Книга: Вне правил
Назад: 9
Дальше: 11

10

Мой маленький боец Тадео Запата выиграл последние четыре боя жестокими нокаутами. Одиннадцать побед подряд, а проиграл он за всю карьеру лишь три раза, и то по очкам. Сейчас он занимает тридцать вторую строчку в мировом рейтинге по легчайшему весу и уверенно двигается вверх. Промоутеры по смешанным видам единоборств уже начинают к нему присматриваться. Если он и дальше продолжит побеждать, то через полгода сможет выступить в Лас-Вегасе. Его тренер Оскар и менеджер Норберто говорят, что парня невозможно вытащить из зала. Он мотивирован, голоден и чуть ли не маниакально одержим желанием пробиться к участию в бое за титул чемпиона. Они усиленно его тренируют и не сомневаются, что он может войти в пятерку претендентов.
Сегодня он дерется с крутым чернокожим парнем по прозвищу Кувалда. Я видел его бои два раза, и он меня не беспокоит. Он типичный драчун, уличный боец с небогатым арсеналом умений в смешанных единоборствах. В обоих боях его отправили в нокаут в конце третьего раунда из-за того, что он выдохся. Он начинает очень активно, не умеет сдерживаться и распределять силы, за что и расплачивается по полной.
Я просыпаюсь весь на взводе, не могу даже завтракать – все мысли только о предстоящем бое. Ближе к вечеру я бесцельно слоняюсь по квартире, когда на сотовый звонит Джудит. У нее чрезвычайная ситуация – ее соседка по общежитию в колледже серьезно пострадала в автомобильной аварии в Чикаго. Джудит мчится в аэропорт. Ее партнера Эйвы нет в Городе, так что мне придется вспомнить, что я отец. Я сдерживаюсь и не говорю, что на этот вечер у меня совсем другие планы. Сегодня же бой!
Мы встречаемся в парке, и она передает мне сына, сумку с его вещами, не забывая снабдить меня кучей наставлений и инструкций. При обычных обстоятельствах я бы точно огрызнулся и мы наверняка заспорили, но у Старчера, похоже, хорошее настроение, и он хочет остаться со мной. С соседкой бывшей жены по комнате в колледже я незнаком, так что ничего про нее не спрашиваю. Джудит бежит к своей машине и исчезает. Пока мы едим пиццу, я спрашиваю Старчера, видел ли он по телевизору бои без правил. Нет, конечно! Его матери контролируют все, что он читает, смотрит, ест, пьет и думает.
Правда, в прошлом месяце его отпустили с ночевкой к другу по имени Тони, у которого есть старший брат Зак. И ближе к ночи Зак включил ноутбук, и они смотрели по нему всякие запрещенные вещи, в том числе бои без правил.
– И как тебе? – спрашиваю я.
– Круто! – отвечает он с ухмылкой. – Ты не будешь ругаться?
– Конечно нет. Я сам люблю эти бои.
Потом я рассказываю ему, как мы проведем вечер. Лицо Старчера озаряется такой радостью, какой я никогда раньше не видел. Я заставляю его поклясться, что он ни за что на свете не проболтается матерям о нашем посещении боев. Я объясняю ему, что у меня нет выбора; что я должен там быть, потому что вхожу в команду; что при обычных обстоятельствах он бы туда не попал.
– А маме я сам что-нибудь скажу, – говорю я без особой уверенности, но тут же понимаю, какому допросу с пристрастием его подвергнут дома о том, чем мы занимались вечером.
– Давай скажем, что ели пиццу и смотрели телевизор у меня в квартире, что будет правдой, потому что мы едим пиццу сейчас, а потом поедем ко мне и посмотрим телевизор.
Пару секунд он смотрит на меня в замешательстве, а потом радостно кивает.
Пока я переодеваюсь, он смотрит мультфильм. Ему нравится моя блестящая желтая куртка с надписью «Тадео Запата» на спине, и я объясняю, что работаю в углу. У каждого бойца есть команда, которая помогает ему между раундами в углу ринга, а я отвечаю за воду и все, что может понадобиться Тадео. Нет, моя роль не так уж и важна, но зато находиться так близко к событиям – это очень круто.
