Глава 6
Поскрести по сусекам
Первые шаги в творческом проекте похожи на блуждание в темноте: они беспорядочны, суетливы и боязливы, в них много озабоченности качеством результата, но самим результатом и не пахнет. Еще и непонятно, что нужно исследовать. Я не люблю такие моменты. Я становлюсь похожа на отчаявшуюся женщину, у которой в голове крутится одна и та же мысль: «Мне нужна идея». Прийти в студию и начать танцевать в надежде, что мои бесцельные и бессистемные прыжки и ужимки внезапно сами превратятся в хороший номер, для меня неприемлемо. У меня подобное никогда не срабатывало. Случаи, когда из этого что-то получалось, редки, как снег в апреле. Вы не можете просто «танцевать», или «рисовать», или «писать». Это глаголы, за которыми ничего не стоит. Нужна осязаемая идея, чтобы начать действовать. Идея, какой бы мизерной она ни была, способна превратить процесс в результат: рисование – в картину, писание – в книгу, ваяние – в скульптуру, движение под музыку – в танец.
Хотя в такие моменты я и выгляжу отчаявшейся, таковой я себя не ощущаю, потому что у меня есть установившаяся для таких случаев практика, которая заставляет меня идти вперед.
Я называю ее «наскрести на идею». Помните сюжет народных сказок, где бедняки ищут по всем углам и собирают последние крохи, чтобы приготовить себе обед? Впоследствии эта еда всегда оказывается чем-то большим. Примерно тем же занимаюсь и я, когда начинаю работать над новой композицией, – скребу по сусекам везде, куда могу дотянуться, чтобы набрать хоть на что-нибудь. Так, взбираясь на вершину горы, ищешь любую впадинку, чтобы зацепиться и продолжить движение вверх.
Каждый может пытаться наскрести на идею по-своему. Модельер посещает магазин винтажной одежды, просматривает видеоклипы или наблюдает со стоянки придорожного кафе за тем, как одеты прохожие.
Кинорежиссер вдруг улетает в Рим, надеясь, что в Вечном городе его посетит блестящая идея. Смена декораций – чем не способ что-нибудь наскрести?
Архитектор стоит у карьера и изучает алгебраическую связь между осыпавшейся породой и неровной поверхностью каменной стены или всматривается в уходящий вглубь конус. Мы видим камни, архитектор – пространство и текстуру, он оценивает камни как возможный строительный материал.
Любая воспринимаемая информация может подтолкнуть к рождению идеи.
Наскрести на идею можно в книгах. Однажды я зашла к шеф-повару ресторана при четырехзвездочном отеле в момент, когда он и его помощники копались в груде поварских книг, написанных на иностранном языке, явно в поисках идей для нового меню. Они были несколько озадачены моим появлением, а на их лицах было написано смущение, потому что я прервала их в разгар поиска нужной идеи, что, конечно же, никому не нравится.
Кто-то может сказать, что таким образом идеи не «наскребаются», а «заимствуются», но это ведь и есть часть творческого процесса. Начальная часть, очень личная. Вы как бы говорите богам: «О, не обращайте на меня внимания, я просто немного поброжу тут по вашим чертогам…» Затем хватаете подходящую горящую головешку и мчитесь прочь, как сумасшедший, – несете людям свет и тепло.
Меня часто спрашивают: «Откуда вы черпаете свои идеи?» Такое часто спрашивают у тех, кто готов говорить о своей работе, стоя перед аудиторией. Я обычно отвечаю коротко: «Отовсюду». Это все равно что спросить: «Откуда вы берете воздух, которым дышите?» Идеи витают повсюду.
Впрочем, с жаром доказывать, что творческие идеи находятся в наших воспоминаниях, опыте, вкусе, суждениях, критических оценках, человечности, целях, юморе мне как-то не хочется. Не хочется, потому что это и так очевидно. Если мне суждено стать лидером, призывающим к творческой самореализации, то уж не повторяющим снова и снова, что идеи находятся повсюду.
Предполагаю, что люди, спрашивая: «Где вы черпаете свои идеи?» – на самом деле имеют в виду: «Как вы их узнаете?»
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что есть идея.
Идеи принимают различные формы. Есть хорошие идеи и есть плохие. Есть большие и маленькие.
