17
Брот, краткая идиллия
Возвращение Пайпера Хекта в вечный город всем сулило одни неудобства. С ним прибыла тысяча солдат – тех, кто не пожелал служить Пинкусу Горту. Нашлись среди жителей Брота те, кто хотел даже отпраздновать возвращение, но большинство не отваживалось привлекать внимание нового патриарха. Пособники Безмятежного собирались закрыть ворота перед носом у Хекта, но их не поддержали. У Пайпера, в отличие от Безмятежного, которого это не переставало изумлять, имелись сильные сторонники в коллегии.
Безмятежный полностью вступил в свои права и уже начал возвращать церковь на тот курс, который давным-давно избрал Безупречный V. Хекта это совершенно не удивило, а вот почти все жители Брота были в замешательстве, включая нескольких принципатов, которые получили взятки во время избрания патриарха.
Бронт Донето умело притворялся снисходительным и смотрел сквозь пальцы на религиозные различия, когда у него недоставало сил воплотить свои убеждения в жизнь. Зато теперь силы у него появились. Теперь он сможет насытить свой гнев, зревший с тех самых пор, как его унизили и едва не прикончили в Коннеке.
– Мне не по себе, – пожаловался Титус Консент, когда они пересекали мост Блендайн.
На глазах у них члены Братства повернули к себе в Кастелла-доллас-Понтеллас. Бывший главнокомандующий остался без телохранителей.
– Как говорится, будь осторожен со своими желаниями.
– В каком смысле?
– Я постоянно злился, когда Мадук путался под ногами. И теперь его нет.
Рядом с ними пока ехало около сотни солдат.
– Пока что у нас все хорошо, а вот дальше – вряд ли.
– Хм… Пелла, держись-ка ко мне поближе.
Еще миля. Дом совсем близко. Рядом с Титусом и Хектом теперь ехало всего несколько друзей.
– Решили уже? – спросил Титус.
– Что решил? – переспросил Хект.
Неожиданный вопрос застал его врасплох. Он как раз размечтался о скорой встрече с Анной и девочками. А еще вдруг поймал себя на мысли, что думает о своей настоящей семье. Где сейчас его родные? По-прежнему ютятся в трущобах Аль-Кварна? Живы ли они? Какие ужасы сотворили с ними время, нищета, болезни, Гордимер и эр-Рашаль?
– Что будете делать дальше? Купите виноградник, как собирались? Или выберете геройскую службу у императрицы Катрин?
– Ох, не надо. Сейчас ничего решать не буду. Предамся обыкновенному, старому как мир безделью.
Титус только улыбнулся. Он понимал, что решение уже принято, хотя выбор не вполне ясен даже самому Хекту.
Бывший главнокомандующий отправится на север и, возможно, навсегда покинет патриаршие владения.
Новость о приближении Титуса и Пайпера опередила их самих. Анна с девочками встречали Хекта на крыльце, рядом стояла Ноя Консент со своими детьми. А еще Герис. Семейство Консент сразу удалилось, а Хект вошел в дом и на все расспросы только и отвечал:
– Я устал. Ног под собой не чую. Не сейчас.
Пелла с удовольствием вызвался заменить Хекта в роли рассказчика. Но, к великому сожалению мальчика, Анна, Вэли и Лила не разделили его восторгов, когда он с воодушевлением описывал особенности фальконетов, огненного порошка и прочие подробности артиллерийского дела.
– Я так устал, – повторил Хект. – Хочу просто лечь. Никуда не хочу идти, ничего не хочу делать. – Последние слова были обращены к Герис, которая уже успела намекнуть, что его желает видеть принципат Делари. – Брот и все остальные прекрасно справлялись без меня. Пусть потерпят и дальше. Анна, прекрати суетиться, иди сюда, сядь рядом, я ужасно соскучился.
Анна послушно присела, умудрившись даже покраснеть.
– Как девочки? – сонно спросил Хект, прижавшись к ней. – Я заметил, что Вэли похорошела, совсем девушка становится. Обе в красивых платьях. Что еще нового?
– Учатся теперь. В школе монахинь при ордене Серых Братьев.
Хект лишь вопросительно хмыкнул, но Анна угадала вопрос: как ей удалось пристроить двух девиц весьма сомнительного происхождения в такое престижное место?
– Помогли твое имя и имя Делари. А еще неожиданное наследство от Хьюго Монгоза.
– От Хьюго Монгоза? Но…
– Он не деньги оставил. Непримиримый нашел среди его бумаг письмо, которое Монгоз не успел отправить одному своему незаконнорожденному внуку. Там говорилось, что он перед тобой в большом долгу, но не говорилось почему. Бонифаций хотел, чтобы его внук вернул долг. А внук этот – монах из ордена Серых Братьев. Ну и вот.
– Ого, как удачно все вышло. Герис! Герис?
– Она проделала этот свой фокус с исчезновением, папа, – оглянувшись, пояснила Вэли.
– Вот бы и мне научиться, – восхитилась Лила. – Разбогатела бы.
– Ты и так богата, – одернула ее Анна. – Твой отец насобирал столько трофеев, что денег нам всем хватит на целых три жизни.
– Вот уж сомневаюсь, – рассмеялся Хект.
– На что ты их потратишь? И не надо мне тут рассказывать про виноградники и латифундии. Все твои земледельческие знания можно в наперсток втиснуть, да еще место останется.
– Думаешь? Позволь, сердечко мое, тебя удивить. Я долго торчал в плену в Племенце. Делать там было совершенно нечего – оставалось только читать древние сочинения о сельском хозяйстве.
– С практической точки зрения это ничего не значит, – тут же нашлась с ответом Анна. – Земледельцем тебе не быть.
– Может, ты и права. Надо все обсудить. Но не сейчас. Сейчас хочу позволить себе немыслимую роскошь – чтобы никто от меня ничего не хотел.
– Захотят непременно. Но сначала позволь себе другую роскошь – как следует помойся в горячей воде и с мылом.
Девочки уже притащили большую медную лохань и поставили греться воду. Анна не признавала городские бани и детей туда не пускала. Безопасность прежде всего, так она говорила. Но Хект подозревал, что дело совсем в другом. Обсуждать бани она отказывалась, а какой смысл ругаться?
Пока Хекта поливали теплой водой, Пелла, опасаясь оказаться следующим, прикидывал, как бы сбежать.
– Есть одна вещь, по которой я буду скучать, – заметил Хект. – Бани во дворце Чиаро.
– Неужели? – нахмурилась Анна.
– Снова ты даешь волю воображению. Не стоит верить слухам. Ничего такого там не происходит.
– Неужели? – повторила Анна.
– Не хочу утомлять тебя сухими фактами, – пожал плечами Хект.
Герис являлась каждый день. Она почти ничего не говорила и не давила на Пайпера.
– Скажешь, когда будешь готов. Просто захожу проверить. Ничего срочного. Пока ничего срочного.
Но отщипнуть кусочек от бывшего главнокомандующего желали не только Герис и принципат Делари: за первые четыре дня, что Хект провел дома, по его душу приходили представители коллегии, почти всех пяти кланов Брота, Кастеллы и имперского посольства в Пенитале.
Пускали в дом только Титуса Консента и его семейство. И еще Герис, ведь не пустить ее было невозможно.
– Я гляжу, ты покоя себе не находишь, – заметила Анна нарочито ровным голосом, улучив момент, когда дети на что-то отвлеклись.
– Титус говорит – я никогда не научусь отдыхать.
– Титус для своих лет возмутительно умен. Итак, пришло время поговорить?
– Полагаю, пришло, – ответил Хект, который уже давно ломал голову, как бы все ей объяснить. – Императрица хочет взять меня на службу.
– Чтобы ты помог выполнить ее священный долг и возглавил имперский поход в Святые Земли. Знаю. Самая неумело скрываемая тайна за последние сто лет. Весь Брот об этом узнал, после того как Бронта Донето объявили следующим патриархом. В Пенитале и не скрывали. Донето разозлился. Пинкус послал надежных людей нас охранять, и на этот раз не похвалиться хотел, что помогает старому другу, а действительно испугался, что Донето выкинет какую-нибудь глупость.
Хект хмыкнул. Горт ему и словом не обмолвился. Но это же Пинкус Горт. Станет он о таких делах болтать – а вдруг кто-нибудь еще сочтет его поступок добрым или умным, так и репутацию свою черную недолго подмочить.
– Он бы узнал, если бы вам грозила настоящая опасность. – Хект с любопытством посмотрел на Анну.
Почему и она раньше молчала? Надеялась, что вопрос об императорской службе как-нибудь сам рассосется?
Наверное, так.
– Оказалось, это буря в стакане воды. Пинкус отозвал солдат, когда принципат Делари сделал нужным людям парочку весьма недвусмысленных намеков.
Так вполне могла бы сказать и Герис, предварительно отрепетировав фразу.
– У Муньеро Делари и Бронта Донето раньше были серьезные разногласия. Я не могу про них рассказывать. Полагаю, Донето не будет ворошить прошлое, ведь он наконец исполнил свою мечту – стал патриархом. Делари стар как мир. Донето просто подождет, пока конец их спору не положит время.
– Пайпер, я не поеду с тобой, если ты отправишься в Альтен-Вайнберг.
Вот так. Не то чтобы Пайпер этого не ожидал, но понять – не понимал. Хотя долго обдумывал такую возможность.
– Ты же знаешь, что за все прошлые годы мы вместе провели всего каких-то несколько недель.
Это вопрос или утверждение? Анна преувеличивала. В некотором роде. Но Хект не стал возражать, потому что в ее словах была своя глубинная правда.
– Ты вечно в походах. Если я перееду, мы точно так же не будем видеться. А там я никого не знаю. Даже языка не знаю. Так что я останусь здесь, а ты иди в свой поход.
– На самом деле я не собираюсь вести войска в Святые Земли. Заставлю императрицу передумать.
– Не сомневаюсь. У тебя талант – заставлять всех делать то, что ты хочешь. Но в конце концов ты все равно уйдешь в поход. Ведь ты – это ты. Так что я останусь. Здесь мне хорошо, и время от времени мы будем видеться. Не хочу ломать себе жизнь.
Хект усмирил свои чувства, сдержался и не стал настаивать на своем лишь потому, что он мужчина. С этой женщиной и в этой стране он не мог себе этого позволить. Пайпер с раздражением отмел в сторону мысли об Элспет: нет, никакая это не удачная возможность.
– Понимаю.
Он чувствовал, что дети прячутся где-то неподалеку, – их самих не видно, зато им все прекрасно слышно.
– Охотно признаю: я имею больше, чем имеют многие жены и даже любовницы. Я разбаловалась, но я уже давно не девочка и не хочу становиться маркитанткой.
– Спорить не стану. Крыть нечем. Ты права. Я – это я, и тебе лучше остальных это известно. Но мне и правда казалось, что в Альтен-Вайнберге мы сможем больше времени проводить вместе как семья.
У Анны и на это был готов ответ, но ничего сказать она не успела: в дальнем углу комнаты из ниоткуда возникла Герис.
– Пайпер, на этот раз придется тебе показаться. Кое-что стряслось. Приходи сегодня на ужин. Анна, дедушка очень рад будет видеть тебя и детей. – С этими словами Герис повернулась и исчезла.
– Вежливое приглашение, но отказ не принимается, – сказала Анна, переведя дух.
– Хм?
– Мы с Герис, можно сказать, подружились. То, как она это сказала… Возможно, все наши разговоры не имеют смысла.
Хект снова лишь вопросительно хмыкнул.
– Сначала нужно увидеться с принципатом Делари и только потом строить планы, – пояснила Анна.
По спине у Хекта пробежал неприятный холодок. Все его желания, возможно, полетят псу под хвост, вздумай Ночь сказать свое жестокое слово.
Особняк Делари содрогался в муках перерождения, и простыми переделками здесь не обошлось – шла грандиозная реконструкция. Появилось с десяток новых людей – все как один безжалостные громилы, такие же бдительные, как Мадуковы ребята. Каждый принадлежал к клану самого принципата, а значит приходился родней внукам Муньеро Делари.
