Глава тридцать восьмая
Деревушка, прежде насчитывавшая едва сто человек, стала расти как на дрожжах, когда через нее устремился многотысячный людской поток.
Дождь со снегом шел на побережье не так, как в городе. Более теплый береговой бриз нес его почти горизонтально, придавая дождю привкус морской соли; с одетых в вощеные плащи, укутанных в меха и теплые шали людей текла вода, грунтовая дорога под их ногами и копытами лошадей быстро превращалась в реку непролазной грязи. Деревушка из двух улиц – если их можно было так назвать – внезапно оказалась в осаде. Местные жители не могли выйти за дверь, столько там было теперь народу, и смотрели на происходящее из окон – кто с отчаянием, кто с яростью. Над пляжем носились и кричали чайки, волны с шипением набегали на песок.
После полудня вдруг показалось солнце и нарисовало в небе несколько радуг. За спинами беженцев лежал разрушенный Виллджамур, а над ним в небе висела каменная глыба – висела сама по себе, не поддерживаемая ни цепями, ни колоннами, – даже глазам не верилось. Каждый раз, видя, как рушится, оставляя по себе клуб дыма, очередной фрагмент города, Фулкром молился – хотя до этого считал себя нерелигиозным – о том, чтобы Лан с Вулдоном уцелели.
– Какой у нас план? – спросил Тейн.
«Хороший вопрос», – подумал Фулкром.
Кто-то узнал в нем следователя, и, сколько Фулкром ни отнекивался, объясняя, что ушел из Инквизиции, новость быстро распространилась, и десятки людей стали ждать от него указаний.
Фра Меркури, шедший от него чуть поодаль, тщательно кутался в плащ, скрывая свой необычный вид. Фулкром особенно не хотел, чтобы его фигура вызвала какие-либо подозрения. Ему нужно было расспросить его о том, что он собирался делать, – если, конечно, это окажется возможным. Но не сейчас, после, когда найдет Лан.
У входа в деревню он нашел пустой ящик и взобрался на него, высматривая в толпе Вулдона, который обычно возвышался над окружающими на целую голову; но видел только бесконечную череду несчастных человеческих лиц – большинство из этих людей только что потеряли родных и любимых, все утратили дома.
Их было много, очень много; одни плакали, других била нервная дрожь, лица третьих ничего не выражали.
Так он простоял долго, не меньше часа, а все его тело ныло от недавних побоев. Большая открытая рана на бедре тоже не давала о себе забыть, и, хотя Фулкром знал об опасности заражения, сделать ничего было нельзя – поблизости не было ни лекарств, ни лекарей, ни культистов. Фра Меркури, видимо заметив, что Фулкрому больно, внезапно подошел ближе, его чудно́е половинчатое лицо показалось из-под капюшона. Выделявшиеся на нем живые человеческие глаза, казалось, не имели возраста. Он нагнулся над больной ногой Фулкрома, и тут же между их умами установилась какая-то связь, едва ощутимая для румеля. Щелчком пальцев фра Меркури разорвал ткань, покрывавшую ногу румеля, обнажил изуродованную плоть. Не прошло и минуты, как пальцы пришельца уже трудились над ней, двигаясь с невероятной скоростью. Не имея под рукой ничего, кроме собственной кожи, он как-то залатал рану, а потом приложил к ней горячую ладонь, словно обеззараживая ее, но румель ничего не почувствовал. Затем рука отодвинулась, и под ней оказалось совершенно целое бедро, такое, каким оно было прежде, до ранения.
– Это же чудо, – сказал Фулкром, облачка пара от его дыхания закружились перед ним в воздухе.
Ни слова не говоря, фра Меркури отошел в сторону и снова стал неподвижен.
– Тейн, – сказал Фулкром, – пройди, пожалуйста, немного назад, посмотри, не видно ли там Лан.
– Ладно, – ответил Тейн и ужом скользнул в толпу.
– Не надо! – раздался знакомый голос. Тейн обернулся и увидел Лан.
Фулкром слез со своего ящика. Он сделал это осторожно, ожидая боли или еще каких-то неприятных ощущений в раненой ноге, и когда ничего подобного не случилось, он от напряжения поскользнулся и упал в грязь на одно колено. Лан подошла к нему, криво усмехаясь.
– Рановато для предложения руки и сердца, как по-твоему?
Она помогла ему встать и тут же крепко обхватила его обеими руками. Сердце Фулкрома сильно билось. Так бы и стоял, прижимая ее к себе, и не отпускал никогда. Щеки у нее были холодные, никакой верхней одежды не было – одна потрепанная рыцарская форма. Тейн раздобыл где-то шаль и накинул ее на плечи Лан – Фулкром благодарно кивнул, встретившись с ним взглядом. Так они стояли не меньше минуты.
