Глава 2. Норман

— Дядя Храм, дядя Храм, а почему тебя назвали в честь здания на площади?

— Это не меня в честь него, это его в честь меня.

— Пошути давай, — вклинился отец, — Завтра ляпнет кому-нибудь, будешь потом храмовникам объяснять, кто и в честь кого назван.

— Понимаешь Норман, — осознал свою ошибку Храм, — моё имя, из другого языка, и означает оно «Отчаянный», а здание на площади, просто звучит так же.

Я уже шесть десятин как вернулся от академских лекарей. Дома было значительно веселее. Хотя академию, я плохо помню. Помню, что там все строгие.

Зато дома, было раздолье, все были добры ко мне. Дядя Лекам, друг отца, который жил вместе с нами, конечно заставлял учиться, но всего пару частей в день. Я уже много знал. Как говорить. Кто такие боги. Считать. Что в мере сто ударов сердца, в части — сто мер, в сутках — двадцать частей, а день и ночь можно ещё делить на четверти. В сезоне десять десятин и два дня, а сезонов четыре из которых и состоит круг солнца. Город, рядом с которым находится академия, называется Еканул, а страна, Исвария, или Исварское королевство, и ещё много-много чего.

А в остальное время, я помогал отцу в лавке, или дяде Лекаму, эликсиры варить, или вообще в конюшне с Барсом пропадал. В Барса, белоснежного жеребца, я был влюблён. Таскал ему морковь, выпрошенную, а после того как стал получать отказ наглым образом стибренную у Арофьи, нашей кухарки, прачки и уборщицы по совместительству. Мне было в радость не только мыть коня, но даже убирать каждый вечер в конюшне. Данную почётную обязанность с радостью сложил с себя отец.

А сегодня вернулся дядя Храм! Он уезжал купеческий обоз сопровождать. И всё бы ничего, но дядя Храм был ОРКОМ! Настоящим орком, с зелёно — коричневой кожей и клыками. А орков я никогда не видел, а может и видел, но не помнил. Отец сказал, что после болезни я могу что-то не помнить. Мало того, что дядя Храм был орком, он был орком в доспехе, и с огромным мечом. И я крутился вокруг него вот уже больше части, задирая голову, чтобы рассмотреть клыки. Я и сам не был маленького роста, достигал почти четырёх локтей (дядя Лекам замерял), но в дяде Храме казалось — были все пять.

— Знаешь Ровный, я начинаю скучать по тому времени, когда он молчал, — пророкотал орк, хмуро глядел на Норманна. — А может мне его съесть?

У меня видимо расширились глаза, потому что дядя Лекам с отцом прыснули от смеха.

— Так малец, а дарю тебе вот этот нож, и сегодня тебя не вижу и не слышу, — Храм отцепил со своего пояса обоюдоострый кинжал в ножнах и протянул мне.

То, что для орка было ножом, мне подходило больше как меч. Я с усилием вынул нож из ножен на половину, и рванул за дом, потом приостановился:

— Спасибо, дядя Храм!

— Норман, с ножом со двора ни-ни, — отец строго смотрел на меня.

— Почему?

— Тебя только отпусти, подрежешь ещё кого.

— Ну, пап.

— Нет, я сказал! Кто вчера устроил драку с базарными мальчишками.

— А чего они меня орчьим прихвостнем и придурком обзывали. А откуда ты знаешь?

— Ты на лицо своё посмотри, под обоими глазами синё.

— Ла-а-дно.

Над двором повисло молчание, казалось, даже птицы не щебечут.

— Ты как хочешь Рамос, а парня я буду учить стоять за себя. И не спорь. Знаю, что не по нраву тебе это, но мужик должен уметь биться, хоть на кулаках, хоть на мечах, — у Храма пропал игривый настрой. — Тем более что его в солдаты всё равно не возьмут, так что не беспокойся.

— Да понимаю я всё, но и Салка с Борком не забываю. Учи, что поделаешь. Препятствовать не буду.

— Смышлёный паренёк растёт, — Лекам с вздохом поднялся с бревна, которое использовал в качестве скамьи последние мер десять. — Я ему на той десятине умножение взялся объяснять, так он мне про степени и корни рассказал так, как будто только и делает, что расчёты производит. Откуда знает…

— В академии видимо учили, он же рассказывал.

— Быстро развивается. Когда ты его привёз, он умом круга на три тянул, сейчас уже на все семь.

— Академские предупредили, что плетение на голову накинули. Первое время сказали, будет быстро обучаться, но постепенно плетение развеивается. А через круг, может чуть меньше, совсем исчезнет.