Ужин подали там же, где и прежде. И прислуживали за столом те же слуги – Туркин и Фельска.
– Все изменилось, после того как Бронт Донето добился своего, – объявил Делари, когда внесли первое блюдо. – Полагаю, он вспомнит о той ссоре, из-за которой мы не так давно схлестнулись.
И все это в присутствии Анны и детей. Те недоуменно посмотрели на Хекта, но он не мог ничего объяснить.
– Из той передряги мы вдвоем вас вытаскивали. Что сталось со вторым участником? – спросил Пайпер.
– С Армандом? Не знаю. Маленький прохвост испарился в то же мгновение, как отдал концы Хьюго Монгоз. Думаю, не стоит надеяться, что прихвостни Донето с ним покончили.
– А к чему вся эта перестройка? – поинтересовался Хект. – Что происходит?
– Укрепляемся.
– Это я понял. А мы зачем здесь? Ведь это не просто дружеский ужин с семьей. У вас чуть ли не виноватый вид. Значит, точно что-то затеяли. Да и Герис намекала. Где она, кстати?
– Будет с минуты на минуту.
Туркин и Фельска вносили блюда с заметной неохотой – будто бы тянули время.
В столовую вошла небрежно одетая Герис. Туркин и Фельска засуетились и принялись подносить ей те закуски, которые уже успели подать другим присутствующим. Даже госпожа Кридон, улучив минутку, положила ей на тарелку маринованный гриб, фаршированный сыром и луком. Герис с аппетитом принялась за еду. Вид у нее был довольный. Рассказывать она, судя по всему, ничего не собиралась.
Принципат Делари отмалчивался – разве что несколько раз спросил девочек, как идет учеба. Лила, как ни странно, отвечала более бойко. Ей интересные задачи решать нравилось гораздо больше, чем Вэли. Хект удивился.
Люди не перестают обманывать ожидания.
Туркин и Фельска оживились и быстро разложили приборы для еще одного гостя. В столовую вошел Кловен Фебруарен.
– Цитируя друга моего Пинкуса, краше в гроб кладут, – заметил Хект.
– Не сомневаюсь, – отозвался Кловен Фебруарен, который действительно выглядел так, словно голодал несколько недель кряду.
– Теперь-то он пышет здоровьем, – доверительно сообщил Делари. – Видел бы ты его сегодня утром. Я уж решил, что конец ему пришел.
Девятый Неизвестный с остервенением набросился на еду. При виде этого зрелища Вэли и Лила с неловкостью потупили взгляд. Хорошо бы Анне выпустить их погулять на воле: пусть познакомятся заново с реальным миром, а то забыли уже, как несладко им самим приходилось.
– Целую ночь проторчал на Эльфийском холме. Хуже, чем в каком-нибудь сказании, – пожаловался Фебруарен.
– Не понимаю, – нахмурился Хект.
– А следовало бы, – пожурил его Делари. – Это из северных мифов. Северяне верят, что в нашем мире, кроме нас, живут и другие разумные создания – скрытый народец, если в общем. Пикси, домовые, волшебный люд, светлые и темные эльфы, гоблины, гномы, моры и множество других.
– Не говоря уже о злобных мертвецах, – проворчал Фебруарен.
– Скрытый народец, – продолжал Делари, не обращая на деда внимания, – обожает всевозможные проделки – кто добрые, а кто злые, в соответствии со своей природой. Больше, конечно, злых. Излюбленная проказа – заманить смертного в свои владения, где время течет иначе.
– Обычно гораздо медленнее, чем здесь, – вставил Фебруарен. – Но в Обители Богов все наоборот. У меня закончилась еда, и пришлось голодать. Про еду тоже все правда: когда я ел, то забывал, что голоден, но насытиться толком не мог.
– Суть в том, что там он провел несколько месяцев, а здесь прошло всего несколько дней, – пояснил Делари.
– Так вы сделали то, зачем туда отправились, – освободили?..
– Нет. И даже близко подобраться не сумел. Старейшие упакованы, что твои оливки в бочке внутри другой запечатанной бочки. Удалось лишь открыть проход между срединным миром и Обителью Богов. Наш мир ведь в северных легендах зовут срединным, потому что именно такое положение он занимает по отношению к другим мирам. Ах да, еще я уговорил элен-коферов помочь вызволить Старейших.
Хект промолчал, хотя на языке у него вертелась достойная благочестивого человека отповедь. В который уже раз Пайпер напомнил себе, что для Ночи любые верования – правда.
Дети заскучали: Девятый Неизвестный не стал, как обычно, в красках живописать свои приключения.
– Столько хороших новостей, – продолжал меж тем Фебруарен, – и вы, конечно же, понимаете, что есть одна загвоздка.
Делари, похоже, тоже слышал эту историю в первый раз.
– Дедушка, пожалуйста, – попросил принципат.
– Ладно. – Слабая улыбка Фебруарена лишь едва-едва напоминала его обычную ухмылку. – Время на вес золота. Портал открыт, и туда снова проникает магия. Элен-коферы смогут отстроить радужный мост в Небесную Крепость. Это у нас получится.
– Но? – нахмурился Делари.
– Но туда уже спешит Ветроходец. И нам никак не попасть внутрь. Последнюю завесу сможет преодолеть лишь тот, в чьих жилах течет кровь Старейших.
– А все те, в чьих жилах течет эта самая кровь, заперты внутри, – догадался Делари.
– Почти все. Я надеялся, вознесшийся справится, ведь в нем обрывки знаний Орднана и Арленсуль. Он сам своих богов и запер, и кажется вполне закономерным, что ему их и вызволять.
– Но нет, – вздохнул Делари.
– Именно. Слишком уж хорошо вознесшийся тогда сделал свое дело. Здесь явно замешан какой-то мифический механизм. Даже свободомыслящий философ вроде меня (а я ведь всю жизнь имею дело с бротской епископальной чалдарянской культурой) никак не разберется. Суть вот в чем: если мы хотим освободить Старейших, чтобы они остановили Ветроходца, сначала нужно найти какого-нибудь их родича, который, образно выражаясь, высадит дверь.
– Судя по тому, что я слышала, – неожиданно вмешалась в разговор Анна, – боги Старейших, спускаясь в наш мир, не пропускали ни одной крестьянки, ни одной дочки дровосека.
– Этих потомков трудновато найти, – усомнился Делари. – Старейшие ведь уже четыре сотни лет ничем подобным не занимались. Кровь слишком перемешалась с кровью смертных.
– Если верить вознесшемуся, есть и другой вариант, – сказал Фебруарен.
– Геданке, – догадался Хект и сам удивился, как это он вспомнил имя.
Может, теперь Пайпер навеки проклят, раз нахватался таких нечестивых знаний?
– Правильно мыслишь, – удивленно покачал головой Фебруарен. – Как узнал?
– Просто догадался. Да еще те события под стенами Аль-Хазена – ведь весь сыр-бор был в основном оттого, что изгнанная Похитительница Павших враждовала с отцом из-за Геданке.
– Сыр-бор был из-за того, что Старейшие взалкали крови Убийцы Богов. Арленсуль просто воспользовалась возможностью и отомстила. Геданке был ее возлюбленным, а не ребенком. Вознесшийся сказал: сам Геданке явился на ту битву – один из тех неупокоенных героев. Что, конечно, еще сильнее разозлило Арленсуль.
Все сидевшие за столом молчали. Хект удивился про себя, почему это Фебруарен вдруг решил обсуждать такие темы за ужином. Обычно важные разговоры откладывали до тихой комнаты. Пайпер вгляделся в темные углы и внимательно посмотрел на Туркина и Фельску.
И тут наконец его осенило. Девятый Неизвестный увидел это, кивнул и с ухмылкой сказал:
– Та часть Арленсуль, что впитал в себя вознесшийся, обладает весьма полезной информацией о своем наполовину смертном незаконнорожденном отродье. Она изо всех сил его оберегала. Когда Похитительница Павших погибла, сын ее все еще был жив.
– Тогда искать проще. Вряд ли в мире найдется много людей старше вас, да еще и таких, что время от времени демонстрируют божественное могущество. У него ведь есть божественное могущество?
– Превосходно, Пайпер. Да, кое-кто есть. Но скорее всего, он сам не знает, что он такое. Мать ему не сказала. Он ее никогда не видел. Видимо, считает себя просто очень необычным сиротой.
– Но что-то же он должен подозревать, – вмешался принципат Делари. – Если хоть немного знает мифы. Ты бы вот, родившись в тех краях необычным и вроде как бессмертным сиротой со странными способностями, ничего бы такого не заподозрил?
– Разумеется, Муно. Насколько мне известно – а частичка Арленсуль внутри вознесшегося не очень-то разговорчива, – этот бастард вполне может оказаться крестьянином или дровосеком-долгожителем откуда-нибудь из северо-восточных пределов Граальской Империи. Младенца подкинули в сакристию одной лесной церквушки в Харльцских горах в Мархорве, это в сотне миль от Грюмбрага.
– А это не тот человек, который притворяется братом Пайпера? – спросила Анна.
Кловен Фебруарен с усмешкой приложил палец к губам: сейчас это обсуждать не следует.
– А откуда вам это все известно? – поинтересовался Хект.
– Вознесшийся знает почти все, что знала Арленсуль. Хотя она не может помочь нам разыскать сына. Или не хочет.
– В каком смысле?
– Даже теперь независимый дух изгнанной Похитительницы все еще жив. Крошечная частичка, но в ней вся сущность того, кем она была.
– Дедушка, работа-то несложная, – снова вмешался Делари. – Просто переместись в ту деревенскую церквушку, а дальше расширяй круги – расспроси каждого встречного, не стукнуло ли ему четыре сотни лет. Как найдешь такого – это он, наш бог-полукровка.
– Какой хитроумный план, Муно. Пайпер, этот паренек вечно пытается пробиться к самой сути через все препоны. Но я придумал более простой и быстрый способ.
– Человек, проживший четыре сотни лет, должен как-то скрывать свой возраст, – предположила Анна. – В противном случае за ним бы уже охотилась куча стареющих мелких вельмож, жаждущих выведать тайну долголетия.
– Или же его проткнули бы колом, – добавила Герис.
– Быть может, легенды о вампирах с него и начались? – спросил Хект.
– Легенды о вампирах начались с вампиров, – отозвался Девятый Неизвестный. – Созданий Ночи, которым по вкусу кровь. А ваш ум, юная госпожа, – Фебруарен кивнул Анне, – сравнится только с вашей красотой. Нет, не следует мне такое говорить, а то получится, вы и вовсе богиня. Остановимся пока просто на уме. Скрывать свое долголетие ему наверняка было весьма нелегко.
– Вы лестью чего угодно добьетесь.
– Если бы. Пайпер, что это у тебя за вид – будто косточку проглотил? Если тебя оскорбляют мои остроты, так и скажи: катись, мол, куда подальше. Возьму свои слова назад.
– Катитесь вы куда подальше, – усмехнулся Хект. – Нет. Вы сказали все, как есть. Она такая. Но у меня появилась одна мысль – насчет того, где искать. Не нужно возвращаться в ту церквушку, которая наверняка разрушена давно.
Пайпер приложил палец к губам. Продолжать разговор здесь он не хотел. Старики и так уже устроили хорошее представление для чужих, будь то люди или создания Ночи. В каждом доме найдется слуга или родственник, всегда готовый подзаработать лишний дукат, торгуя сведениями.
– Тогда поговорим за чашечкой кофе, – согласился принципат Делари. – Дети, что-то вы сидите тихо как мышки. Девочки, расскажите-ка об учебе у Серых Братьев. А Пелла может поведать о своих с Пайпером приключениях. Мне сказали, ты, парень, по уши влюбился в пушечное дело.
