Двое мальчишек играли во дворе судоверфи, но вот на заборе показалась кошка. Они за ней бросились, выгнали на рельсы и на насыпи стали набивать карманы камнями. Кошка спаслась в высокой траве, а камни они оставили себе, потому что камни были – лучше не надо, и размер подходящий, и форма, и вес. Такие всегда пригодятся. Мальчишки повернули к Консервному Ряду и запустили камнем в рифленый фасад фабрики Мордена. Из окна глянул всполошенный служащий, метнулся к двери, но где ему было догнать мальчишек. Пока он спускался, они уже спрятались за дровами, а там их хоть сто лет ищи – не найдешь.

– Ему нас в жизни не найти, – сказал Джо.

Но когда никто не ищет – прятаться скучно, и они зашагали по Консервному Ряду. Долго стояли у витрины Ли Чонга, облизывались на клещи, ножовки, бананы. Потом перешли улицу и сели на нижнюю ступеньку лестницы, которая вела во второй этаж лаборатории.

Джо сказал:

– А у этого дядьки заспиртованные дети есть – в бутылках.

– Какие еще дети? – спросил Уиллард.

– Обыкновенные, только они не родились еще.

– Врешь ты все, – сказал Уиллард.

– Нет, правда. Спрейг сам видел. Говорит, они во-от такие, и у них ручки, и ножки, и глазки есть.

– И волосы? – спросил Уиллард.

– Про волосы не говорил.

– А ты б спросил. Врет небось.

– Смотри, как бы он не услыхал, – сказал Джо.

– Пожалуйста, можешь ему сказать. Подумаешь, испугался я его! Тебя испугался! Я никого не боюсь. Ну, что ты мне сделаешь? А?

Джо не ответил.

– Ну?

– Ничего, – сказал Джо. – Я вот думаю… пошли к этому дядьке и прямо спросим, есть у него дети в бутылках или нет. Может, он покажет? Ну, если они у него есть.

– Нету его дома, – сказал Уиллард. – Когда он дома, тут всегда машина стоит. Куда-то укатил. Небось вранье. Спрейг врун. И ты врун. Ну? Что ты мне сделаешь?

День получался скучный. Уиллард из кожи лез, чтобы развеселиться.

– А еще ты трус. Что ты мне сделаешь, а?

Джо промолчал. Уиллард переменил тактику.

– А где теперь твой папаша? – спросил он дружелюбно.

– Умер, – сказал Джо.

– Ну да? А я и не знал… От чего?

Минутку Джо помолчал. Он знал, что Уиллард все знает, но не подал виду, потому что тогда надо было драться с Уиллардом, а Джо его боялся.

– Он покончил… Он отравился.

– Ну да? – Уиллард скорчил удивленную мину. – Как это он?

– Съел крысиного яду.

Уиллард просто покатился со смеху:

– Что же он – думал, что он крыса?

Джо усмехнулся, отдавая должное остроумию Уилларда.

– Ага, он думал, что он крыса, – кричал Уиллард. – Наверно, поползал – вот так – гляди, Джо. Так, Джо? И делал носом – так? А хвост у него был? А? – Уиллард помирал со смеху. – Чего же он к крысоловке не подошел, башку туда не сунул? А, Джо? – Уиллард иссяк. Было уже не смешно. Но он не унимался. – Ну а какой он был? Такой? – Он скосил глаза, открыл рот и высунул язык.

– Он целый день промучился, – сказал Джо. – А умер ночью. У него все болело.

Уиллард сказал:

– А на кой это он?

– Не мог работу найти, – сказал Джо. – Чуть не год не мог работу найти. И знаешь, как интересно? Наутро к нему пришли на работу его нанимать.

Уилларду не хотелось расставаться с удачной шуткой.

– Наверно, он подумал, что он крыса, – сказал он, но ему и самому было не смешно.

Джо встал и сунул руки в карманы. В водосточном желобе блеснула монета, и он двинулся к ней, но не успел он к ней подойти, Уиллард его отпихнул и поднял монету.

– Чур моя, – закричал Джо, – отдай!

– А что ты мне сделаешь? – сказал Уиллард. – Ну, что будешь делать? Может, крысиного яду съешь?