Утро выдалось очень напряженным. Пока я нахожусь в суде с Тадео, Джудит выполняет свое обещание и подает ходатайство о лишении меня права на общение с сыном даже на три часа перед Рождеством и два – в день его рождения. Она утверждает, что я никчемный родитель, представляю угрозу физической безопасности ребенка и оказываю на его жизнь «ужасное влияние». Она требует срочного рассмотрения. Какая патетика! Как будто ребенок действительно в опасности.

Контора двух Гарри готовит язвительный ответ, который я подам в суд в понедельник днем. Я опять даю отпор ее вечным попыткам поставить меня на то место, которого я, по ее мнению, заслуживаю. Ни один судья не удовлетворит ее требования, и ей это отлично известно. Но она делает это от злости и думает, что, пропустив меня через мясорубку в очередной раз, сумеет заставить меня плюнуть и уйти из их жизни. Мне даже хочется поскорее оказаться на этом слушании.

Однако сначала надо разобраться с другой проблемой. В среду она звонит на мой мобильник и с ходу заявляет:

– Сегодня после обеда нас обоих ждут в школе.

Вот как? Если не ошибаюсь, меня просят явиться в школу в качестве родителя всего второй раз в жизни. До сих пор Джудит, как правило, удавалось не посвящать меня в дела сына.

– Ладно, – соглашаюсь я. – А что случилось?

– У Старчера проблема. Он подрался в школе и ударил другого мальчика.

Меня так переполняет отеческая гордость, что мне с трудом удается скрыть радость.

– Господи, что произошло? – спрашиваю я, и мне хочется добавить еще вопросы типа: «Он победил?», «Сколько раз он ударил?» и «Тот второй был третьеклассник?», но я сдерживаюсь.

– Вот об этом и пойдет разговор на встрече. Увидимся в кабинете директора в четыре.

– В четыре сегодня?

– Именно! – подтверждает она безапелляционно и с апломбом.

– Ладно.

Мне придется перенести явку в суд, но это ерунда. Я не пропущу визита в школу ни за что на свете. Мой сын – домашний маленький мальчик, у которого никогда не было возможности проявить характер, – кого-то ударил!

Весь путь до школы я улыбаюсь. В большом кабинете директора вокруг кофейного столика стоят несколько стульев. Обстановка вполне непринужденная. Директрису зовут Дорис – она настоящий ветеран системы образования и за сорок с лишним лет в этой сфере повидала немало. Но у нее приятная улыбка и мягкий голос. Сколько подобных встреч ей пришлось провести? Джудит с Эйвой уже там – я им просто киваю, не говоря ни слова. На Джудит дизайнерское платье, и она выглядит сногсшибательно. Бывшая модель, демонстрировавшая нижнее белье, Эйва облачена в обтягивающие брюки из тонкой кожи и узкую блузку. Хоть мозг у нее величиной с песчинку, зато тело изумительное, будто его специально создали для обложки шикарного журнала. Обе женщины выглядят потрясающе, и видно, по крайней мере мне, что к этой встрече обе тщательно готовились. Но почему?

А затем появляется миссис Тэррант, и все становится ясно. Она учительница Старчера, поразительной красоты женщина тридцати трех лет, которая недавно развелась и, судя по наведенным справкам, совсем из-за этого не переживает. Короткие светлые волосы модно подстрижены, а взгляд больших карих глаз невольно заставляет всех встречных обернуться хотя бы раз. Джудит с Эйвой больше не самые горячие красотки в кабинете. На самом деле они сразу потускнели. Я поднимаюсь и начинаю оказывать миссис Тэррант всяческие знаки внимания, что той явно нравится. Джудит сразу переходит в режим законченной стервы – быть полустервой ее естественное состояние, – но Эйва поглядывает на учительницу с интересом, а я так вообще не свожу с нее глаз.

Дорис рассказывает о случившемся. Вчера во время перемены несколько второклассников гоняли мяч на спортивной площадке. Сначала вспыхнула ссора, потом мальчик по имени Брэд толкнул Старчера, и тот ударил его в лицо. Он разбил ему губу, пошла кровь, а это уже настоящее ЧП. Неудивительно, что, когда появились учителя, ребята отказались об этом говорить.

– Что тут такого особенного? – удивляюсь я. – Они же мальчишки!

Ни одна из четырех женщин со мной не соглашается, что меня ничуть не удивляет.

– Один из мальчиков рассказал мне, что Брэд стал смеяться над Старчером из-за фотографии в газете, – сообщила миссис Тэррант.

– Кто ударил первым? – не очень-то вежливо интересуюсь я.

Они растерянно переглядываются.

– А есть разница? – наконец находится Джудит.

– Еще какая, черт побери!

Чувствуя, что назревает конфликт, Дорис спешит вмешаться:

– В нашей школе драки строжайше запрещены, мистер Радд, независимо от того, кто является зачинщиком. Мы учим детей воздерживаться от подобного поведения.

– Это я понимаю, но разве парень, которого унижают, не вправе постоять за себя?

Слово «унижают» тут ключевое. Оно превращает моего сына в жертву, и они не знают, как на это реагировать.