После таких ободряющих и лестных слов дети немного рассказали о своей жизни – вернее, о тех безобидных моментах, о которых можно поведать взрослым.
– Я наелась, – объявила Герис, вставая. Ела она действительно от души, хотя и торопливо. – Пойду помогу поварихе приготовить кофе.
Дети вскорости примолкли, и Хект попросил Фебруарена:
– Порадуйте их – расскажите о своих приключениях в стране богов.
Уж Пелла точно с интересом послушает о сказочных краях, которые оказались настоящими.
И Девятый Неизвестный их порадовал. Он старался вовсю, даже безбожно переигрывал, издавая разнообразные звуки и передразнивая голоса героев из своей истории. Корбан Ярнейн в его исполнении напоминал полоумную старую обезьяну. Даже Хекта представление позабавило.
– Надеюсь, вы просто приукрашивали свои испытания, – сказал Фебруарену Хект, когда Герис в тихой комнате протянула ему чашку с кофе.
– Опустил некоторые мрачные подробности, чтобы не расстраивать детей, но так все и было. И акулу они потом съели.
– Почему, интересно, дедушка, твой рассказ вызывает у меня сомнения? – проворчал принципат Делари.
– Потому что, Муно, ты узколобый. И всегда таким был. Нет у тебя в душе ни капли любопытства.
– Вполне возможно. Мне всегда было не до того – подбирал за тобой обломки и старался все исправить, чтоб не развалилось окончательно.
– Прекратите, старые брюзги, – одернула их Герис. – Пайпер собирался что-то обсудить в тихой комнате. Вы же нарочно языки распустили внизу в столовой. Давайте займемся делом, пока шпионы не заволновались, что же на самом деле происходит.
– Она права, – вздохнул Фебруарен. – А я-то только разошелся. Кровь Грейда Дрокера, какие уж тут сомнения. Да и похожа на него.
– Прекратите! Довольно! – рявкнул Хект. – Кловен Фебруарен, вы сказали, у вас есть какой-то план, как найти божественное отродье. Какой? Расскажите, а потом я объясню, почему позвал вас в тихую комнату.
– Еще одно Дрокерово чадо – терпения никакого. Ладно, Пайпер, план у меня проще некуда. Новый патриарх, разлюбезный наш Бронт Донето, а по совместительству еще и самый могущественный волшебник из тех, что сидели на патриаршем престоле за последние два века, натравил на тебя и Муно свои мелкие Орудия. Ходят за вами по пятам. Я специально внизу в столовой порассказал столько всего занимательного. Безмятежный разволнуется и бросит все силы церкви на поиски сына Арленсуль.
– Зачем ему это? Ему-то никакого дела до него нет.
– А вот и есть. Знай он все подробности, может, и не обеспокоился бы. А так, с теми крохами, что мы ему скормили, обеспокоится.
– Потрудитесь объяснить.
– Суть такая: он только что узнал, что я все еще жив. Это его выбьет из колеи. А еще Безмятежный узнает о существовании неоспоримого доказательства того, что его религиозные догмы восторжествовали не до конца. Старейшие, хоть их и не видно, никуда не делись и живы в воображении сотен тысяч селян, которые исправно ходят в церковь по праздничным дням, а потом, чтобы уж наверняка, свершают древние ритуалы. Мало того, Старейших нужно пробудить и укрепить, иначе мир погибнет под натиском еще более древних и злобных Орудий.
– Вы меня совсем запутали, – пожаловался Хект. – Каждую фразу по отдельности понимаю, но как это все связано? Как это все поможет нам найти запропавшего полубога?
– Пайпер, это же проще пареной репы. Элементарно. Ты бы слушал лучше, что я говорю. Я только что до смерти напугал Безмятежного: мало того что я еще жив, так еще и вознамерился отыскать сыночка Арленсуль. А он и так боялся, что Муно ему начнет палки в колеса вставлять. Так что Донето запаникует и бросит все силы церкви на поиски нужного мне человека.
– Умно. Но вы сами себя не перехитрили? Послушайте, я хотел поговорить в тихой комнате вот почему: нужно приглядеться к Феррису Ренфрау. Мы пытались раскопать о нем что-нибудь в Альтен-Вайнберге, разузнали не много, но выплыли довольно странные подробности.
– Например?
– Известным он стал при Йоханнесе, но некто с тем же именем был связан почти со всеми императорами, начиная с самого основания Граальской Империи. Сегодняшний Феррис Ренфрау утверждает, что все те прошлые Ренфрау – его предки. Но мы не смогли разыскать никаких сведений о том, что кто-либо из Ренфрау когда-нибудь женился. Или вообще состоял в каком-то родстве с другим человеческим существом, хоть мужчиной, хоть женщиной.
– Странно.
– А еще он вытворяет необычайные штуки. – И Хект рассказал им, как Ренфрау поведал императрице Катрин о своем участии в битве у Лос-Навас-Де-Лос-Фантас на следующий же вечер после этой самой битвы.
Слушатели заволновались. Принципат сначала вообще отказывался верить.
– Он наверняка просто следил за событиями с помощью Орудий Ночи. Никто, кроме дедушки, не путешествует с Моделью. Разве что теперь еще и Герис. Мы никого не обучаем. Даже не рассказываем никому. Монахи и монахини, которые там трудятся, не знают, зачем на самом деле нужна Модель.
У Кловена Фебруарена вид был более неуверенный.
– Кто-то мог придумать свою собственную Модель, – предположил волшебник и погрузился в размышления, явно пытаясь что-то припомнить.
– Быть может, почти бессмертному полубогу Модель и не нужна? – спросила Герис. – Когда родился этот ребенок? Сколько лет назад?
На этот вопрос никто ответить не мог. Речь ведь шла о мифе.
– Четыре сотни лет назад, а то и больше, – проворчал Фебруарен.
– У вас же есть свидетель, – удивился Хект. – Даже участник тех событий. Внутри у вознесшегося.
– Она молчит. Арленсуль так и не научилась определять время в срединном мире. Среди Орудий Ночи это обычная история. Именно поэтому ты еще и жив. Пока.
– Как бы то ни было, можно начать с Ренфрау, – сказал Хект. – Даже если он не тот, кто нам нужен, Ренфрау, возможно, знает, где искать.
– Вспомнил! – выпалил вдруг Девятый Неизвестный. – Я еще мальчишкой был! Младше Пеллы. Тогда верховодил Шестой Неизвестный. Модель была еще совсем примитивной, но нас коллегия больше поддерживала… Вы бы ее не узнали…
– Дедушка! Ты что хотел сказать?
– Ах да. Тогда внизу трудился один монах, и что-то с ним было не так. Он не просто жутковатый был – многие монахи, особенно аскеты, прирожденные жутики, таковы уж по характеру те, кого привлекает жизнь в…
– Дедушка!
– Да, жутковатые они. Я сказал своему отцу, и дедушке, и прадедушке. Но они и слышать ничего не хотели. Тот брат усердно работал, гнусностей никаких прилюдно не творил. И талант у него определенно имелся.
– А звали его брат Феррис, – закончил за Фебруарена Хект.
– Нет, брат Лестер его звали. Лестер… Темагат! Точно, Темагат. Никого другого не встречал, кого бы еще так интересовала Модель. И Муно в том числе. Разве что Герис. Она в ней как рыба в воде.
– Старый болтун, у меня, вообще-то, планы были на вечер.
– Темагат исчез при обстоятельствах, которые я счел загадочными. Всем остальным было начхать: подумаешь – появился и исчез, эка невидаль. Старичье только разнылось, что замену подходящую не найти такому трудолюбивому монаху.
– Темагат? Лестер Темагат? – спросил Хект. – Вы уверены?
– Конечно уверен, щенок. Я стар, но еще в своем уме. Котелок варит будь здоров. А что?
– Мне это имя знакомо.
– Ага! Выкладывай, юный Пайпер.
– Когда нас держали в плену в Племенце и Феррис Ренфрау устроил нам допрос, Пинкус Горт рассказывал о том, как служил наемником еще в юности. Нанялся к старому герцогу Кларенцы. Кларенцу тогда осадили имперские войска, и шпион императора, по имени Лестер Темагат, якобы однажды ночью прикончил отца Горта и открыл ворота осаждающим. А история эта всплыла потому, что Горт утверждал, что допрашивал нас как раз тот самый Лестер Темагат.
– Весьма занимательно.
– Беда в том, что Пинкус Горт вечно о своем прошлом врет, и всем это прекрасно известно. За один день может поведать две совершенно разные истории об одном и том же событии. Я тогда не стал доискиваться правды, но жители Кларенцы ничего такого потом не припомнили. До сего дня готов был поклясться, что события эти действительно произошли, но только в роли Темагата выступал сам Пинкус Горт.
– Серьезное обвинение, он ведь твой друг.
– Друг, но это ничего не меняет: кое для кого он остается злодеем. И нельзя рассчитывать, что в один прекрасный день не поступит по-злодейски со мной. Особенно если вина поднаберется. Пинкусу только дай вина хорошего выпить.
– А вам только дай поболтать, – сказала вдруг Анна. – Раскопайте о Пинкусе побольше. Если уж только так можно узнать, откуда он свое имечко взял.
– Что?! – хором воскликнули Хект, Фебруарен и Делари.
– А то, что с таким именем он наверняка незаконнорожденный, бастард. Правда, пока что наш. Так, может, он и есть тот бог-полукровка, которого вы ищете?
– Да ему тогда не меньше семи сотен лет. Иначе как бы он успел сотворить все то, о чем хвастает, – сострил Хект, но неудачно – никто не улыбнулся.
– Вот вы с этим и разбирайтесь, – велел Кловен Фебруарен. – А я займусь Небесной Крепостью.
– А это все не одно дело? – спросил Хект.
– Прошлое Пинкуса Горта? Сомневаюсь. Хотя разум мой работает хуже, чем обычно. Утерял беспристрастную точность. На самом деле я немного встревожен.
– Объясни-ка. – Принципата Делари тут же одолело любопытство.
– К нам идет Ветроходец. Нет, не сюда – к вратам в Обитель Богов. Движется он через Андорегию. Узнал, что проход открылся. Еще раньше под Андорежским морем произошел огромный выброс силы. Сейчас ее уже меньше, но кое-что просачивается. Все создания Ночи, кто только может, спешат туда подкормиться.
– И ты думаешь, он сумеет всех одолеть.
– Я опасаюсь, что ему хватит сил заморозить воду между Андорегией и вратами. Тогда мы обречены.
– А не слишком ли кружной получается путь? – спросил Хект, мысленно развернув перед собой карту северных земель. – Гораздо быстрее дойти по южному берегу Мелкого моря, из Фрисландии-то до врат ближе.
– Он не может выйти за пределы скованных льдом земель, а на юге от Мелкого моря вечных льдов нет. Пока нет.
– Дедушка, я плохо помню мифы, – вмешался Делари, – но ведь на Харулка, кажется, наложено заклятие, из-за которого он не может пересекать открытую воду?
– В некотором роде. Через ручьи и лужи он хоть и с омерзением, но вполне способен переступать, не касаясь воды. И даже сумеет перебраться через небольшой поток, если сосредоточится и преодолеет боль. Дайте ему в распоряжение побольше времени, и он заморозит воду вокруг себя на сотню лет. В древние времена с ним так и боролись: отвлекали, когда рядом оказывалась большая водная преграда.
– Что это за бог зимы, который не переносит воду? – удивился Хект. – Какая зима без снега и льда?
– Снег и лед вреда ему не причиняют. Когда он поблизости, все замерзает еще сильнее.
– В воздухе тоже есть вода, – заметила Анна. – Она же испаряется отовсюду. Быть может, именно поэтому этот демон всегда в таком злобном настроении?
– Может. Или, как и некоторые другие, просто родился поганцем.
– Господа, спасибо, что пригласили меня на свои посиделки. – Анна допила кофе и встала. – Но я, пожалуй, пойду проверю, как там дети.
– У дверей остановитесь и медленно досчитайте до десяти, перед тем как открыть засов, – велел Девятый Неизвестный.