Напарник забирает нас в черном фургоне, и мы едем на спортивную арену Города. В ближайшие два часа он будет нянькой – совершенно новое для него амплуа. Водитель, телохранитель, порученец, следователь, доверенное лицо, стратег, а теперь еще и это. Но он не возражает. Я использую связи и достаю два билета на шестой ряд. Усадив их на места с попкорном и газировкой в руках, я говорю Старчеру, что должен проведать своего бойца. Он светится от радости, смотрит на все широко открытыми глазами и болтает с Напарником, который уже стал его лучшим другом. Хотя я знаю, что парнишке тут ничего не угрожает, но все равно нервничаю. Меня беспокоит, что его мать узнает и снова подаст на меня в суд за оставление без присмотра, растление малолетних или что там еще ей придет в голову. Беспокоит и то, что в такой толпе возможно всякое. Я вижу много боев и часто думаю, что находиться в клетке куда безопаснее, чем в толпе. Болельщики пьют, скандалят и хотят крови.
Некий член городского совета, кажется Уичито, штат Канзас, попытался принять постановление, запрещающее допускать на бои без правил лиц, не достигших восемнадцати лет. Хотя эта инициатива провалилась, я считаю, что сама идея не лишена резона. В нашем Городе такого закона нет, и юный Старчер Уитли сидит на лучших местах.
«Запата против Кувалды» – сегодня главный бой, что само по себе потрясающее событие и воплощенная в жизнь мечта, но его приходится долго ждать. Ему предшествуют пять разогревающих боев, так что вечер будет тянуться медленно.
Я присоединяюсь к команде своего бойца и вижу, что все пребывают в хорошем настроении. Слегка напряжены, но держатся уверенно. Тадео еще не переоделся и лежит на столе в наушниках. Его брат Мигель заверяет, что он готов. Оскар шепчет в ухо, что бой закончится нокаутом уже в первом раунде. Побыв там несколько минут, я чувствую, что не могу больше выдерживать висящее в воздухе напряжение. Я ухожу и спускаюсь по тоннелю на этаж ниже, где в кладовке уже собралась моя маленькая банда преступников. Слайд, отсидевший срок за убийство, в последнее время проигрывал и теперь осторожничает. У торговца метамфетамином Нино карманы, как обычно, набиты наличкой, и он ее не жалеет. Денардо, мечтающему стать мафиози, не нравится ни один из поединков. Джонни отсутствует. Фрэнки, наш старейшина и протоколист, потягивает двойной скотч, судя по всему, не первый. Мы проходимся по разогревающим боям и делаем ставки. Как обычно, никто не хочет ставить против моего парня. Я ругаю их, поднимаю на смех, проклинаю, но все без толку. Я ставлю десять тысяч долларов, что бой закончится нокаутом в первом раунде, но желающих принять ставку все равно не находится. Раздосадованный, я удаляюсь, поставив всего пять тысяч долларов: по штуке на каждый из разогревающих боев.
За восемь баксов я покупаю разбавленного пива и поднимаюсь на забитый до отказа верхний ярус. Сегодня аншлаг, и попасть можно только на стоячие места. Тадео становится звездой в своем родном Городе, и я добился от промоутера гарантированного гонорара. Восемь тысяч долларов независимо от исхода – победы, поражения или ничьей. Прислонившись к стальной балке над верхним рядом, я смотрю первый бой. Моего сына – сверху – едва видно.
Я проигрываю ставки в первых четырех боях, но выигрываю в пятом и бегу в раздевалку. Команда Запаты толпится вокруг своего героя, который тоже переоделся в ярко-желтое. Со стороны мы наверняка похожи на рассыпанные лимоны. По тоннелю мы сопровождаем его до залитой ярким светом площадки, и толпа взрывается ревом. Я машу рукой Старчеру, и он машет в ответ с улыбкой до самых ушей.
Первый раунд. Три минуты скуки: к нашему удивлению, Кувалда не рвется вперед, будто бешеный пес. Он уходит в глухую оборону и избегает серьезных повреждений. Прямым левой, уследить за которым невозможно, Тадео рассекает ему бровь над правым глазом. В конце раунда Кувалда возвращает должок глубоким рассечением на лбу Тадео. В перерыве Оскару удается залепить рану и остановить кровь. Рассечения в боях без правил не так опасны, потому что поединки длятся недолго. В боксе, напротив, получить рассечение в первом раунде очень опасно, потому что оно становится мишенью ударов в течение следующего получаса.