— Свожу я его к Горнальду завтра, он маг хоть и старый, но ещё ничего. Пусть посмотрит, не доверяю я этим академским. Хоть и вылечили парня, а проверить надо.

— Твой Горнальд говорил, что Норман неизлечим. Академские вылечили, а теперь ты к нему проверять пойдёшь. Не вздумай даже! Мне до навозной кучи что они там делали, хоть Некросу молились, но парня мне подняли. К старости радость-то какая — Рамос грузно направился к дому.

— Это к какой старости? — ожил Храм. — Тебе всего шестьдесят, ещё полста кругов мечём махать можно. Вон Сарентию, соседу, сто сорок исполнилось, а он ещё к своей служанке приглядывается.

— Вот именно что приглядывается, а я хочу в этом возрасте ещё и топтать.

Компания дружно зсмеялась.

Утром меня поднял Храм:

— Ну! Вставай воин, пойдём дух закалять! Вчера ты за мной бегал, сегодня от меня будешь.

Через полчасти бега вокруг дома, я был что называется «в мыле», следующие полчасти орк меня «растягивал». Я даже не предполагал, что могу быть настолько гибким, а соседи — что я настолько умею орать. Спасла меня Арофья:

— Заканчивай мне парня калечить, только вылечили! Пойдёмте завтракать.

Умывшись «по-оркски», то есть, поливаясь из бочки сверху (в моём случае поливали) холодной водой из колодца, пошли в столовую. Отец с Лекамом потихоньку посмеивались, когда я трясущимися руками пытался донести ложку с супом до рта.

После завтрака отец ушёл в лавку, а Храм — узнавать, не нужна ли охрана в обозы. Мной же занялся Лекам. Поскольку математика, во всех её проявлениях, от арифметики до геометрии давалась мне легко. Вернее само по себе получалось. То занимались мы большей частью написанием и исторической географией, ну или географической историей, так как эти предметы были тесно переплетены. Так как корябать грифелем, мне ужасно не нравилось, из данных предметов я больше предпочитал историю. Дядя Лекам умел рассказывать:

— И вот сорок кругов назад, когда я был чуть старше тебя, в Старской империи получилось разделение взглядов на тёмную магию.

— А рядом с нами Старское королевство?

— Ну да. Империя распалась. До этого мы дойдём. Итак, были сторонники применения тёмной магии, и сторонники запрета.

— А чем отличается тёмная магия от светлой.

— Тёмная магия, основана на использовании крови, душ и мёртвых тел, часто жертвоприношениях, а светлая на накоплении чистой силы, ну или как ещё говорят маны.

— То есть тёмные маги убивали людей.

— Не всегда, но и такие были. Тех, кто использовал в том или иной мере человеческое тело, или душу называют некромантами, а животных — просто тёмными.

— А сейчас тёмные маги есть?

— Будешь перебивать, не узнаешь. Итак, на чём я остановился. Были сторонники применения тёмной маги и сторонники запрета. Круга два в императорском дворце не утихали споры, в итоге на одном из советов было принято решение запретить тёмную магию. Возможно, этому поспособствовала смерть одного из родственников императора при неизвестных причинах, возможно что-то другое, сейчас уже ничего не изменишь.

— Ну и правильно, чего тут спорить. Нечего людей убивать.

— Тут ты ошибаешься, не все так просто. Скажем, живёт какая-нибудь старушка в деревне, и дали ей боги чуть-чуть магической силы, на простейшее плетение едва хватает, а в деревне мор скота. Вот старушка и режет корову и на основе её крови делает снадобья для других коров. Для этого сил много не надо, часть силы из крови берётся. В основном в «тёмные» шли довольно слабые маги, хотя бывали и очень сильные, которые хотели ещё большей силы. То есть не все тёмные, были во вред людям.

— А ещё что они делали?

— Не перебивай! Продолжим. Храмовниками совместно с императорской тайной службой было создано «светлое братство», которое принялось уничтожать по всей империи тёмных магов. Просто тёмных четвертовали, некромантов сжигали. Понятно «тёмным» это не понравилось. Один из них, граф Элезиус, объединил часть тёмных и дал серьёзный отпор светлому братству. Светлое братство обратилось к императору, он выделил войска. Так шаг за шагом разразилась «Тёмная война». Длилась она, более восьми кругов. И втянутыми в неё оказались все народы империи: и люди, и орки, гномы, эльфы.

— А у нас в городе эльфы есть?

— Есть, но ты их вряд ли увидишь.