Все удивились и продолжали удивляться, пока Анна не досчитала до восьми.
Хект к тому же сильно разозлился: старик нахально пялился на Аннин зад.
Вдруг Фебруарен наставил палец и произнес какое-то слово. Слово это повисло в воздухе, сияя, словно кусок раскаленного железа.
Хект ни с того ни с сего громко рыгнул, а за ним, несказанно смутившись, и все остальные.
В складках Анниной юбки кто-то завыл высоким голосом, потом оттуда показались извивающиеся тени, похожие на человечков ростом в один фут, только со скорпионьими хвостами и лишней парой рук. Тени эти некому было отбрасывать. Мгновение они светились тем же темным светом, который источало летающее в воздухе слово, произнесенное Фебруареном, потом осыпались на пол маленькими кучками черного песка, а песок превратился в черную пыль.
– Еще минуточку, Анна, если позволите, – попросил Девятый Неизвестный. – Герис, смахни-ка эту пыль, только легонько. Там должны быть две янтарные горошины. Анна, терпение.
– Никаких горошин не вижу, только две золотые чешуйки, – сказала Герис, положив находку на стол перед Фебруареном.
– Вот, значит, как.
– Теперь можно идти? – поинтересовалась Анна.
– Разумеется. Ухватите-ка мое слово и тащите за собой. Тогда остальные не смогут проскользнуть сюда через открытую дверь. Потом подтолкните слово – оно будет плавать поблизости и отпугнет других притаившихся тварей. Притаившиеся твари! Прекрасное выражение. Минут двадцать продержится. В смысле, слово.
Анна сделала все, как ей велели, не выразив при этом ни удивления, ни страха.
Дверь за ней закрылась.
– И что это тут у нас? – спросил Хект.
Все уставились на лежащие на столе золотые чешуйки. Хект глотнул еще кофе.
– Бронт Донето хитрит, – наконец сказал Делари.
– Почему ты думаешь, что это он? – спросила Герис.
– Из-за этих золотых ошметков. После истинного создания Ночи осталось бы яйцо. После такого маленького – горошина. А этих существ специально сотворили из созданий Ночи, а потом волшебник их обучил, причем потратил кучу времени, чтобы придать им нужную форму.
– И все это ты узнал из пары золотых чешуек?
– Да. Полагаю, что за ними скрывается много лет кропотливого труда.
– Неужели? – не поверила Герис.
– Талант, дорогуша. – Фебруарен легонько постучал себя по носу. – Талант. Поверь мне на слово. Раз уж у тебя его нету, тебе никогда не понять.
– Зато я отлично понимаю, когда при мне мелют чепуху, – отрезала Герис, она разозлилась, но не сильно, ведь Фебруарен на этот раз не очень важничал. – Разве теперь, когда они исчезли, Донето не поймет, что ты за него взялся?
– Дважды два он сложить сумеет, поэтому именно так и подумает.
– Но он не знает, что ты все еще жив?
– Узнает, когда до него дойдут известия о сегодняшнем представлении в столовой.
– Никакой любви к Бронту Донето не испытываю, зато испытываю почти безграничное уважение, – признался Делари. – Умудрился довести свое мастерство до совершенства, и все втайне. Я до сих пор так и не знаю, что он делал тогда в катакомбах с охотниками на ведьм. Пайпер, берегись его. Он наверняка вычислил, что это вы с Армандом помогли мне сбежать.
– И отступников – охотников на ведьм тоже опасайся, – добавил Фебруарен.
– Отступников?
– Ты же постоянно имеешь дело с Братством Войны, с тех пор как прибыл в Фиральдию. Разузнал, чем те типы занимались в катакомбах? Или в Сонсе, в «Десяти галеонах»?
– Нет.
Хотя Хект и пытался осторожно раскопать это дело.
– Вполне вероятно, об этом никто теперь и не знает. Единственный, кто тогда уцелел, – Бронт Донето. А может, Лила или Вэли чего-то недоговаривают.
– Ничего подобного.
– Можно всегда спросить самого патриарха, – пошутила Герис.
Остальные снисходительно усмехнулись.
– Пайпер, ты когда устремишься в погоню за своей прекрасной мечтой? – спросил вдруг Девятый Неизвестный.
– Что, простите?
– Уверен, ты не устоишь перед льстивыми речами Альтен-Вайнберга. Надеюсь, хоть ненадолго задержишься, чтобы Муно смог связать с тобой Модель.
Хекта передернуло от негодования.
Фебруарен ухмыльнулся, продемонстрировав все свои зубы. Которые, вообще-то, не мешало бы почистить.
– Пайпер, ты больше не в Обители Мира. Это важно.
– Обитель Мира от тебя отказалась, – подхватил Делари.
– Знаю, можете не напоминать. Мне это все равно не нравится, хотя и изгнанником быть тоже не нравится. Уделю Модели столько времени, сколько смогу.
– Заметьте, про Альтен-Вайнберг ничего отрицать не стал, про империю тоже и про двух девиц, что там заправляют, – поддела Пайпера Герис.
– Мы заметили, – кивнул Фебруарен.
У Хекта запылали щеки.
Они завтракали в доме у Анны Мозиллы с Консентом и его семейством. Ноя хлопотала на кухне вместе с Анной. Дети Консента носились повсюду, и казалось, что их вдвое больше, чем на самом деле. Они играли в какую-то игру, а точнее, с визгом убегали от Пеллы, Вэли и Лилы.
Развалившись в удобном кресле, Хект потягивал мятный чай и наслаждался домашней суматохой. Титус устроился в кресле напротив. После завтрака он не произнес ни слова. Просто сидел, прихлебывая виноградный сок из аляповатого бокала кларенцианского стекла. Тоже наслаждался мгновением.
– Мы все-таки едем в Альтен-Вайнберг? – наконец с неохотой спросил дэв.
– Да, – кивнул Хект, – но когда – не знаю. Был в Пенитале и сказал им, что мы согласны, если только императрица все еще желает взять нас на службу.
– Нас?
– Всех – или никого. Прозек решился?
– Тянет время. Он обожает, когда все взрывается и дымит, а если отправится с Братством в Святые Земли, подымить и повзрывать ему не дадут.
– Не хотелось бы его терять. И Кейта Рука тоже. Кстати, там у них новый посол – Баярд ва Стил-Паттер. Фон Вистрича отозвали домой. Его жена чем-то оскорбила императрицу.
– Значит, Баярд. Скверно. Ему не понравилась наша прошлая встреча.
– Все забыто и прощено. Если бы не те события, Катрин не пожаловала бы ему нынешнюю хлебную должность.
– Что вас здесь удерживает?
– Все это. – Хект обвел рукой комнату. – Да еще принципат Делари. Старик заставил меня попотеть.
– Над чем?
– Называет это образованием. Рассказывать мне нельзя.
Нельзя, да и не хочется. После занятий с Моделью Хект чувствовал себя беспросветным тупицей. Герис сказала, что вначале с ней было так же. Это мало его успокаивало, ведь раньше Пайпер без труда осваивал любое новое умение.
– Ладно, подождем. Отправимся, когда придет время. Пока можно и отдохнуть. Боюсь только, что надоем Ное до смерти.
– Понимаю, – отозвался Хект.
Он ощущал неловкость: Титус, похоже, действительно больше не представлял себе жизни без службы в штабе у Пайпера Хекта.
– Кстати говоря, я выяснил, куда перебрались Крулик и Снейгон. Совсем не туда, куда я думал, – сказал Консент.
Он достал из рукава сложенный лист бумаги и протянул Хекту. Тот развернул листок и разгладил его – перед ним лежала нарисованная во всех деталях карта северной части Верского моря. В пустынном горном районе в Восточной Империи красными чернилами был обведен круг.
– Где-то тут, – пояснил Титус. – Я узнал, потому что Крулик и Снейгон набирают для защиты опытных воинов. Кое-кого из моих шпионов пытались нанять, и я велел им согласиться.
– Полагаю, это не все.
– Разумеется. Суровый край, практически безлюдный. Несколько сотен лет назад почти всех скосила чума.
Странное и жуткое было время. Чума пришла в Восточную Империю как раз в самом разгаре Праманского Завоевания. Кое-кто считал, что зараза распространилась из-за того, что люди слишком много переезжали с места на место. Города Восточной Империи настолько опустели, что туда в надежде поживиться устремились селяне. Многие в результате тоже умерли. Обширные земли пришли в запустение, и даже сейчас, сотни лет спустя, там по-прежнему никто не живет.
– Почему именно там?
– Превосходное место: уединенное, но рядом река, широкая и спокойная, – вполне можно сплавляться на небольших судах. Бескрайние древние леса, а значит будет и древесный уголь. Неподалеку залежи руды, не самые богатые, но вполне сносные. Особенно если будет подневольная рабочая сила. Там никто не правит, так что и помешать не смогут. А племенных вождей можно подкупить или запугать. Хотя из-за дикарей им и приходится нанимать солдат. Владельцы собираются при малейшем поводе устроить кровавую резню – эдакую показательную порку. Уже началось строительство. Им нужен огромный завод – будут торговать направо и налево и сказочно разбогатеют.
– Да уж, вполне можно сказочно разбогатеть, делая эффективные орудия массового убийства. А как же сера? Она же нужна для огненного порошка, а там нет серных копей.
– Серу придется ввозить. Если только огненный порошок не производят в другом месте.
– Разумно.
– Буду за ними следить. Но вы же помните, что больше у нас никакой законной власти нет.
– Понимаю. А мы сделаем вид. Будем сами себе закон.
– А еще у нас появилось несколько новых шпионов. И именно из-за Крулика со Снейгоном.
– Да? – оживился Хект.
– Многие бротские дэвы совсем не рады тому, что затеяли Крулик и Снейгон. Особенно те, кто видел, что случается, когда всю вину сваливают на дэвов. Взять хоть беженцев из Сонсы: они уверены, что по милости Крулика и Снейгона на дэвов обрушится гнев всех чалдарян.
– Никогда не знаешь, как все обернется, – лениво отозвался Хект, который после одного из лучших завтраков, который когда-либо готовила Анна, хотел лишь поскорее забраться в постель.
– Я знаю. На нас обрушится удар, ведь теперь чалдаряне станут бояться, что дэвы получили в руки страшное оружие.
– И будут правы.
– Возможно. Но позвольте напомнить: начинают всегда не дэвы.
– Титус! Конечно же, дэвы – они же отказываются признать очевидные догматы веры.
– Командир, я теперь, конечно, истый чалдарянин, но это же чушь собачья!
Хект рассмеялся.
– Про Ферриса Ренфрау или Пинкуса Горта ничего интересного разузнать не удалось, – продолжал Титус. – А давить не хочется, особенно с Ренфрау. Не хочу его вспугнуть. У него шпионская сеть гораздо больше, запутаннее и опаснее моей.
– Понимаю, Титус. Я его тоже опасаюсь.
– Спасибо. А с Гортом трудность в том, что сведения брать неоткуда. Если даже Горт действительно родом из Гролсача, туда я отправить никого не могу: никто просто живым не вернется.
– Понятное дело. А с мальчишкой как?
– Тоже ничего. Исчез сразу после смерти Бонифация. Может, переоделся и в империю сбежал; может, на улицах где-то живет; может, его убили. Рассказывают всякое. А почему он вас так беспокоит?
– Он жил с принципатом Делари и многое слышал. Принципат волнуется, что паренек расскажет кому-нибудь.
Хект задумался: а не прикончил ли Осу Стила Кловен Фебруарен? Нужно будет спросить.
– Понимаю. – По голосу Титуса было ясно, что он понимает: всей правды ему не сказали.
Внезапно прямо за спинкой Титусова кресла появилась Герис. И тут же открыла рот от изумления. Какая промашка! Торопливо крутанувшись на месте, Герис исчезла.
Консент почувствовал дуновение, но, когда оглянулся, ее уже не было.