Хорошая идея, скорее, вас раскрывает, чем тормозит. Она генерирует другие идеи, и они, дополняя, улучшают друг друга. Плохая идея закрывает двери, вместо того чтобы их открывать. Она ограничивает и загоняет в рамки. Граница между хорошей и плохой идеей очень тонка. Плохая идея в руках хорошего человека с легкостью может превратиться в хорошую.
Мне нравится диалог между кинопродюсером Артом Линсоном и писателем Дэвидом Мэметом, опубликованный Линсоном в своей книге What Just Happened? Bitter Hollywood Tales from the Front Line («Что случилось? Горькие голливудские истории с передовой»).
Первое правило при создании фильма – найти писателя с идеей или иметь идею и найти писателя. С той поры, как мы с Дэвидом Мэметом создали «Неприкасаемых», между нами установились прочные и доверительные рабочие отношения: ты хорошо платишь – я пишу хороший сценарий.
Звоню ему:
– Привет, Дэйв!
– Что у тебя там? – спрашивает он.
– Отличный новый проект. Ты нужен мне, чтобы написать сценарий.
– Хорошо.
– Платят хорошие деньги.
– Отлично! Давай займемся этим.
– Но тут не все так просто…
– Почему?
– Нужно, чтобы ты сначала мне рассказал, о чем будет фильм, иначе я не смогу заплатить.
– Хорошо. А о чем бы ты хотел?
– Не знаю, поэтому я тебе и звоню.
– Понятно.
– Дэйв, как ты отнесешься к тому, что это будет приключенческий фильм?
– Хорошо отнесусь.
– Со знаменитостями в главных ролях. Может, обе мужские.
– Отлично.
– Ну давай же, Дэйв. Мне нужно хоть что-то.
– Ну, окей… Что если это будут двое парней и медведь?
– Ну вот и отлично!
Идея снять фильм с двумя главными мужскими персонажами не может считаться идеей в Голливуде. А вот два парня плюс медведь уже могут. Это соответствует непреложному правилу, что по-настоящему хорошая идея получается тогда, когда она складывается из двух маленьких идей. И, как все хорошие идеи, она получила развитие и превратилась в итоге в фильм «На грани» с Энтони Хопкинсом и Алеком Болдуином.
Разницу между хорошей идеей и плохой можно объяснить на примере, который Эдвард Форстер приводил для иллюстрации разницы между рассказом и сюжетом. «Королева умерла. Король умер» – это сюжет. «Королева умерла. Король умер от разбитого сердца» – это рассказ. И это все, что вам нужно знать о хороших и плохих идеях.
Куда полезнее уметь отличить большую идею от маленькой.
Наскрести по сусекам на большую идею вам (сейчас я обращаюсь и к себе тоже) не удастся. Она возникает каким-то таинственным образом, как непрошеная гостья (в особенности если ее невозможно осуществить). В большой идее всегда имеется скрытый мотив, обычно это желание привлечь к себе внимание, или заработать огромные деньги, или и то и другое сразу. Большие идеи – это самостоятельные и самоопределяющиеся проекты. Они приходят ко мне раз или два в год, когда я начинаю беспокоиться о преходящем характере своего творчества и начинаю пытаться создать что-нибудь вечное. Мне хочется, чтобы люди запомнили меня.
Для меня большая идея – отснять, сохранить и заархивировать все поставленные мной танцы и назвать все это Decades («Десятилетия»). Большая идея – это однажды проснуться и сказать себе, что хочу на Бродвее поставить мюзикл из песен Билли Джоэла. Эти идеи большие, потому что занимают огромное место в моей голове и, если я им отдаюсь, поглощают меня всю без остатка. Сама по себе большая идея бессмысленна не более, чем какая-нибудь цель или мечта. Она перестанет существовать, если я перестану дополнять ее маленькими идеями, превращающими ее в реальность. Если бы к идее создания мюзикла я не нашла верный способ заинтересовать Билли Джоэла и получить его одобрение, если бы не смогла подобрать нужные песни, создать узнаваемую сюжетную линию, чтобы связать воедино все песни, придумать танцевальные движения, найти лучших танцоров и убедить состоятельных людей вложить деньги в шоу и тому подобное, если бы не было тысячи других маленьких озарений, ярких образов и правильных решений… то большая идея быстро бы съежилась до маленькой, а потом и вовсе испарилась.