— Почему?

— Они во дворце живут, послы Леса. Не перебивай!

— В общем, насколько бы сильными не были тёмные маги, их здорово потрепали. Поняв, что без хитрости им не выиграть, тёмные начали стягивать основные силы к императорскому дворцу. Причём стягивали так, чтоб никто не догадался. Обычно один — два некроманта поднимал сотню мёртвых, где-нибудь на окраине, войска светлых бросались туда, а в это время несколькими небольшими обозами, дабы не привлекать внимание, с применением чар скрытности, тёмные передвигались к дворцу. И в один не очень прекрасный день, они собрав достаточно сил, попытались прорваться и убить императора. Причём прорывались не только снаружи, но и изнутри, открыв портал императора.

— А что такое портал?

— Это такие ворота, через которые можно проехать через тысячи верст, за три удара сердца.

— Если бы у нас был портал, мы могли бы из двора попасть куда угодно?

— Нет, сам портал — это довольно сложный амулет. В империи их было всего пятнадцать, и перейти можно только между ними. Но без центрального портала, находящегося в императорском дворце, передвижения по ним не возможны, а он сейчас на тёмных землях. Об этом сейчас расскажу, поэтому из двора не получится. Продолжим дальше.

— Так как во дворце было довольно много светлых магов, прорыв захлебнулся и тёмные осадили дворец. Ближайшие полки армии, добирались до дворца три дня, и все три дня вокруг дворца велась ожесточённая битва. Мёртвые и живые резали, кололи и жгли друг друга. Нельзя было шагу шагнуть, и не наступить на чьи либо останки. Изменённые звери — рвали светлых. Лошади, под воздействием магии кидались на людей. Когда подошла армия, тёмные не стали сдаваться, так как понимали что их всё равно казнят. Больше сотни тёмных магов, провели ритуал с самопожертвованием. И на месте дворца, вспыхнула огненная вспышка такой силы — что камни плавились. И пошла мгла от этой вспышки. Кто бы не попал в этот туман, умирал и тут же вставал мёртвым. На много дней пути вокруг замка, всё вымерло и вновь ожило. Но, постепенно туман рассеивался и с каждым днём пути ослабевал. В ослабленном тумане, всё живое так же умирало, но уже не оживало. А потом и вовсе туман рассеялся. Так образовались в центре империи «Тёмные земли». Они и до сих пор стоят. Поскольку император, его семья и большая часть армии в тот день погибли, началась смута и война, но уже за земли между людьми, эльфами, орками и гномами. И вот сейчас на месте империи есть три человеческих государства, орчьи земли, леса эльфов, а также горные хребты гномов. Но об этом я расскажу тебе в следующий раз. Закрой рот, пчела попадёт.

— Получается, темные за свою жизнь боролись?

— Хороший вопрос. И я даже рад, что ты сам до него додумался.

— А что сейчас в тёмных землях?

— Завтра расскажу.

— Ну, дядя Лекам.

— Сказал, завтра! Сейчас, пойдём косметический эликсир готовить. Отец ещё вчера просил.

— А, я могу стать магом.

— Нет.

— Почему?

— Магами не становятся, это либо есть с рождения, либо нет. У тебя нет.

Чувство от урока осталось двоякое. Вроде бы некроманты, но мои симпатии были частично на их стороне.

Следующие три десятины каждое утро для меня начиналось одинаково. В течение части времени, я попадал в царство Некроса. Храм, взялся за меня в серьёз. Приговаривая: «Я сделаю из тебя орка», он гонял меня вокруг дома. Правда уставал я уже не так сильно, по крайней мере ложка, уже не тряслась. Сразу после занятий Храм натирал меня дурнопахнущей зелёной мазью «по рецептам предков», боль от растяжения снимало как рукой. Но основным её свойством со слов Храма, было закрепление «растянутых» связок и сухожилий. Днём для меня наступало время силовых упражнений. «Будущий орк» отжимался, подтягивался, поднимал и кидал брёвна, специально приготовленные Храмом. Затем прыгал через эти же брёвна, опять отжимался. Причём с каждым днём время занятий увеличивалось. Когда уставал, наступало время занятий Лекама. Мне стали нравиться даже занятия по написанию, лишь бы не к Храму. Но как только орк видел, что я свободен… Надо ли говорить, вечером я падал в кровать как убитый. Спустя эти три десятины я почти садился на шпагат. Мог пробежать не хуже лошади (по крайней мере мне так казалось), и поднимал бревно всего лишь в три раза меньшее, чем поднимал Храм.

