4
Похоже, начальник отдела меня сильно невзлюбил. Предполагаю, за то, что Лотеску через его голову одарил поручением. А отдуваться приходилось мне.
Шакиру до пенсии оставалось всего нечего, и мы, грешным делом, перестали воспринимать его как кого-то важного, за что и поплатились. Вернее, я поплатилась, когда с утра завибрировал диктино, и Шакир мерзким голоском повел в ухо: «А вы почему не на работе, ишт Мазера?» Попробовала оправдаться заданием — куда там! Ноги в руки и вперёд, за новыми изобразительными магическими карточками и бумагами. Признаться, последние я ненавидела и старалась оттянуть составление квартальных и месячных отчётов до победного, однако в этот раз не вышло. Зуб даю, Шакира увольняют по выслуге лет, вот он и взялся за отдел.
Вздохнув, напомнила себе о предстоящем ужине с Гаретом и потянулась к ящику стола.
М-да, очередное яблоко — да, я снова забыла на работе злосчастный фрукт — сгнило — выбрасываем. Хоп, и оно полетело в мусорную корзину.
Дейв похвалил за меткий бросок, а я кисло улыбнулась, глядя на корешки раскрытых дел и папки с текущими. Их стало две: помимо некроманта на меня «повесили» мошенничество в сфере услуг красоты. Если бы Шакир был моложе, углядела бы в этом намёк на несовершенства собственной фигуры — знаю-знаю, не идеал, но природу не изменишь, — у нас часто раздавали поручения с подтекстом, но в этот раз я банально попала под раздачу.
Дел оказалось много. С одной стороны, это радовало — благосостояние растёт, с другой удручало — отчёт пухнет.
Оттягивая тяжкий момент погружения в мир цифр и сухих сводок, подошла к окну и открыла форточку. Взгляд невольно скользнул по улице. Как всегда, многолюдно, шумно, гудят клаксоны паромобилей… И тут я замерла, увидев на тротуаре надпись. Заметила абсолютно случайно, когда на миг схлынул людской поток. «Я всё о тебе знаю».
Ком подступил к горлу. Я поспешила закрыть форточку, наплевав на духоту и нежелание работать, и вернулась за стол. В голове крутилось: «Откуда? Зачем?»
Стоп, Лена, может, там ничего нет? Сама посуди, разве некромант идиот, чтобы придти ночью к зданию Карательной инспекции и белой краской намалевать послание тебе. Так поступают юные влюблённые, к безумному неудовольствию дворников, которым приходится стирать пылкие признания в нежных чувствах, но никак не люди, исповедующие культ богини Смерти. Просто игра воображения, ничего больше.
Дыхательная практика вернула спокойствие духа, и я углубилась в отчёт. Такого-то числа такого-то месяца поступило заявление о том-то и том-то…
Минуты жужжали в висках сонными мухами, пальцы устали заполнять графы и приклеивать карточки. Никогда не понимала, почему этим занимались мы, а не архивные работники. За что им только деньги платят!
Дейв тоже что-то старательно писал. Судя по тому, как время от времени встряхивал пальцами, роман о нелёгкой жизни работника Отдела по работе с магией.
Кайса и Мариша в полголоса переговаривались, хихикали и изображали бурную деятельность. Счастливец Морис и вовсе собирался домой, распихивая папки по ящикам стола. Остальные тоже либо отдыхали вне стен Инспекции, либо выполняли прямые обязанности на местах. Всего нас девять человек, Шакир десятый. Ишь, сидит, глазами зыркает!
В голове созрела нехорошая мысль: якобы пойти в туалет, а на самом деле к Лотеску. Тот неоднократно намекал, что желал бы видеть меня на месте Шакира, неплохо бы ускорить моё перемещение за стеклянную перегородку. Там вечно прохладно, рыбки в аквариуме, изопроектор, мягкий диван — сказка! И, главное, меньше бумажной работы. Странно, да? А вот так, начальник только сводку по отделу готовит и за особо важные дела отвечает.
Мечты, мечты… Снова уткнулась в графу: «Произведённые действия», когда на пороге возник посыльный и поинтересовался, кто из нас Магдалена ишт Мазера.
