Глава 3
Девочка лежала поверх покрывала, и кровь расползалась по её платью безвкусным пятном. Дарго крутился в дверях, тяжело дыша, а я раздевала мертвецки холодную Лидду. В голове роились мысли: что делать, с чего начать, как быть. Ясно одно, не обойтись без заклинаний, но резерв пуст.
— Веди сюда конюха, — рявкнула на суетящегося Дарго.
Тот не спрашивал — убежал, а спустя минуту или две втащил запинающегося парня.
— Я не… не воровал… буквально разок… — заикался тот.
Наемник бросил его к моим ногам. Я как раз окончила промокать рану.
— Если будешь вести себя тихо — получишь золотой.
Конюх понимающе заткнулся, и я впилась в него лезвиями — туманами, бесстыдно ощупывая. Итак, он маг — недоучка, обучения не проходил, дарованной ему силой управлять не умеет. Теперь бы научиться питаться, не высасывая до дна.
Капелька за капелькой, по глоточку, я тянула магический запас конюха в себя. Он побледнел и осунулся, но не сдвинулся, да и не смог бы — Дарго крепко держал мальчишку за воротник.
Резерв требовал ещё, но я оборвал канал на половине. Туманы в надежде на добавку потянулись к парню — нет, прекратите! Придавив рукой грудь девочки, я направила всю приобретенную магию в неё. Пустила в края раны, сращивая те. Кровь, бьющая фонтаном, остановилась. Краткая секунда передышки. Не успела я выдохнуть, как кровь хлынула изо рта. Лидда, выгнувшись, захрипела. Конюх завопил.
— Держи его! — прорычала я.
Туманы запустили пальцы в остаток резерва. Ещё. Ещё! Нет, не выпивайте всё, хватит!
Второй поток направила в порванное легкое. То трепыхалось под касаниями, но заживало. Нам потребовалось мучительных полчаса, чтобы рана исчезла, оставив о себе в напоминание грубый рубец. Дыхание Лидды выровнялось, жизненная нить восстановилась. Я обессиленно привалилась к стене и наощупь достала из поясной сумки монету.
— Держи. Советую записаться в столичную академию чародейства и знахарств.
— 3–зачем? — Мальчишка спрятал золотой, попятился.
— Ты маг и довольно сильный, не растрачивай свой талант попусту. — Рукавом смахнула испарину со лба. — Дарго, уж не знаю, как ты объяснишься перед сестрой, но её дочь будет жить. Возможно, у неё даже разовьются особые способности: на грани между жизнью и смертью такое случается, уж поверь мне. А пока ей нужен покой и обильное питье.
Дарго, пролепетав слова благодарности, унес ребенка. Конюх шмыгнул следом. Я без брезгливости глянула на заляпанные простыни. Плевать, для сна сгодятся. Не раздеваясь, бухнулась в постель и крепко задремала. Без сновидений.
Наемник разбудил меня после полудня и тусклым голосом попросил собираться.
— Как Ильда? — спросила я, сонно потягиваясь.
В глаза словно насыпали песка. Всё тело ломило. Поспать бы ещё часик или два.
— Я поклялся никогда больше не появляться здесь, а она — простить меня… со временем. Пожалуйста, поехали скорее к твоему лорду.
— Поехали, — обреченно согласилась я, вставая. — Не кори себя. Ты поступил правильно… — Он глянул на меня с сомнением, и я окончила: — … когда принес девочку ко мне.
— Иначе бы я сам себя проклял. Спасибо, что помогла.
— А для чего ещё нужны друзья? — Обветренных губ коснулась улыбка. Как я говорила ранее: нельзя давать долговременные клятвы. Когда-то пообещав сделать для Дарго всё возможное, я выстроила порочный круг, из которого мы не можем выйти, потому вынуждены постоянно спасать друг друга.
Мы ехали к границе, подгоняемые ледяной бурей. Дарго впервые разоткровенничался: он вспомнил детство и то нападение, сестру, родителей, годы, проведенные в рабстве. И встречу со мной.
— В тебе был стержень, что ль. — Дарго несся вперед, словно стремясь обогнать время, и голос его доносился до меня порывами ветра. — Вроде напуганная, сжавшаяся, а в глазах — пламя. Я тогда уже не первый рабовладельческий дом сменил, даже успел на боях побывать и могу сказать с уверенностью, таких, как ты, мало. Потому, когда ты решила бежать, я понял — помогу.
