Глава 11. Начало войны
Солнце стояло в зените, и длинная вереница всадников, возвращающихся после объезда владений и сбора налогов, в достаточной мере расслабилась. Они на своей территории, на такой крупный отряд не придет в голову нападать не только разбойникам, но и соседним фемам. Когда по дороге движется ленлорд Кассий со своими людьми, ему уступают путь все. А кто замешкается, получит полный набор неприятностей в зависимости от общественного положения.
Авидий фем Кассий, ленлорд провинции Чапар, считался лишь с имперским наместником, да и то постольку-поскольку. Все они рано или поздно приходили к нему на поклон за деньгами или силой. На кого еще опираться в желании разбогатеть, как не на крупнейшего и имеющего давно налаженные связи в столице властителя? Он всегда готов к услугам. Правда, и себя не забывает. Обильная седина в волосах и курчавой бороде свидетельствовала о непростой жизни еще не старого человека, много повидавшего и пережившего.
Он умел действовать клинком и обманом, никому не доверял полностью и даже сейчас, продвигаясь по собственной земле, отправил вперед разведку, а кнехтам запретил снимать кольчуги и шлемы – пусть парятся, пусть живьем сварятся в железе, но довезут собранное серебро целым. Авидий не был бы разумным и рассудительным человеком, если бы не догадывался, к чему все идет. Выдавать сестру за столь откровенного выскочку из низов герцог мог исключительно по одной важнейшей причине. И эта причина – он. Вернее, его род и владения.
Не меньше двух третей огромной равнины, где паслись его табуны, когда-то принадлежали герцогу. Как и множество лесных массивов, распаханных полей, городов и разнообразных населенных пунктов. Но лошади всего важнее. Равнина являлась превосходной кормовой базой и могла дать до пятидесяти тысяч коней под седло, не уничтожая будущего восполнения стад. На самом деле в два раза больше, если учесть вассальных фемов и их владения. То есть тысяч двадцать пять кавалеристов он мог мобилизовать при первом сигнале опасности. Недаром с ним никто не желал связываться.
Но это в теории. Фактически мало призвать под знамя – ведь придется обеспечить едой, платить жалованье, некоторым дать экипировку и оружие. Далеко не каждый достаточно зажиточен, чтобы самостоятельно обеспечить себя. Когда звенят клинки, лучше не задумываться о расходах и не жалеть империалов. Иначе останешься и без них, и без земли, и без власти. Отсюда и необходимость срочного сбора налогов. Казна его в родном Кассии отнюдь не пустовала, однако золото никому еще лишним не было.
Авидий точно знал: ни герцог, ни Блор фем Грай не успокоятся, и война неизбежно произойдет. Не надо было даже держать слухачей поблизости от врагов, хотя парочка у него имелась. Достаточно присмотреться к действиям новоявленных союзников. С той стороны Каменных гор шли и шли большие и малые отряды. Явно же не получится содержать долгое время столь серьезное войско. Речь уже шла не о парочке полков. Давно их количество перевалило за полтора десятка тысяч человек. Вечно стоять на месте они не смогут – чересчур дорогое удовольствие.
Федераты тоже готовились и особо своих действий не скрывали, в результате чего все ближайшие к ним фемы старательно игнорировали его обращения о совместных действиях. Их понять, конечно, можно – мало приятного подвергнуться неминуемому удару. Они свой путь выбрали и после окончательной победы, а они практически неизбежна, – когда Империя за спиной, ленлорд собирался взять тамошние земли под свою руку.
Плохо было, что северные войны вытянули из его и всех соседних провинций огромное количество кнехтов. Стремление получить самостоятельность, а также желание обогатиться вело их за фем Граем (он и мысленно не называл выскочку тцарем), и многие получили исполнение мечты реально.
А другие усвоили, кто им способен дать все. Практически все они служат теперь Блору. Естественно, не только качественный материал в провинции изрядно уменьшился, но и цены на наемников заметно поднялись. Еще одна причина выбить из всех подвластных ему земель максимально возможные суммы.
Монотонный топот ног, стук копыт, скрип тележных колес убаюкивал самого бдительного. И вдруг из чахлого леска густо полетели стрелы. Тишина резко сменилась криками боли, ржанием падающих и понукаемых лошадей, а также лязгом железа и боевыми кличами.