— Ну, я. — Дописав до конца предложения, положила перо на промокательную бумагу и подняла глаза.
Щупленький паренёк в форменной жёлтой куртке протягивал мне коробку, перевязанную алой лентой. На обычную почту не похоже, а Гарет никогда бы не послал нечто, упакованное в снежно-белую бумагу, да ещё с бантиком.
— О, у тебя завёлся новый поклонник? — тут же прокомментировала Кайса.
— Старый, — буркнула я и расписалась в получении.
По привычке глянула на листе имя отправителя и не нашла. Странно, обычно анонимно посылки не отправляют, выдумывают какое-нибудь имя, а тут просто пустое место.
Посыльный улыбнулся, положил коробку на стол, пожелал доброго дня и ушёл.
Решив, что имею полное право вскрыть посылку в рабочее время, потянулась за ножницами и безжалостно испортила дорогую упаковку. Под ней оказалась обычная коробка, кажется, из-под книг. Вскрыла её и в недоумении извлекла карту Вертавейна, нравоучительный роман Силии Стурры, верёвку и камень. Интересный набор.
На самом дне лежала записка: «Страница двести шесть. Карта в помощь. И выгляни в окно».
Меня прошиб холодный пот.
Первым побуждением было выбросить записку в мусорную корзину, но вместо этого я открыла книгу на нужной странице. Там юная героиня сводила счёты с жизнью из-за несчастной порочной любви. Точнее — топилась, что и мне предлагали сделать в любом озере Вертавейна. Видимо, чтобы не мучилась и не доставляла неудобств. Заботливо.
Однако каков наглец! Условия он мне диктует!
Хмыкнув, отложила в сторону перо и взялась за детоскоп. Рисуясь, некромант попался: он не мог не оставить частичек энергии на одной из вещей. Мне хватит любой зацепки.
Уняв нездоровое любопытство Кайсы коротким: «Личное», взялась за дело. Экранаций заклинаний, разумеется, нет, а вот индивидуальные частички таинственный некто оставил. Слабенькие такие — видимо, работал в перчатках. Ничего, в лаборатории разберутся.
Самодовольно ухмыльнувшись, направилась к двери. Верхняя одежда осталась в Отделе, поэтому Шакир не стал спрашивать, куда.
Пританцовывая, ругала себя за то, что не отдала предыдущие записки на экспертизу. Нашу экспертизу, потому что полицейские всё делали халатно. А так, глядишь, уже сковали бы некроманта по рукам и ногам и бросили в тюрьму. Всё-таки не хватает мне трезвости ума, мужской логики и спокойствия.
Диктино на поясе — на работе я носила его в специальном кармашке — издал мелодичную трель, привлекая внимание. Улыбнувшись: так прибор реагировал только на Гарета, специально настроила, поднесла диктино к уху, вытащила «усик»-обруч и закрепила на голове, чтобы руки оставались свободными. Лёгкое касание — и можно говорить.
— Привет! Как дела?
Голос Гарета звучал бодро и весело. Неужели премию дали? Просто с утра он не лучился счастьем, а, наоборот, беспокоился, советовал взять отпуск и передать дело некроманта другому сотруднику.
— Хорошо, — так же бодро ответила я. — Работаю и, кажется, скоро утру кое-кому нос. Вечером пьём игристое.
— Поймала? — мигом догадался Гарет.
Самодовольно улыбнувшись, кивнула, будто бы любимый мог это видеть, и томно прошептала: «Почти».
Гарет поздравил, напомнил об ужине и попросил не задерживаться.
Отключив диктино, перешла в другой корпус по стеклянному переходу и спустилась на первый этаж.
Стук каблуков гулко отдавался под потолком. Не только моих — возле лаборатории всегда многолюдно, а учёные посылают каждого нового просителя в дальние дали. Их можно понять: работают сверхурочно, оперативно и не имеют права на ошибку.
У меня свой любимый лаборант. Подозреваю, я ему нравлюсь, потому что все остальные для него: «Опять припёрлись!», а мне всегда устало говорит: «Ну, что опять?»
Как и предполагала, за оцинкованной дверью бурлила жизнь, но в шкафчике ещё оставались свободные ячейки для улик.