Первым заговорил Тейн.
– Где Вулдон? – спросил он.
Лан склонила голову и не ответила.
– Он что, еще там? – продолжал настаивать Тейн.
– Позже, – сказал Фулкром и предостерегающе поднял руку.
Тут все обернулись, услышав страшный грохот вдали, и увидели столб пламени на месте Виллджамура, хотя что за снаряд вызвал столь мощное возгорание, никто понять не успел. Облака над городом рассеялись, и земляная глыба в небе была видна во всей своей красе.
Жуткое это было зрелище: парящий в небесах каменистый остров ощетинился черными шпилями, вокруг них летали какие-то существа – громадного, должно быть, размера, подумал Фулкром.
– Да помогут нам боги. Эта летающая крепость – она тронулась с места, клянусь, я видел. Она огромная и движется очень медленно, вот почему это незаметно, но ее положение в небе поменялось, честное слово.
Фра Меркури настойчиво тянул Фулкрома за рукав, отрывая его от Лан.
«Боги не помогут. Зато я могу помочь. Нам надо поговорить». Слова рождались в сознании Фулкрома как будто сами собой. Он кивнул.
– Идем.
Они отошли к ближайшему строению – одноэтажному деревянному домишке, крашенному ярко-зеленой краской. Перед домом был убогий палисадник, полный мертвых и умирающих цветов, и крылечко. Все четверо поднялись по ступеням, Фулкром заколотил в дверь.
Ответа не было, тогда Лан подошла ближе и выбила дверь пинком. Из-за стола им навстречу с ругательствами поднялся крепкий жилистый мужчина – наверняка рыбак.
– Инквизиция Виллджамура, – объявил Фулкром и жестом приказал ему отойти в сторону. Тот послушно умолк и только стоял рядом, пока они занимали стол. Последним в хижину вошел фра Меркури.
Обстановка была скудной: круглый стол, несколько деревянных стульев, на стенах дешевые картинки с пейзажами и старое зеркало в железной раме, в углу – покрытая ржавчиной металлическая плита.
Осторожно опускаясь на стул, Лан обвела своих спутников взглядом и на невысказанный вопрос Тейна хмуро ответила:
– Вулдона больше нет.
– Не может быть! – ахнул Фулкром.
Лан кивнула.
– Он погиб, спасая какую-то семью. Мы уже шли к выходу. Я ничего не могла сделать. – И она опустила взгляд.
Фулкром положил ладонь ей на руку.
– Позже об этом поговорим.
Тейн сидел молча, потрясенный.
– Смерть – это еще не конец, – вдруг раздался голос фра Меркури. У него был непривычный акцент, а голос звучал напряженно, точно он считывал слова со стены, которая была где-то далеко от него. – Части его тела. Принесите их. Я починю.
– Кто или что ты такое? – не выдержал Фулкром. – Зачем жрец привел тебя сюда и где он сам?
– Жрец?
– Ульрик, – сказал Фулкром.
По лицу фра Меркури мелькнуло неясное выражение.
– Вы… «…не имеете понятия о том, кто я», – продолжал голос уже у Фулкрома в голове. «Интересно, а Лан слышит?» Судя по всему, она слышала.
«Виллджамур сильно вырос. А ведь он был деревушкой не больше этой, когда я покидал ваш мир. Ульрик привел меня сюда вновь целым и невредимым. Но сам попал в Книгу. Такова цена. Вы должны увести меня подальше отсюда. Поликарос будет двигаться».
– Что будет двигаться?
«Поликарос, в небе. Он будет двигаться. Будет гнаться за этими людьми. Он уничтожит их, а вместе с ними и вас. Но только не меня, нет, – я надеялся попасть на Архипелаг в более безопасном месте. Но из всех башен Пути жрец ухитрился выбрать именно ту, что в Виллджамуре, на который уже, по-видимому, готовился набег».
– Как ты неблагодарен к тому, кто тебя вызвал.
«Мое терпение кончилось!» Зеркало на стене треснуло, все переглянулись в страхе. «Отведите меня к вашим старшинам».
– Нет у нас никаких старшин. Если ты про начальство, то они все там – остались в городе. Насколько я знаю, император и весь Совет там.
«На востоке какое-то движение. Отведите меня туда».
– Мы мало что об этом знаем, – сказала Лан. – Где-то под Виллиреном была война, так писали в «Народном обозревателе», – туда, наверное, и услали бо́льшую часть солдат.
