Часть II. Заход для атаки

Такер, гонимый призраками и бегущий от безличного врага, добрался до места встречи за рекордное время. Покинув Аппалачские горы и до поры оставив тело Сэнди на том же месте, позвонил Джейн, лаконично сказав, что надо встретиться с глазу на глаз.

Она предложила сделать это в закусочной у шоссе в Кингспорте, штат Теннесси, – в трех сотнях миль к северу от места убийства Сэнди. Такер догадывался, почему Джейн выбрала именно Кингспорт: город расположен как раз на полпути между Хантсвиллем и Вашингтоном. Скорее всего, она спрятала сына в округе Колумбия, знакомом ей вдоль и поперек.

Сегодня же Уэйн надеялся в точности выяснить, почему она скрывается – и от кого.

Самое время получить ответы.

Воспламененный этим желанием, он добрался до Кингспорта меньше чем за четыре часа и въехал на стоянку закусочной у шоссе 81, выдержанной в стиле пятидесятых. Когда Такер входил, над дверью звякнул колокольчик – раздражающе громко, но хотя бы под стать декору. Кабинки были обиты красным виниловым дерматином, столешницы из формайки в черно-белую шахматную клетку украшал хромовый бордюр. Скормив официантке традиционную отмазку насчет собаки-поводыря, чтобы обеспечить присутствие Кейна, Такер направился к задней кабинке, где сидела Джейн.

Так поздно вечером закусочная была уже полупуста. Пространство наполняло позвякивание вилок о тарелки и негромкий ропот голосов.

Он присоединился к Джейн. Натан сидел рядом в детском автокресле, поставленном на диванчик. В этот момент парнишка сосредоточенно разглядывал свое отражение в ложке.

Встав навстречу, Джейн обняла Такера.

– Рада тебя видеть, – шепнула она ему на ухо, а потом, отстранившись, вгляделась в его лицо. – Ты ранен.

– Профессиональная вредность, – пожал он плечами.

Джейн провела кончиками пальцев по ссадинам на его челюсти, потом легонько взяла его за подбородок и повернула его голову. И нахмурилась, увидев повязку на ухе.

– А если я спрошу, вряд ли стоит рассчитывать, что ты скажешь правду?

– Вообще-то скажу. Но только позже.

– Гмм, – опустившись на одно колено, Джейн не менее тепло поприветствовала Кейна. – Ты-то уж должен был уберечь его от беды.

– Старался как мог.

– Я говорила с Кейном, – усмехнулась она.

И взмахом указала овчарке на кабинку. Пес тут же устроился между Такером и Натаном.

– Бабака! – указал мальчик.

– Собака, солнышко, – мягко поправила Джейн.

– Бабака, сонышко!

– Ну, почти, – с досадой тряхнула она головой.

Натан протянул палец к Такеру.

– Пивет!

– И тебе привет.

Очевидно, ребенка этот ответ не устраивал. Натан тут же переключил внимание обратно на Кейна, размахивая ладошкой перед носом у пса, принявшегося лизать ему пальцы. Судя по хихиканью, это показалось ему куда более увлекательным.

Глядя, как мальчик играет с собакой, Такер задумался, каково было бы, будь Натан его сыном, а Джейн – женой, о дороге, которой он мог бы пойти, – но тут же пресек эти мысли. Сейчас не время пересматривать принятые решения – ни минувшие, ни грядущие.

Поймав себя на том, что таращится слишком долго, Уэйн снова обратил взгляд к Джейн:

– Извини.

– Тебе не за что извиняться. Я и сама порой по полдня на него смотрю. Это одна из суперспособностей, которыми наделены дети.

Подошедшая официантка приняла у них заказ – чизбургер и картофель фри для Такера, кобб-салат для Джейн и фруктовый салат для Натана. Официантка положила перед мальчиком картинку для раскрашивания, и тот, вооружившись пригоршней цветных карандашей, взялся за труд.

Кейн, оставленный мальчиком ради нового занятия, только вздохнул.

Дожидаясь, пока подадут еду, Джейн выпрямилась, будто собираясь с духом.

– По твоему голосу в телефоне я поняла, что хороших новостей у тебя нет. Так что выкладывай.

Такер бросил взгляд на Натана, приподняв бровь.

– Ничего, – поняла Джейн. – Когда он занят раскраской, то ничего не замечает.

Уэйн откашлялся, решив не миндальничать:

– Сэнди мертва.

