Глава 20. Сделка непобежденных

Она вошла почти походным маршевым шагом, без помощи кого бы то ни было. Твердо ставила ступню, печатая ногу и отодвинув с дороги охранников. Те не посмели не пустить, нехотя убравшись от входа. Застыла на мгновенье, привыкая после дневного света к полумраку, и двинулась вперед все тем же решительным движением. Рука упирается в спину, живот негодующе торчит вперед. Голова высоко вскинута, роскошные волосы не убраны, будто в трауре.

Блор молча налил из кувшина очередную порцию пива, не слишком заинтересованный происходящим. Вот когда кубок полетел в сторону, выбитый из руки, почти обиделся. Он в своем праве. Обычный кнехт выпивает в течение месяца добрый бочонок пива согласно стандартному договору о снабжении и крайне удивляется, не получив согласованного. С какой стати ему запрещают? И кто? Женщина!

– Я вроде не звал. Ступай отсюда, – пробурчал, небрежно отмахиваясь.

– То, что здесь происходит, – мерзость!

– Чего? – тупо моргая, уставился он на Изабеллу.

– Ты что творишь, пес?

– Я? – изумился Блор. Вид у него был откровенно пьяный, и вряд ли он хорошо соображал.

– Второй день не появляешься на людях и никого не допускаешь к себе. Ты чего добиваешься?

– Ничего, – раздельно ответил он. – До тебя еще не дошло? Я проиграл. Совсем. Все. Так что дай выпью, а ты иди отсюда.

– Ты откуда такой взялся? Проиграл он! Никто не добивается одних успехов. Такого просто не бывает! Вставай, трус несчастный! Немедленно! Нечего бессмысленно надираться, после того как потерпел поражение! Этим ты только радуешь всех своих врагов, ввергаешь в печаль друзей своих и теряешь чувство чести! Жизнь не закончилась, и ты отвечаешь не за одного себя! – она шагнула вперед и неожиданно ловко залепила мужу крепкую оплеуху.

Блор качнулся на стуле от толчка, в глазах вспыхнула ярость, и Изабелла только на самолюбии не отступила, удержав себя.

– Ага, – удовлетворенно сказала она, – гнев еще сохранился. Ты не умер и зря принялся себя раньше срока закапывать в могилу.

Секунда, вторая, третья.

Он поднялся, с ошеломленным видом рассматривая женщину с нехорошим прищуром, как глядят перед тем, как выхватить меч и зарубить.

– Я уж решила: ты недостоин называться фемом. Нет, похоже, все же не мужик, – и врезала вторично, вкладывая в удар всю силу. – Вот так, – пробормотала с откровенным удовольствием. – Давно мечтала. Претендуешь на власть – будь любезен не валяться на манер гниющего трупа и не жалеть себя, стеная. Слишком легко тебе давались победы, разучился держать пинки. Потерпев поражение, настоящий предводитель опять выйдет на поле с уверенностью в своих силах и людях. Надо высматривать слабые места у врага с зоркостью орла, а не пить пиво и плакать. Ты недостоин своего места, – гневно заявила, – разве можно позорить себя, позволяя наплевать на все и отвернувшись от всех? Прославься же новым подвигом, даже злодейством, но не губи душу! Лучше погибнуть со славой в бою, сокрушая врагов во славу Воина, чем так.

Она в третий раз ударила по лицу. Не сдерживаясь, хоть чем-то задеть, если слова не доходят.

– Спасибо, – неожиданно спокойно сказал Блор.

– Да вспыхни ты хоть на мгновение ярким пламенем, чем подыхать от пива в ожидании неизвестно чего, – уже без запала продолжила по инерции. – За что спасибо?

– За все, – глядя на нее трезвыми глазами, ответил он. – За слова, напомнившие о том, кто я есть, и за оплеухи. За то, что ты есть и не боишься высказать негодования. Ты права, а я нет. Всегда надо идти до конца. На худой конец остается прорыв через Зеленые горы и уход в тцарство. Там нас еще долго не достать.

– Руку отбила, – привалившись к мужу сквозь слезы пожаловалась Изабелла.

– Хорошо, что не ногу, – обнимая ее, признал Блор.

– Ты будто каменный.

– Уже нет. Я проснулся.

– И больше не станешь меня пугать?

– Я постараюсь, но если что не так – бей. Только не очень часто, – подумав, добавил, – и по серьезному поводу. Если насчет подарка – лучше просто возмущаться. Без крика и рукоприкладства, а то Визи нервный, может неправильно понять.