Два острия воткнулись в своевременно поднятый щит. От толчка Авидий невольно качнулся. Скорее всего, это спасло ему жизнь. Еще одна стрела пролетела слева от головы, угодив в едущего рядом эконома. Тот только захрипел, сползая с седла и заливая кровью все вокруг. В отличие от воинов, кольчуги на администраторе не имелось. Жалеть полезного человека оказалось некогда. Ленлорд сверзился, не успев спрыгнуть, когда его жеребец жалобно вскрикнул, проткнутый дважды стрелами, и рухнул на землю, придавив ногу хозяина.
Всадники охранения развернулись и, горя желанием отомстить за нападение, рванули в яростную атаку. Она всегда начинается медленно: конники идут вплотную друг к другу, стремя в стремя, и нападают на врага единым строем. Лишь в последнюю минуту можно дать шпоры и послать коня в галоп, придавая инерцию и пугая противника. Однако в этот раз всадники погнали коней сразу же, непроизвольно пытаясь скорее преодолеть дистанцию и уйти от града стрел.
В шуме и воплях никто не услышал крика сюзерена, пытающегося остановить своих людей. К этому моменту пострадала уже добрая половина отряда. Стрелы летели метко, а стоять на месте означало просто позволить себя перебить. Не спеша и с расстановкой.
Выхода особого не имелось. Идти на прорыв, бросив все добро и пострадавших, или попытаться отбросить врага. Насколько мизерен шанс, Авидий ясно осознал, когда навстречу мчащимся кавалеристам выехал, разворачиваясь, целый полк. Да и спереди появился крупный отряд.
Их ждали и очень точно все рассчитали. Наверняка и отправленный на разведку десяток давно лежит где-то в кустах мертвым. Никто не вернулся, и это означало, что засада подготовлена заранее. Без сомнения, знали маршрут и приблизительные сроки. Держать в кустах не одну сотню человек, и чтобы никто не заметил, долго невозможно.
Он проиграл, и сейчас необходимо срочно прикинуть, как выйти из положения с наименьшими потерями. Люди – ладно. Всегда можно набрать других. Размер выкупа – вот что его сейчас занимало, пока шесть с лишним десятков его лучших бойцов исчезли под конной лавой, растоптанные в считаные мгновения. Десяток на одного еще никому на пользу не шел.
Тушу коня наконец сдернули, и Авидий попытался подняться, со злостью поняв, что нога не держит. Перелома не было, зато в пылу происходящего он не сразу заметил попавшую в лодыжку стрелу. Пройдя насквозь, она угодила в коня, а когда тот рухнул, еще и обломалась, распоров мясо. Кровь текла достаточно обильно, и требовалось срочно перевязать.
Последние секунды стремительно уходили, пока он занимался необходимым и совершено несвоевременным делом, вместо попытки собрать вокруг себя оставшихся и, спрятавшись за телегами, попытаться отбиться. Или хотя бы дорого взять с атакующих, вынуждая пойти на переговоры. Не успел. Последние песчинки в часах нашли дорогу, и встать по-прежнему не выходило.
Поддерживающий его плохо знакомый кнехт поднял меч, пытаясь прикрыться от удара. Он был ловок и силен, но в противоборстве с налетевшим закованным в броню кавалеристом с длинным копьем продержался недолго. Ужасный удар практически проткнул его насквозь, а острие вышло под лопаткой, отшвыривая уже умирающее тело прочь.
– Я – Авидий фем Кассий! – поспешно крикнул ленлорд, не дожидаясь еще одного смертельного удара. – Я сдаюсь! Выкуп! За всех плачу!
Ждать пришлось достаточно. Не обращая внимания на его слова, напавшие добивали немногих уцелевших, ловили бегающих по полю лошадей, оставшихся без всадников. Под конец Авидий угрюмо замолчал, уже не пытаясь просить за своих людей. Прямо у него на глазах мечом вспороли живот сдавшемуся. Человек неверяще схватился за вываливающиеся наружу синие кишки и упал на колени, взвыв от боли и ужаса.
Мысленно он дал себе зарок каждого из этих негодяев повесить. Особенно отдавших приказ о нападении. Шила в мешке не утаить, придет срок – и все имена станут известны. Кто-то из этих, напившись, неминуемо проболтается. Слишком их много для тайных свершений. Они поступали вопреки всем правилам и законам. Значит, нечего потом надеяться на милосердие. Каждому по делам его.