Второй раунд. Половину раунда они, сцепившись, катались по полу. У Кувалды мощный торс, и Тадео не удается пригвоздить его к земле. Публика недовольно свистит. Поднявшись на ноги, они осыпают друг друга ударами, но очков зарабатывают мало. Незадолго до гонга Тадео наносит сильнейший удар в челюсть, который свалил бы с ног любого из дюжины его прежних противников, но Кувалда остается на ногах. Когда Тадео бросается вперед, чтобы добить, Кувалде удается схватить его за пояс и продержаться до гонга. Мне не нравится этот бой. Тадео явно опережает по очкам, но я не доверяю судьям. Возможно, из-за своей профессии. Нокауты мне нравятся больше судейских решений.
Третий раунд. Не вымотав себя вначале, Кувалда решает, что сил сохранил достаточно. Он бросается через ринг и осыпает Тадео таким шквалом ударов, что толпа восторженно ахает. Смотрится, конечно, впечатляюще, но толку от этого мало. Тадео умело защищается, а потом наносит несколько хлестких ударов, от которых лицо Кувалды заливает кровь. Кувалда снова и снова бросается вперед. Тадео, перейдя на бокс, находит бреши в защите и наносит несколько точных ударов. Я кричу, толпа ревет, арена ходит ходуном. А часы тикают. Кувалда по-прежнему на ногах и продолжает упрямо лезть вперед, хотя вместо лица у него уже кровавая маска. Он наносит мощный удар правой и сбивает Тадео с ног, но тот тут же вскакивает. Кувалда наваливается на него сверху, и они катаются по земле, брыкаясь и царапаясь, пока им не удается расцепиться. Тадео уже давно не проводил на ринге так много времени и начинает уставать. Кувалда снова лезет вперед, и последние секунды они бьются кость в кость посреди ринга – два бешеных пса, сцепившиеся не на жизнь, а на смерть.
Сердце у меня бешено колотится, живот свело спазмом, и я превращаюсь в обычного ассистента, отвечающего за воду. Пока длится бесконечное ожидание, мы заверяем Тадео, что он снова победил. Наконец судья выводит бойцов на середину ринга. Диктор объявляет, что мнения судей разделились и победа с разницей в одно очко присуждается Кувалде. Арену сотрясает оглушительный свист и рев. Тадео потрясен, он стоит, широко открыв рот, и его заплывшие глаза полны ненависти. Болельщики в негодовании забрасывают арену чем попало, и видно, что добром это не кончится.
Следующие пятнадцать секунд навсегда изменили жизнь Тадео. Он вдруг резко поворачивается и наносит Кувалде слева мощный удар в челюсть. Тот его не ждал и даже не видел. Он падает как подкошенный и лежит не шевелясь. Тадео мгновенно переключается на рефери, тоже чернокожего, и осыпает его градом ударов. Рефери отбрасывает к стене клетки, и он сползает по ней, пока не оказывается на полу. Тадео продолжает его избивать. Несколько секунд все слишком ошеломлены, чтобы реагировать. Как-никак все происходит в клетке, и, чтобы попасть внутрь, требуется время. Когда Норберто наконец удается оттащить Тадео, бедняга рефери уже лежит без сознания.
Зрительный зал взрывается, повсюду вспыхивают драки. Фанаты Тадео, в основном латиноамериканцы, и поклонники Кувалды, в основном черные, их значительно меньше, набрасываются друг на друга, словно банды на уличной разборке. Сверху, будто конфетти, летят стаканы из-под пива и картонные коробки из-под попкорна. На голову охранника рядом обрушивается складной стул. Кругом царит полный хаос, и в этой неразберихе опасность грозит каждому. Я забываю о бойне внутри клетки и мчусь туда, где сидел сын. Его нет на месте, но сквозь ряды дерущихся я вижу, как к выходу пробирается внушительная фигура Напарника. Я бросаюсь за ними, и через несколько секунд мы уже в безопасности. Выбравшись из здания, мы видим, как со всех сторон к нему бегут растерянные полицейские. В фургоне я сжимаю плечи Старчера, сидящего рядом на переднем сиденье, и спрашиваю:
– Ты в порядке, приятель?
– Давай еще сюда сходим, – только и отвечает он.
Через несколько минут мы переступаем порог моей квартиры и переводим дух. Я наливаю выпить – себе с Напарником пива, а Старчеру газировки, – и мы смотрим местные новости. События еще продолжают раздаваться, и репортеры рассказывают о них взахлеб. Мальчик явно возбужден, но, судя по тому, как он говорит, я понимаю, что он в порядке. Объяснить случившееся я не могу.