– Это когда я такое делала?

– Ну надувать губы и ты здорово умеешь.

– Да? – она задумалась на тему, что не так уж ловко действует.

– Лучше обдумай, как устроиться, если срок подойдет.

Он говорил, а сам мысленно прикидывал порядок перехода через горы. Сохранив костяк с опытными командирами и воинами и призвав получивших в пользование землю, можно создать новую армию. Или идти через Заломи? Успел Возмездие или нет, но придется драться со своими. Тяжело понять сходу – будут сражаться ожесточеннее или, напротив, уберутся, поджав хвост, чтобы не оказаться растоптанными. Количественно мы их раздавим, но с висящим на хвосте Анжольви важно сделать это сходу. Значит, город оставить в покое.

– Роды в походе? Стив станет великим полководцем! – посмотрела с вызовом.

Имя прозвучало впервые, и определенно с претензий. Уж императору точно не понравится. Правда, его мнение в свете происходящего значило все меньше и меньше. Да и всегда легко отговориться почтением к основателю династии.

– Ну ладно, – сказал неловко, отстраняясь. – Надо устроить совещание. Только сначала переодеться.

– Я помогу.

– Смотреться надо впечатляюще, – пробурчал Блор, – и все же тебе лучше присесть. Уж как-нибудь справлюсь, – стягивая рубаху, заявил.

Все-таки мне повезло, глядя, как он моется, набирая воду прямо из кувшина для омовения рук (вода там уж точно чистая), брызгая на пол и фыркая, подумала Изабелла. Не красавец и не богатырь. Зато силен, здоров и способен рассуждать. Грубый человек редко обладает осмотрительностью и дальновидностью. Любитель традиций не стал бы выслушивать женщину, даже супругу. Присутствовала бы для украшения дома, сидя взаперти, и все.

Нет, этот – настоящий мужчина. Когда пробьет его последний час, он покажет такое, что запомнят надолго. Достоинство не обязательно в хороших манерах. Не в вежливости по отношению к окружающим и не в привычном исполнении долга. Настоящее достоинство – лишь отражение на поверхности того, что скрывается внутри. Мой Блор в данном отношении переплюнул аристократов во множестве поколений.

А теперешняя слабость… Все же он не бог, а обычный человек и не может оказаться во всех отношениях идеальным. На самом деле и к лучшему. Это жутко – иметь дело с не ошибающимся и абсолютно уверенным в своей правоте. Конечно, фем должен стремиться соответствовать лучшим образцам, а лорд помогать подданным, но лучше, если ему для этого потребуется и жена. Именно она обеспечивает тыл семье, и это главнее мелочности и трений между супругами.

– Идем, – сказал Блор, улыбнувшись. – Вместе, – и взял ее под руку.

Замечательный знак для всех. Приятный для Изабеллы прецедент. Он прилюдно признает ее право давать советы, а не идти покорно сзади и шептать на ухо ночью. Иногда мелкие жесты говорят понимающим многое.

Первым, кого она увидела, оказался Денес, нервно дернувшийся. Изабелла догадывалась о его мыслях с самого начала. Идея о том, что избежать позора можно выбрав смерть, записана в Кодексе Воина. Честь и слава ценились дороже жизни, позор – непереносим. Поэтому, когда на карту ставился последний выбор, фем обязан не раздумывая умереть. Такой поворот ему никак не мог подойти. Не то положение. Лишиться старшего брата он категорически не хотел.

Хорошо, Блор отнюдь не идеален и не следует наставлениям буквально. У него, судя по впечатлениям, спрашивать она все ж не осмелилась – не имелось одного образца для подражания. Как белка орешки, он тащил к себе понравившиеся ему качества других людей. У одного манеру говорить, у другого уравновешенность, у третьего жажду знаний и так далее.

Конечно, храбрость, твердый характер и уверенность в своих силах заложены еще в детстве, если не даны богами от рождения, но даже меч необходимо точить и чистить от излишнего мусора и налипшей крови с грязью после применения. Со дня свадьбы в этом ее задача, и ничья другая.

Очень она хорошо уловила, зачем Денес пришел. Хвала богам, не первый год крутится в среде роняющих намеки интриганов. Если тебе нужно убедить в чем-то господина, но твое положение не позволяет тебе сделать этого, то найди подходящего, готового рискнуть. Или обладающего высоким положением. Слегка подтолкни, чтобы тот думал, что поступает по собственной инициативе, и дождись результата. В любом случае в проигрыше не останешься. Или соперницу прибьют, или Блор вернется. А оба варианта вместе – вообще прекрасно.