Поздоровавшись, прошла к стулу и заполнила Форму номер одиннадцать о сдаче вещей на анализ. Подумав, направилась не к шкафчику, а к лаборанту, изучавшему под микроскопом зелёный шарфик.
— Герт, это важно, — протянула ему Форму и записку некроманта. — От этого десятки жизни зависят.
— Некромант? — догадался Герт и оторвался от увеличительных линз.
Странно, в этот раз он обошёлся без дежурной фразы. Неужели начальство постаралось?
Кивнула и попросила не затягивать с анализом.
Герт пообещал и выпроводил вон, чтобы не мешала работать.
— Я свяжусь, когда сделаю, — крикнул он вдогонку. — Диктино не выключай!
Можно подумать, мне кто-то позволит!
Остаток дня прошёл буднично и монотонно. Я шуршала бумагами, скрипела пером, ругала плохой клей и собственный почерк. Потом отдала отчёт Шакиру и взялась за папку с новым делом.
Так, что мы имеем? Оказание услуг без лицензии, мошенничество. Заявления пострадавших прилагались. Копии, разумеется. Вчитавшись, выписала приметы мнимого мастера красоты и название её салона. Надо навестить. Сомневаюсь, что ведьма не отправилась в бега, но наследить точно наследила.
С молчаливого согласия начальника накинула плащ и отправилась договариваться с инспектором о визите в «Алую розу». Нет, конечно, можно и без полиции, но зачем приходить дважды? А так на глазах стражей порядка обнаружу или не обнаружу неопровержимые улики «серой» практики.
Хлопнув дверью Карательной инспекции, вздохнула с облегчением. Давненько я так не засиживалась! Обычно пара часов на теоретическую подготовку — и вперёд, за дело! Архивы, полицейские участки, розыски, беседы…
Рядом привычно смолили коллеги из других отделов. Перекинулась с ними парой слов и так, между прочим, поинтересовалась надписью на тротуаре. Всё представила как обычный интерес странной фразой. Мол, кому это и зачем написали? К сожалению, надпись прочитали многие, но понятия не имели, кто её сделал. Ладно, есть дворник, уж он-то точно видел, так как заступал на службу рано утром. И охрана Управления. Поглядим кристаллы, выведем изображение на изопроектор и создадим голограмму некроманта. Признаться, он волновал меня куда больше ведьмы, сделавшей кому-то халтурный нос.
Скользнув взглядом по сторонам — становлюсь подозрительной, снова хлопнула дверью, но не направилась к лестнице или к переходу в другие корпуса, а спустилась в подвальный этаж, где заседала охрана.
На первый взгляд Карательная инспекция свободна для посещений. Заходи, кто хочешь, получай пропуск у секретаря в фойе и иди себе с миром. Но это только на первый взгляд. Если задрать голову, увидишь десятки кристаллов, вмонтированных в стены. Они внутри и снаружи здания, записывают всё, что происходит. Кристаллы меняют ежемесячно — таков их лимит службы, после чего отправляют в архив, хранят пять лет, а потом утилизируют.
В стол секретаря вмонтирован изопроектор, хранящий базу данных всех подозрительных субъектов — как магов, так и обычных преступников. Перед тем, как выписать пропуск, девушка проверяет, нет ли посетителя в этой базе.
Учёные придумали занятную штуку — человек становится на специальный круг на полу, с него делается временная голограмма и передаётся в изопроектор. Тонкостей не знаю, но за это изобретение создатели удостоились королевской аудиенции и персональной пенсии до конца своих дней.
Если посетитель попытает колдовать, сработает звуковой сигнал, и прибудет наряд полиции.
Попасть без пропуска дальше секретарского стола тоже невозможно: охранная система не пропустит, а ребята из охраны попотчуют импульсом парцилена.
По чужой карточке сотрудника тоже не пройдёшь: рост, вес и комплекция не соответствуют. Словом, у нас всё строго. Да и как иначе, если работаем с таким опасным контингентом?
Раньше я никогда не бывала на цокольном этаже и теперь с интересом осматривалась. Искусственное освещение, голые стены… Неуютно и казённо.