Джейн смотрела на него добрую секунду, оцепенев, а затем прикрыла глаза. Поджала дрожащие губы, и пара слезинок, выдавленных из-под век, сбежала по ее щекам. Потом, тряхнув головой, промокнула глаза салфеткой.

– Конечно, этого я и боялась… но все равно это прозвучало неожиданно. Я не хотела расставаться с надеждой.

– Извини. – Такеру было не по себе оттого, что он отнял эту надежду.

– Расскажи мне, что случилось.

Уэйн поведал ей о своем открытии в карьере, не умолчав ни о чем.

– Думаешь, она умерла быстро? – спросила Джейн.

Он сглотнул, вспомнив пулевое ранение на виске.

– Надеюсь.

– Ты сказал ее матери?

– Я… не смог.

Потянувшись через столик, она похлопала его по руке.

– Я сделаю это завтра. Как только буду в безопасном месте. Объясню ей все и попрошу пока молчать об этом.

– Хорошо. – Такер уставился на свои руки. – Но, Джейн, пора открыть все наши карты. Я расскажу тебе все, что знаю, а потом ты поступишь так же. Уговор?

Она кивнула.

Оглядевшись по сторонам, дабы убедиться, что в пределах слышимости никого нет, Такер заговорил, описав перестрелку в доме Сэнди, обнаружение ее хранилища на складе, встречу с Фрэнком Балленджером и засаду на болоте.

– Ты уверен, что тебя атаковал беспилотник? – уточнила Джейн.

– И Сэнди, наверно, тоже.

– И нам известно, что Сэнди была не первой пропавшей или внезапно скончавшейся, – тяжело вздохнула Джейн. – Единственная связь между ними в том, что все они участвовали в «Проекте шестьсот двадцать три» – программе под эгидой Разведывательного управления Министерства обороны.

– Чем вы занимались?

– Математика, программирование, криптология, статистика. Никто не видел полной картины, конечной цели. Каждый знал лишь вверенную ему часть головоломки. Но, Так, я знаю, что мы работали втемную – слишком уж втемную. Настолько, что я даже не могу быть на сто процентов уверена, что мы вообще работали на РУМО.

– Где это происходило?

– В ничем не выделяющемся здании в Силвер-Спринг, штат Мэриленд. Там приняты строжайшие меры безопасности и ограниченный допуск, включая регулярные личные досмотры и обыски. Даже брандмауэры наших компьютеров были снабжены брандмауэрами.

– Насколько долго осуществлялся «Проект шестьсот двадцать три»?

– Нас распустили через восемь месяцев после начала работ.

– И конечной цели проекта по окончании вы так и не узнали?

Джейн покачала головой.

– А как насчет названия? «Проект шестьсот двадцать три» что-нибудь означает?

– Да. Ты слыхал об Алане Тьюринге?

– Я видел это имя на доске Сэнди в хранилище, – встрепенулся Такер. – Это британский математик, взломавший немецкий военный шифр.

– Шифр «Энигмы». Но это свершение едва затрагивает истинные масштабы гения Алана Тьюринга. Его труды заложили основы современной компьютерной науки. Пожалуй, каждый образчик сегодняшней компьютерной техники появился на свет благодаря нему. В Блетчли-Парке под Лондоном, где он работал, Тьюринг изобрел первую электромеханическую вычислительную машину – прообраз компьютера. С его помощью взломали нацистский шифр. Располагая этими знаниями, силы союзников могли предугадывать передвижения немецких войск, скармливать нацистам дезинформацию и прокладывать курс транспортов снабжения в обход затаившихся подлодок. Взлом шифра «Энигмы» укоротил войну и спас сотни тысяч жизней.

Такер кивнул. Он уже читал все это, проводя «Гугл»-поиск по немногочисленным подсказкам, записанным на досках Сэнди.

– Как я понимаю, пару лет спустя британцы арестовали Тьюринга.

Джейн кивнула:

– Стало известно, что он гей, и его обвинили в вопиющей непристойности. Предложили на выбор тюремное заключение или химическую кастрацию. Он выбрал последнее. Его допуск отозвали, а самого его предали остракизму. Два года спустя он покончил с собой.

– Невероятно, – пробормотал Такер. – Но какое это имеет отношение к названию проекта – шестьсот двадцать три?

– Алан Тьюринг родился 23 июня.