«Да. Ваши люди одержали победу. И встретили тех, кто может помочь. Народ, обожествляющий меня. Им тоже нужны союзники. Ваш бывший правитель жив».
– Уртика?
«Нет, женщина».
– Рика… – сказал Фулкром. – Что ж, это все меняет.
«Да. Нам надо идти, немедленно».
– Послушай, – отвечал Фулкром, – не сомневаюсь, что в своем мире ты важная фигура. Но тут, на дороге, на открытой местности, тысячи людей, многих из них, надо полагать, ночью ждет верная смерть. Если мы идем на восток, то и они с нами. Нельзя просто взять и бросить их здесь, на верную гибель от этой штуки. Очень возможно, что десятки тысяч чужих жизней для тебя сущий пустяк, зато для них жизнь – все, что у них осталось.
Взгляд фра Меркури настойчиво и стремительно метался от Лан к Фулкрому, от Фулкрома к Лан.
«Что ж, придется…»
Под темнеющим небом они выстроились на крыльце у входа в дом. Фулкром не сводил глаз с фра Меркури, который зигзагами метался в толпе беженцев, покуда не нашел центр.
– Что он собирается делать? – спросила Лан, вцепившись Фулкрому в руку повыше запястья.
– Понятия не имею, – отвечал тот.
Между тем фра Меркури завыл какое-то заклинание, земля затряслась. Фулкром свободной рукой ухватился за перила крылечка, а Тейн сделал несколько шагов вниз, поближе к подозрительному заклинателю.
Люди в центре деревни завопили не своими голосами, когда разбитая дорога, по которой они устало тащились, стала вдруг подниматься прямо вместе с ними. Одни в панике попрыгали с нее вниз, другие вцепились друг в друга. В центре начал подниматься вверх кусок земли. Вдруг раздался треск ломающихся досок: два деревенских дома распались на глазах, проваливаясь в водоворот фиолетового света; сама их материя, казалось, крошилась и расползалась и вдруг собралась снова в виде двух абсолютно круглых конструкций, которые оказались прямо под вытащенным из земли клином.
– Колеса, – догадался Фулкром. – Он создает колеса для перевозки этого сегмента.
Они потрясенно смотрели, как прямо перед ними из ничего, точнее, из частей окружающего мира возникал громадный экипаж: гора из земли и травы, не менее шестидесяти футов в ширину, где уже разместились около ста человек и которая легко могла принять и больше.
Фулкром сразу угадал назначение этого экипажа: с его помощью огромное число людей можно будет перевезти подальше от разрушенного города и, следовательно, от зоны влияния этого – как его там? – Поликароса. Конечно, при условии, что неуклюжую штуковину удастся сдвинуть с места.
Еще один кусок земли поднялся в воздух. Под него тоже встали деревянные колеса, затем еще и еще раз. Четыре земляных экипажа стояли друг за другом, заняв собой всю улицу.
– Как же они поедут? – спросила Лан.
Через пару минут она получила ответ. В поднявшейся кругом суматохе фра Меркури было не разглядеть, однако Фулкром увидел четырех всадников, которые вдруг поднялись над седлами и были сброшены в грязь. Коней – их было четверо – подвели к экипажам; они оказались ростом вровень с колесами.
И тут случилось новое чудо: животных окружил фиолетовый свет, они стали корчиться и одновременно расти, пока не превратились в настоящих чудовищ. Непомерно раздутые и неестественно мускулистые кони – один вороной и три серых – возвышались теперь над всей деревней, точнее, тем, что от нее осталось.
Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что будет дальше.
Фулкром наклонился к Тейну:
– Убери людей с дороги.
Тейн кивнул и бросился исполнять: он метался между людьми, выводя мужчин, женщин и детей буквально из-под копыт чудовищных животных, которые злобно лягались и топали. Раздались крики, двоих-троих несчастных все же раздавили. Людям хотелось и бежать, и остаться на месте: все понимали, для чего возникли эти огромные экипажи, но многие все же опасались за свою жизнь. К тому же в дело была замешана магия, в которой они ничего не понимали – так же как Фулкром. Тот, имея некоторый опыт работы с культистами, редко оперировал такими понятиями, как волшебство или магия, но творившееся на его глазах было совершенно необъяснимо и настолько не похоже на все виденное им прежде, что он просто не мог подобрать иного слова.
Появился фра Меркури, его речь сразу зазвучала у Фулкрома в голове. «Вот наш транспорт. Полагаю, тысячи на две его хватит».