– Что происходит? – еле слышно потребовал Блор, глядя на застывших у шатра людей. Денес торчал не один, тут уже практически все командование.

– Может, ждали? – так же тихо сказала Изабелла.

– Верили в тебя, – хмыкнул ее муж. – Одрик! Ты чего вытворяешь?

Тот перестал совершать молитвенные жесты, причем очень похоже, машинально, и замер.

– Рей!

– Там, – показал парень за спину, – в поле, Анжольви фем Руди выставил флаг переговоров. Свой личный.

Он сглотнул, расплылся в восторженной улыбке.

– Прямо сейчас.

«Опа!» – мысленно вскричал Блор, стараясь не удариться в пляску. А ведь многие слышали тогда разговор с Йорвиком. А отсутствующим непременно передали. Я ведь сказал четко: он сам должен обратиться за перемирием, и никак иначе! Теперь все уверуют в мои пророческие способности. Еще и вышел прямо к сроку.

Боги! Вы здорово умеете шутить, но все-таки не похоже на Воина. Он любит испытать своих верующих, однако здесь рука Обманщика. Кто же из вас помогает мне, почему молчите?! Не показать, насколько новость удивительна для меня!

– Значит, надо ехать, – сказал вслух, выдерживая спокойную интонацию. – И как ни обидно, взять с него контрибуцию вряд ли удастся.

Командиры дружно рассмеялись, оценив шутку. Среди них отсутствовали полные идиоты, внезапно уверовавшие в капитуляцию противника. Зато шанс они оценили. Анжольви шел на соглашение, находясь в более выгодном положении, – значит, у него проблемы. Это замечательно. Шанс для них всех. Сейчас среди них не нашлось бы никого, посмевшего усомниться, что Блор их не только вытащит, но еще и с прибылью. Ведь он заранее знал!

Переговоры и общение с противником происходили регулярно. Ничего удивительного в этом не имелось. Собирать погибших, лечить раненых – дело нормальное. Давно правила и порядок установлены. Если по каким-то причинам поле боя остается ничьим, враги не сумели выяснить, кто сильнее, и один из соперников не сбежал, а, например, продолжает сидеть за крепостными стенами, существует отработанная поколениями процедура.

Чем выше уровень обсуждения, тем знатнее прибывший посол. Определяется легче легкого – по знамени и гербу. Прислать в ответ кого-нибудь уровнем заметно ниже – намеренное оскорбление. Каждому ясно: важно не получить в процессе уборки стрелу, не угодить к внезапно нагрянувшему отряду в плен с последующим выкупом или передать раненых соперников сразу их товарищам.

Кому нужно возиться с чужими, кормить, поить, тратиться на них без возврата. И ведь не скажешь потом – не было, втихую зарезав. Видоков сколько угодно. Такие вещи необходимо обговаривать, чтобы не тащили к себе всех подряд в расчете на будущие барыши. Не в бою взят, а во время перемирия. Эти – наши, те – ваши. В случае непоняток иной раз не разобраться, чей покойник или беспамятный, никаких претензий в будущем. Для того обговариваются условия и наблюдатели, ничем не ограниченные в передвижении и проверяющие действия чужаков. Правила есть правила.

Естественно, все это происходит при общении с цивилизованными людьми. Северные варвары, горцы всех видов или кочевники востока – далеко не всегда придерживались обычаев. Чаще когда им выгодно. А в противоположном случае можно легко дождаться неприятного сюрприза.

По поводу фем Грая и его отрядов такие обвинения и жалобы не звучали. Правда, Анжольви был уверен, что это происходит по тем же причинам, по которым варвары иногда действуют цивилизованно. Потому что ему невыгодно сегодня нарушать правила. Зато когда требуется, запросто ломает законы об колено, как это произошло с конфискацией ценностей у храмов и земель у собственников.

Он бы сам не прочь поучаствовать в столь многообещающем мероприятии, пополнив карманы и казну войска, однако как раз не мог себе позволить залезть в сокровищницу Джабала или Серкана. Не пришло время ответить, как этот наглый выскочка: «Боги хотят слышать искрение молитвы, а не звон золота. В деньгах нуждаются люди».