Приложив карточку к считывающему устройству, вошла в комнату дежурного и едва не задохнулась от табачного дыма. Это так у нас нельзя курить в помещениях! Прокашлявшись, обратилась к сидевшему перед огромным, во всю стену, изопроектором пареньку:
— Нужно просмотреть наружные кристаллы. Только те, что смотрят на улицу. Интересует ночь и утро до прихода сотрудников. Отдел по работе с магией, Магдалена ишт Мазера.
Паренёк кивнул и крикнул кому-то в подсобку:
— Второй, шестой, девятый, четырнадцатый!
Обернувшись ко мне, дежурный недовольно пробурчал:
— Под вашу ответственность.
Кивнула, понимая, на что он намекал. Кристаллы временно снимут, сделают пометку в журнале, и улица временно останется без наблюдения. Хорошо, разрешение на это получать не нужно: «Отдел по работе с магией» — волшебные слова, распахивающие многие двери. А открывает любые запоры словосочетание «Отдел ликвидации». Я сама побаиваюсь его сотрудников.
Из подсобки сначала показалась складная лестница, а потом мужчина сурового вида. Одарив меня «благодарным» взглядом, он потащился на улицу, а я оккупировала свободный стул перед изопроектором.
Хмыкнула, уловив рассеивающуюся картинку — милая и не совсем одетая девушка. Понятно, пока мы работаем, кое-кто развлекается, а потом в спешке удаляет картинки.
— Вы только не говорите, — тихо попросил паренёк. Он мигом растерял всю важность.
Кивнула. Даже не собиралась. У него свой начальник, пусть он и следит за подчинёнными, а я всегда молчу. Сразу видно, плохая учительница: хорошей положено повышать дисциплину.
Вернулся бородач и сгрузил на стол четыре кристалла.
Доверившись умениям паренька, слегка покачивалась на стуле, в нетерпении посматривая на часы. У меня два часа, а потом ужин с живой музыкой.
— Ищем человека, пишущего что-то на тротуаре, — распорядилась я. — С любого ракурса.
Паренёк кивнул и углубился в работу.
На изопроекторе мелькали картинки. Я не всматривалась — берегла глаза.
— Вот, — наконец, сообщил паренёк. — Изображение мутное, но карточку сделать можно.
Жадно вгляделась в замершую картинку и разочарованно вздохнула. Ребёнок! Нет, вот гадёныш, он нанял ребёнка, чтобы тот написал эту пакость! И это тот, кто убивал детей, распинал их на алтарях… Надеюсь, парнишка ещё жив, хотя сомневаюсь. На месте некроманта я бы его убила.
Стиснув зубы, попросила сделать карточку. Занесу её в участок, пусть поищут ребёнка. Лишь бы только на газетной передовице не оказался очередной пугающий заголовок!
От переполнявшего меня энтузиазма не осталось и следа. Я ощутила себя глупенькой серой мышкой в лапах матёрого кота. Он играл со мной, хотя в любой момент мог убить. Чем ещё объяснить наглость, нежели не силой и верой в безнаказанность? Значит, некромант вёл двойную жизнь, и найти его будет ой, как нелегко! Ничего, это дело принципа. Когда тебе дарят верёвку, в ответ посылают нож.
Через полчаса в моих руках оказалась портативная голограмма. Паренёк расщедрился, сбегал в нужный отдел и принёс трёхмерное, а не двухмерное изображение.
Итак, что мы имеем? Мальчик лет десяти. Русые волосы, голубые глаза. Родинка на подбородке. Телосложение хрупкое, одежда — с чужого плеча. Значит, из рабочего квартала. Вот и сузился район поисков.
Поблагодарив дежурного, убрала портативную голограмму в сумку и побрела к полицейскому участку. Догадываюсь, как обрадуется инспектор, когда получил сразу два задания. Даже интересно, пошлют меня вежливо или коротко и ясно?
Я вышла из полицейского участка с победной улыбкой на губах: настояла на своём. Пришлось даже кулаком по столу ударить и жалобой пригрозить. На халатное исполнение обязанностей. В итоге старший инспектор принял заявку и обещал посодействовать.