Я провела в доме Шата два с небольшим года. Меня никто не покупал, но иногда брали в так называемую аренду. Пользовались в самых разных целях и возвращали как поношенную тряпку. И вот, в очередной раз упав на вонючую лежанку у стены — мою личную лежанку, — я разучилась думать, дышать, существовать. Всю меня заполнила единственная мысль, такая живая и настоящая, такая сладкая: бежать.
И я подчинилась ей, начала копаться в скромных пожитках, стремясь отыскать что- нибудь, способное пригодиться, но была остановлена светловолосым человеком, занимающим второй ярус лежанки. Дарго. Он ни с кем не знался и держался обособленно от остальных рабов, считался дикарем.
— Тебя забьют, дурная, — шепотом предупредил он, хоть и не знал о моем плане, и обхватил за тонкий рукав прорванного очередным «нанимателем» платья. Запястья саднило от веревок.
— Пускай! — Я вырвалась.
Рабы спали, и на нашу возню никто не обратил внимания: в бараках случались и стычки, и изнасилования, и даже забои насмерть (правда, после этого выживший раб тоже принимал смерть, потому как никто не может сломать хозяйскую вещь, кроме самого хозяина).
— Я тебе помогу. — Он склонился ко мне. — Дай мне два дня, договорились?
Я ему не поверила, но рухнула обратно и залилась горькими слезами. Мне было гадко и дурно, и так страшно, будто я уже убежала…
«Два дня, а потом я уйду с его помощью или без», — решилась в ту ночь.
Дарго не соврал и на третье утро приказал быть готовой. От счастья у меня всё валилось из рук, целый день я ожидала знака. А поздним вечером, уже готовясь ко сну, когда надежды рухнули, и я почувствовала себя обманутой, объявился мой нежданный спаситель:
— По сигналу — беги. На, откроешь входную дверь.
В мою ладонь лег холодный металл ключа.
— Если я спасусь, то обязательно вытащу тебя отсюда, — горячо заверила я. — И вообще, сделаю для тебя всё! Клянусь!
— Ха, спасись для начала.
А дальше всё завертелось как волчок. Крик Дарго:
— Он не дышит! Эй, вы, говнюки! Ваш товар дохнет!
Чьи-то вопли, паника, набежавшая стража, и я, невесть как умудрившаяся выскочить наружу. Поразительно, как меня никто не заметил и не поймал. Я бежала, бежала, потом шла, ползла, задыхаясь и теряя ориентацию в пространстве. Отбитые ноги кровоточили, дыхание застряло посреди глотки.
Чудом я выбежала из столицы. Дни смылись в пятно, голодное и болевое. Я питалась травой, пила воду из затхлых водоемов, затерянных в пожухлых лесах Островов. А когда набрела на ту лачугу, перестала сопротивляться. Просто лежала на полу час, два, три и целую бесконечность, пока не появился Трауш. Его имени тогда я не знала, как и того, какую роль сыграет наша встреча.
Меня поймали в тот же день. Как выяснила позднее, на Трауша напали разбойники, и градоправитель Островов выслал своих людей для обыска местности. Они нашли меня и, позорно проведя нагой по столице, отдали в дом Шата, где побои смешались в кровавое пятно перед глазами.
Но после я очнулась в мансардной комнате поместья лорда, сменив одно заточение на другое. Многое изменилось с той весны. И вот сейчас мы приближались к Пограничью, а произошедшее всего-то полгода назад казалось ночным кошмаром.
— Что именно ты тогда сделал? — спросила я.
— А, втихаря прикончил одного драгоценного раба из числа экзотов, стража переполошилась, началась возня, — запросто ответил наемник так, будто убить кого-то в рабовладельческом доме было сущим пустяком. — Но, в самом деле, тебе повезло уйти незамеченной. Но гораздо больше повезло встретить своего лорда.
Да уж, это не назвать ничем иным, если не божественным даром.
К ужину мы спешились и разложили карту, выстраивая маршрут. Дарго скреб ногтем заросший подбородок, я рассматривала отметины — города и думала, как мало они значат на карте, и как долог путь от одной точки до другой. Жаль, что лишь немногие маги способны овладеть искусством создания портала, комкающего реальность. Все остальные вынуждены проводить недели в пути. У теней за портал, именуемый сумеречным туннелем, отвечают жрецы. Достаточно обратиться к ним, и меня проведут по сумраку прямо в поместье Трауша.