– Это что еще такое? – изумился он.
– Может, привидение? Какая-то нечисть. На мгновение только показалось.
– Но…
– Будь это мой дом, я бы перевез Анну в другое место. Слишком уж в этом квартале много странного творится. Не говоря уж о всяких опасностях вроде тех бочек с огненным порошком, которые тут рванули. Теперь-то что?
В дверь постучали, и Хект пошел открывать.
Мимо Пайпера к дверям проскочил Пелла, но, обнаружив на пороге Герис, скроил разочарованную мину.
– Да, Пелла, встреча с тобой меня тоже не радует. Я пришла поговорить с твоим отцом.
Теперь уже все вышли в прихожую посмотреть, что стряслось.
– Я думал, это Кейт Рук, – оправдывался Пелла. – Он сказал, что зайдет… Ой!
На него вопросительно уставилось несколько пар глаз, а Хект грозно спросил:
– И когда это ты виделся с Кейтом Руком?
Пелла молчал.
– Я же говорил тебе, и не один раз: из дома не выходить.
– Пайпер, я могу провести убедительную демонстрацию, – вмешалась Герис. – В том числе и поэтому дедушка меня прислал.
Она извлекла блестящую палочку из красного дерева, восемнадцати дюймов длиной и дюйм в обхвате, встала в центре комнаты, подняла ее над головой, закрыла глаза и закружилась на месте, что-то фальшиво напевая. Слова напоминали церковный бротский. Палочка в ее руке раскачивалась и дергалась.
И вдруг с ослепительной алой вспышкой исчезла. После этого сверкнуло еще дважды, и послышался пронзительный громовой раскат.
Когда зрение вернулось к Хекту, он увидел на трех стенах комнаты, ближе к углам, три черных силуэта. Фигуры эти были ростом ему по колено, почти квадратные и напоминали людей, разве что без шеи. Такие прекрасно подойдут под описание демона в любой из тех религий, которые исповедовали присутствующие в доме.
Позади Хекта на полу лежало и вполне осязаемое доказательство – фунтов двадцать гнилого мяса с прозеленью, от которого поднимались струйки зеленоватого пара. Вокруг этой смердящей кучи валялись оторванные конечности, блестящие и мертвенно-желтые.
– Пелла, вот о чем речь, – объяснила Герис. – И это еще самые безобидные. Когда ты выходишь из дома без защиты, к тебе цепляются подобные создания. Некоторые могут сделать из тебя отбивную вроде этой кучи на полу, если хозяин прикажет. В мгновение ока. – Она прищелкнула пальцами. – Пайпер, на твоих глазах образованность только что одержала блестящую победу над бесталанностью. Наши старики могут и обезьянку превратить в смертельное оружие.
Хект смерил Пеллу суровым многозначительным взглядом и спросил Герис:
– Зачем ты пришла? И как эти твари пробрались в дом? Я думал, принципат защитил чарами все входы, чтобы создания Ночи не могли войти.
– Можно пройти мимо талисманов, прицепившись к кому-нибудь. Если, Пелла, этот кто-то торопится и забывает о мерах предосторожности.
– Пелла, там на улице может поджидать нечто гораздо более мерзкое, – кивнул Хект. – Тебя убьют, а ты и понять не успеешь, что случилось.
– Титус, нам надо поговорить, – заявила Ноя. – Когда домой вернемся.
Прозвучало это зловеще.
– Герис, ты так и не сказала, зачем пришла, – снова обратился к сестре Хект.
– В том числе и за этим – избавиться от паразитов.
– Пожалуйста!
– А еще затем, зачем я обычно прихожу, когда ты в Броте. Меня дедушка прислал. Хотел, чтобы я извела подслушивающих тварей в доме у Анны и предупредила, что скоро Безмятежный за тобой пошлет. Дедушка просит быть осторожнее. Второй старик снова уехал. Хотя перед отъездом все-таки успел учинить неразбериху.
Говоря все это, Герис медленно поворачивалась и направляла свою палочку в каждый угол, на каждую тень. А заодно на Титуса, его жену и детей. И плевать ей было, оскорбятся они или нет.
В общем, Герис шла дорожкой, проторенной ее ныне здравствующими предками по мужской линии.
– Когда я вошла, никто ускользнуть не успел. Анна, давай быстро осмотримся. Может, еще кто-то спрятался. Пелла, не лезь туда.
Изумленная Анна вслед за Герис вышла из комнаты. Консенту и его жене хватило ума за ними не ходить.
– Это что за дела? – спросил Титус.
– Мне известно не больше твоего.
Оробевшая Ноя, заламывая руки, подозвала детей и вопросительно уставилась на Хекта с Титусом.
– Пелла, тебя привязать, что ли, чтобы ты туда не лез? – спросил Пайпер.
– Просто посмотреть хотел.
– Делал бы, как велено, и смотреть было бы не на что. Ты притащил этих тварей с собой. Последствия могут быть очень серьезными…
Полыхнуло красным. Раздался громкий треск, от которого содрогнулся весь дом, а потом полный гнева и боли вопль. На кухне взвизгнула от страха Анна.
Хект и Консент бросились туда, хотя что они могли сделать такого, чего не смогла бы Герис?
Герис появилась на пороге кухни:
– Это все. Тот был большой. – Она шагнула в сторону и гневно посмотрела на Пеллу. Присутствие Консентов ее явно сдерживало, иначе она бы многое сказала. – Дедушка пошлет кого-нибудь прибрать. Может, даже сам приедет и все починит, чтобы подобное больше не повторилось. Я бы прибрала, но… Он захочет сам посмотреть. Я ведь не смогу объяснить толком, я просто посланник.
Пелла сник.
– Но ты все же приходила зачем-то?
– Сказала же: дедушка подозревал нечто в этом роде, вот мне и пришлось подправить. Он хотел предупредить тебя, что в Кройсе что-то затевают. Тебя вызовут к Безмятежному, нельзя забывать об осторожности.
Хект был уверен, что Герис о чем-то умалчивает, но при Титусе больше ничего не скажет.
– Пайпер, иди успокой Анну. А Пеллу пороть не стоит, просто пусть взглянет на тварь в кухне. Может, научится уму-разуму.
Герис осторожно вышла на улицу. За порогом светило яркое утреннее солнце.
Анна была очень напугана. Она стояла в углу кухни, стиснув руки, и смотрела на кучу мяса на полу – такую же, как в прихожей, только в пять раз больше. Мясо исходило паром и смердело. Хект подумывал, не открыть ли окно.
Наверное, не стоит, пока специалист не разрешит.
– Как эта тварь умудрилась стать невидимой? – спросила Анна голосом маленькой испуганной девочки. – И почему я ее не слышала и не чуяла? – Она была напряжена и очень сосредоточенна. – Пайпер, я так жить не могу, – добавила она и ненадолго замолчала. – Все это происходит, потому что ты – это ты. И только когда ты здесь.
Быть может, это и было не вполне правдой, но спорить Хект не стал.
– Я скоро уеду. Могу в Кастеллу перебраться, если тебе так будет спокойнее.
Хект видел: Анна изо всех сил пытается вести себя по-взрослому. Ей хочется накричать на Пайпера за то, что он с такой готовностью согласился ее покинуть. Хотя сама только что сказала, что не станет все это терпеть. А еще раньше – что никуда не уедет из своего дома, даже если на новом месте и не будет недоброжелателей, готовых прибегнуть к помощи Орудий Ночи.
Анна глубоко вздохнула, и еще раз. На ее щеки вернулся румянец. Искаженные гневом черты разгладились. Хект понимал, что она ждет от него неких волшебных слов, после которых все благополучно разрешится. Но Хект молчал. Он не знал, что делать. Как и все ша-луг, Пайпер ощущал себя деталью большого механизма. Он принимал все как есть и дальше не загадывал, иначе господь мог покарать его за гордыню.
– Все мы пешки в какой-то игре, – вздохнула Анна. – Как бы мы ни жаловались на несправедливость, выбора особого у нас нет. Я никогда не жалела, что вслед за тобой приехала сюда, но иногда скучаю по тихой, спокойной жизни.
Хект обнял Анну. Как же хорошо ее обнимать. Как хорошо, что он собрал эту странную семью из таких же, как и он сам, неприкаянных одиноких людей, дрейфующих по волнам жизни, словно обломки кораблекрушения. Хотя кровных родичей он тоже нашел.
– Пайпер, мы не одни.
Но Консенты скоро ушли. Для одного утра кроткой Ное приключений вполне хватило. Титус, бормоча оправдания, вышел вслед за женой на улицу.
– Титус, я все понимаю, – приободрил его Хект. – На месте Нои, да еще с тремя малыми детьми, я бы тоже держался от меня подальше. Ба! Ты только глянь!
К дому подъехала карета принципата Делари в окружении незнакомых всадников, вооруженных ручными фальконетами. На шляпах у всадников дымились фитили.
– И как это он умудрился так быстро сюда примчаться? – проворчал Консент.
– Должно быть, выехал заранее.
Титус покосился на него с недоверием. До конца он Хекту не поверил, хотя какое еще могло быть объяснение. Что-то затевалось, но Титусу не доверяли и в тайны не посвящали.
– Совсем не обязательно все знать, Титус.
– Понимаю, – без особой радости отозвался дэв, оглядывая карету и всадников. – Про него же говорят, что он волшебник. И он знал, что в доме шпионы.
– Делари и правда волшебник. И гораздо более страшный, чем все думают. Я тебе потом расскажу о своих планах.
– Будьте осторожны. Очень не хочется искать другую работу.
– Польщен твоим доверием. Превосходно.
Хект осматривал улицу, вглядываясь в лица прохожих, крутившихся неподалеку от дома Анны. С удивлением он заметил в толпе двух своих бывших телохранителей, которые изо всех сил старались казаться незаметными.
Получалось у них не особенно хорошо.
Он все еще под покровительством Братства? Если так, то почему? Магистры, главы резиденций, владыки из Ранча – всем им нравились одержимые патриархи. Как раз такой сейчас и воссел на престол. Вот только интересовали Безмятежного отнюдь не Святые Земли.
– Пайпер, ты что, в облаках витаешь?
Хект моргнул. На него смотрела Герис. Титус изумленно оглядывался на ходу, недоумевая, как ей удалось оказаться в карете принципата Делари?
– Нет, в нашем мире.
Кучер помог Одиннадцатому Неизвестному выбраться из кареты, и тот, сгорбившись, мелкими шажками заковылял к дому.
– Что это с ним? – спросил у сестры Хект.
– Ничего. Притворяется на всякий случай. Незачем посторонним знать, какой он на самом деле бойкий. Особенно тем, кто засел в Кройсе.
– Понимаю. Больше терпения проявят, если будут думать, что он одной ногой в могиле.
Как только за Делари закрылась дверь, старик тут же распрямился и оглядел присутствующих. Настроение у него было неважное, судя по всему. Под его взглядом Пелла весь сжался. Да и обычной ласковой снисходительности по отношению к Вэли и Лиле принципат не проявил.
– Девочки, займитесь своими обычными делами. Не обращайте на меня внимания. Пелла, а ты будешь убирать за собой. – Делари указал на кучу зеленого мяса и, видя, что мальчик пытается возражать, рявкнул: – Шагом марш!
Пелла не знал, с какого конца взяться за дело, и Герис ухватила его за ухо и потащила на кухню.
Делари уставился на Анну и смотрел на нее не отрываясь, пока она наконец не выдержала:
– В чем дело?
– Переберетесь в мой особняк? Там безопасно.
– Что? Нет! Это мой дом.
– Здесь я не могу вас защитить. Слишком далеко.
– Когда Пайпер уедет, защита мне не понадобится. А он уже собрался в Альтен-Вайнберг.
– Если так, склоняюсь перед вашей женской мудростью. Как бы то ни было, меня занимает в основном Пайпер. Я предлагаю вам дружбу и покровительство, потому что вы для него важны. Такими вещами не разбрасываюсь, но и спорить не стану. Хотите остаться сама по себе, так тому и быть.
