Через два дня, когда я нахожусь по делам в Старом суде, приходит эсэмэска от детектива Риардона. В ней говорится, что мы должны встретиться, и как можно скорее. Дело срочное. Через час Напарник высаживает меня возле департамента полиции, и я быстро направляюсь в тесный и душный кабинет Риардона. Никакого приветствия и никаких рукопожатий. Правда, я на это и не рассчитывал.

– Есть минутка? – буркает он.

– Я же приехал, – отвечаю я.

– Садись.

Сесть можно только на обтянутую кожей пыльную скамью, заваленную папками. Бросив на нее взгляд, я отказываюсь:

– Постою.

– Дело твое. Ты знаешь, где Свэнгер?

– Нет, понятия не имею. Я думал, что он у вас под колпаком.

– Был, но сумел ускользнуть. Уже неделю никаких следов, ничего. Испарился. – Он опускается на деревянный вращающийся стул и кладет обе ноги на стол. – Ты по-прежнему его адвокат?

– Нет. Когда он меня нанял, всучил фальшивый чек. Наш контракт недействителен.

На его губах появляется усмешка:

– Но он так не считает. Вот это пришло на мой рабочий телефон сразу после полуночи. – Он тянется к допотопному автоответчику и нажимает две клавиши.

После гудка слышится голос Арча:

– Это сообщение детективу Лэнди Риардону. Звонит Арч Свэнгер. Я в бегах и возвращаться не собираюсь. Вы, ребята, травили меня несколько месяцев, и я устал. Моя бедная мать сходит с ума из-за постоянной слежки. Пожалуйста, оставьте ее в покое. Она ни в чем не виновата, как и я. Вам отлично известно, что я не убивал той девушки и не имею со всем этим ничего общего. Мне бы хотелось все рассказать тем, кто готов выслушать, но, если я вернусь, меня просто схватят и упрячут за решетку. У меня есть важные сведения, Риардон, и я хотел бы ими поделиться. Я знаю, где она сейчас. Вам это интересно?

Устанавливается долгое молчание. Я вопросительно смотрю на Риардона, и он поясняет:

– Еще не все.

Кашлянув пару раз, Арч снова начинает говорить, но голос его дрожит, будто от волнения:

– Всего три человека знают, где она зарыта, Риардон. Всего трое. Я, парень, который ее убил, и мой адвокат Себастиан Радд. Я рассказал Радду, потому что он как адвокат не может ни с кем этим поделиться. Ну не маразм ли, Риардон? Зачем адвокату хранить такие тайны? Поймите меня правильно: я ничего не имею против Радда. Черт, я даже его нанял. А если вдруг вам повезет и вы меня поймаете, то моим защитником будет Радд. – Помолчав, он закончил словами: – Мне пора, Риардон. Еще объявлюсь.

Я подхожу к скамье и сажусь прямо на папки. Риардон выключает автоответчик и, сцепив пальцы, опирается на локти.

– Звонок был сделан с мобильника по предоплаченной симке, и отследить ее нам не удалось. Мы понятия не имеем, где он.

Делаю глубокий вдох и пытаюсь собраться с мыслями. В том, что Свэнгер проинформировал полицию, будто мне известно, где закопано тело, нет никакого смысла. Абсолютно! И то, что он сначала рвался рассказать об этом мне, а теперь еще и полиции, лишь усиливает мои сомнения в его искренности. Он мошенник, может, даже серийный убийца, псих, который получает от вранья кайф. Но кем бы он ни был и чем бы ни руководствовался, меня он подставил капитально, и я не представляю, как буду выкручиваться.

Неожиданно распахивается дверь, и на пороге появляется Рой Кемп – заместитель начальника департамента полиции и отец пропавшей девушки. Закрыв дверь, он делает шаг в мою сторону. Рой – крутой мужик, бывший морской пехотинец, с квадратной челюстью и ежиком седых волос. Усталые и покрасневшие глаза говорят о перенесенных страданиях. И еще в его глазах горит такая ненависть, что у меня по коже бегут мурашки, а воротник рубашки моментально становится влажным от выступившей испарины.

Риардон поднимается с места и, хрустнув пальцами, словно собирался сжать их в кулаки, смотрит на меня убийственным взглядом.

Показывать слабость перед лицом полицейского, прокурора, судьи или даже присяжных нельзя ни при каких обстоятельствах, но сейчас изобразить уверенность просто невозможно, не говоря уже о том, чтобы держаться со свойственной мне дерзостью.

Кемп сразу берет быка за рога:

– Где она, Радд?

Я медленно поднимаюсь с места, поднимаю обе руки и говорю:

– Мне надо подумать, ладно? Вы застали меня врас-плох. А у вас было время устроить мне эту засаду. Дайте мне подумать, ладно?

– Мне плевать на всю твою конфиденциальность, этику и прочее дерьмо, Радд, – говорит Кемп. – Ты понятия не имеешь, что мы переживаем. Одиннадцать месяцев и восемнадцать дней сущего ада. Жена не встает с постели. Вся семья не находит себе места. Мы дошли до ручки, Радд.

Несмотря на грозный вид, Рой Кемп – просто человек, доведенный до отчаяния не отпускающей ни на минуту болью, отец, живущий в вечном кошмаре. Ему нужно тело и могила, возле которой они с женой могли бы опуститься на колени и молиться. Нет ничего хуже ужаса неизвестности. Он загораживает мне проход к двери, и я не уверен, что он не пустит в ход кулаки.

– Послушайте, шеф, вы полагаете, что Арч Свэнгер говорит правду, а это может быть не так.

– Ты знаешь, где моя дочь?

– Я знаю, что сказал Арч Свэнгер, но не знаю, правда ли это. Если честно, я сильно в этом сомневаюсь.

– Так скажи нам. А мы проверим.

– Все не так просто. Я не могу разглашать то, что он сообщил мне в конфиденциальном порядке, и вы это знаете.

Кемп закрывает глаза. Я опускаю глаза и вижу, что оба его кулака сжаты. Он медленно их разжимает. Я перевожу взгляд на Риардона, который не спускает с меня глаз, потом снова смотрю на Кемпа. Его воспаленные глаза чуть приоткрываются. Он кивает и произносит:

– Ладно, Радд, пусть будет по-твоему. Но мы тебя заставим.

Если честно, я полностью на их стороне. Я бы с удовольствием им все выложил, хочу, чтобы девушка наконец обрела покой в нормальной могиле, хочу помочь им выследить Свэнгера и с удовлетворением увидеть, как жюри признает его виновным в убийстве. Увы, такой возможности у меня нет. Делаю маленький шаг в сторону двери и говорю:

– Я хотел бы уйти.

Кемп не двигается с места, и мне удается протиснуться мимо него, не задев и не дав повода для драки. Я берусь за ручку двери и чувствую, что в спину мне вот-вот всадят нож, но ничего такого не происходит. Оказавшись в коридоре, я бросаюсь к выходу. Никогда прежде я не покидал здания департамента полиции с такой скоростью.