— Ну что, — Дарго ткнул в точку, где мы предположительно находились, — ехать дней пять, это хорошая новость. А плохая заключается в том, что крупные селения кончаются. Сегодня мы переночуем тут, — указал на маленькое пятнышко посреди лесов, — а остальные дни, по всей видимости, будем довольствоваться лежаками из еловых веток.
— Почему бы не заехать сюда?
Ровно в середине отрезка от нас до границы была приметная отметина с названием Крово — зори. Туда примерно два дня пути, оттуда — тоже; отличное местечко, чтобы накормить лошадей, пополнить запас провизии и отдохнуть перед последним броском.
— Не, предпочитаю быть сожранным волками, а не людьми. — И в ответ на мой недоуменный взгляд заговорил: — Там обитают бешеные сектантки, и представь, кому они поклоняются? Теням! — Дарго закатил глаза. — Я с самого детства усвоил, что туда лучше не соваться.
Ну, теням — это не страшно. Может, даже хорошо. Впрочем, Дарго лучше знает здешние края — если он сомневается, стоит ли там останавливаться, я перечить ему не стану.
Но тут он продолжил:
— Эти безумные бабы с трилистником на шее с виду приличные, иногда заезжали к нам для торговли. Но слухи ходили об их общине самые дурные.
— Трилистник? — уловила я нечто бескрайне важное.
— Ну да, их отличительный знак — амулет — трилистник. А что?
— Да так… — Я на миг задумалась. — Мы остановимся в Крово — зорях.
— Нет.
Они пускают путников?
— Да, у них даже постоялый двор есть, — с неохотой признался Дарго. — Но Сольд, услышь меня…
— Тогда едем. Слушай, ну не съедят же они нас живьем? Сам говоришь, женщины. А мне очень надо туда попасть и кое-что разузнать.
Дарго посмотрел на меня очень серьезно и сказал без доли иронии:
— Может, и не съедят, но подвесят за ноги да шкуру сдерут в святой вере на благосклонность теневого лорда. Он у тебя как к шкурам относится?
Докатились! Трусости от своего то ли друга, то ли хорошего приятеля я никак не ожидала, всё же многое прошли и увидели, чтобы так запросто нырять в кусты. Ан нет, он действительно не допускал даже мысли заночевать в Крово — зорях.
— Изредка спускает сам, — гаденько подмигнула я. — Дарго, я гарантирую тебе как будущая леди Теней, что нас никто не тронет, не съест и не подвесит за ноги. — Встала и приложила ладонь к груди как при отдаче клятвы.
— Дались мне твои гарантии, — плюнул он, скатывая карту.
— И удвою вознаграждение.
Если честно, как наемник он мне без надобности — обойдусь туманами. Но в качестве компаньона и хоть какого-то общения Дарго был незаменим. Сама бы я сошла с ума от незнания и одиночества.
Жадный блеск тут же заполнил зеленые глаза наемника.
— А ты умеешь убеждать, леди, так уж и быть, уговорила, остановимся там. Но спать я буду с кинжалом в зубах.
— Да хоть с ятаганом спи, только поскорее поехали.
Я радостно хлопнула в ладоши, а Дарго хмыкнул и глянул как-то искоса с эмоцией, не совсем понятной мне. Не то одобрение, не то заинтересованность, да только какого рода?
— И ещё, — сказала, когда мы вновь оседлали лошадей, — предлагаю разделиться. Раз уж культ женский, может, одинокой путнице они расскажут больше, чем той, что ездит с сомнительного вида наемником. Или наоборот, очаровательный мужчина выведает чуть больше, чем женщина.
Дарго цокнул.
— Ты режешь меня по живому.
— А ты грабишь казну Пограничья, так что мы — квиты.
Наемник спорил и дальше, но скорее ради приличия. Мы пустились вскачь, следуя за ароматом тайны, которую я была обязана разгадать.
К вечеру третьего дня мы прибыли в Крово — зори. И уже на подъезде я поняла, о чем говорил наемник. Пахло недавней смертью, да так явно, что меня едва не вывернуло. Словно нити приторной сладости вмешались в запах травы, леса, осени…
Я тряхнула головой, отгоняя дурное предчувствие. Скорее всего, всё дело в близости к топям, а прочее мне почудилось. Легко напугать того, кто не прочь испугаться.
Мы с Дарго распрощались за час до села, и его фигура давно затерялась за линией горизонта. Он прибудет позже под видом странствующего историка. Я подробно рассказала о жертвоприношениях в храме Теней и о клейме на лбу убитых. Наемник пообещал выведать всё возможное.