Анна смотрела на Делари, и ее большие темные глаза от удивления казались еще больше.
Через прихожую проковылял Пелла, волоча за собой ночной горшок, полный смердящих демонических останков. Герис открыла ему дверь.
– С тобой, Пайпер, я тоже спорить не стану, – продолжал Делари. – Ты останешься в моем особняке до самого отъезда из Брота. Нет! Это не просьба. Будет так – и точка. И не спорь – не трать силы попусту.
Пайпер Хект решил не ссориться с принципатом. Пока. Победу здесь одержать не удастся, не потеряв благосклонности Делари. Да и предложение вполне разумное, если учесть, что у него остались враги. Да еще такие могущественные, что посылают созданий Ночи шпионить в дом Анны.
Хект переглянулся с Анной, посмотрел на кучу мяса на полу. Эта тварь явилась в дом с Пеллой, а не с Пайпером Хектом.
Анна еще передумает. Пайперу хотелось в это верить.
Она хоть и разозлилась, но тоже видела, что спор ей не выиграть. Ничего не сказав, Анна вышла из комнаты посмотреть, что делают Лила и Вэли.
Пелла вернулся с пустым ночным горшком и уставился на кучу мяса в прихожей.
Принципат Делари выслушал отчет Хекта о недавних событиях и сказал:
– Чаша весов слегка качнулась в вашу пользу. Пока.
– Не понимаю.
– Не важно, – пожал плечами Делари. – Главное, не забывай об осторожности. Итак, тебя вызовет Безмятежный. Готовься к тому, что вести себя он будет мерзко, начнет оскорблять тебя, но во все тяжкие пускаться не станет. Я хочу с твоей помощью пробраться через его защиту.
– Вы же знаете, что ничего опасного они не пропустят.
– Ничего опасного и не будет. Всего лишь нечто подобное тому, с чем Герис покончила здесь. Пелла! Пайпер, мальчишка отлынивает от работы. Неплохо бы его наставить на путь истинный.
– Он ведь еще ребенок. В таком возрасте они все такие.
– Может быть, – хмыкнул Делари. – Я себя таким юным уже не помню.
Герис и Пелла вернулись после очередной прогулки к сточной канаве. Пелла тащил свой ночной горшок, а Герис глиняное блюдо с крышкой. Судя по тому, как осторожно она его держала, – горячее.
– Дедушка, ты готов?
– Да, поставь на тот столик.
Герис поставила блюдо, Делари поднял крышку, и по комнате поплыл приятный аромат.
– Проклятие! Как вкусно пахнет! – восхитился Хект, склонившись к блюду.
Там обнаружилось нечто вроде жаркого: ягнятина с рисом, красными бобами, овощами, и все это обильно сдобрено чесноком, фенхелем и какими-то неизвестными приправами.
– Одно из лучших творений госпожи Кридон.
Делари достал из кармана пакет, высыпал в жаркое дюжину каких-то сушеных грибов и перемешал все деревянной ложкой, которую подала ему Герис.
– Пусть постоит минутку. – Принципат подождал, пока Герис закроет крышку. – Уверен, Анна тебя накормила превосходным завтраком и ты сыт. Но когда я скажу, ты должен все это быстренько проглотить. Особенно грибы.
– Зачем?
– Объясню потом, когда вернешься. Еще перед аудиенцией нужно снять дедушкин амулет. Нечто в этом роде они и будут искать. Бронт Донето и так уже о многом подозревает, ведь тебе удалось уцелеть в стольких передрягах. Амулет мы потом вернем на место. Без него будь предельно осторожен.
У Хекта на языке вертелась сотня вопросов, но задать их так и не удалось.
– Ешь, – велел Делари, поднимая глиняную крышку.
Герис вручила Пайперу ложку. Мимо прошлепал Пелла, ворча на ходу, что ему приходится делать всю работу.
Снаружи зацокали копыта – это карета принципата торопливо отъезжала от крыльца. Герис крутанулась на месте и исчезла, но уже через несколько мгновений возникла снова. Анна с детьми смотрели на нее, разинув рты, словно видели этот трюк в первый раз.
– Дедушка, посланец патриарха всего в паре кварталов, – сообщила Герис. – За дело. Соглядатаи на улице должны забыть все, что произошло после ухода лейтенанта Консента.
– Хорошо. Делай, что можешь, а я тут закончу. Пайпер, будь с патриархом честен, но добровольно ничего не выдавай. Пусть попотеет, чтобы хоть что-нибудь выведать. Проклятие, ешь! Грибы! И дай сюда левую руку, я сниму амулет. Анна, девочки, подойдите-ка на минутку.
Раздался весьма требовательный стук в дверь. Анна в полном недоумении направилась в прихожую. Ее охватило странное чувство, какое бывает, когда быстро входишь в комнату и забываешь, зачем пришел. С детьми творилось нечто похожее.
Пайпер Хект сидел в своем кресле. Он тоже пребывал в растерянности. Какое-то смутное ощущение подсказывало ему, что совсем недавно что-то произошло, но что именно – он никак не мог вспомнить. Хект потер левое запястье: оно отчего-то было мокрое и ныло. И вообще было чувство, будто чего-то не хватает.
На мгновение сильно скрутило живот. Пайпер рыгнул.
Услышав, что незваный гость ведет себя с Анной невежливо, он недолго думая быстро прошел к двери, отодвинул детей в сторонку и заехал грубияну прямо в нос.
– Пелла, принеси меч. И тряпицу прихвати – кровь подтереть.
Выходя на улицу, Пайпер всегда брал с собой короткий меч, который хоть и побывал в бою, но служил скорее символом, чем настоящим оружием.
– Пайпер, только не буянь там, – попросила Анна.
– Не буду, милая. Разве что чуточку. Только немного проучу этого засранца, который, видимо, позабыл все вдолбленные мамочкой манеры. Или, господин Сайло, вы все же вспомните, как следует себя вести?
Пайпер нарочно назвал гостя «засранцем». Это отрезвит его скорее, чем удар в нос. В Броте все знали: главнокомандующий (теперь уже отставной) прибегает к ругательствам, только когда его совсем уж допекли.
Этого человека Хект знал, хоть и немного. Сайло, по прозвищу Еще-Хуже, родственник нового патриарха. Честолюбивый детина, он претендовал на многое, не обладая для этого никакими способностями. В Братство Сайло не приняли, в патриаршем войске под предводительством главнокомандующего Пайпера Хекта он продержался всего три недели, а потом его еще и из отряда констабулеров в городском полку попросили – и там не смог себя проявить. Кроме влиятельной родни, ничего у него не было.
И разумеется, виноват в этом совсем не Сайло.
Хект никак не мог взять в толк, что этот остолоп делает на службе у Безмятежного. Родня или не родня – Бронт Донето редко терпел неумех, даже ради родственных чувств.
Несомненно, приберегает Сайло для какой-нибудь закулисной интрижки, где бесталанным родственничком можно будет легко пожертвовать.
– Ну как, господин Сайло, я донес до вас свою мысль? Или еще что-нибудь сломать?
В глазах Сайло Еще-Хуже промелькнула жгучая ненависть. Он еще отплатит за свои унижения, но прямо сейчас ему не хотелось схлопотать по новой.
– Да, мой господин. Нет, мой господин. Я просто…
Хект отступил, готовясь снова дать себе волю.
– Господин, патриарх желает вас видеть. Хочет посовещаться с вами. Лично.
Любопытная формулировка: приказ, но в чуть смягченной форме.
– Правда? Тогда иду, – отозвался Хект, забирая у Пеллы меч и пристегивая его к поясу.
Он проверил, насколько хорошо клинок вынимается из ножен, – господину Сайло для острастки.
– Спасибо, сынок.
Путь в Кройс получился весьма занимательным. Люди патриарха явились за ним не в карете и даже не верхом, поэтому во дворец все топали пешком, подставляя лица утреннему солнышку. Патриарх желал продемонстрировать толпе свою власть. Однако Хект решил, что толпа восприняла все несколько иначе, чем хотел Безмятежный. Горожане решили, что по улицам ведут арестованного героя, и на лицах их был виден гнев.
Ну что же. Быть может, Бронт Донето опасается Пайпера Хекта, как Гордимер Лев опасался Элса Тейджа?
Всю дорогу Хект примечал следившую за ними высокую белокурую женщину с суровым взглядом, которая пряталась в тени. Сайло и его подручные ее не заметили.
Видимо, Герис изучила Брот до самого последнего закоулка.
Теперь, когда у Хекта не было амулета, он чувствовал бесчисленные средоточия злобы, мелкие скопления Ночи. А вот его спутники ничего не ощущали или же просто не обращали внимания.
Наверняка это как-то связано с амулетом Кловена Фебруарена.
Что там старик поделывает, интересно?
Хекта обыскали, но не обнаружили при нем ни орудий, ни колдовских штучек для нападения или защиты. Во время обыска он дважды громко рыгнул. По пути к Кройсу живот болел все сильнее. Войдя в зал, где ждал патриарх, Пайпер снова громко рыгнул.
Произнося почти похоронные приветственные речи, Хект ввернул извинение:
– Желудок взбунтовался от бротской еды.
И снова рыгнул, хотя уже не так громко.
– Больно? – поинтересовался Донето.
– Да, ваше святейшество, больно.
Безмятежный, казалось, обрадовался.
– Хект, буду откровенен. Я тобою недоволен.
Пайпер ничего не ответил и не выказал неповиновения открыто, но явно дал понять, что на недовольство патриарха ему плевать. Он мог бы вступить с Безмятежным в спор, но не стал. Какой смысл? В мире Бронта Донето все крутится только вокруг Бронта Донето, а остальные существуют исключительно для того, чтобы воплощать честолюбивые замыслы Бронта Донето.
– Тебе нечего сказать?
– Нет, ваше святейшество.
– Из Пениталя доносятся слухи, что ты собираешься переметнуться в империю.
– Я остался без работы, а императрица мне ее предлагает.
– Насколько я понял, она и раньше тебя звала, но ты отказался.
– У меня были обязательства.
– Предположим, я тебе запрещаю?
– Я вам не служу, – пожал плечами Хект.
– Но я патриарх.
– Императрица вполне может счесть это непозволительным вмешательством церкви в имперские дела, – снова пожал плечами Хект. – А ведь на нее сейчас давят со всех сторон – хотят, чтоб она вернулась к политике своего отца.
– Пытаешься мне угрожать?
Хект опять громко рыгнул, да еще пустил газы.
– Что вы, ваше святейшество. Нет! Просто объясняю, как могут воспринять ваши действия и как могут отреагировать другие люди. Не хотелось бы ворошить неприятные воспоминания…
– Но?
– Вспомните, пожалуйста, что произошло в Коннеке, – попросил Хект, разгоняя рукой исторгнутое им самим зловоние, – где вами восхищались не столь сильно, сколь вы сами собою восхищаетесь.
Ой-ой! Не слишком вежливо получилось.
Лицо Безмятежного исказилось от злости, но потом снова стало спокойным. Патриарх решил, что его заманивают в ловушку, хоть, возможно, и ненамеренно.
– Есть и еще один вопрос. Вернее, два вопроса. Из наших войск пропало оружие и снаряжение.
– Как так, ваше святейшество? Когда я передавал командование, обо всем отчитался. Мои подчиненные вели подробнейшие записи. Обычных во многих армиях продажных чиновников при мне выкорчевывали с корнем.
– Я об этом слышал, – недовольно признал Безмятежный. – Слышал и жалобы перед своим вступлением в права патриарха.
– Вам действительно жаловались, что я не позволяю им воровать у церкви?
– Да. Хотя называли это по-другому.
Хект снова пустил газы, хотя на этот раз уже тише.
– Ваше святейшество, если чего-то недостает, следует переговорить с теми, кого вы прислали мне на смену.
И снова Пайпер испортил воздух, на этот раз неслышно, и чуть отодвинулся, чтобы пахло не так сильно.