Напарник спит на диване. Я бужу его в четыре утра, чтобы определиться с планом действий. Он едет в городскую тюрьму разузнать про Тадео, а потом в больницу выяснить, что с рефери. У меня перед глазами стоит картина избиения. Тадео вырубил рефери первым же ударом, а потом нанес еще десятки, совершенно потеряв голову. Я стараюсь не думать о том, что ждет моего бойца.
Смолов кофейные зерна, я ставлю варить кофе и включаю ноутбук, чтобы узнать новости по Интернету. К счастью, пока все живы, но не меньше двадцати человек доставлены в больницу. Спасатели еще на месте происшествия. Всю вину за произошедшее возлагают на Тадео Запату, восходящую звезду боев без правил двадцати двух лет, который сейчас помещен в городскую тюрьму.
В половине седьмого звонит Джудит узнать, как дела у сына. Она в нескольких тысячах миль от нас и ничего не знает о событиях в Городе. Я спрашиваю, как дела у ее бывшей соседки по комнате. Она жива, но травмы очень серьезные. Джудит возвращается завтра, в воскресенье, и я заверяю ее, что с мальчиком все будет в порядке. Никаких проблем.
Может, нам повезет и она ничего не узнает.
Однако не повезло. Через несколько минут после нашего разговора я решаю посмотреть в Интернете, что пишет «Кроникл». В вечернем выпуске успели опубликовать сообщение о сражении, разыгравшемся на старой спортивной арене, и на первой странице поместили довольно большую цветную фотографию двух людей, бегущих к выходу. Один из них Напарник, и он держит ребенка. Старчер смотрит в объектив, как будто специально позируя для снимка. Имена не называются, потому что времени спрашивать не было. Но любой знакомый наверняка сразу поймет, что это он.
Сколько пройдет времени, прежде чем фотографию увидит одна из подруг Джудит и позвонит ей? Сколько пройдет времени, прежде чем Джудит сама войдет в Интернет и увидит ее собственными глазами? В ожидании звонка я включаю телевизор и перехожу на спортивный канал. Тут нечего даже обсуждать – на видео есть все, нескончаемый поток ударов. Там прокручивают сюжет снова и снова, и к горлу подкатывает тошнота.
Из больницы звонит Напарник с новостями о рефери: его зовут Шон Кинг и он до сих пор в операционной. Меня не удивляет, что Напарник далеко не единственный, кто болтается там по коридорам, стараясь разузнать что-то. Он слышал о «множественных ранениях головы», но деталей пока не сообщается. В тюрьме он уже побывал, и наш человек там подтвердил, что мистер Запата заперт в камере и к нему никого не пускают.
В восемь утра наш недотепистый начальник полиции решает, что пора пообщаться с миром. Он организует пресс-конференцию, небольшое театрализованное представление, на котором позади шефа выстраивается плотная стена из белых полицейских в форме, которые хмуро поглядывают на репортеров, будто не хотят, чтобы те их видели. Начальник полиции полчаса отвечает на вопросы и не сообщает ни единого факта, который бы уже не попал в Интернет двумя часами раньше. Он явно наслаждается моментом, поскольку вину за случившееся нельзя возложить ни на него, ни на его подчиненных. Он уже начинает меня утомлять, когда раздается звонок Джудит.
Разговор предсказуемо ведется на повышенных тонах – она вне себя и обвиняет меня во всех смертных грехах. Она видела на первой странице фотографию сына, спасавшегося от кровопролития, и желает получить ответы, причем, черт побери, немедленно. Я заверяю ее, что наш сын крепко спит и ему, наверное, снится чудесный день, проведенный с отцом. Она говорит, что садится в первый самолет и в пять часов будет ждать меня в парке, где я должен сдать ей сына с рук на руки. Первым делом в понедельник утром она подаст заявление о лишении меня права на общение с ребенком. Валяй, говорю я, потому что этот номер у тебя не пройдет. Ни один судья в Городе не лишит меня права на общение с сыном раз в месяц. И, кто знает, может, судья, который нам попадется, тоже поклонник боев без правил. Она поносит меня на чем свет стоит, я не остаюсь в долгу, и на этом наш разговор заканчивается.
Похоже, мы с ней опять на тропе войны.
Назад: 9
Дальше: 11