Поэтому скребите по сусекам в поисках маленьких идей. Без них нет больших.
Начинайте это делать, потому что нет смысла ждать вдохновения с небес. Как сказал Зигмунд Фрейд, «когда вдохновение не приходит ко мне, я прохожу полпути, чтобы встретить его». По сути, это ничем не отличается от решения кинопродюсера позвонить талантливому писателю и подтолкнуть его к идее сюжета о двух мужчинах и медведе. Если идти навстречу идее, то шансы встретиться с ней возрастают вдвое.
Помните об этом, когда мучительно пытаетесь родить грандиозную идею. Вы значительно облегчите свою жизнь, если начнете скрести по сусекам в поиске небольшой.
В книге «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» Роберт Пирсиг рассказывает, как преподавал риторику студентам колледжа в Бозмене (штат Монтана). Одна девушка, серьезная и дисциплинированная студентка, которую преподаватели охарактеризовали как лишенную творческой инициативы, решила написать пятисотстраничное эссе о Соединенных Штатах. Пирсиг высказал мнение, что эта тема слишком обширная, и посоветовал сузить ее до Бозмена. Когда пришло время сдавать работу, она пришла с пустыми руками, очень огорченная. Она оправдывалась тем, что ей так ничего и не пришло в голову. Пирсиг посоветовал ей выбрать тему еще уже и написать о главной улице Бозмена. И вновь она ничего не принесла, и явная тревога отражалась на ее лице. Раздосадованный Пирсиг язвительно порекомендовал:
«Сузьте тему до одного здания на главной улице – до оперного театра. Начните с верхнего кирпича слева».
Ее глаза за широкими линзами очков широко открылись. В следующий раз она пришла с загадочным выражением лица и протянула ему эссе на пять тысяч слов о фасаде оперного театра на главной улице Бозмена. Оно начиналось так: «Я сидела за столиком в бургерной через дорогу от оперы и начала писать о первом кирпиче, затем о втором, а после третьего слова стали сами приходить, и я не могла остановиться».
Когда вы пытаетесь наскрести на идею, даже легкий намек на нее может сдвинуть вас с мертвой точки. С этим хорошо знакомы музыканты, потому что композиция посещает их целиком – от первой до последней ноты. Отдельные фрагменты они называют строчками или рифами. Именно их поиском они и занимаются.
Со мной бывает так же. Танец не рождается в моей голове в готовом виде. Вдохновение находится в мельчайших движениях, длящихся иногда доли секунды. Комбинация из трех шагов – это уже идея. Поворот ноги в сочетании с движением руки – идея. По-новому упасть на пол – это идея. Мужчина хватает за локоть женщину – идея. Быстрая комбинация из пяти шагов, заканчивающаяся прыжком, – это, по сути, уже мегаидея, над которой я могу работать часами.
Пока я ищу, я импровизирую. Как музыкант, подбирающий нужные ноты, хореограф ищет нужные движения. Это понимание пришло ко мне не сразу. Я осознала, что никогда не найду по-настоящему верное решение, если буду искать его лишь мысленно. В голове я могу спланировать, организовать, структурировать, перестроить, но никогда не создать танец. Чтобы генерировать идеи, мне нужно двигаться. Так же и у художников: невозможно просто сесть и выдумать монументальное полотно до мельчайшего штриха, идеи рождаются только с бумагой и карандашом или с кистью и холстом, то есть в процессе выполнения физических действий.
А импровизировать я научилась так: просто включила в студии музыку и начала под нее танцевать. Вроде бы это совершенно понятное действие, но мне любопытно, многие ли ценят этот дар импровизации, неважно, о каком виде искусства идет речь. Это едва ли не единственная в жизни возможность быть совершенно свободным, не боясь каких-либо обязательств или последствий. Тут неважно, хорошо получается, плохо или интересно. Тут вы наедине с собой, никто за вами не наблюдает, не оценивает. Если что-то действительно получается – что ж, вам решать, показывать это миру или нет. По сути, вы позволяете себе помечтать, находясь на работе.
Полагаю, это знакомо и композиторам-песенникам, пробегающим по клавишам на рояле в поиске фрагмента мелодии, которая зацепила бы слух. И художникам, отправляющим в корзину наброски до тех пор, пока какой-то не окажется вдруг тем, что надо. Так я понимаю импровизацию. Тут нет посредников между импульсом и действием. Я просто действую, а результат, последствия и правдивость (если она была) оцениваю позже, во время отдыха. Это просто потрясающее ощущение. Если вам повезло испытывать его по 45 минут несколько раз в неделю, считайте это даром свыше.