— Капелька природного шарма, — важно вздернув подбородок, уверял он, — и эти сектантки забудут обо всём, кроме меня.
Надеюсь на то. Ну, или они отвлекутся на его хвастливую персону, а остальное выведаю я сама.
Лошадь опасливо заржала, но я сжала ногами бока, и она недовольно, водя мордой, поплелась к воротам.
Сельская община была чистенькой, ухоженной и самой обычной. Кудахтали куры, носились тощие собаки, на одном из заборов умывалась полосатая кошка. И постоялый двор здесь имелся, тоже вполне приличный, а главное — недорогой. Заправляла всем добротная женщина, румяная и горластая. Она и приветила одинокую путницу, и воду нагрела для помывки, и вообще всячески обхаживала. Неудивительно, двор не пользовался популярностью, потому других гостей не предвещалось. В итоге хозяйка пригласила меня в прилегающий ко двору трактир, где наготовила желтоглазую яичницу, тушеное в овощах мясо, намасленные блины и прочую вкусноту.
Объевшись так, что воротило от одной мысли о еде, я развалилась на лавке, вглядываясь в безлюдные сумерки за оконцем. Когда же приедет Дарго?
Светила луна, налитая золотом, точно свежеотчеканенная монета. Такая луна бывала только в Пограничье. Я как под чарами вышла из трактира и встала под её лучи. Улочки были пусты, в домах гасли неяркие лучины. Крово — зори погружались в сон. Если бы не воняло сладостью, прямо как в имении господина Розеншаля, — ничто не предвещало бы беды.
Туманы рвались к Пограничью, к горам, надменно возвышающимся над страной, к пахучим яблоневым садам и звали с собой меня. Потерпите, маленькие, две трети пути пройдено. Граница близка.
Вернувшись в трактир, я бесцельно осматривалась. Идти в кровать не хотелось, потому я разглядывала рисунки, украшающие стены. И среди цветов, полей и батальных сцен увидела… лорда Пограничья.
Нет, конечно, художник изобразил не Трауша — но кого-то, похожего на него. Высокий лорд, полководец. Вершитель теневых судеб. И на его шее сиял трилистник. Я прикоснулась к мужественному лицу кончиками пальцев. Будто бы рисунок из таверны мог передать всю нехватку моего суженого, строгого и временами жесткого, а иногда податливого и улыбчивого.
Я скоро приеду, — пообещала самой себе.
— Это вряд ли, — раздалось за спиной унылое.
У двери, ведущей на кухоньку, обнаружились хозяйка двора и низкорослая блондинка, невзрачная что полевая мышь. Они обе изучали меня, но беззлобно, скорее с любопытством.
— Граница закрыта, — на незаданный вопрос ответила блондинка. — Я — Эма.
— Сиена, — солгала я. Теневое государство близко, и у всех на слуху имя будущей жены правителя. Мало ли, дамы приметят во мне главную конкурентку и решат быстренько превратить лорда во вдовца. — Что с границами?
— Людей туда не пускают уже как третью неделю. — Хозяйка издала протяжный вздох.
— Как и любые расы, за исключением теней, — поддакнула Эма, выпучивая и без того круглые глаза. — Всех разворачивают и отправляют восвояси, а недовольным ещё и членовредительством грозят.
Что?! Беспокойство сковало сердце, паучьей сетью опутало органы. Не может быть, почему въезд перекрыли? Что произошло?!
— Что произошло? — повторила я вслух, чувствуя, как слабеют ноги.
Женщины заговорили наперебой, но ничего толкового не поведали. Всем по эту сторону было невдомёк, что творится за горами. Зато мою бледность они поняли по — своему:
— Вам очень нужно туда?
— Да нет, не особо, — промямлила одеревеневшими губами. — Хотела обосноваться в Ре — ре. Говорят, благодатные края для… швеи. — Я охнула от мнимой досады не стать рукодельницей в Пограничье. — Ладно, попробую пробиться, а нет — как будет угодно богам.
Ну, уж без пяти минут леди пограничники впустят. Меня пугало не это, а обстановка. Трауш никогда не считал иные расы грязными или недостойными. Наоборот он стремился разбавить тени иноземцами, да и вообще — если бы он был нетерпим к людям, неужели бы стал меня спасать?..
Что-то неладно. Мне срочно нужно туда, к нему! Чуть не рванула из трактира, но остановила себя. Сначала нужно разобраться с тем, за чем приехала в Крово — зори. Жертвоприношения давно тревожили лорда, и если я разгадаю их мотивы, то докажу, что достойна именоваться леди Теней.