– Я надеялся, что обойдется без таких сложностей.
– У Пинкуса есть все записи. – Хект очень надеялся, что Горт не занялся воровством. – Везде были выбиты инвентарные номера. А в записях написано, кто чем распоряжался.
– Тогда еще раз все посмотрю.
– А второй вопрос?
– Ты теперь тесно связан с Муньеро Делари. Мне любопытно, как именно. И еще любопытно, что происходит у него в особняке.
– Думаете, я вам расскажу? Я принципату Делари многим обязан.
– Понимаю. Он взялся тебя поддерживать после смерти Грейда Дрокера. Хотя непонятно, почему Дрокер так тобой заинтересовался. Я слыхал, в том особняке прячется и другой злодей – некий Кловен Фебруарен, называющий себя Девятым Неизвестным. Но Кловен Фебруарен вроде бы умер, когда меня еще на свете не было.
– Вы, наверное, говорите о том старике, которого обнаружили в доме у принципата в комнате, где уже много лет никто не жил. Он утверждает, что приходится принципату дедом. Мне о нем мало известно. Почти всегда где-то ходит, а когда возвращается в особняк, занят в основном проказами. Принципату он не по душе. Делари, кажется, хочет, чтобы старик убрался из дома. Думаю, принципат его боится.
Хект вспомнил, что Делари велел ему ничего добровольно Донето не рассказывать. Быть может, в воздухе что-то распылили? Нечто, развязывающее язык?
– О господи!
– Что такое?
– Живот. Пресветлейший Аарон!
Хект ухватился за живот и пустил ветры вдвое сильнее, чем раньше. Зловоние получилось хуже прежнего. Через мгновение оно достигло и Безмятежного, и тот позабыл о своем гневе. Хект снова пукнул.
– Давно началось? – поинтересовался патриарх.
– Так сильно еще не бывало, ваше святейшество.
Хекта настигла очередная колика. Если в воздухе что-то такое и было, все заглушило зловоние.
Патриарх принялся выкрикивать приказы:
– Проветрить зал! Принести свечи и факелы! Да сделайте хоть что-нибудь!
Ничего не помогало. Становилось только хуже. Безмятежный собирался запугать своего бывшего главнокомандующего, но отвлекся. Хекту тоже пришлось несладко, и в конце концов он взмолился:
– Простите, ваше святейшество, можно, я пойду? Пожалуйста. Со мной что-то не так. Нужно найти лекаря. – Он снова попытался сдержаться, и снова безуспешно, зато сумел изобразить на лице подозрительность. – Что вы со мной сделали?
За громким залпом последовала череда послабее. Свечи и факелы не помогали избавиться от вони. Патриарх сердито велел вывести Пайпера Хекта из Кройса и проворчал, что побеседует с ним позже. Хекту становилось все хуже, но Безмятежный отрицал свою причастность к его страданиям.
Охрана патриарха своему хозяину явно не поверила.
Когда Пайпер добрался до южного берега Терагая, живот почти отпустило. Дрожа, он уселся на каменную скамью возле Мемориума и принялся оглядывать тысячи памятников, воздвигнутых в честь побед и героев древности. Пайпер пытался не терять бдительности, но собственные затихающие мучения его отвлекали.
Он даже не заметил, как Герис подошла и села рядом с ним на скамью.
– Пайпер, получилось гораздо сильнее, чем рассчитывал дедушка.
– Хм?
– Я все видела. Подобралась совсем близко – насколько было возможно, чтобы не угодить в переплетение заклинаний. Предполагалось, что ты просто тихо, но мощно пустишь ветры.
– Ты была во дворце?
– Конечно.
– Они узнают. Донето – самый могущественный волшебник в коллегии.
– Мы и хотели, чтоб он узнал, что нечто пробралось во дворец вместе с тобой и с тобой же ушло. Тебя охраняет некое Орудие. Другого объяснения искать не будут. Мы просто добавляем достоверности тому, о чем они и так уже подозревают.
Хект снова испортил воздух, но вонь отнесло ветерком.
– И что же я там такое учинил?
– Пронес в Кройс теней-шпионов. Внутри себя. Так что о контрабанде никто и не узнал. Дедушка поступил очень умно.
– Ага. Ладно. А разве следует нам здесь разговаривать?
– Солнце сейчас высоко и светит ярко. Хотя… Может, и не следует. Может, кто-нибудь и заинтересуется, что мы делаем вместе.
– Правда? – (Герис мало кто знал, но, если ее заметят рядом с ним, кто-нибудь обязательно начнет разнюхивать.) – Безмятежный на самом деле хотел разузнать о принципате, о том, как мы связаны, и о Кловене Фебруарене. Из-за пущенных мною ветров от вопросов удалось уклониться.
– Это пока, – сказала Герис и рассмеялась, немало удивив при этом Хекта, – раньше особой смешливости он за ней не замечал. – Патриарх может приставить к тебе соглядатаев и подловить тебя в более подходящий момент. – Она снова хихикнула. – Я стояла за гобеленом футах в пятидесяти от того зала для аудиенций, когда вы все выбежали оттуда. Чуть не задохнулась. Расскажу дедушке, какое мощное оружие он изобрел.
– Если захочет им воспользоваться, пусть скормит эти грибы тем, кого потерять не жалко, – огрызнулся Хект и издал громкий звук. – Больно было очень, и, кажется, опять начинается.
– Ой! Тогда пошли. Тебе же все равно нужно в особняк. Надо вернуть на место амулет. Лучше лишний раз не подставляться.
Хект снова пукнул, но уже не так сильно. Он оглядел Мемориум и набережную и заметил нескольких зевак. Близко подобраться незамеченным здесь было невозможно.
– Если наше с тобой свидание кого-то и встревожило, то вести о нем уже в пути. – Пайпер бросил еще один взгляд на Мемориум. – Я бы лучше вокруг обошел, скверные тут творятся вещи.
По пути он рассказал Герис о том, как угодил в Мемориуме в засаду и его чуть не подстрелил лучник, а еще о том, как приходилось биться тут с кальзирскими пиратами.
– Если Девятый Неизвестный хотя бы в половине случаев не врет, что сомнительно, тебе должно быть не по себе не только здесь: он тогда постоянно тебя спасал.
– Теперь все изменилось. Я больше не на службе.
Принципат Делари расспрашивал Хекта о патриаршей аудиенции в два раза дольше, чем длилась сама аудиенция. Старик был весьма горд тем, что ему удалось заслать в Кройс шпионов.
– Пожалуй, тебе стоит уехать из Брота, пока Безмятежный снова тебя не вызвал, – заметил он под конец. – Нет тебя – некого и расспрашивать.
– Наверное, вы правы. Хотя буду скучать по нашим занятиям с Моделью.
– Слышу в твоем голосе ехидство.
– Простите. Но я уже правда почти усвоил, как с ее помощью общаться.
– Есть у меня один вариант. Герис, там еще кофе остался?
– Остался, дедушка. Но скоро придется искать контрабандистов. Зерна почти закончились.
– Скажи Туркину. Он знает одного типа, который знает еще одного типа, который знает, где достать кофейные зерна. Так и поступим.
Люди Хекта начали появляться в первые же несколько часов после того, как он объявил о своих намерениях и о том, что надеется перебраться через Джагские горы до наступления холодов. Имперский посол предоставил им место для штаба в Пенитале, и те, у кого не было в Броте дома, переехали туда и трудились теперь по восемнадцать часов в сутки, отрабатывая жилье и кормежку.
В открытую дверь комнатушки, которую Хект приспособил под свой кабинет, постучал Титус Консент. Пайпер махнул рукой, и Консент, зайдя внутрь, тут же отчитался:
– Почти все, кто собирался, уже проявились. Больше, чем я ожидал. Кейт Рук ждет не дождется. Я разрешил ему, Вирконделету и еще десятку человек приступить сегодня утром. С ними Хаган Брокк. Остальные – шпионы и квартирмейстеры. Ах да, Драго Прозек сказал, что присоединится. Говорит, в Братстве, мол, справятся и без него.
– Что ж, расторопно, как всегда.
– Проклятие такое. Сегодня еще кое-что произошло. Можно сказать, даже сюрприз. Сначала пришло письмо от Смоленса. Пишет, мол, совершил ошибку, решив остаться у Горта, и спрашивает, найдется ли у вас для него место, если он уйдет из патриаршей армии.
– Что думаешь?
– Смоленс мне нравится. Хорошо работал. Но не для того ли он просится к нам, чтобы шпионить для Горта или Безмятежного?
– А раньше мы были в нем уверены? В первый раз нам его тоже навязали, но, как ты и сказал, работает он хорошо. Было страшно жаль его терять. Значит, на твое усмотрение. Если придумаешь, как его использовать, чтоб не навредил, принимай на службу.
– Придумаю. А вот и второй сюрприз: я только что говорил с Клэем Седлако. По его словам, он убедил Аддама Хофа, что Братству необходим человек, чтобы за вами присматривать, – кроме Прозека, тому ведь, кроме фальконетов, ни до чего дела нет.
– Меня это не удивляет, – рассмеялся Хект. – Я знаю Клэя, на самом-то деле он не хочет участвовать в походе Братства в Святые Земли. Седлако там руку потерял. Мы ему рады. Но больше всего меня порадовал Прозек – настоящий пушечных дел мастер.
– Только при Кейте Руке этого не говорите. Он-то думает, что пушечных дел мастер – это он.
– Они оба для нас ценны. Рук больше разбирается в теории, хотя вначале этим как раз Прозек занимался. Как скоро ты готов выступать?
– Через полчаса. Нет, пусть будет час. Надо еще затащить Ною в постель. И не смотрите на меня с таким презрением. Сами-то небось тоже с Анной попрощаетесь.
Хекта слегка передернуло от таких разговоров.
– Когда мы выступим, точно сказать не могу. Сначала нужно хорошенько продумать, что именно я буду делать и что надо собрать воедино. Нужны офицеры среднего звена, это уж точно. Хочу, чтобы мы ехали маленькими группами. В здешних краях не потерпят большой толпы.
Даже армия, которую удерживает в узде железная воля, все равно оставляет после себя разрушения.
– Значит, собираетесь держаться подальше от патриарших государств, пока Катрин не прикажет ими заняться?
Хект кивнул. Он надеялся поссорить императрицу с патриархом и вернуть ее на путь, который избрал еще ее отец.
– Хотел бы я знать, что творится у нее в голове, – протянул Консент. – Можно было бы интересным образом будущее устроить, знай мы, как с ней управляться.
Хект рассмеялся:
– Титус, ты учти, что ровно так же думает каждый вельможа в Граальской Империи. Но пока она ведет себя как истинная дочь Ганзеля и сама ими вертит, как захочет.
– Да, верно говорите. Но идея хорошая.
– Давай выступим поскорее.
Перед отъездом из Брота Пайпер Хект успел провести насыщенную и, возможно, последнюю ночь с Анной Мозиллой и обсудить дела с принципатом Делари в тихой комнате особняка. От встречи с Безмятежным удалось увильнуть: каждый раз, когда по его душу являлся посланец патриарха, Пайпер куда-то испарялся. Удавалось ему это благодаря Герис, которая, похоже, читала мысли Безмятежного.
– Говорят, в Кройсе водятся привидения, – сказала она. – Так и есть. Там вожусь я. Да еще исчадия твоей задницы.
– Полегче в выражениях, женщина, – проворчал принципат Делари. – Скоро дедушку моего догонишь.
Спорить Герис не стала, но и не устыдилась.
– Жаль, Пайпер, что тебе так мало времени удалось провести с Моделью, – посетовал Делари. – Но то, что мы успели, несомненно, окупится с лихвой. Герис, неси медальон.
Внучка принципата принесла кулон из золота и янтаря, инкрустированный нефритом и лазуритом, и протянула его Хекту.
– Тяжелый, – заметил тот, принимая подарок.
