Вскоре после того, как Тадео прославился убийством рефери, мне стали поступать предложения от врачей, желавших поучаствовать в шоу в качестве экспертов со стороны защиты. Всего их оказалось четверо, все с медицинскими степенями, впечатляющими резюме и опытом выступлений в зале суда перед присяжными. Они прочитали о случившемся, посмотрели видео и, по сути, предлагали одно и то же заключение, а именно: когда Тадео напал на ринге на Шона Кинга, он с юридической точки зрения был невменяем. Он не отличал добро от зла и не отдавал отчета в своих действиях.

«Невменяемость» – это юридический, а не медицинский термин. Я встретился с каждым из четырех кандидатов, навел о них справки, поговорил с другими адвокатами, которые пользовались их услугами, и остановил выбор на докторе Теслмане, живущем в Сан-Франциско. За двадцать тысяч долларов плюс накладные расходы он готов был свидетельствовать в пользу Тадео и оказать нужное влияние на присяжных. Хотя встретиться с Тадео ему еще только предстоит, он уже убежден в правильности своего заключения.

Правда может быть дорогим удовольствием, особенно когда ее излагают эксперты. Наша система наводнена «экспертами», которые никак себя не проявили ни в преподавании, ни в исследовательской работе, ни в написании научных трудов. Вместо этого они, словно наемники, бороздят просторы страны и дают нужные показания за солидный гонорар. Возьмите любой вопрос, или набор фактов, или таинственную причину, или необъяснимый результат – не важно что, – и к вашим услугам целая толпа специалистов с ученой степенью, которые предлагают самые невероятные теории на любой вкус. Они себя рекламируют. Предлагают услуги. Отслеживают судебные процессы. Посещают конференции, на которые съезжаются адвокаты, чтобы выпить и обменяться опытом. Хвастаются тем, что сумели добиться вынесения «своих вердиктов».

Их провалы редко привлекают внимание. Иногда их дискредитируют на жестких перекрестных допросах в открытом судебном заседании, но они все равно остаются в бизнесе, поскольку часто добиваются желаемого результата. В уголовном процессе эксперту достаточно убедить только одного присяжного, чтобы жюри не смогло вынести единогласного решения и судебное дело было отправлено на пересмотр. А если и при пересмотре не будет единогласного мнения, обвинение, как правило, отказывается от дальнейшего судебного преследования.

Я встречаюсь с Тадео в тюремной комнате для посещений, нашем обычном месте, и обсуждаю возможную роль доктора Теслмана в его защите. Эксперт будет свидетельствовать, что у Тадео произошло помутнение рассудка, он не понимал, что делает, и не помнит, что тогда произошло. Тадео эта новая теория нравится. Да, если подумать, он действительно спятил. Я называю сумму гонорара эксперта, и он говорит, что денег у него нет. Я уже поднимал вопрос о своем гонораре, и тогда у него с деньгами было еще хуже. Понятно, я буду защищать Тадео Запату просто потому, что люблю его. Ну, и ради славы тоже.

В чистом виде теория О. Джея Симпсона об адвокатском вознаграждении, воплощенная на практике: я ничего вам не плачу; само участие в процессе – ваш счастливый билет; вы потом напишете книгу и обогатитесь.

Я направляю в суд соответствующее уведомление, составленное конторой двух Гарри, о том, что защита будет настаивать на признании подсудимого невменяемым в момент его нападения на рефери. Главный прокурор, Макс Мансини, как обычно, выражает недовольство, поскольку налицо неопровержимые доказательства вины подсудимого Запаты и дело получило большой общественный резонанс. Макс полностью контролирует подготовку к суду. Он по-прежнему предлагает пятнадцать лет за тяжкое убийство второй степени. Я настаиваю на десяти, хотя и не уверен, что на этих условиях мой клиент согласится признать вину. Прошло уже несколько недель, и Тадео, получивший право на продолжительные бесплатные юридические консультации, положенные тюремным заключенным, еще больше укрепился во мнении, что я смогу его вытащить, потянув за нужные ниточки. Он рассчитывает на какую-нибудь юридическую хитрость, в существовании которой не сомневается никто из сокамерников.

Доктор Теслман приезжает в Город, и мы вместе обедаем. До выхода на пенсию он был практикующим психиатром, который никогда не испытывал желания преподавать или возиться с пациентами. Состояние невменяемости всегда вызывало у него особый интерес – преступление страсти, непреодолимый импульс, момент, когда ум так наполнен эмоциями и ненавистью, что приказывает телу действовать силой, а посему оно никогда не является намеренным. Он предпочитает говорить сам, полагая, что это убедит меня в его компетентности. Я слушаю его чушь и стараюсь представить, какое впечатление он произведет на присяжных. Он располагает к себе, уверен, умен и хороший собеседник. К тому же он из Калифорнии, а это две тысячи миль отсюда. Все судебные адвокаты знают, что чем большее расстояние преодолел эксперт, тем больше доверия он вызывает у жюри.

Я выписываю чек на половину гонорара. Вторую половину он получит на суде.

Он беседует с Тадео два часа и – надо же! – теперь совершенно уверен, что парень отключился, потерял рассудок и не помнит, как избивал рефери.

Так что теперь у нас есть линия защиты, пусть даже весьма шаткая. Я не питаю особых иллюзий, поскольку обвинение предъявит двух или трех своих экспертов, ничуть не менее убедительных, чем Теслман, и все они постараются сразить нас остротой своего ума. Когда я вызову Тадео для дачи показаний, он будет выглядеть достаточно прилично, может, даже сумеет выдавить слезу, но на перекрестном допросе Мансини сделает из него отбивную.

С видео не поспоришь. Я по-прежнему не сомневаюсь, что присяжные будут пересматривать запись снова и снова и сомнений у них не возникнет. Они с усмешкой воспримут разглагольствования Теслмана и посмеются над словами Тадео, после чего вынесут обвинительный приговор. В случае признания его виновным он получает от двадцати до тридцати лет. В день суда мне, возможно, удастся уговорить прокурора снизить срок до двенадцати-пятнадцати.

Но как мне убедить упрямого двадцатидвухлетнего парня признать себя виновным, чтобы ему дали пятнадцать лет? Напугать тем, что он может получить тридцать? Сомневаюсь. Великий Тадео Запата никогда ничего не боялся.