Система отделения сработала, как и обещал Джордино, и два часа спустя они, не в силах скрыть восхищения, наблюдали за тем, как глубоководный поисковый робот, которого они называли «гусеницей», взобрался на кучу песка и, цепляясь когтями, заполз на палубу «Мэна». Видеокамера показывала голый металлический корпус, покрытый тонким одеялом морской растительности.

Джордино направил гусеницу через стальные опоры палубы с практически исчезнувшей обшивкой из инкрустированного тика, сражаясь с тусклым освещением гусеницы и раздражающей отсрочкой по времени между тем моментом, когда он отдавал ей приказ и она его выполняла. Но довольно скоро ему удалось настроить «умную тварь», и она резво понеслась по обломкам.

Останки «Мэна» представляли собой призрачную гробницу – сплошной изъеденный коррозией металл и пустые палубы. Робот забрался в надстройку на корме. Там, где прежде на полах лежали ковры, а стены украшали деревянные панели, остались лишь стальные переборки. Большая часть дверей была распахнута, и они смогли заглянуть в пустые каюты, в которых когда-то жили матросы, погибшие во время взрыва.

Эл провел робота по лестнице к жилой палубе и в офицерскую кают-компанию, но и там ничего интересного не оказалось – только маленькие хрустальные лампочки в креплениях на потолке. Не обнаружив ничего, напоминающего большой камень, Джордино направил гусеницу назад, на главную палубу, и тот, покинув корму, проплыл мимо машинного отделения, нескольких угольных бункеров, где, по общему мнению, камня быть не могло.

– Думаю, мы увидели все, что там есть, – сказал Эл и пошевелил затекшими пальцами, сжимавшими ручку управления роботом.

– Ничего, даже отдаленно похожего на камень, – проговорил Дирк. – Скорее всего, он погиб во время взрыва.

Саммер кивнула.

– Наверное, мы так никогда и не узнаем эту ацтекскую историю полностью. – Она повернулась к Джордино. – Спасибо, что согласился в этом участвовать, Эл. Хоть нам и не удалось найти камень, мы видели совершенно потрясающие картинки старого боевого корабля.

– Ну, это моя работа, – ответил Джордино, тоже явно разочарованный результатами поисков.

– А как ты собираешься вернуть своего робота? – спросил Дирк.

– Я отправлю его в Ки-Уэст. Если через несколько дней мы все еще будем находиться в этом районе, мы его подберем по дороге.

В этот момент одна из ног робота зацепилась за искореженный вентилятор, лежавший около судовой надстройки на корме, и Джордино пришлось изменить курс, чтобы его высвободить.

– Замри, – вдруг сказал Питт, который молча стоял за их спинами и смотрел на монитор. – Вернись туда, где ты застрял!

Эл сдвинул робота на несколько шагов назад.

– Ты что-то увидел?

– Вон там, около переборки. Можешь приблизить камеру?

Джордино кивнул и нажал на клавишу. Картинка стала крупнее, и они увидели металлический предмет, зажатый между переборкой и поврежденным вентилятором.

– Пистолет, – сказал Эл.

Он навел фокус на оружие, и Питт подошел поближе к монитору, чтобы получше рассмотреть находку. Это был револьвер со шпилечным патроном, который лишь слегка заржавел в районе дула и рукояти, хотя дерево на ней давно сгнило.

– Похоже на «лефоше», – сказал Питт, – французский револьвер, который использовала американская кавалерия во время Гражданской войны.

– Он оказался под разбитым вентилятором, и его, видимо, не заметили, когда расчищали обломки, – предположил Джордино.

Он подвел подводного робота еще ближе к находке, и ее изображение заняло почти весь экран.

– А что французский револьвер делал на борту «Мэна»? – спросила Саммер.

Ответа на ее вопрос ни у кого не было, пока Эл не навел фокус на надпись на барабане.

– «Ф. де Орбеа Эрманос, Эйбар 1890», – прочитал Питт. – Видимо, это изготовитель.

Приподняв бровь, он повернулся к Саммер:

– Ты задала почти правильный вопрос. На самом деле интересно: что старый испанский револьвер делал на борту «Мэна»?!