Золотая часть медальона повторяла весьма замысловатые линии узла Ихрейна: сложное плетение, напоминающее тюрбан, в окружении четырех одинаковых полосок. Узел Ихрейна считался одним из самых ранних символов чалдарянской веры.
– Покажи ему, – велел Делари.
– Ты теперь связан с Моделью и, где бы ни оказался, сможешь до нее дотянуться с помощью медальона. Нажимая на инкрустацию в правильном порядке, будешь отправлять послания – по одной букве зараз. Держи, здесь написан код. Я старалась все записать так, чтобы связь с кулоном была неочевидной. Если кто-то заполучит эти заметки, станет искать буквы из подстановочного шифра.
Хект просмотрел заметки, а потом оглядел медальон.
– Понял. Выучу наизусть.
– Хорошо.
– Почему бы, веселья ради, не посылать сообщения на церковном бротском?
– Пайпер, будь осторожен, – не обратив внимания на шутку, предупредил Делари. – В следующие несколько недель ты будешь уязвим как никогда. Герис слышала краем уха, что кое-кто строит весьма опасные козни.
А ехать Хектовы люди собирались небольшими группками.
– Пайпер, люди, которые тебя даже в глаза никогда не видели, хотят избавиться от тебя просто потому, что ты – это ты, – поддакнула Герис.
– Буду сама осторожность. Мы замаскируемся и поедем так, чтобы дорога пролегала в основном через имперские владения. Главное – добраться до перевала Ремейн.
– Берегись врагов, которые притворяются друзьями. Безмятежный заигрывает с разными вельможами-хамелеонами вроде Джермы фон Дрессера.
– Дедушка, я знаю, кому лучше спину не подставлять. К тому же меня защищают все законные средства, которыми располагает Пениталь.
– Значит, ва Стил-Паттер к тебе неровно дышит.
– Надеется, что Пайпер поможет ему добиться его собственных целей, – усмехнулась Герис.
– Понятное условие союза.
– Меня на улице Титус ждет, – взмолился Хект. – Злится уже. Лучше убраться из Брота, пока Безмятежный меня не зацапал. Да и в чем там вообще дело?
– Он переполошился из-за фальконетов и огненного порошка, – пояснила Герис. – Горт написал, что нашел лишь несколько фальконетов и почти все они повреждены. А Безмятежный рассчитывал, что у него будут десятки пушек для осады Антье.
– Все никак не уймется с Коннеком?
– Пока жив – не успокоится.
– Я не смог ему ничем помочь с пушками и посоветовал присмотреться к своим людям. Вокруг наших патриархов – тех, что из Брота, – всегда жуликов столько, что не протолкнуться. Многие с радостью продадут оружие и боеприпасы, чтобы набить себе карман.
– Распущу слухи, а через несколько дней подниму вопрос в коллегии, – пообещал Делари. – Можем настоять, чтобы патриарх отчитался, куда уходят церковные деньги. Это его насторожит.
– И еще лучше надавить на него, чтобы узнать, откуда эти деньги берутся.
– Анна Менандская?
– Куда же без нее!
Вместе с Хектом и Консентом из Брота выехало четырнадцать всадников. Хект хотел еще больше сократить отряд, но его люди отказались отпускать его совсем без защиты.
Герис взяла себе за правило появляться подле Пайпера, когда никто не видит, – точно как раньше ее предок, сообщала Хекту последние новости о злобных кознях, которые плелись в Кройсе. Как и Безупречный V, Безмятежный почти ничего не знал (и, вполне возможно, не хотел знать) о том, что творят его именем подчиненные, отказывался слушать членов коллегии и почти полностью зациклился на весеннем походе в Коннек.
– И какой у нас на сегодня план? – поинтересовался на пятый день Титус Консент.
Он становился все угрюмее и подозрительнее, ведь Хект отказывался посвящать его в свои секреты.
– Сегодня, Титус, выбор за тобой. К Ремейну можно попасть послезавтра и той и другой дорогой. Злодеи наверняка уже подкарауливают нас у самого перевала.
Они как раз ехали через богатые угодья в пойме реки Ако, забирая на восток от основной дороги из Брота к Джагским горам. Выслушав предупреждения Герис, Хект вел свой отряд так, чтобы не столкнуться с врагом, но солдатам ничего толком не объяснял. Во всяком случае, опускал подробности.
– Не стану спрашивать, откуда вам это известно. Все равно ведь прямо не скажете. Зато спрошу, почему вы так не хотите сталкиваться с этими злодеями? Нас шестнадцать человек, и все не девушки, чай, невинные.
– Ладно. У меня есть друг-волшебник. Он за ними следит и сообщает мне. Вот и все, что тебе нужно знать. А связываться я с ними не хочу, чтобы не подставлять императрицу.
Хект не лукавил, хотя уклонялся скорее для вида. Он ведь не прочь был возродить старые распри между империей и патриархом.
– Все меняется. И кое-какие перемены мне совсем не по душе.
– Все вернется на круги своя, как доберемся до Альтен-Вайнберга, – пожал плечами Хект.
Он на это надеялся.
Консент дулся, потому что ему не доверяют. Когда-нибудь все это плохо аукнется. Хотя умом Титус должен был понимать, что дело не в доверии: чего не знаешь – того не выдашь ни при каких обстоятельствах.
Позже Консент снова обратился к Хекту:
– Я знаю, что нам делать с этими злодеями, которые вас так беспокоят.
– Выкладывай.
– Наших в поход выступило около тысячи, а может, и больше. И основная часть едет позади. Почему бы просто не подождать их? Ваши злодеи ведь не станут биться с целым войском?
Консент все никак не мог поверить, что Безмятежный или его подручные решатся навлечь на себя гнев императрицы Катрин и нападут на Пайпера Хекта. А бывший главнокомандующий был уверен как раз в обратном.
В Кройсе существовала клика противников империи, таких же ярых, как и клика противников Брота в Альтен-Вайнберге. При последних трех патриархах недоброжелатели почти не подавали голоса, но нынешнему было не до них – он одержим совсем другим.
– Ты прав, Титус. Почему бы не собрать столько народу, чтобы они просто испугались и убежали?
На перевал Ремейн Хект заехал в сопровождении своих главных помощников и трех сотен опытных вояк. Герис как раз накануне пересказала ему свои последние наблюдения.
Впереди Пайпера поджидали, и не с самыми благими намерениями.
Драго Прозек где-то раздобыл дюжину пушек (инвентарные номера Хект проверять не стал) и теперь выставил их впереди, зарядил речной галькой и принялся стрелять по заросшему кустами склону, мигом выгнав из укрытия горе-злодеев, которые ничего и не смогли бы предпринять против такой толпы. Их набралось едва ли две дюжины.
Прозек привел к Хекту пленников:
– Нужно ли их пытать, командор?
Поскольку теперь у Хекта не было официального звания или титула, подчиненные называли его как вздумается.
– Зачем?
– Интересно выяснить, кто их нанял.
– Я уже знаю. А вам знать необязательно – спокойнее будет.
– Думаете?
– Бессмысленные споры, – покачал головой Титус Консент.
– Пленники, – обратился к захваченным Хект, – двое из вас участвовали вместе с нами в коннекском походе – вы понимаете, что вам грозит. Расскажите своим друзьям. И помните об этом, когда с вами будет разговаривать господин Консент.
Не теряя времени даром, Титус приступил к допросу. И пленники охотно отвечали, хотя ничего вразумительного поведать и не могли. Нанял их Рейс Бучельс, заплатил щедро, половину дал вперед.
Самого Бучельса и след простыл – сбежал, как только почуял дым из пушек Драго Прозека.
Многие пленники думали, что Бучельс служит кому-то из коллегии, кое-кто считал его хозяином Анну Менандскую, а один – тех вельмож из Граальской Империи, которые не желали усиления императрицы.
– Бучельс служит одному из подручных Безмятежного, – пояснил Хект своим доверенным людям. – Какой-то недоумок решил оказать своему начальничку услугу и избавиться от досадной помехи, на которую вечно жалуется Безмятежный. Недоумок этот не заглядывает дальше завтрашнего дня и не понимает, что может развязать войну с империей.
Герис сказала, что недоумка зовут Феаро Дургандини. Ей это имя показалось очень забавным: на одном из известных ей языков «дургандини» означало «скверно пахнущая женщина». Этот самый Дургандини приходился внебрачным сыном кузену Донето и во что бы то ни стало хотел отличиться, сделав за Безмятежного неприятную работу. Герис считала, что Дургандини отдали приказ, но так, чтобы можно было потом откреститься.
– Какое это все имеет значение? – заметил Титус Консент. – Мы доедем туда, куда собирались, и расправимся с теми, кто нам помешает.
Больше засад им не попалось. Теперь, когда в Джагских горах не пряталось чудовище, дорогой через перевал активно пользовались. К тому же приближалась зима, и путешественники торопились добраться до места назначения до начала холодов. Ночь не проявила к отряду особого интереса – лишь обычные происки. После того как ее созданиям несколько раз дали отпор, Орудия сделали вид, что отстали.
– Баярд ва Стил-Паттер предложил поселиться в его доме и выдал мне подтверждающие его волю грамоты. Я намерен беззастенчиво воспользоваться предложением, – объявил Хект на подходе к Альтен-Вайнбергу людям ва Стил-Паттера, которых отец бротского посла выслал навстречу, чтобы не дать незваному гостю воспользоваться щедростью своего сына. – Я не дам своим солдатам разворовать то, что они не разворовали в прошлый раз.
Хект притворялся легкомысленным и веселым, но ему не хотелось лезть в бесконечные политические интриги, которые плетутся в любом средоточии власти. Он устал. В пути отряд почти не подвергался опасности, но после перехода через горы Пайперу хотелось одного – куда-нибудь исчезнуть и передохнуть.
На перевале царила холодная погода – старожилы не помнили, чтоб в это время года тут было так холодно. И хоть Ночь и не проявила к отряду интереса, кто-то непрестанно насылал на них мелкие омерзительные Орудия, чтобы отравить Хекту жизнь. Видимо, в надежде, что Пайпер повернет назад.
И Герис помочь не смогла.
Не успел Хект заехать в резиденцию Баярда ва Стил-Паттера и снять сапоги, как тут же стали приходить приглашения и прошения.
– Вы здесь уже неделю сидите и успели отдохнуть и разведать ситуацию, – сказал Пайпер Ривадемару Вирконделету. – Вот и будете этой гадостью заниматься. Всем, кто захочет аудиенции, говорите: пусть просят через императрицу. Я ей служу. Если сама императрица захочет аудиенции, скажите – я болен.
И здесь Хект в общем-то не врал.
– Императрица не захочет, командир. Разъезжает где-то в глуши со своим кортежем. Тут так принято. Показывается людям, чтоб те поверили, что она существует. За их, разумеется, счет. Я слышал, начало этой традиции положил Йоханнес – хотел сэкономить на расходах на содержание свиты. Как бы то ни было, у нас есть еще несколько недель, пока все не закрутилось.
– Хорошо. Просто прекрасно. Может, успею оправиться.
Болеть Хекту не нравилось. Он и не помнил, когда в последний раз болел.
Титус ему напомнил, когда через три дня выздоровевший, но еще слабый Пайпер поднялся с кровати. Титус все проверил в своих путевых журналах. Но какая разница: люди имеют обыкновение забывать о прошлых неприятностях.
– Что у нас по расписанию? – поинтересовался Хект.
– Пока вы отдыхали, командир, много всего скопилось. Теперь, когда вы здесь, все хотят урвать кусочек. Только этих всех – раз-два и обчелся.
– Что?
– Почти все хоть сколько-нибудь значимые вельможи уехали с императрицей. Старший ва Стил-Паттер до сих пор не прискакал сюда, чтобы досаждать нам, только потому, что его одолела подагра и ему не встать с постели.
– Значит, опять. Просто прекрасно. Пусть каждый из вас побольше разузнает об этом городе, пока есть такая возможность. А я пошел обратно в кровать.