– Не думаю, что его кто-нибудь хотел унизить, – говорит миссис Тэррант.

– Брэд в классе паршивая овца? – спрашиваю я учительницу.

– Нет, конечно нет. У меня в этом году просто замечательные дети.

– Не сомневаюсь. Включая моего сына. Они просто маленькие мальчики, верно? Покалечить друг друга они не могут. Поэтому толкаются и пихаются на площадке. Они же мальчишки, черт побери! Так не мешайте им быть самими собой. Не наказывайте за любую ссору.

– Мы учим их добру, мистер Радд, – благочестиво замечает Дорис.

– Ты разговаривал с ним насчет драк? – нетерпеливо вмешивается Джудит.

– Да, разговаривал. Я сказал ему, что драться плохо, что никогда не надо затевать драку, но если ее начнет другой, то нужно обязательно за себя постоять. И что в этом неправильного?

Ни у кого на это не находится ответа, и я продолжаю:

– Лучше бы ты научила его не давать себя в обиду, иначе над ним будут издеваться всю жизнь. Они мальчишки. И будут драться. В каких-то драках победят они, в каких-то победят их, но с возрастом это пройдет. Поверьте, когда парень подрастет и ему пару раз накостыляют, охота драться пропадет сама собой.

Я второй раз перехватываю взгляд, каким Эйва смотрит на ноги миссис Тэррант. Я сам на них смотрю и ничего не могу с собой поделать. Они безусловно заслуживают внимания. Дорис понимающе наблюдает за происходящим. Она видела все это не один раз.

– Родители Брэда очень расстроены, – произносит она.

Я тут же предлагаю свои услуги:

– С удовольствием с ними поговорю, принесу извинения, и Старчер извинится тоже. Договорились?

– Я займусь этим сама, – вмешивается Джудит.

– Тогда зачем ты позвала меня сюда? А я тебе скажу зачем. Ты хотела, чтобы вся ответственность за случившееся легла на меня. Пять дней назад я взял мальчика на бои без правил, а теперь он дерется на спортивной площадке. Прямое доказательство моей вины. Ты победила! Тебе были нужны свидетели? Вот они. Теперь ты довольна?

После такой тирады в кабинете повисает мертвая тишина. Глаза Джудит сверкают от ненависти, и многоопытная Дорис тут же пытается разрядить обстановку:

– Хорошо, хорошо. Мне нравится идея, что кто-то из вас поговорит с родителями Брэда.

– Один из нас, двое или трое? – интересуюсь я. «Тоже мне, умник!» – Извините, но это больше смахивает на толпу.

Эйва испепеляет меня уничтожающим взглядом. Я смотрю на ноги учительницы. Смехотворное собрание, по-другому и не скажешь.

Дорис проявляет характер и говорит, глядя на меня:

– Я считаю, что лучше это сделать вам. Вы правы – это мужское дело. Позвоните родителям Брэда и извинитесь.

– Договорились.

– А как накажут Старчера? – спрашивает Эйва, поскольку Джудит не в состоянии произнести ни слова.

– А как вы считаете, миссис Тэррант?

– Ну, без наказания это оставлять нельзя.

Не сдержавшись, я все осложняю:

– Только не говорите, что собираетесь исключить парнишку.

– Нет, конечно, – успокаивает миссис Тэррант. – Они с Брэдом дружат и, думаю, уже давно помирились. Как насчет недели без прогулок на перемене?

– Но обедать-то ему будет разрешено? – спрашиваю я, стараясь провернуть колесо справедливости. Я адвокат, и это стремление инстинктивно.

Она улыбается и ничего не говорит. Мы достигаем взаимопонимания, и я ухожу первым. Выезжая со стоянки, улыбаюсь. Старчер не дал себя в обиду!

Ближе к ночи я отправляю миссис Тэррант – ее зовут Наоми – письмо по электронной почте, в котором говорю спасибо за понимание и поддержку. Через десять минут она отвечает, что признательна за благодарность. Я тут же шлю еще одно, с предложением поужинать вместе. Через двадцать минут она пишет в ответ, что свидание с родителем ее ученика не самая хорошая идея. Другими словами, не сейчас, но, может быть, позже.

Сегодня среда и идет дождь. Мы много раз играли в «грязный гольф» в плохую погоду, но сегодня Алан категорически сказал «нет». Больше никаких новых рытвин в основной зоне. Сегодня «Старый Рико» закрыт. Я лежу, скучая, с открытыми глазами и с тревогой думаю о Тадео и Даге Ренфроу. И во мне теплится надежда, что с миссис Тэррант у меня есть перспективы. Сна опять нет ни в одном глазу, и я, прихватив зонтик, отправляюсь в «Вешалку». К полуночи проигрываю в «девятку» десять долларов подростку, которому на вид не больше пятнадцати лет. На мой вопрос, ходит ли он в школу, мальчишка отвечает, что иногда.

Кэрли наблюдает за нами и после одного из ударов шепчет мне на ухо:

– Никогда его раньше не видел. Поразительно!

По счастью, Кэрли в час ночи закрывает зал. Паренек обчистил меня на девяносто баксов. В следующий раз буду держаться от него подальше. В два ночи мне удается уснуть.