Неожиданное нападение Намена на Диму положило начало имперскому наступлению по всему южному берегу реки Лиру. Через несколько недель империя восстановила контроль над большинством городов, крупных и не очень, сдавшихся экспедиционной армии Кримы и Шигина, и имперская армия двинулась в поход на юг, чтобы вернуть короне Кокру.

Большой военный совет в Чарузе, который собрал Туфи, король Кокру, уже несколько недель не мог прийти к единому решению.

Король Туфи оглядел Зал совета и увидел послов Аму, Фачи, Римы и Гана, а также короля Хаана Косуги. Все они, в цветах королевств Тиро, сидели в формальной позе «мипа рари» на циновках, разложенных на гладком полу из толстой соломенной бумаги, выпрямив спины и равномерно распределив вес между коленями и пальцами ног.

– Мы должны начать с того, чтобы почтить память короля Джидзу, самого храброго из монархов островов Дара, – сказал посол Римы и промокнул глаза рукавом.

Все собравшиеся согласно закивали, а потом каждый поднялся, чтобы произнести замысловатую речь во славу жизни, полной отваги, и такой же смерти короля Джидзу. Король Туфи посмотрел на уменьшающийся уровень воды в водяных часах и попытался скрыть нетерпение, поскольку очень сомневался, что три недели назад любой из присутствующих, включая посла Римы, обратил бы внимание на короля Джидзу, если бы увидел в толпе нищих, но сейчас они вели себя так, будто знали его с самого детства.

Посол Фачи произнес самую длинную речь и множество раз повторил, что Фачу и Риму связывают «особые отношения». Король Туфи так старался не поддаться искушению и не закатить глаза, что у него разболелась голова. Примерно через час посол Фачи наконец сел.

– Спасибо за честь, которую вы сегодня оказали Риме, – поблагодарил собравшихся посол Римы, и голос его дрогнул. – Полагаю, теперь глава правительства Римы, которое находится в изгнании, я.

Это было сказано тихо, чтобы никто не посчитал его заявление недостойным.

Едва король Туфи собрался встать, чтобы поднять вопрос, который хотел обсудить с советом, слово снова взял посол Фачи.

– Мы также должны почтить память короля западного Кокру Хуно. Пусть он и не отличался утонченными манерами… – Посол подмигнул послам Гана и Аму, и те захихикали. – …тем не менее его признал король Туфи и западный Кокру вошел в число великих королевств Тиро. Хуно Крима был простым неотесанным парнем из деревни, но без него наше восстание никогда бы не началось. И самое малое, что мы можем сделать, это искренне почтить его память.

Туфи пришлось прогнать охвативший его гнев: надо было обсудить гораздо более важные вопросы и ему требовалась поддержка этого идиота из Фачи.

Все собравшиеся начали снова по очереди вставать и высказывать неискренние соболезнования по поводу смерти короля Хуно. К счастью, их речи на сей раз были не столь пространными.

«Наконец-то», – подумал король Туфи и начал:

– Дорогие лорды Тиро, мы должны обсудить вопрос первостепенной важности – вторжение Танно Намена в Кокру…

Однако король Косуги не дал ему договорить.

– Туфи, не позволите ли высказаться пожилому человеку? Уделите мне минуту, пожалуйста.

Огромным усилием воли король проглотил окончание своей речи и кивком позволил Косуги продолжать, хотя и знал, что тот собирается сказать. Несмотря на то что Хаан по-прежнему оставался во власти империи, навязчивой идеей Косуги являлась «территориальная целостность» Хаана. Эту песню он пел всякий раз, когда возникала возможность, но Туфи не мог заставить Косуги замолчать. Теоретически все королевства Тиро были равны, поэтому, несмотря на то что Хаан до сих пор не внес вообще никакого вклада в восстание, Туфи пришлось дать Косуги возможность высказаться перед большим советом.

– До меня дошли печальные вести, что армия Фачи воспользовалась тем, что Намен сосредоточил все свое внимание на Кокру, и заняла земли, которые по древнему и законному праву принадлежат Риме и Хаану, – сказал король Косуги.

– Ваше величество, я совершенно уверен, что вы ошибаетесь, – возразил посол Фачи. – Карты, выданные командирам нашей армии, были самым тщательным образом изучены с целью исправить старые ошибки, вследствие которых территории Хаана увеличены за счет Фачи. Но вы кое о чем мне напомнили. Я должен заявить протест Гану, чьи корабли постоянно вступают в конфликты с нашими рыбаками в районе островов Огэ. Они всегда принадлежали нам, а не Гану, что могут подтвердить все собравшиеся.

– Не думаю, что наши летописцы с вами согласятся, – заявил посол Гана. – На самом деле незаконный захват этих островов Фачей стал возможен только потому, что Ган был слишком занят, сражаясь с Ксаной более ста лет назад. И, раз уж разговор зашел о древних ошибках, я считаю, что пришла пора Кокру поступить по справедливости и вернуть Гану острова Таноа.

Король Туфи потер виски в бесплодной попытке прогнать жуткую головную боль, от которой, казалось, у него вот-вот лопнет череп, и наконец с трудом выдавил:

– Уважаемые лорды Тиро, складывается впечатление, что вы думаете, будто империя уже ушла в историю и мы вернулись к прежним временам, когда Семь королевств постоянно ссорились друг с другом. Судя по всему, вы забыли, что имперская армия с каждой минутой все ближе, и либо мы отставим наши разногласия и выступим единым фронтом против врага, либо каждого из нас ждет судьба Римы и мы снова окажемся под гнетом Ксаны.