С моей импровизацией, впрочем, существовала одна большая проблема: я не могла видеть результат. Художник может позже взглянуть на разбросанные по полу листки бумаги, писатель может прочесть то, что написал, композитор может записать ноты. У меня в начале моей карьеры не было способа сохранить свои импровизации (это были 60-е годы, компактных видеокамер еще не изобрели). Меня беспокоило, что я теряю много интересных движений. Тогда я начала тренировать свою двигательную память, чтобы запомнить импровизированные шаги. И назвала этот процесс «включить режим запоминания». Но затем осознала, что тем самым нарушала принципы импровизации, поскольку, как только давала команду мозгу и телу запоминать, свобода движений улетучивалась. И меня «накрывало» совершенно противоположное состояние – нечто, сковывающее движения. Процесс запоминания разрушал цель поиска, направленного на то, чтобы отключить сознание и его фильтрующие механизмы, блокирующие творческие импульсы.
Хочу тут кое-что разъяснить. Когда я говорю об отключении сознания и ментальных фильтров, я не имею в виду медитацию или уход в подсознание. Процесс нащупывания идеи реален и ощутим. Он пронизывает вас от кончиков пальцев до корней волос. Ключевой момент в том, чтобы перестать себя блокировать, оставаться открытым всему, что приходит. Когда Томасу Эдисону нужна была идея, он любил садиться в «кресло для размышлений», держа в каждой руке по металлическому подшипнику. На полу, прямо под его руками, лежали две сковороды. Эдисон закрывал глаза и позволял телу расслабиться. Где-то в промежуточном состоянии между бодрствованием и дремой его руки расслаблялись и выпускали подшипники, которые с грохотом ударялись о металл. В этот момент он пробуждался и записывал все, что приходило в голову. Это был его способ отключать цензуру сознания при поиске идей.
Стивен Косслин, профессор психологии Гарвардского университета, считает, что есть четыре этапа работы с идеями. Во-первых, идею нужно родить, опираясь на опыт, память или активную проработку. Затем ее нужно сохранить, то есть прочно закрепить в уме, чтобы она не исчезла. Потом внимательно изучить, проанализировать и сделать выводы. И наконец, ее нужно трансформировать – изменить таким образом, чтобы она могла служить вашим более высоким целям.
Кому-то удается реализовать отдельные пункты, но не все. Они способны создавать идеи, но не удерживать их или трансформировать. Моя проблема заключалась в том, что я генерировала множество идей, но с их сохранением, изучением и трансформацией были сложности. Пока я не открыла для себя видеокамеру, которая стала главным инструментом в поиске идей. Когда я импровизирую в студии одна или с другими танцорами, то всегда записываю весь процесс на камеру, чтобы позже можно было посмотреть запись.
Для меня «наскрести на идею» – это технически подготовленная импровизация (стадия создания идеи), запись на пленку (сохранение идеи), просмотр ее (изучение) и нахождение способа использования в танце (трансформация).
Способов наскрести на идею существует столько же, сколько самих идей.
Самый простой – это чтение. Если вы похожи на меня, то чтение – это первая линия обороны от вакуума в голове. В детстве благодаря чтению вы познавали мир и узнавали новое, усваивали трудную информацию. Чтение дисциплинирует. Если уделять чтению достаточно времени, можно заметно улучшить свои когнитивные способности, подобно тренирующемуся спортсмену: чем больше вы читаете, тем умнее становитесь. Неважно, что вы читаете – книгу, журнал, газету, афишу, инструкцию, – чтение генерирует идеи, потому что вы буквально наполняете голову сырьем, а воображение фильтрует его в поисках чего-нибудь полезного. Если я перестаю читать, я перестаю думать. Все очень просто.
Для отдельных категорий творческих людей, в особенности для тех, кто пишет рассказы и песни, есть еще один способ – разговоры с людьми. Слушая других, вы слушаете идеи. Мне очень нравится история Пола Маккартни о том, как они с Джоном Ленноном написали песню Eight Days a Week («Восемь дней в неделю»). Они решили поработать в загородном доме Леннона и отправились туда на такси.