Тем более обидно слышать про запрет дарения и завещания храмам земли и конфискацию необработанной. Здесь правота тцаря наглядна, ко всему еще и выгодна. Решением земельных вопросов нормально заниматься гражданским властям, а материальными вопросами жрецы волноваться не должны. Еще бы запретить давать в долг под проценты, уж так дерут…

Очень заманчиво повторить правильный ход, только не сейчас. Восстанавливать жрецов против себя, да и многих ополченцев, – не самая удачная идея. Хотя на будущее стоит отложить и внимательно понаблюдать за действиями этого… тцаря. Перенять полезное.

– А чего без зверя своего лютого прибыл? – спросил фем Руди, намеренно не употребляя титула и звания. Не с целью уязвить, а откровенно говоря: и сам не в курсе, куда отнести. По положению Грай откровенно выше герцога, однако звание его императором не утверждено и вряд ли когда будет.

– На всякий случай не взял, – пружинисто спрыгивая с жеребца и разводя руками, ответил Блор. – А вдруг напугаю. Не тебя, господин, – он ответно не менее отчетливо уклонился от наименования звания, титула или должности.

Ни дать ни взять, два обычных фема встретились случайно. Местничеством не занимаются, дружески беседуют. Уселись на два привезенных стула и только что кружками не чокаются.

– Твоих людей, – он небрежно показал на десяток личной охраны, застывший на расстоянии.

Это все смотрелось крайне любопытно. Никого рядом, даже секретаря с письменными принадлежностями. Тем более отсутствовал какой-никакой посланец из столицы. Не по приказу пришел Анжольви. А что хочет обсудить нечто в личной беседе, крайне важно. Доверием здесь не пахло. Намного сильнее пованивало личным соглашением. Вопрос – что ему хотят предложить и насколько соответствует планам.

– Всех пуганых и трусов я – уже, – фем Руди сделал движение, будто нечто откручивая, – не надо волноваться.

– Да разве же меня это трогает? – удивился Блор. – Твои люди, твоя воля. Просто старался наладить добрые отношения. Визи недавно зевнул – и кое-кто обделался с перепугу. Зачем же на дружеской беседе раздражать его присутствием?

Сам спросил – сам и получил, подумал фем Руди. Мальчик умеет уколоть. Хотя какой он мальчик. Уже за два с половиной десятка лет перевалило. Дважды детский возраст превзошел, и не сидя за спиной у взрослых опытных родственников. Взрослый мужчина, достаточно много повидавший и сделавший себя сам. Демоны, боги – чушь. Будь над ним воля высших – продолжал бы идти от победы к победе. А я остановил. Я смог. Мне исполнилось пятьдесят семь, и я имею достаточно сил, чтобы сражаться на равных с любимцем Госпожи Удачи. Это так, и лучше в это верить. Потому что если за ним боги, я поставил не на ту лошадь. Но этого просто не может быть!

– Когда речь зашла о дружбе?

– Ну, мы же просвещенные люди из Империи, не варвары какие, считающие необходимым стучать себя в грудь и исполнять песни о храбрости. Можем побеседовать без ругани и бессмысленных проклятий. Или я ошибаюсь?

– А если да? Вот сейчас начну рассказывать, какой я великий, и как тебе расти и расти до моего уровня. Неужели не потерпишь?

– Ай, – воскликнул весело Блор, – конечно же, не только выслушаю, но и ответную речь закачу. Потом займусь просвещением. Чем отличаются мои полки от твоих ополченцев?

– И чем?

– Имперские граждане в ополчении вовсе не трусы. Проблема в их устремлениях. Зажиточные землевладельцы мечтают не о сражениях, а о том, как бы живыми вернуться к своим наделам. Их хозяйства приносили неплохую прибыль, а военная добыча несущественна и при удачной кампании. Добрая треть уже погибла, ничего не получив. В мои отряды поступают в основном беднейшие. Не суть важно, из кого они происходят. Я беру всех. Они вооружаются за мой счет и даже коня нередко получают от меня. Хороший паек, денежное жалованье, честная доля в добыче. И земля в конце пути. Им не нужен мир, они вскормлены на крови. С каждой битвой растет мастерство, а вместе с ним и жалованье. Они преданы мне до конца!

– Тебе, а не Империи.

– Да. Как повинуются и верят тебе профессиональные кнехты, приплывшие из Серкана. Время сейчас такое, – после паузы произнес Блор, – рушатся древние устои и традиции. Открыто нарушаются законы. Даже император не должен попирать людей, руководствуясь личными предпочтениями.