За добро положено отвечать добром же, за зло – наказывать троекратно. Для примера и чтоб остальным неповадно стало. Так было, так есть и так будет. Нет другого способа держать в узде низкую человеческую натуру. Преступившему нормы и традиции не снести головы. А здешним разбойникам он непременно придумает нечто выдающиеся.
Ленлорд не особо удивился, когда подъехали и спешились герцог Чапар и его ближайший помощник – лорд Тревор Монихеэм. Хотя родовых цветов на одежде и гербов не наблюдалось, варианты, откуда взяться в таком количестве вооруженным конникам, не боящимися напасть на одного из сильнейших владык и отнять обоз с серебром, практически исчерпываются двумя. Герцог и тцарь. Сумей Авидий провернуть нечто подобное – тоже бы не сомневался. Слишком тяжело и долго шел к победе.
Не единожды заключали и они, и их предки раньше между собой мирные договора, клялись именем предков и «всех духов, принимающих жертвы», быть верными своему слову и любить друг друга, а потом при первом удобном случае с легкостью нарушали собственные клятвы, и распри между ними разгорались пуще прежнего. До сего дня его род уверенно увеличивал свои владения, и конечно герцоги никак не могли радоваться данному обстоятельству.
Он предпочел бы молодого царя. С Нгоби будет значительно труднее договориться: слишком тяжелы старые счеты и огромно количество претензий. Причем нельзя сказать, что все несправедливые. Частенько он излишне давил, заставляя отступать Чапара перед силой. Сейчас за прошлое придется расплатиться. Но это ведь не конец! Придет и его час!
– Ничем не спровоцированное нападение, – сказал он вслух, хмуро. Рана на ноге жгла ужасно, и настроение обмениваться любезностями отсутствовало напрочь.
– Будешь угрожать? – почти весело поинтересовался герцог.
В его глазах Авидий увидел презрение, самонадеянную наглость и торжество.
– Это не детская потасовка и не сведение счетов за выдуманные обиды. Ты зашел в тупик, ведь рано или поздно придется объяснять императорским чиновникам причину нападения.
Ему прямо просилось на язык упрекнуть герцога в неумении действовать другим способом, помимо грубой силы. Поединок умов оказался для Чапара излишне тяжел. Благоразумно Авидий не стал заканчивать речь столь неприятными обвинениями. Не в той он ситуации, чтобы раздражать своего победителя. Высказаться можно и позднее, когда эту жертву магии поставят перед ним на колени. Всему свое время.
– Ничего не придется объяснять, – прищурившись, заявил герцог, – когда некому жалобу подавать.
– Я – глава великого рода, и за мою смерть отомстят, – чувствуя неприятный холодок в позвоночнике, воскликнул Авидий.
Он явственно ощутил, что все обстоит много хуже и одним выкупом не отделаться.
– Ты мне не нужен, – подтверждая догадку, произнес Чапар.
Лорд Монихеэм сделал жест, и пленного жестко схватили за волосы, потянув голову назад. Острейший клинок врезался в горло, перерезая его практически до позвоночника. В каком-то смысле ленлорду Кассию повезло. Неумелая рука не дает умереть сразу, и приходится бить несколько раз. Он ушел легко и как подобает урожденному фему – не в кровати от болезни, а от оружия на поле брани.
– Твой род тоже сотру с лица земли, – пробурчал герцог в сторону трупа, поворачивая коня.
В мысленно развернутом длинном списке он поставил первую галочку. В ближайшие сроки их добавится много.
– Вспомните же, как своим оружием обращали многократно в бегство любого врага! – проникновенно вскричал полный человек в богатых одеждах, обращаясь к выстроившемуся войску.
– Это когда было? – угрюмо удивился один из стоящих неподалеку от наместника.
Одет он был достаточно просто, кольчуга предельно функциональна и не имела на себе признаков богатства. Большинство командиров непременно увешали бы ее всевозможными амулетами, да и саму позолотили. Меч на боку тоже не имел особых украшений. Правда, рукоять ставили отдельно и украсили серебром и изображением скалящегося тигра.
Такое оружие обладало особой силой, воспринятой и от священного металла, и от изображения животного. Хищный зверь не зря присутствовал, а намекал о нраве и умениях хозяина.