– Как жизнь? – спросили они водителя.
– Трудимся, – ответил тот, – по восемь дней в неделю.
Маккартни никогда раньше не слышал такого выражения и обратил на это внимание Леннона. Тот сказал – «Точно!», и тут же принялся писать слова новой песни, которая была создана на одном дыхании.
На идею можно наскрести, наслаждаясь работой мастеров в музеях или на выставках. Когда публика стала терять интерес к опереттам Гильберта и Салливана, Гильберт – автор всех либретто – начал отчаянно искать новую форму или идею. И нашел ее на выставке японского искусства в Лондоне, которая подвигла его написать либретто к опере «Микадо», которое, в свою очередь, вдохновило его партнера Салливана на создание музыкальной части, впоследствии вызвавшей волну увлечения всем японским в Европе. А началось все с посещения выставки.
Можно идти по стопам своих учителей и кумиров, используя их работы в качестве отправной точки для генерирования идеи. Но тут нужно быть очень осторожным. Когда я только начинала, то часто замечала, что решаю проблемы теми же методами, какими их решали мои учителя – Марта Грэм и Мерс Каннингем. Я ловила себя на этом и говорила: «Постой, так делали Марта и Мерс. Мы так не можем делать». Когда вы пытаетесь искать идею среди готовых образцов, это может стать опасной привычкой и сделать из вас скорее имитатора, нежели творца.
Неиссякаемым источником вдохновения может стать природа. Моцарт и Бетховен, к примеру, были страстными любителями птиц. Они находили музыкальные мотивы в их пении. На меня пение птиц не производит такого впечатления. Мне важно видеть, как они движутся: как ходят вразвалку, как балансируют, как летят, – все это может зажечь искру вдохновения во мне. Актер может найти идею, наблюдая за осанкой птицы. Художник же, вероятно, будет изучать окраску птицы.
Чтение, общение, окружающая среда, культура, герои, кумиры, природа – все это «сусеки» для творческого вдохновения. Поскребите по ним – и в этот день у вас обязательно будет пища.
Но штука в том, чтобы, когда вы нашли одну идею, не остановиться на ней. Генри Джеймс как-то сказал, что гениальность – в умении видеть общее в разрозненном. В пустом пространстве вы пытаетесь соединить точки, связывая «А» с «Б» и «В», и, возможно, даже дойдете до «З». Но чтобы обнаружить «А», нужно поскрести по сусекам. Если вам удалось добраться до «А», значит, вы ухватились за скользкую каменистую поверхность. У вас уже есть преимущество! Теперь нужно двигаться дальше, к «Б», – это обязательно. Останавливаться на одной идее нельзя. У вас не появится рабочая идея до тех пор, пока в ней не сложатся как минимум две маленькие идеи.
Все дело в динамике. Если хотите увидеть, как это бывает в кино, посмотрите фильм Майка Николса «Деловая девушка». Это полусказочная американская история о том, как девушка из небогатых слоев общества (в исполнении Мелани Гриффит), работающая машинисткой, пытается выбиться и сделать карьеру в инвестиционном банке, а заодно и завоевать сердце прекрасного принца (Харрисон Форд). Но будет намного интересней, если смотреть этот фильм как рассказ о творчестве. Героиня прекрасно умеет скрести по сусекам и находит идеи повсюду. Вот она натыкается на статью о радиоведущем. Затем ей попадается на глаза статья в журнале о желании крупной компании приобрести новые активы, а следом о том, что дочь основателя компании собирается замуж. Она складывает все эти идеи вместе и пытается стать посредником между компанией и радиостанцией, убеждая руководство компании купить радиостанцию. В конце концов ей приходится рассказать, как ей пришел в голову план приобретения радиостанции. Сцена красноречива. Ее уволили. На выходе из здания, держа коробку с бумагами и личными вещами (коробка в точности как у меня!), она получает, наконец, возможность поделиться своими мыслями с магнатом:
«Вот это “Форбс”, видите? Здесь статья о том, что вы хотите купить вещательную компанию. А теперь, в тот же день, я читаю на шестой странице “Пост” заметку о Бобе Стайне, ведущем радиошоу, который грубовато шутит про Эфиопию, и центре Бетти Форд для алкоголиков. Но это не главное. В общем, в тот вечер у него был благотворительный аукцион. Голубая кровь, все дела, разве не забавно? Переворачиваю страницу, а там – сообщение о свадьбе вашей дочери. Красивая она на фото. И она помогала организовать благотворительный бал Стайна. И тогда я начала думать: Траск, радио, радио, Траск».