Казнь за хулу на императора, с невозмутимым лицом подумал Анжольви. Он меня намеренно провоцирует или знает?

– Ничего не поделаешь, – продолжил Блор, – когда кровь начинает цениться дешевле воды, Наместники творят несправедливость, приходит время таких людей, как ты и я.

– Я служу Империи!

– Правда? А не роду Тамеров? Прости, прости. Конечно же, стоять за них означает защищать Империю. Ту, где у власти определенные люди. Слушай внимательно, – подавшись вперед, сказал, – я готов заключить союз с родом Тамеров. Естественно, при условии признания моих действий правомочными и правильными.

– Ты смеешь ставишь условия?!

– Предлагаю устраивающий всех выход, – невозмутимо ответил Блор. – В конце концов, я мог просто в шуме оружия не расслышать голоса некоторых законов, но все совершенное сделал на благо Империи и во имя ее.

– Ты у меня здесь! – фем Руди показал сжатый кулак. – И в любой момент раздавлю!

– Не думаю, что так получится просто. Треть войска уже положил. Еще треть постигнет та же участь. С чем останешься? И это при условии, что я стану дожидаться твоих действий, а не уйду в горы. Выковыривать из моих владений придется долго. Продолжение лишь отдаляет тебя от Карунаса и его возможностей.

– А что ты можешь сделать?

– Проверим? Мои кнехты не сидят в лагере, трясясь, они обычно спрашивают – не сколько врагов, а где они. Больше поверженных – громче слава.

Они молча мерили друг друга взглядами. Конечно, это все красивые слова, однако Анжольви не зря обратился к Блору. Казалось бы, выгоднее заключить соглашение с федератами, но завтра у них очередное собрание уберет с должности старшего и провозгласит договор недействительным на законных основаниях. Всегда правильно иметь дело с конкретным человеком или, на худой случай, с семьей.

Федераты все равно уберутся на Каменный пояс. Конечно, по дороге пограбят, но не вручать же им за все случившееся каждому по поместью в кормление или Шейбе навечно. Отдать им – почему тогда не всем, пришедшим с Граем? Он прекрасно знал: в силах сидящего напротив уйти с армией и затянуть эту войну еще на пару лет минимум.

У него нет возможности разбить окончательно или преградить дорогу. В результате победитель получит сожженные земли, не дающие дохода. В другое время это бы не остановило. Опасного врага надо уничтожить любой ценой, явив действенный пример прочим и отстояв Империю. Сейчас нужно сохранить войско и получить золото для дальнейших действий.

– Довольно угроз, – примирительно сказал Блор, уступая.

Не время давить излишне. Неизвестно, насколько собеседника прижало. Но ведь действительно терпит открытое хамство. Причина. Искать причину. Иначе не добиться соглашения. Он и так предложил достаточно. Если дело в происходящих в столице событиях (почему Гралина молчит?) и Анжольви повис на самой грани из-за самовольства и брошенного без защиты Серкана, – он обязан клюнуть.

– Мы встретились для серьезного дела, и не престало похваляться на манер женщин.

– Хочешь делового разговора? – резко спросил фем Руди. – Обмен пленных всех на всех, без выкупа.

Это важно для фем Руди, догадался Блор, показательно кривясь. Нормально – обмен чин на соответствующий чин, раз уж без выкупа отпускают. В этом у него серьезное преимущество за счет массы рядовых кнехтов. Пополнить свои отряды несколькими тысячами пленных – хорошее решение. Моих у него единицы, и равноценного обмена все равно не выйдет. Для своих станет победителем и героем, вырвавшим из моих лап несостоятельных фемов. Тут придется согласиться. Еще и отдать выкуп за схваченных людей Нгоби, иначе не согласятся. А с какой стати?

– Находящихся в моем лагере или под моей властью. Давать слово за каждого табунщика при всем желании не могу.

Анжольви подумал и кивнул. Здесь упираться не имеет смысла. Основное количество захваченных у него. Хуже всего идут упорные разговоры всех прикончить, чтобы не кормить и не тащить с собой в случае выступления на прорыв. Этого допустить нельзя. А спасти всех невозможно, как боги решат. Кого уже успели записать в Книгу Судеб – не нам вырывать страницы. Все равно конники герцога в живых оставляют редко. И не зря про Грая все дружно сообщают, что держит слово. «Я постараюсь» звучит много лучше в данной ситуации. Притворство отсутствует. Выходит, я был прав, идя на сделку.