– Этого мало, – сказал Фулкром. Лан смотрела на него. – Забрать нужно всех, – продолжал он. – Иначе нет смысла.
Похоже, что для фра Меркури это не было проблемой: он развернулся и снова нырнул в толпу, а прямо перед Фулкромом в тот же миг вырос чумазый парнишка – не взрослый, но и не ребенок.
– Чем могу помочь? – спросил Фулкром.
Тот покосился на Лан и спросил:
– А она меня арестует, если я скажу, что я анархист?
Фулкром дернул плечом:
– Сам ее и спроси.
– Арестуешь? – поинтересовался мальчик.
– Я занята, – ответила Лан с улыбкой. – А что ты хочешь?
– Я Кейли, – сказал парнишка. – А вы тут, похоже, главные.
Фулкром задумался над его словами, но спорить не стал. В конце концов, никто здесь, кроме него, не предлагал никаких решений.
– Сегодня ночью я был в Балмакаре, – продолжал парень. – С Шалев. Я был рядом с ней, когда она заколола императора. Мне просто надо было сказать об этом кому-то важному.
Вокруг них уже начинала собираться толпа – людей привлекли слова мальчика. Он повернулся к ним и стал громко рассказывать, что делали ночью анархисты; в толпе поднялся ропот.
«Ради чего это нужно было делать?» – подумал Фулкром. Сейчас главным было спасти людей.
– Ты хочешь помогать, Кейли, или тебе просто нужно урвать свой кусочек власти?
Кейли резко повернулся и сплюнул на землю.
– Власть мне не нужна.
– Хорошо. Тогда, если здесь есть кто-нибудь из твоих друзей-анархистов, собери их. Военных отправляйте ко мне. У ваших людей есть опыт создания и поддерживания связи – займи их чем-нибудь полезным, да еще скажи им, что мы теперь все беженцы. Виллджамура больше нет, а нам надо срочно покинуть его окрестности. Больше тебе скажу – вон та штука в небе истребит нас всех до одного, если мы будем медлить. Возвращаться нам некуда.
– Ты что, хочешь, чтоб мы пешком по льду пошли, что ли? – спросил парень.
– Нет, – отвечал Фулкром, оглядывая собравшуюся толпу. – Нет, это настоящее самоубийство. А мы сделаем вот что.
Десять лошадей ростом с самую высокую городскую башню всю ночь везли гигантские земляные платформы по тундре. Когда копыто животного в очередной раз ступало на землю, раздавался тяжкий гул, от которого сотрясалась вся платформа вместе с пассажирами, и никто за всю ночь не сомкнул глаз; но такая плата за пользование столь необычным видом транспорта никому не казалась чрезмерной.
Фулкром и Лан в обнимку сидели в переднем экипаже, завернувшись в одно вощеное одеяло на двоих. Оба дрожали и обнимали друг друга не только ради утешения, но и чтобы согреться. Ветер хлестал им в лицо, хорошо хоть без снега. Ночь выдалась ясная и звездная, мороз стоял необыкновенный. Фра Меркури, скрестив на груди руки, восседал на спине коня, который вез их экипаж и прокладывал остальным путь через тундру. Тейн был рядом; то и дело оборачиваясь назад, он щурил кошачьи глаза на город.
Пожар Виллджамура был виден за много миль.
Они ехали много часов подряд, пока светлая дымка на востоке не обозначила наступление нового дня. Леса, величественные и темные, украшали гребни холмов; в ложбинах меж ними лежали поля в коробочках изгородей.
Лан проснулась, Фулкром поцеловал ее в лоб.
– Я надеялся, что нам удастся покинуть город в более спокойной обстановке, – шепнул он ей.
– Мы вместе, – сонно отвечала она. – Оба живы. Что еще надо?
– Живы-то живы, но вот надолго ли? – вслух усомнился Фулкром. – И как нас угораздило вляпаться во все это?
– Это случилось потому, что нам было не все равно, – отвечала она. – Всякий, кому не наплевать на других, рано или поздно оказывается в самой гуще жизни. А тем, кто сидит сложа руки и только жалуется на несправедливость, эта самая жизнь обязательно дает по башке.
– Какая ты сегодня сердитая, – пошутил он.
Лан не ответила, а только прижалась к нему еще теснее. Он обхватил ее руками и задумался о будущем – его аналитическому уму уже не хватало фактов. Например, он хотел бы знать, как погиб Вулдон и что она видела в городе под конец. Интересовало его и то, что случилось с Ульриком на вершине башни Астрономов. Столько вопросов осталось без ответа.