— Так. Сейчас моешься, — Храм возвышался на до мной, глядя на мои потуги отжаться, с поставленным на спину мешком песка, — потом бежишь на базар, купишь Арофье овощи, она скажет какие, а то ты вытаскал своему Барсу всю морковь. Заодно получишь от неё «награду», она очень ждёт тебя. Потом уберёшь конюшню. А вечером будем учиться биться.

Я даже упал грудью на бревно, от которого отжимался.

— На мечах?

— Ага, на луках. Ты сначала научись без оружия.

— Блин!

— А причём тут блин?

— Не знаю. Так вырвалось.

Выбежав из калитки нашего двора, я рванул в сторону базара. Плечо немного пощипывало, не смог увернуться от мокрой тряпки Арофьи, лишь чуть-чуть не дотягивавшей по росту и казалось по силе, Храму. На базар, я буквально влетел, и сразу постарался затеряться среди деревянных лотков, стоящих довольно хаотично. Базарские беспризорники не жаловали меня. Особо бояться конечно было нечего: я был на голову выше самого крепкого из них, и в плечах пошире, раза в полтора. Но когда они успевали собраться толпой, мне могло прилично достаться. В прошлый раз пришлось спасаться бегством под их улюлюканье. Отлавировав между лотками, я добрался до овощного ряда, где у знакомой тётки купил то, что заказывала Арофья, пока медленно подбиралась ко мне для подлого удара тряпкой.

Выбравшись с базара, вздохнул с облегчением — обошлось без базарских. И наклонившись немного в бок, Арофья видимо специально заказала столько, чтоб мне жизнь мёдом не казалась, поплёлся в сторону дома. По дороге сделал не большой крюк, заглянув к отцу в лавку. Лавка, стояла в квартале «знатных», довольно на бойком месте. Насколько я знал, нам она не принадлежала, отец взял её в аренду. В квартале знати, все дома были из камня, а не как в купеческом — деревянные. Некоторые из домов были похожи на дворцы. С каменными скульптурами и изящными балконами, нависающими над булыжной улицей. Забежав к отцу, похвастался успехами у Лекама и орка, а так же тем, что Храм меня будет вечером учить биться. При этом отец слегка похмурел. Отец похвалил меня за то, что помогаю Арофье (я не стал рассказывать истинные причины похода на базар), потрепал меня по изрядно опавшей стараниями Храма щеке, и проводил тёплым взглядом до дверей.

У квартальных ворот я поглазел на кавалькаду всадников въезжавших в квартал. Привлекло внимание животное, на котором ехал первый всадник. Это была увеличенная раз в сто кошка, с огромными клыками и пушистым хвостом. Уздечки на ней не было, но всадник в голубом плаще каким то неведомым образом управлял ею. Ростом она была почти с лошадь, но явно пошире. Я уже хотел идти дальше, как услышал окрик:

— Норман?!

Из конца кавалькады на рослом жеребце (наш Барс всё равно выше) в сверкающей сбруе, ко мне повернул Ярул эль Варух.

— Да, ваше магичество, — я опустив голову и поздоровался как учили в академии.

Насколько я знал, данное приветствие практиковалось только в стенах академии, но поскольку не знал как поздороваться по-другому, использовал это.

— Ладно, ладно, ты не студент и мы не в академии. Не называй меня так. Подними-ка голову, я на тебя посмотрю, — произнёс он, одновременно с лёгкостью выпрыгивая из седла.

— Я смотрю ты похудел, возмужал, а всего прошло-то…, - бархатным голосом выговаривал он, вертя мою голову за подбородок.

Вдруг взгляд его изменился, вместо слегка усталого но проницательного, превратился во взгляд хищной птицы. Он отодвинулся от меня на пару шагов и осмотрел всего, более тщательно остановившись на груди. Его рот слегка скривился. Миг, и передо мной вновь стоял добродушный и уверенный в себе маг.

— Ну, как твоё здоровье?

— Хорошо, э-э…

— Зови господин эль Варух — понял он причину моей заминки.

— Хорошо, господин эль Варух.

— Голова не болит?

— Нет, господин эль Варух.

— Ничего не обычного не ощущаешь?

— Нет, господин эль Варух.

— Скажи своему отцу, что бы он привёз тебя… Хотя нет, не надо.

Он не прощаясь, мгновенно взлетел в седло и с места направил в галоп. Я простояв удара три сердца, ошалев от неожиданного окончания разговора, тоже убыстрился, насколько это можно было сделать с корзиной овощей, в сторону дома.