Уголовный процесс над Дагом Ренфроу начинается в понедельник утром, и зал суда заполнен кандидатами в присяжные. Пока судебные приставы регистрируют их и рассаживают по местам, адвокаты собираются в кабинете достопочтенного Райана Пондера – одного из лучших наших судей, имеющего за плечами десять лет работы в окружных судах. Как обычно и бывает в первый день громкого процесса, все в напряжении и нервничают. У адвокатов вид такой, будто в выходные они вообще не спали.

Мы занимаем места вокруг большого стола и обсуждаем кое-какие предварительные вопросы. Когда мы с ними заканчиваем, судья Пондер поворачивается ко мне и говорит:

– Я хочу иметь полную ясность, мистер Радд. Штат предлагает сделку, по которой ваш клиент признает себя виновным в меньшем, чем ему вменяется сейчас, правонарушении, не получает тюремного срока и освобождается от преследования. В свою очередь, он соглашается отозвать гражданский иск против Города и всех других ответчиков. Все верно?

– Да, сэр.

– И он отказывается от сделки?

– Да, сэр.

– Давайте внесем это в протокол.

Дага Ренфроу забирают из комнаты для свидетелей и приводят в кабинет судьи. На нем темный шерстяной костюм, белая рубашка, темный галстук, и он одет лучше, чем все присутствующие в кабинете, за исключением разве что меня. Он стоит, гордо выпрямившись и расправив плечи: старый солдат, готовый к схватке. С момента полицейского налета на его дом прошло десять месяцев, и, хотя за это время он сильно постарел, его раны успели затянуться и он держится с уверенностью.

Судья Пондер берет с него обещание говорить только правду и продолжает:

– Мистер Ренфроу, штат предлагает заключить досудебное соглашение о признании вами своей вины. Это предложение оформлено в письменном виде. Вы читали его и обсуждали со своим адвокатом?

– Да, сэр, именно так.

– И вы понимаете, что, приняв это предложение, вы не будете подвергнуты суду, выйдете отсюда свободным человеком и сможете больше не бояться тюрьмы?

– Да, я это понимаю. Но я не стану признавать за собой никакой вины. Полиция ворвалась в мой дом и убила мою жену. Будет неправильно, если за это никого не привлекут к ответственности. Пусть решают присяжные. – Он устремляет презрительный взгляд на прокурора, а потом снова поворачивается к судье.

Прокурор – многоопытный ветеран судопроизводства по имени Чак Финни – делает вид, что копается в бумагах. Финни – неплохой малый и совсем не в восторге от отведенной ему роли. Его задача проста и очевидна: ретивый коп получил ранение в ходе провальной операции, а в законе черным по белому написано, что стрелявший в него виновен. Это плохой закон, написанный невежественными людьми, а Финни теперь вынужден обеспечить его соблюдение. Отказаться от обвинения он просто не может. Полицейский профсоюз дышит ему в затылок.

Настала пора сказать пару слов о Максе Мансини. Он – главный прокурор Города, назначенный мэром и утвержденный городским советом. Он хвастлив, напыщен и амбициозен и стремится далеко пойти, хотя куда именно, не очень понятно. Телекамеры он обожает не меньше меня и бесцеремонно убирает с пути всех, кто мешает ему покрасоваться перед ними. В зале суда он опасен и любит напоминать, что добился осуждения в 99 процентах дел, в которых выступал обвинителем, чем, в принципе, могут похвастаться все прокуроры в Америке. Будучи боссом, он имеет возможность жонглировать цифрами, поэтому свои 99 процентов может реально обосновать.

Обычно на таких громких процессах, как дело Дага Ренфроу, где первые полосы газет и телетрансляции утром, днем и вечером обеспечены, Макс непременно красуется в своем лучшем костюме в качестве центральной фигуры. Но в данном разбирательстве все совсем не очевидно, и Макс это отлично понимает. Все это понимают. Полицейские были не правы. Ренфроу являются жертвами. Обвинительный приговор представляется маловероятным, а чего Макс Мансини не может себе позволить, так это проиграть процесс.

И он ложится на дно. Из офиса нашего главного прокурора не раздается ни единого звука. Я не сомневаюсь, что Макс внимательно за всем наблюдает из укрытия, горько вздыхает при виде множества камер и кусает от зависти ногти, но наверняка так и не решится появиться на людях. Столь неблагодарную работу он спихнул на Чака Финни.