9 мая 1911 г. скончался оптинский старец иеросхимонах Иосиф. Это был ближайший ученик великого старца иеросхимонаха Амвросия, — ближайший не по внешности только, но и по духу, по силе послушания, преданности и любви. Это было поистине «чадо любимое» старца Амвросия, на которое он взирал с надеждою, о котором радовался, видя его преуспеяние духовное и которого всячески охранял и ограждал своей отеческой рукой от всяких тлетворных ветров самомнения, тщеславия и гордости.
Это чадо послушания воспитывалось в стенах смиренной, убогой «хибарки» старца Амвросия, проникнутой заветами великих старцев Льва и Макария и молитвами их продолжателя, — старца Амвросия. Здесь, в этой тесной келии, сделавшейся для него «училищем благочестия», он прошел делом самую высшую из наук — монашество и стал в свое время сам наставником монахов. И как это все было просто, скромно, даже для многих незаметно…
Отличительной чертой характера о. Иосифа была необыкновенная скромность, деликатность, уступчивость; а со временем эти качества глубоко проникли все его существо и претворились в великие добродетели смирения, любви и ангельской кротости.
Кто из знавших батюшку о. Иосифа еще простым монахом и келейником старца Амвросия не помнит, как он выходил изредка на женскую половину хибарки: смиренная поступь, опущенные глаза, краткий ответ с поклоном и всегда неизменная скромно-приветливая улыбка… и ничего выдающегося, бьющего в глаза. Но тем не менее, и тогда все как-то безотчетно проникались к нему особым уважением, — в нем чувствовалось что-то такое, что ставило его выше других.
В то время у старца о. Амвросия был еще старший келейник о. Михаил, он при выходе в женскую хибарку любил поговорить, рассказать что-нибудь поучительное. Тогда хибарка оживлялась, — задавались разные вопросы и даже слышался иногда лeгкий, сдержанный смех. Но когда выходил о. Иосиф, то, наоборот, все стихало, все становились серьезными, и многие доверчиво сообщали ему свои скорби или поручали что-либо передать старцу.