На магната это производит сильное впечатление, и он тут же принимает ее на новую должность. Если отбросить сказочную романтическую часть, это история о том, как связать «А» с «Б», чтобы прийти к «В». «Деловая девушка» – это самоучитель для изучения техники «наскребания».
В мире бизнеса совершенно нормально не беспокоиться о том, что вы использовали идеи, которые нашли, в совершенно иной форме.
Один мой хороший знакомый, талантливый театральный агент, встречался с оперной певицей, чтобы обсудить, каким образом сделать ее еще более известной, а ее имя – звездным. Оперная дива поведала, что хотела бы услышать некоторые из своих арий в кино, чтобы миллионы людей могли услышать ее голос. Цель достойная. И у агента появляется идея: он рассказал ей, как композитор Берт Бакарак записал четыре диска с различными артистами, которые на протяжении всех лет его работы исполняли написанные им хиты. Он отштамповал тысячу экземпляров этой личной антологии и разослал музыкальным директорам и продюсерам по всему миру. Идея Бакарака состояла в том, чтобы продюсеры вспоминали о нем, когда будут подбирать репертуар для своих исполнителей или саундтреки к фильмам. Агент предложил сделать то же самое и ей: создать личную антологию лучших арий и разослать ее более широкой музыкальной аудитории, а не только оперному сообществу. Агент был очень собой доволен, когда делился со мной этой идеей. Для меня это выглядело так: он взял «А» (идею Бакарака) и «Б» (идею дивы расширить аудиторию) и пришел к «А» (сделать то же, что Бакарак). Это было и умным, и практичным, и, вероятно, наиболее правильным решением. Он выполнил свою работу. Ничего особо креативного он не придумал, но он и не ставил такой цели.
Не хочу сейчас, чтобы меня поняли неправильно. Я не критикую подобного рода связующее мышление в бизнесе. Это практично и дает быстрый результат. Воспользуйтесь тем, что уже работало ранее и адаптируйте к своей нынешней ситуации. Принимая во внимание все риски, связанные с необходимостью получения прибыли, выдачей зарплаты, затратами на рекламу, стремиться использовать то, что уже хорошо сработало, вполне естественно. Все мы сталкивались на собраниях с решением какой-нибудь проблемы. Все знают это чувство загнанности в тупик, пока кто-то вдруг не вспомнит, как другая группа смогла успешно разобраться с подобной же проблемой. И все тогда с облегчением выдыхают. «Замечательная идея, – говорит босс, – давайте так и сделаем». И дает соответствующие указания. Вот так связующее мышление находит признание в бизнесе.
Художнику так поступать непозволительно. Люди не ждут от вас скопированных творений (на самом деле, если вы так сделаете, они с радостью будут обсуждать, что вы скопировали и у кого). Искусство – это не минимизация рисков и создание проекта с гарантированным успешным результатом. У художника более высокая цель. Быть художником – значит быть новатором. Вам не нужен чужой велосипед, чтобы покорять своим талантом города и веси. Вы и знать не хотите, что велосипед уже изобретен. Вы хотите изобрести собственный.
Процесс поиска идей неконтролируем и хаотичен. Но есть несколько правил, которые помогут сделать его более управляемым.
Быть в форме
Наскрести на идею сложнее, если вы «заржавели». Спортсмены ставят рекорды на пике своей формы. Вы будете находить идеи в рекордные сроки, если тратить время и силы на тренировки и поддержание тонуса. В первый рабочий день после отпуска я готова к тому, что мой КПД в течение недели будет нулевым. Тем не менее я стараюсь делать все, чтобы привести ум и тело в форму. Когда я в форме, я могу начать выдавать результат через две-три минуты. Возможно, вам это знакомо. В какой бы среде вы ни работали, если вы были оторваны от нее в течение нескольких недель, первые дни будут корявыми и малоплодотворными. Но по мере того, как ржавчина начнет опадать, дела пойдут лучше. Идеи начнут рождаться с большей легкостью. Бегущие по клавиатуре пальцы, смотрящие на холст глаза, сжимающие инструмент руки будут синхронно реагировать на импульсы, идущие из головы и сердца. Вы будете собранны и наполнены энергией, и поймете, что вам не терпится приняться за работу.