— Ой, какой красивый знак. — Я будто невзначай присмотрелась к талисману на шее лорда. — Что он означает?
— А, какой-то амулет. Эта картинка тут целую вечность висит, покуда ж нам знать, что подразумевал её автор? Намалевал, да и продал сюда за медянку, а нам всё красивше, чем голые стены. — Безразлично махнула рукой Эма, хотя я видела: ей известно гораздо больше.
Но, разумеется, не скажет абы кому.
— Ясно. — Оторвала взгляд от рисунка. — Ну а лавки у вас имеются, продуктовые или оружейные?
Завтра же начну осмотр, а нет людей более болтливых, чем торговцы. Те в надежде удержать покупателя готовы поделиться всеми сплетнями на свете.
— Имеются, но особого выбора не ждите, — подтвердила хозяйка грубым басом. — У нас, знаете, община неприметная. За счет редких путешественников и выживаем. Попрошу лавочниц открыться с рассветом, не терять же покупателя. Когда вы планируете выехать?
— Около полудня, но, может, задержусь, если не прогоните. — Я широко зевнула.
— Благодарю за ужин и то, что приняли на постой.
Женщины пожелали самых светлых снов и явно расслабились, не усмотрев во мне ничего, кроме кошеля, набитого монетами.
В спаленке размером с чулан я прислушивалась к каждому шороху. Где же заплутал Дарго? По моим подсчётам, он уже должен въехать в Крово — зори.
Он заявился с первыми каплями дождя и поднял на уши весь постоялый двор. Я слышала зычный смех и громкий голос — наемник был весел настолько, что несло неприкрытой фальшью. А дальше смех и голос переместился в соседнюю комнату, правда, к ним добавился женский писк. Вот молодец! Недавно трусил ехать к полоумным сектанткам, а уже подцепил очередную девицу. Да и кого? Кроме Эмы и хозяйки, на постоялом дворе не водилось ни единой живой души.
Болтовню сменила тишина, после — частые стоны. И вновь тишина. Я прижалась ухом к стене. Неужели они закончили любовные игрища и засопели, обняв друг дружку?
Взлохматила волосы — будто только что проснулась — и вышла из комнаты. Прошлепала босиком по полу. Постучалась в соседнюю дверь. И ещё раз.
Дверь приоткрылась, в проем высунулась пучеглазая Эма.
— Да? — настороженно спросила она.
— Ой, вы тут? — Я изобразила недоумение. — Хотела попросить соседа заниматься своими делами тише. Спать мешает.
Эма прижала ко рту ладошку, сдавленно хихикнула.
— Извините, просто мы заигрались и забылись. Отдыхайте, я обещаю впредь быть тише.
И всё бы хорошо, да её выдавал взгляд, напряженный и недоверчивый. Лично виновник не вышел — тоже подозрительно. Мне оставалось лишь кивнуть и удалиться к себе, чтобы продолжить вслушиваться в мертвецкую тишину за стеной.
Итак, Дарго вляпался. Опять. Судьба заставляет нас постоянно возвращать друг другу долги. Этот замкнутый круг не разорвать ничем.
До утра я не сомкнула глаз, да спать и не хотелось. Тревога, осевшая внизу живота, поднималась всё выше. Пограничье закрыто. Не впускают никакие расы, разворачивают с угрозами, руша дипломатические отношения, выстраиваемые десятилетиями. Почему? Связано ли это со мной? Что с лордом? Уж не решил ли он таким образом прогнать ставшую ненужной невесту? Нашел способ разорвать нашу связь, стереть руну, и…
Мне вспомнились ласковые поглаживания и голос, просящий поскорее возвращаться. И наш последний разговор перед моим отъездом, окончившийся ссорой. Быть может, лорд устал меня ждать. И тогда я навсегда изгнана из Пограничья. Что, если так? Куда мне ехать?
Нет, Трауш не мог так поступить. Он обещал ждать.
Когда неторопливое осеннее солнце осветило округу, я спустилась в трактир, где хозяйка вовсю подметала пол, скорее разнося пыль из угла в угол, чем избавляясь от неё.
— Ну, как спалось на новом месте? — по — приятельски вопросила она, выкладывая в мою тарелку омлет.
— Да так, — я поморщила нос, — кто-то заселился в соседнюю комнату и прервал мой сон своими любовными забавами. Где же он? Пока я мучилась бессонницей, он нагло дрых и небось дрыхнет до сих пор?