Чтобы разобраться, насколько хороша сталь, прежде клинок требовалось извлечь из ножен. Сунтир фем Бэрк все свое наследство когда-то отдал за собачью сталь и ни разу о том не пожалел. Командир серьезного отряда наемников не может пользоваться паршивой железкой. Жизнь важнее, да и не всегда за ним ходило две сотни готовых на все головорезов.
– Ну некоторые все же поучаствовали в междоусобных стычках, – неуверенно ответил стоящий рядом.
В отличие от приятеля, Фоули фем Кейси в настоящих боях не участвовал. Если не брать в расчет дуэли. Этого за ним числилось немало, и задевать давно опасались. Десяток убитых и тяжело раненых за пару последних лет достаточно ясно намекали.
– Врага побеждают не за счет фехтовального умения, – напыщенно заявил фем Юнан, исполняющий обязанности эконома наместника, – мало знать выпады и маневры, без ярости и желания победить – нечего делать на поле боя.
Фем Бэрк покосился на него и отчетливо хмыкнул. Он имел что сказать ответно, даже при наличии в словах некой частицы правды. В число свиты наместника входили дворецкий, егерь, сокольничий, квартирмейстер, юристы, секретари и начальник охраны. В данном случае – он. В целом окружение состояло, помимо доверенных и облаченных властью людей, еще из многочисленных слуг и воинов.
Наместник чин немалый, и свита его достигала пяти сотен. Но в этом коллективе с самыми разными интересами и устремлениями практически никто не любил эконома. Тот контролировал денежные выплаты и чрезвычайно не любил расставаться даже с оговоренными суммами жалованья.
Возможности для увеличения состояния были у него огромными – ведь очень многие дела просто не решались без его согласия. Наместник упорно делал вид, что не замечает ничего. Эконом, воруя, не забывал наполнять карманы хозяина. Скорее, набивать. Много и заранее угадывая мысли. Обижать такого полезного человека было крайне невыгодно.
Если учесть еще, например, что он отвечал за обеспечение провиантом и за прочие приготовления к войне. Юнану надлежало заготовить заранее «магазины» для снабжения армии по ходу маршрута из расчета на два месяца. Никто из здешней компании не сомневался и в завышении цен, и в плохом качестве продуктов.
Это еще при их наличии. Шансов не найти «магазины» имелось немало. Болтать после этого о ярости воинов можно лишь в смысле «они взбесятся от недостатка питания». Тоже метод воевать. Изголодавшиеся набросятся на противника в надежде отнять у тех сухари и наконец набить брюхо.
– Следуйте за мной как можно быстрее и покажите на деле свою отвагу! Покажем им силу наших рук; покажем, что они имеют дело с сильными, восстали на побеждающих, а не на побеждаемых.
– Интересно, кто-то дальше первого ряда слышит?
– Какая разница, секретарь все тщательно запишет для потомства.
Тут уж хмыкнули все присутствующие. Страсть хозяина к увековеченью своих деяний успели заметить даже слуги. Любое сказанное публично слово старательно записывалось и проходило его редактуру. Речи подготавливались очень тщательно. В подобных случаях выглядело просто замечательно, но собравшиеся здесь помощники были в курсе вечной нерешительности, изменения взглядов под влиянием прихоти и нелюбви к ярким людям.
Наместник оказался крайне непоследовательным. Мог бросить незавершенное дело на половине дороги, наткнувшись на более перспективный проект. Притом любого из свиты, посмевшего своевольничать или совершить нечто заметное, моментально отодвигал назад или вовсе избавлялся. Работать с ним было крайне тяжело, и лучше быть при этом подхалимом. А то возражения воспринимал в качестве нападения и жестокой неблагодарности за все якобы совершенные прежде благодеяния.
– Отвага свойственна каждому из вас, вложенная воспитанием и происхождением. Нет нужды призывать к рассудку: фемы всегда были и будут отважными бойцами, не способными на трусость и предательство!
Бэрк поморщился, будто у него разболелись зубы.
– Сколько ты проиграл? – тихо спросил Фоули.
– Я выиграл, – без особого воодушевления ответил тот. – Целый десяток «орлов». На два империала ставки.
– Мало, но отчего так грустно?