Наскрести – так лучшее
Когда я ищу музыку для своих танцевальных композиций, сразу обращаюсь к классикам – Моцарту, Бетховену, Брамсу, Гайдну. Я переслушиваю всю их музыку, потому что хочу воспитать свой слух, а главное – найти лучшие их произведения. Живем один раз – творим на века, и мне не хочется для своих танцев довольствоваться абы чем.
В этом я щепетильна. Я выбираю лучшее из всего, что удается наскрести по сусекам. Это похоже на работу портного. Есть кусок ткани, бумажная выкройка, булавки, чтобы крепить выкройку к ткани, ножницы, чтобы резать, и нитки, чтобы шить. Но ключевой компонент – это ткань. Чем лучше ткань, тем выше вероятность, что работа будет успешной. Поэтому хорошая музыка – ключевой компонент хорошего танца. Моя цель – не испортить музыку танцем.
Скульпторы знают, что работа наполовину сделана, если найден отменный камень. В материале залог успеха. Если вам удается найти лучший материал, самое трудное позади. Для режиссеров ключ в подборе актеров: если выбранные – лучшие, снять плохой фильм почти невозможно. Именно об этом я думаю, когда на поиски идеи отправляюсь к великим мастерам. У них найти то, что мне подойдет, гораздо легче.
Попробуйте так и вы. Если ищете вдохновляющую идею в книгах, читайте лучших авторов и начните с их культовых трудов. Если в изобразительном искусстве, смотрите работы выдающихся художников. А если в кино, сконцентрируйтесь на лентах великих режиссеров. На поиски идеи отправляйтесь к лучшим из лучших, тогда и качество найденного будет на уровне.
Не искать дважды в одном месте
Неотъемлемой частью боевой стратегии генерала Гранта было никогда не возвращаться на одну и ту же территорию: можно наткнуться на преследующего врага. Но важнее, что никакой новой информации не извлечешь, идя по одним и тем же следам в уже знакомой местности. Грант всегда разведывал новые пути на новой местности. То же правило применяю и я, когда занимаюсь поиском идей. Я импровизирую в разных помещениях, под разную музыку, читаю новое и непривычное, – все лишь для того, чтобы избавиться от старых привычек и встряхнуться. Молния не бьет дважды в одно дерево, озарение не снисходит дважды в одном и том же месте.
Не сдерживайте гнев
Вы наверняка бывали на собраниях, когда у босса случалась вдруг вспышка ярости. И все такие: «Ой-ой, босс что-то зол, нужно собраться». Ярость, если ее правильно использовать, может послужить замечательным средством пробудить людей и заставить что-то делать. И вас самих тоже, когда вы сидите одни и пытаетесь наскрести на идею. Разозлитесь, вспылите. Да, гнев – это дешевый способ вызвать выброс адреналина, но когда вы в тупике и не знаете, с чего начать, то и такой сойдет.
Поиск идеи – это не про контроль и спокойствие. Дайте волю первозданной энергии, выпустите ее и наблюдайте, как она сметает все на своем пути. Только так можно надеяться, что в столкновении безумных стихий вспыхнет искра. Обычно так и бывает.
Я сравниваю это сумасшедшее, бурлящее энергией состояние с передвижением тяжеленных предметов. Ваши ноги подкашиваются, вы мертвой хваткой вцепились в свою ношу и вот-вот сдвинете ее с мертвой точки. В этот момент ваше сознание совершенно пусто. Вы весь суть порыв и стремление. Вы не думаете о весе предмета, вам просто нужно его поднять.
То же и с поиском. Чтобы наскрести на идею, нельзя прогнозировать и анализировать недостигнутый результат. Нужно довериться бессознательному, позволить ему устремиться вперед свободно, без цензуры. Пусть выходит ужасно, неловко и неправильно – все можно поправить позже. Вам никогда не удастся найти идею, если останавливать себя, не давать впадать в ярость, остывать.
Поиск идеи – суть начало творческого процесса. Это момент, когда ваша идея отрывается от земли, рвется ввысь, игнорируя законы тяготения. Если удерживать ее, никогда не узнаешь, как высоко она могла бы взлететь.