— Нет, — с каменным лицом ответила хозяйка, — напротив, тот постоялец уехал с рассветом.
Иными словами, всё плохо, и с Дарго явно приключилась беда.
— Итак, где мне запастись провизией? — наскоро позавтракав и отказавшись от ежевичного морса, спросила я.
— Сверните от нашего двора направо и идите до вывески. Там обжорная лавка будет. А по правую руку — зелья всякие, невесть какие, но в дорогие сгодятся. Напомните, когда вы отъезжаете? — вновь поинтересовалась она, убирая со стола посуду.
— Пока не решила. — Я обтерла губы салфеткой. — Думаю, день — два пересижу у вас перед последним рывком.
На лице отразилось недовольство, но вслух хозяйка, напротив, порадовалась и пообещала приготовить на обед что-нибудь вкусненькое.
Община суетилась в ранний час: сновали женщины, гонялась детвора. Со мной приветливо здоровались и улыбались, кто-то даже спрашивал, как путнице в Крово- зорях. Ничто не выдавало в них почитательниц теней, если бы не амулеты с трилистником на шеях. Отсутствие мужчин тоже не сильно замечалось — женщины прекрасно справлялись со всей мужской работы. Правда, непривычно было видеть бьющихся на палках — мечах не мальчуганов, а короткостриженых девчонок.
Ассортимент лавок не отличался разнообразием, но вяленая говядина, такая незаменимая в долгом путешествии, здесь имелась, как и корм для лошадей, и восстанавливающие снадобья, и крупа. Торговки искренне обрадовались щедрой покупательнице, и распрощались мы, полностью довольные друг другом. Но пообщаться ни с одной из них не удалось — женщины были милы ровно до того момента, пока не приходилось отвечать на вопросы.
И всё же нашлось местечко, куда меня не пустили приветливые общинницы. Храм стоял на пригорке и смотрел на Крово — зори витражными стеклами — дорогое украшение для маленькой деревеньки, наверняка во всем себе отказывали, копя на него. Разноцветные стеклышки блестели на свету, так и манили рассмотреть их поближе. Я порывалась переступить порожек, но дорогу мне преградила настоятельница в бесформенной хламиде темно — серого цвета.
— Простите, внутрь нельзя. — В её бесцветных глазах застыло смирение.
— Мне бы только посмотреть. — Я, встав на цыпочки, попыталась глянуть на внутреннее убранство, но настоятельница прикрыла двустворчатые двери за собой.
— Обещаю ничего не трогать. Так любопытно, я ведь тоже неравнодушна к теням.
— К сожалению, запрещено. — Она скрестила руки под грудью.
Я со вздохом неподдельного огорчения, дважды обернувшись в надежде, что настоятельница сменит гнев на милость, спустилась с храмового крыльца. На обратном пути к постоялому двору заглянула в конюшни, погладила по холке свою лошадь, накормила её сахарком, прикупленным в лавке. Гнедая кобылка Дарго безмятежно пощипывала сено. Наемник, без сомнения, где-то недалеко. Вот только что с ним?
Костеря на чем свет стоит Дарго, обещающего быть осторожным и тут же угодившего в ловушку, в комнате я опять прильнула ухом к стене. Да нет же, пусто. Туманы лезли сквозь щели и не ощущали стороннего присутствия. Ну и куда эти дамочки дели рослого мужика? Убили, а останки закопали?
С этой мыслью я подошла к окну и застала любопытное зрелище. В телеге, запряженной чахлой лошадкой, хозяйка постоялого двора перевозила пять холщовых мешков, набитых доверху. И всё бы ничего, да крайний справа мешок шевелился. Сомнения отпали сами собой, и я лишь страдальчески простонала — это же надо так глупо вляпаться.
Пора действовать. Странное дело, как только я обучилась управлять собирательством магии, во мне пропал страх. Больше он не колол и не царапал душу. Туманы ощупывали каждое существо, встретившееся на пути, и безошибочно угадывали, у кого и сколько резерва можно отнять. Я не была магом в прямом понимании, но стала кем-то в стократ сильнее обычного мага.
Вбежала в трактир, где наткнулась на Эму, мурчащую под нос незатейливый мотивчик. Туманы поползли по её ногам к носу, к ушам, к глазам. Взгляд официантки потупился, лицо обмякло. Я, мысленно восхитившись легкости, с которой подчиняю людскую волю, спросила:
— Так что означает знак на ваших шеях?