– Ты уходишь из Массо, – продолжил, это условие наиболее простое, реально вал и армия Грая стоят возле границы с Ранткуром. – И уводишь всех! Включая людей Чапара.

– Заломи остается за мной, – быстро сказал Блор.

– Ты не станешь чинить вреда его жителям.

– Обещаю. А вот всех перебежчиков забери с собой. Им сохранения жизни не дам.

– Каждый желающий уйти или вернуться – свободен в выборе.

– Хорошо, – после паузы согласился.

Тут уж как выйдет, но вряд ли беженцы пойдут домой. Землю им вернуть все равно никто не согласится. Скорее живьем сожгут.

– Забираешь гелонцев из Серкана, передаешь все построенные боевые корабли и семьдесят большегрузных транспортов и выплачиваешь контрибуцию в триста тысяч больших империалов мне и столько же беженцам за потерянное имущество.

Он предпринял компанию по собственной инициативе и без согласования со столичными кланами, прикинул Блор. На собственные средства. Награды ему не видать, а воинам важно дать нечто весомое. Тут деваться некуда. Не уступит. Двору крайне важно продемонстрировать контроль над распределением должностей, и Анжольви в очень странном положении, обсуждая со мной соглашение. Что-то случилось, и он не может продолжать боевые действия. Знать бы еще, что именно! Не суть важно. При любой возможности тянуть время.

Любопытно – кто станет распределять деньги для беженцев. Если они уйдут в руки наместника провинции – считай, пропали. Значит, по-любому необходимо обговорить порядок передачи. Конечно, желательно поменьше. За счет остальных, не войска. Тут он встанет на дыбы, и не надо колупать пока больное место.

– Взамен я, – это было подчеркнуто тоном, – признаю тебя, тцаря севера, союзником Империи и не требую возвращения в снега!

Ха, слушая с сосредоточенным видом, определил Блор. Много лучше ожидаемого. На поверку он мне дарит обе занятые провинции. Это плюс. Корабли – мелочь. Боевых построить не успели. В будущем надо непременно заняться. Ко всему, еще дважды жгли собранное. Искренне желаю ему вместе с адмиралом утонуть по дороге на юг. Что же там такое происходит, что жжет, аж подскакивает, и готов на все? И ведь недаром торопится. Не хочет, чтобы я выяснил. Значит, можно торговаться и тянуть.

– Морские разбойники в Серкане мне никогда не подчинялись, – заявил вслух.

– Там есть твои люди!

– Своих отзову, но влиять на гелонцев, – он развел руками. – Мое слово твердо, любой встречавшийся знает, но такого обещать не могу. Еще и лишившись кораблей, как влиять на островитян, – Блор лицемерно вздохнул. – Дико требовать от людей, заранее зная об отказе. Я с ними воевал, и они мне не подчиняются.

– Ты обратишься к ним с требованием убраться.

А они не послушаются, мысленно дополнил Блор. Но письмо написать – почему нет. Абсолютно никчемное дело. Почему не согласиться. Здесь нет унижения. Попытка вразумить чужаков. Я ведь и вправду не имею с северянами договора о совместных действиях. Ну рассчитывали они на меня, да ведь прямо не обещал. Нарушений соглашения нет.

– Шестьсот тысяч – огромные деньги, – качая головой, сказал Блор, переходя к следующему пункту. – Нужно время собрать, и немалое.

Практически он мог их выплатить, даже не повышая налогов и не выжимая казны. Спасибо храмам. Обеспечили. Но соглашаться сразу? Вот здесь и начинается настоящая торговля.

– И потом, как прислать: золотом, серебром, монетами, слитками? У меня нет и не может быть под рукой столько мелкой монеты!

Анжольви важно успокоить людей, затем и вторые триста тысяч, однако и корабли в первую очередь. Уйдет из Джабала. А значит, с юга о неустроенных уже не особо станет беспокоиться. То есть половину придется отдать сразу. Пусть убирается. Платить все одно придется. Тут в очередной раз отсутствует выбор. Или собери войско крупнее, или подчиняйся требованиям.

Да ерунда! Еще бы своих подарил пару тысяч человек из провинциальных фемов в помощь, лишь бы отплыл быстрее. Все равно это еще не окончание нашей истории. Империя, похоже, горит не только с севера. Еще посмотрим, кто кого уделает.