– Моя бы воля – я бы Диокла где-то в тихом переулке прикончил. Ну сколько можно побеждать. Против него уже и не ставят. Какой такой выигрыш при подобном раскладе? Больше времени уходит, чем серебра приходит.
– Я, например, поставил, – сообщил квартирмейстер. – Везение не может продолжаться вечно.
– Какое везение, – удивился Фоули, – лошади у него прекрасные.
– Да он на каких хочешь победит, – пробурчал Сунтир. – За последний год сменил три упряжки и двух хозяев. И все равно побеждает. Пропустить вперед колесницу и все равно достичь финиша первым – дорогого стоит.
– Ты еще скажи: специально.
– И скажу! Чем красивее победа, тем больше славы!
– Такие скакуны, – покачал головой Юнон, – одно содержание четверки обходится в дикие деньги.
– Ты не купишь?
– Сам же только что признал: здесь прибыль минимальна. Фаворит всех забегов. На таком всегда заработать можно. Только вывезти отсюда. Турне по провинциям, потом в столицу, – мечтательно сказал эконом.
Фем Кейси пихнул товарища локтем в бок и подмигнул.
– Да я бы с удовольствием в долю вошел, – согласился тот.
– Вместе.
– Нет у вас столько, – ничуть не пытаясь унизить, просто констатируя факт, отрезал эконом. – Даже у меня нет. Если кто в долю и войдет – это торговый дом. Вот Кайстар может рискнуть и согласится. Они иногда вкладываются в рисковые дела.
– А вот ка-а-а-а-ак хапнем мешок золота в походе, – воскликнул Фоули.
– Говорят, у тцаря много, – согласился эконом.
– Но мы-то на герцога идем.
– Ты веришь, что зять не вмешается? – скривился Сунтир. – Или федераты просто так уйдут?
– Настал давно желанный день, – продолжал вещать наместник, – вами призываемый. Мы идем против варваров, которые в своей ярости и диком безумии отважились выступить навстречу нашей доблести на гибель себе! Вперед, храбрые мужи, вернем закон и порядок в Империю!
Войско с заметным воодушевлением взревело. Кнехты порядком устали, выслушивая красочную речь, и мечтали убраться в тенек с заметно греющего солнца. Конец длинного действия невольно встретил энтузиазм. Наместник принял крики за ответ на свой призыв и довольно улыбнулся.
На самом деле представление еще далеко не закончилось. Двенадцать тысяч собранных в имперских владениях кнехтов (восемь конных и четыре тысячи пехоты), еще добрый десяток тысяч во вспомогательных частях и союзных отрядах. Помимо них, наверное, не меньше всевозможных гражданских. Возчиков в обозе, мастеровых, проституток, купцов, надеющихся разжиться добычей по низким ценам. Колонна грозила растянуться на огромное расстояние, и хорошо если к вечеру последние удалятся. Поход исключительно в донесениях смотрится прогулкой и совершается по четкому плану.
– Нечего было так тянуть, – раздраженно заявил Сунтир.
– В старые времена трижды посылали послов с предложением сдаться, – миролюбиво сообщил квартирмейстер. Он слыл большим знатоком традиций и предписаний. Впрочем, знание наизусть цитат из законов и наставлений ничуть не мешало на пару с экономом обтяпывать сомнительные делишки. Скорее помогало.
Наместник очутился на своей должности не потому, что некто высокопоставленный случайно ткнул в него пальцем. Столь ответственные должности не раздавались просто так. Результат сложных расчетов и переплетений нескольких семейств. Старые заслуги и услуги еще отца немалое место сыграли в соглашении. Выбор вполне сознательный и на тот момент один из лучших. И наместник знал, кому обязан, не забывая делиться доходами. Чрезмерная жадность до добра не доводит – как прислали, так и снимут, если не поведешь себя правильно.
– Их убеждали добровольно присоединиться к Империи, дабы обрести положенные человеку земные блага и небесное покровительство, – возразил Фоули. – А мы вроде как в Империи давно живем.
– Федераты – нет!
– А герцог – да!
– Вот и попробуй его отдельно взять. Как он ответил на письмо явиться для разбора вины?
– Кто же не в курсе. «Мы претендуем на земли герцогства по праву завоевания, потому что это самый простой и действенный метод». Так говорят, чувствуя за собой силу.