— Этот? — Эма отогнула ворот рубахи, и я разглядела грубо скованный трилистник на льняной нити. — Знак повелителя Теней. Мы верим в него, по — настоящему верим. — Блондинка смотрела на меня преданно и почти влюбленно, а туманы стекали по ней что струи воды.
Интересно, оповещен ли Трауш о культе его почитательниц?
— Следующий вопрос: что с постояльцем, приехавшим сюда вчера?
Она потупилась и почему-то обхватила впалый живот ручонками.
— Он станет продолжением лорда в мирском обличии, — выдала с улыбкой, а я поперхнулась. — Ему оказана великая честь.
А что, у лорда Теней нет мирского обличил? Он неосязаем, или что с ним? Занимательное наблюдение. Впрочем, думается, дело исключительно в том, что в качестве лорда эти сектантки почитают кого-то неосязаемого и не имеющего ничего общего с настоящими тенями. Потому-то Трауш и не догадывается, что изредка «оплодотворяет» здешних жительниц.
— Но он жив?
— Да, пока.
— Веди меня к нему.
Эма подчинилась и, шаркая что древняя старуха, вышла из трактира. Чутье меня не подвело — мы подошли к храму. Эма без раздумий отворила врата, пропуская меня перед собой. Повсюду были зажжены свечи, пахло благовониями. Сизый дымок устилал залу, в которой собрались женщины всех возрастов: от седовласых старух до маленьких девочек. Сначала на нас даже не обратили внимания — все были заняты созерцанием абсолютно голого наемника, распластавшегося на алтарном камне.
— Ты — отец наших дочерей и наш отец, — зычно говорила та самая настоятельница, что запрещала мне войти, — ты — наше продолжение, ты — ночная тьма. Супруг, обещанный нам сумраком. Мы дарим тебе себя. Войди же в это бренное тело и дай нам своё семя, о, высокий лорд!
Только сейчас я заметила, что Дарго пребывает в сознании и смотрит на происходящее, мягко говоря, ошарашенно. А уж когда перед ним встала женщина, держащая раскаленный добела прут — глаза совсем расширились. Тряпка, заткнутая в рот, не позволяла заговорить, потому Дарго мычал и извивался. Я дожидаться продолжения балагана не стала, прокашлялась. Десятки сектанток обратили на меня свой взор. Шепоток, не то перепуганный, не то взбудораженный, прошелся по храму.
— Как вы посмели нарушить церемонию? — Настоятельница покраснела от ярости.
Да вот такая я, вечно нарушаю какие-то ритуалы. Но оправдываться не стала. Подмигнула бледному что мертвец Дарго и пустила по храму туманы. Те поползли, привычно охватывая всех и каждую, а я наслаждалась ощущением власти. Я дышала туманами, я становилась ими, я правила ими. Я могла затушить свечи, могла опустошить всякую, в ком была хоть капля истинной силы, могла убивать и дарить милосердие. Уж не знаю, что появилось во мне такого, что заставило этих женщин застыть с распахнутыми ртами, а после…
— Леди… Леди Теней… — и все до единой, как скошенные косой, рухнули передо мной и протянули руки. Туманы щелкнули по пальцам что кнуты. Кыш!
Они дрожали у моих ног, Дарго тщетно пытался развязать узлы, которыми был привязан за конечности к колышкам, торчащим из алтарного камня. Я разрезала веревки лежащим здесь же ножом.
— Мы квиты, — улыбнулась ему.
Наемник, выплюнув кляп, прикрыл причинное место ладонями и недоумевающе оглядел трепещущих сектанток, так и не рискнувших подняться с колен.
— Это что они со мной делать хотели?
— Видимо, получать семя, — предположила я.
Кто-то поддакнул, мол, правильная догадка. Так вот как эта община размножается: при помощи жертвоприношений и заезжих мужчин, которых они, по всей видимости, опаивали, чтобы те оставались в полной готовности к совокуплению. Куда деваются новорожденные мальчики, я предпочла не думать.
— Вставайте.
Поднялись все одновременно.
— Кто у вас главная?
Настоятельница, склонив голову, ступила вперед, шелестя юбками.
— Леди, простите вашу неразумную дочь за утренний отказ.
— Прощаю. Прикажите принести моему другу одежду.
— Расходитесь, — приказала настоятельница. — Вы слышали нашу леди! Мужчине нужна одежда!