Послы и король Косуги некоторое время молчали, но вскоре Зал совета снова наполнили их несмолкающие споры и претензии.

Король Туфи еще сильнее принялся тереть виски.

Фин Цзинду, который слушал все, что происходило в Зале совета, стоя за дверью в коридоре, покачал головой и направился к выходу. У него было достаточно важных дел, и он не мог терять время.

Поскольку началась весна и стояла теплая комфортная погода, Куни Гару решил устроить для Джиа, Рина, Кого, Муна и Тана пикник. По донесениям разведки, Намен с имперской армией по-прежнему находился далеко на западе, а пикник мог позволить его друзьям расслабиться и хотя бы на время забыть о необходимости защитить Дзуди от наступления войска Ксаны.

– Я не хочу сегодня опять выслушивать твои жалобы по поводу нехватки лошадей, – сказал Куни, когда появился Тан Каруконо.

– Ни единого слова, – улыбнулся тот.

Они ехали медленно из-за Джиа, которая должна была вот-вот родить, так что можно было порадоваться свежему воздуху и поросшим полевыми цветами склонам холмов. Время от времени они останавливались, Джиа просила кого-нибудь выкопать заинтересовавшее ее растение, нюхала его и убирала в сумку.

Джиа также приготовила ленч для пикника: свинину на пару, приправленную травами из тех, что нашла по дороге, и ростками бамбука, вымоченными в уксусе с сахаром, и пирожки с крабами, посыпанные острым перцем из Дасу, а еще они прихватили игристое вино из коллекции лейтенанта Досы, бывшего командира имперского гарнизона Дзуди, который присоединился к мятежникам. Вместо того чтобы использовать палочки для еды, они брали все с тарелок руками.

– Очень вкусно, – сказал Куни и прищелкнул языком от удовольствия.

Наевшись до отвала и насладившись вином, они улеглись на прогретом солнцем склоне холма отдохнуть после охоты на зайцев и фазанов. Лошадей они отпустили, и те паслись неподалеку. В такой чудесный день никому не хотелось возвращаться в город и снова приниматься за работу.

Тан встал и потянулся, собираясь посмотреть, как далеко ушли лошади, но вдруг удивленно спросил:

– Почему над городом белые флаги?

Остальные неохотно поднялись на ноги, прикрыли глаза от солнца и посмотрели на далекие стены Дзуди. Тан не ошибся: вместо красных флагов с черным и белым воронами над воротами города развевались белые флаги, и у Куни возникло неприятное подозрение, что на них сокол-минген.

Вся компания мгновенно протрезвела и, охваченная беспокойством, помчалась к воротам города. Почему-то никого нисколько не удивило, что они закрыты и заперты.

– Прошу прощения, герцог Гару, – крикнул со стены бывший имперский солдат.

– Где Муру? – крикнул в ответ Куни.

Обычно Муру отвечал за ворота.

– Он отказался предать вас и попытался оказать сопротивление, так что лейтенанту пришлось его убить.

Куни будто ударили под дых.

– Почему вы это сделали?

– Пока вас не было, лейтенант Доса попросил городских старейшин снова поклясться в верности императору. Мы слышали, что генерал Намен обещал пощадить те города, которые изгонят мятежников и сдадутся без сопротивления, в противном случае нас ждет жестокое наказание. Вы мне очень нравитесь, герцог Гару, и я считаю, что вы хороший правитель, но у меня жена и маленькая дочь, и я хочу увидеть, как она вырастет и выйдет замуж.

На мгновение Куни охватили прежние сомнения, на лицо будто набежали тучи, и, когда его лошадь отступила назад, он чуть не свалился на землю и пробормотал:

– Проклятье!

– Ты начал с пустого места, – сказала Джиа. – Почему бы не сделать это снова?

Куни взял руку жены и сильно сжал, а когда поднял голову снова, на его лице появилась решимость.

– Все в порядке. Скажи всем, что я понимаю их решение, даже несмотря на то что не согласен с ним, но вы еще увидите Куни Гару.

Когда солнце село на западе, шесть лошадей с шестью подавленными всадниками остановились у небольшого ручья, чтобы разбить там лагерь и переночевать. После некоторых раздумий Куни решил, что самым разумным будет отправиться в Чарузу и попробовать уговорить короля Туфи принять «самопровозглашенного герцога» и одолжить ему солдат для того, чтобы смог вернуть Дзуди.

Они приготовили зайцев и фазанов, которых поймали днем, на костре, но мрачное настроение сидевших вокруг огня людей резко контрастировало с беззаботным весельем утреннего пикника.

Из зарослей на берегу реки неожиданно появился высокий мужчина и направился прямо к ним. Тан и Мун тут же потянулись к оружию, но мужчина обезоруживающе улыбнулся, поднял вверх руки, показывая, что они пусты, и подошел к костру. Когда он оказался в круге света, который отбрасывал огонь, они увидели, что он очень худой и изможденный, с черной, как знаменитые пески берега Луто, кожей.

– Меня зовут Луан Цзиа, я из Хаана. Не поделитесь ли едой с незнакомцем? А я буду счастлив предложить вам свой мех с вином.

Куни не сводил с незнакомца взгляда. Луан Цзиа… что-то в его фигуре и движениях пробудило давние воспоминания, и он вернулся в тот день примерно двенадцать лет назад, когда они с Рином Кода недалеко от Дзуди с восхищением наблюдали за торжественной процессией императора Мапидэрэ.

– Вы управляли змеем! Вы тот самый человек, который пытался убить императора.