До встречи с Гаретом оставалось полчаса, за которые предстояло добраться до дома и переодеться. Как бы близко я ни жила, всё равно не успела бы, поэтому огляделась по сторонам в поисках доброй души.
— Найджел, — с граничащей с приличиями радостью закричала я, хищно улыбнувшись при виде знакомого, — как я рада тебя видеть! Подвезёшь?
Найджел тоже работает в Карательной инспекции, но в другом отделе. И, самое главное, у него огнемобиль. Согласитесь, глупо тратить рхеты на поездку со случайным попутчиком, когда можно доехать бесплатно со знакомым.
Кажется, Найджел не поверил в мою искренность, иначе зачем так старательно не замечал? Ничего, я помогу заметить, пусть проявит галантность.
Перейдя дорогу, подошла к огнемобилю и ещё раз поздоровалась.
Найджел вздохнул и обречённо поинтересовался:
— Куда?
Даже стыдно стало за такую безжалостную эксплуатацию чужого труда. Найджел — моя палочка-выручалочка, когда нужно ехать, а не на чем. То ли в силу мягкости характера, то ли в силу хорошего воспитания он никогда не говорит: «Нет». Вот и в этот раз я привычно хлопнула дверцей и забралась на пассажирское сиденье.
Дорога заняла всего пару минут, за время которых мы успели обсудить преимущество огнемобилей перед паромобилями.
Поблагодарив Найджела за помощь, послала ему воздушный поцелуй и взбежала вверх по лестнице.
Сегодня квартира не преподнесла никаких сюрпризов, и ровно в шесть я, сияющая бижутерией высшего класса и длинным, в пол, синим платьем с открытой спиной отворила дверь Гарету. Тот восхищённо присвистнул и предложил руку.
Внизу ждал паромобиль Гарета. В нём трясло, но на огнемобиль пока не хватало денег. Я поддерживала Гарета в убеждении, что дом важнее средства передвижения, а неудобства… В конце концов, не карета.
Мы остановились перед «Лабиринтом» — одним из многочисленных ресторанов Нэвиля. На стоянке нашлось свободное место, поэтому не пришлось пользоваться служебным положением.
Окна ресторана манили «живыми картинками» — причудливым калейдоскопом голографических узоров из цветов и растений. Вывеска переливалась всеми цветами радуги и с определённой периодичностью, будто отрывалась от стены и парила над головами прохожих. Иллюзия, не больше.
Швейцар распахнул старомодные стеклянные двери, и мы оказались в гардеробе. Гарет помог раздеться, сдал вещи и повёл в обеденный зал. Он оказался оформлен в духе литературных произведений прошлого: много дерева, резьбы, даже старинные вазы на полках. Я предпочитала нечто менее помпезное, но старательно делала вид, будто мне всё нравится. Гарет старался, нужно его поощрить. В конце концов, это романтичнее, нежели наши любимые таверночки.
Меню оказалось с картинками, что значительно облегчало выбор. Но насладиться деликатесами я не сумела. Только-только официант принял заказ, как на улице прогремел взрыв, от которого выбило стёкла, разбились вазы и посуда.
Мы в ужасе упали на пол, закрыв голову руками.
Поднялась паника. Люди кричали, бегали туда-сюда.
Первая мысль была: «Хорошо, сели не у окна!» Вторая: «Какого шайтана!» Ума не приложу, кому и зачем пришло в голову что-то взрывать. Такого в Амбростене не случалось давным-давно, со времён восстания генералов. Неужели снова военный бунт?
Отряхнув платье, поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась к выходу. Гарет поспешил следом, уговаривая не вмешиваться, но я ведь сотрудник Карательной инспекции, а не учительница, вдруг смогу помочь?
Оказалось, могу, потому что даже без детоскопа поняла: здесь не селитра, а магия. Невозможно иначе разрушить здание до основания одним взрывом.
Уничтожили редакцию самой крупной и влиятельной газеты Нэвиля. Под завалами наверняка погибли люди.
Отвернувшись, прижалась к Гарету, потом встряхнулась и направилась к подоспевшим полицейским и пожарной команде. Вот вам и романтический ужин!
Ладно, я только гляну, а остальным пусть займутся стражи правопорядка.