Зала опустела, мы остались втроем. Дарго растирал посиневшие запястья, я осматривалась, а настоятельница переминалась с ноги на ногу, боясь даже дышать в присутствии леди Теней. Наконец, мой взгляд зацепился за престол, где лежала раскрытой книга. Я двинулась туда, всмотрелась в страницу и рисунок на ней. Клеймо — трилистник на лбу и нагой мертвец, раскинувшийся на алтаре.
— Что это? — спросила у настоятельницы, и голос эхом разбился о стены храма.
Вам неведомо, леди? — изумилась та.
Покачала головой.
— Так мы призываем лорда Теней, — оглянулась на наемника, получившего свои вещи и спешно влезающего в них, кое-как застегивающего пуговицы. — Лорд входит через знак в бренное тело и оплодотворяет наших дев, даруя нам чудо рождения. И если он благосклонен к нам, то на свет является девочка. Если же мы разгневали лорда, появляется мальчик, и тогда мы приносим его в жертву во имя славы лорда.
Дарго аж передернуло от отвращения, а я, не вчитываясь, листала ветхие страницы, незнамо сколько пролежавшие в этом храме. Знакомая книга, я определенно встречала её в библиотеке поместья. Но почему мы с Траушем не обратили на неё внимания, когда искали сведения о трилистнике? И почему я не помню её содержания? Вот же всё: иллюстрации, текст, подробные описания ритуалов, а на одном листе картинка тела с перерезанным горлом и уже знакомым клеймом. Но следующая страница вырвана. Бесы! Что же там написано?! Корешок был стерт, половины страниц не хватало, в том числе первых. Не представлялось возможным узнать название.
Я подобралась к разгадке так близко, что почти могла дотянуться до неё. Как только приеду в поместье Вир — дэ, займусь поиском книги в синем переплете.
— Нашла? — Босой Дарго (обуви ему по заполошности не принесли) любопытно заглянул за плечо.
— Почти, — онемевшими губами сказала я. — Нам срочно надо в Пограничье. Отгадка всё время лежала перед носом!
— Леди, — отважилась заговорить настоятельница, — как вы оказались в теле этой девушки? Где же на вас знак?
Я, воспользовавшись особым положением, отвечать не стала — лишь неоднозначно ухмыльнулась. Настоятельница вновь пала на колени.
— Замолвите перед всемогущим словечко за нас, его дочерей?
— Всенепременно. А вы откажитесь от жертвоприношений.
— Но…
— Таков указ лорда. Вы оспорите его решение?! — возмутилась я, ставя книгу на прежнее место.
Дарго прыснул в кулак, я же оставалась предельно сурова.
— Но иначе наш род вымрет! — всхлипнула настоятельница. — Чем мы прогневали лорда Теней, что он отказался от наших подношений?!
— Не вымрет. — Я врала, не моргнув и глазом. — Следующие пять лет каждый путник, заехавший на постой в вашу общину, будет избран лордом, и из его семени родятся ваши дочери и сыновья. Пользуйтесь, но не убивайте ни мужчин, ни мальчиков.
Чуть позже загляну в Крово — зори ещё разок, удостоверюсь, выполняют ли сектантки моё требование, и совру лет на десять вперед. А там, глядишь, и забудутся прежние устои.
— Да, высокая леди!
Мы уезжали, провожаемые всей общиной, нагруженные продуктами и снадобьями. Нам разве что платочками вслед не махали, но обещали приютить и обогреть и меня, и моих спутников всякий раз, когда мы решим проведать здешние края. Вот так неэлегантно, зато без лишних затрат, я приобрела первых поданных, пусть и не теневой расы. Мелочь, а приятно.
— Ты как умудрился попасться, а, бдительный? — спросила, пришпорив лошадь. Дарго заметно покраснел.
— Да я бдел — бдел, а потом задумался, а та красотка уже у меня на коленках нежится. Ну я и думаю, не в койке же она меня замучает. Ан нет, именно в койке. Я укол почувствовал, а дальше как в бездну провалился. Просыпаюсь уже на алтаре. Задница мерзнет, у этих всех взгляды голодные, ужас какой-то. До сих пор вспоминаю с дрожью.
— Зато какая смерть! Скончаться на ложе любви, — нараспев произнесла я.
— Сплюнь. Я не готов становиться отцом посмертно.
— Ну да, а вот при жизни придется. Эма-то, может, уже того…
Мне вспомнились её поглаживания живота, и робкая улыбка, с какой она провожала наемника.
Тот не особо опечалился.
— Ну, надеюсь, у неё родится парень, который задаст жару этим ненормальным теткам.
На том и порешили.