Или скорее прекрасно зная, в каком положении провинция, подумал Фоули. Он и сам сюда попал с очередным посланием от имперской канцелярии и представлял себе ситуацию неплохо. Из столицы требовали навести порядок и при этом не снижать долю отсылаемых туда налогов. На какие шиши при этом содержать армию, соображения отсутствовали.
Единственный вариант – повесить дополнительные расходы на местные общины, чему они, естественно, совсем не рады. Все это понимали и долго старались избегать крайних мер. Наместники частенько обременяли свои провинции произвольными поборами, но во всем надо знать меру. Особенно когда недовольство в тылу при неудаче приведет к потере поста и непредсказуемым последствиям. Посольство с требованием вернуть народу его прежнее положение – не самый худший из шагов. Могло и подействовать.
– Ну уже скоро, – вмешался в беседу эконом, – дайте срок – и сам на себя за глупость и наглость пенять станет.
– Нам пора, – прерывая непочтительно, заявил Бэрк и двинулся в сторону своих людей, жестом позвав с собой Фоули.
– Что тебе не нравится? – спросил тот на ходу. – Ничего особо странного или плохого не наблюдаю. Обычная неразбериха и воровство. Сейчас углубленные большим количеством людей. Наместник, правда, не подарок в смысле военных талантов, но он же слушает твои советы.
– Ты не понимаешь, – с тоской сказал бывалый наемник. – Я здесь с самого начала, в отличие от тебя, и видел общую ситуацию в развитии. Действовать надо было сразу, как только они начали брать за глотку северные земли провинции. Не ждать, пока Чапар вырежет целый клан, наплевав на правосудие. Причина вмешательства не очень-то важна. Всегда можно выдумать задним числом. Абсолютно бессмысленно уговаривать. Федераты, без сомнения, в сговоре с Граем. Они все равно пойдут на юг, только раньше контролировали отдельные места и дороги, сейчас – практически весь север провинции.
Он это говорил не в первый раз, и фем Кейси убедился в правильности прогноза. Наместник терял позицию, продолжая пытаться воздействовать на вооруженных пришельцев уговорами. Каждый видел его беспомощность и вынужденно переставал брать того в расчет. Очень многие лорды и города, глядя на происходящее, заняли выжидательную позицию. Их цель сохранить принадлежащее владение или, на худой конец, свою жизнь.
– Тут элементарный вопрос выживания, – горячо говорил наемник. – Встать на чью-то сторону означает оказаться под ударом. Ни один из них не располагает военными средствами, чтобы противостоять вторжению. Даже совместно крайне сомнительно. А Империя в лице нашего распрекрасного наместника пишет увещевательные письма, когда прямо на ее глазах обдирают целые города. И если уж не заступаются за имперских граждан, неужели остальные доверятся и запрут ворота от Грая? У них просто нет сил бросить вызов северянам!
– И толку, двинуть сразу аж пару тысяч человек? – Больше все равно не имелось.
– Да, – согласился фем Бэрк, – этого мало. И в то же время больше чем достаточно. Все эти территории увидели бы готовность Империи вступиться за них и выступили на нашей стороне. Может быть, герцог не посмел бы действовать столь резко и отмежевался от федератов. Был шанс, что Грай не стал бы влезать обеими ногами в здешние дрязги, а удовлетворился женитьбой и падающими ему к ногам перспективами.
– Это вряд ли.
– Почему нет? Жесткий отпор заставил бы задуматься.
– У нас сегодня почти двадцать тысяч человек!
– Мы имеем в противниках пятнадцать-двадцать тысяч федератов, столько же воинов тцаря, и тысяч пять у герцога. Если последние ничего особенного не представляют, то первые годами воевали. Причем успешно. Они шли в бой, взяв лишь пищу на несколько дней и оружие. Никаких телег, длинных медлительных обозов. Быстрые переходы, стремительные удары и щедрое вознаграждение.
– Храбрец должен уподобиться волку, а в войске врага видеть овец. Он должен идти в атаку, а победа зависит от богов.
– Не уподобляйся эконому, – сквозь зубы посоветовал фем Бэрк. – Как старый вояка, имеющий за плечами изрядное кладбище своих и чужих, говорю: мало желания победить, еще надо иметь настоящего полководца, а не прочитавшего пару трактатов о воинском искусстве. Теория и практика, знаешь ли, очень разнятся. И тогда прайд львов с бараном во главе легко превращается в стадо овец.
– Меня в беспомощного труса не превратить!
– Один против сотни, даже десятка?
– Придет хороший день для смерти.
– Вот видишь, сам все понимаешь. Хуже всего, – сказал после паузы Бэрк, – что мы выгребли практически все человеческие запасы. Фемы составляют от одного до трех процентов населения, и это максимум. Чем больше, тем хуже они живут, обучаются и снабжаются. Однодворец – это диагноз смертника. Он и мечом владеть не умеет. Некогда: надо трудиться. Фактически один к ста – нормальное соотношение. Но это в условиях местных стычек. Когда происходит нечто вроде вторжения, пусть как сейчас прикрытое словами о справедливости, враг всегда превосходит в силах. Варвары не гнушаются и крестьянину дать дубину. У них нет иного выхода. Сдохнуть или победить. Нашим крестьянам без разницы, кто собирает налоги, лишь бы не увеличивал их размер. Качество у фемов выше, однако не сегодня. Нет. Нам их не одолеть.
– Ты сам утверждал – они действуют каждый в своих интересах. Надо просто бить по отдельности.
– Да, да, – отмахнулся Сунтир, – «могуч не побеждающий в сражении, а устроивший так, что оно не понадобится». Читал. Ты всерьез думаешь, что пока здесь собирали армию и готовились, там об этом не подозревают? Для этого как минимум требовалось запретить всяческие сношения с севером. А у нас катались торговцы и вообще все кому не лень. Голуби наверняка в этот момент целой стаей несутся на север. Нас ждет неприятная встреча, и достаточно скоро. Здешняя земля не имеет препятствий для продвижения войска, и зацепиться не за что. Ровное плато, распаханные территории. Степь.
– Зачем тогда идешь? – очень трезво спросил Фоули.
– Я взял деньги и обязан выполнять приказы. Мое дело – охранять наместника, и никто не доверит мне даже навоз собирать, брось я его сейчас. Достаточно причин или еще добавить?
– Есть еще честь и долг!
– У нас? Может быть. Только кто сказал, что здешние мечтают исполнить долг перед Империей? Ты хоть по сторонам смотрел?
– В смысле?
– Население провинции состоит из трех основных групп, – тоном учителя, объясняющего прописные истины тупому ученику, сказал Сунтир. – Меньшая, имперские граждане, частенько живущие на средства, конфискованные у коренной группы жителей, имевших пару с лишним столетий назад несчастье сопротивляться присоединению. Вторая – вот они и есть. Чаще всего не особо воинственны. Горячих и не умеющих приспосабливаться давно перебили, и уж отдавать жизнь за нас не станут. Впрочем, и за северян не поднимутся. Привыкли за правление Империи к указаниям и порке. Так и будут наблюдать на нашу драку и втихомолку злорадствовать. Кто бы ни победил, им без разницы.
– А третья? – переждав, пока приятель отдаст распоряжения сотникам и сядет в седло, потребовал фем Кейси.
– Ты о чем? А! Есть еще пришедшие позднее варвары. У них полностью отсутствует единство, и принадлежат они ко множеству племен, частенько не дружащих друг с другом. Это хороший резерв, но на три четверти их перекупили герцог с Граем. Он частенько раздавал свою долю в трофеях. За кем пойдут, а? За нашим экономом, норовящим последний кусок под процент отдать после униженных просьб, или за щедрым господином со стороны? Эх, надо было признать его ленлордом и связать присягой, но эти в столице о другом думают. Как бы подсидеть соседа. Не удивлюсь, если и его действия кто-то направляет. А нет – так все одно воспользуются ситуацией для утопления старого врага.
– Опереться без боязни можно исключительно на имперских граждан, – задумчиво вычленил из сказанного Фоули, пропустив знакомые сетования мимо ушей. Поиск вечного заговора – старая привычка имперцев, однако обычно все намного проще. Появилась возможность – хапнул. И это любого касается. – При этом добрая треть городов уже занята тцарем, и подкреплений оттуда не придет.
– Именно так! Затягивать войну смерти подобно, разбегутся даже уже пришедшие. Нам нужна громкая победа, – Бэрк смачно сплюнул, – и никаких компромиссов с договорами!