Повинуясь наитию, Такер упомянул то, что удалось накопать Фрэнку:

– Когда «Проект шестьсот двадцать три» закрыли, Сэнди перешла в новую секретную группу в Рэдстоуне. Смахивает на такую же шарашкину контору, как в Силвер-Спринг. Закрытый жилой комплекс, все взаперти и так далее. Называется группа «Орисса». Тебе это название о чем-нибудь говорит?

Джейн хотела было покачать головой, но остановилась.

– Нет, погоди. – Она извлекла «Айпэд» и печатала на нем пару минут. – Я была права. Отец Тьюринга работал в государственной гражданской службе Британской Индии. И квартировал в Ориссе, когда родился Тьюринг.

– Значит, другая программа тоже имеет отношение к Алану Тьюрингу. – Такер сосредоточенно поглядел на Джейн. – Что-то многовато для простого совпадения. Думаю, те, кто закрыл «Проект шестьсот двадцать три», вновь открыли что-то подобное в Рэдстоуне.

– Но какой смысл туда переезжать?

– И что важнее, зачем начинать убивать членов «Проекта шестьсот двадцать три» так много времени спустя после его закрытия? И почему Сэнди не трогали до сих пор?

Джейн погрузилась в раздумья на добрую минуту.

– Я бы сказала, – наконец негромко проронила она, – что Сэнди превосходила всех нас на голову. Может, она требовалась им, чтобы сохранить разгон после закрытия «Проекта шестьсот двадцать три», вместо того чтобы начинать с нуля. Она получила предложение из Рэдстоуна всего месяц спустя после того, как лавочку «шестьсот двадцать три» прикрыли. Но если она была их ферзем, к чему ее убивать?

– Каков бы ни был ответ, – Такер стиснул кулак, – я не уймусь, пока не узнаю это.

Потянувшись через столик, Джейн положила ладонь на его кулак.

– Знаю.

– Все это связано с работой Алана Тьюринга, но как?

– Хоть нас всех в «шестьсот двадцать третьем» и держали в неведении по поводу конечной цели проекта, – пожала плечами Джейн, – это не мешало нам строить домыслы.

– Объясни.

– Всегда ходили слухи, что Тьюринг работал над секретным проектом – и во время войны, и после.

– Над каким проектом?

– Первым делом тебе надо понять, что Тьюринг еще на заре своей карьеры осознавал ограничения компьютеров. Он выдвинул гипотезу суперкомпьютера, способного проломить эти барьеры, назвал его «Оракулом» и считал, что ключом к его созданию послужит внесение элемента случайности в его работу. Даже предложил поместить радий в один из своих компьютеров в уповании, что непредсказуемость радиоактивного распада внесет искомый элемент случайности. Конечно, этого так и не сделали, и большинство верит, что Тьюринг так и не продвинулся больше ни на шаг в создании «Оракула».

– Но ты думаешь, что это может оказаться не так.

Джейн лишь чуть вскинула брови.

– Почему? – поинтересовался Такер.

Она подалась ближе:

– Однажды, всего за пару недель до закрытия «Проекта шестьсот двадцать три», нас всех созвали в зал и показали ряд макрофотографий уравнений и алгоритмов, переснятых вроде бы из старого лабораторного журнала или блокнота. Они были зачаточными, но революционными.

– И чему они были посвящены?

– Новаторскому способу анализа грандиозных объемов данных, а именно, так называемых супермассивов данных.

Такер лишь озадаченно покачал головой, и Джейн испустила долготерпеливый вздох:

– Что ни день, Интернет производит свыше трех квинтиллионов байтов данных. Квинтиллион – это единица с восемнадцатью нулями.

– Да уж точно супер.

– И это число с каждым годом растет.

– О какого рода данных ты говоришь?

– Да каких угодно. Тенденции бизнеса, контроль заболеваемости, всемирная статистика по преступности, обстановка на автодорогах, метеорология… Собрать все эти данные – дело простое; труднее разобраться со всем этим шумом. Как его сопоставлять, анализировать, обмениваться им, визуализировать?

– А кто-нибудь пытался?

– Все только и делают, что пытаются. Возьми хотя бы Лос-Анджелесский департамент полиции. Там запустили пилотную программу, использующую супермассивы данных для так называемого упреждающего поддержания порядка. И добились снижения количества квартирных краж на двадцать шесть процентов. Но даже их методы грубы, они лишь ковырнули ногтем поверхность горы возможностей. В «Проекте шестьсот двадцать три» нам было поручено изучить эти рукописные алгоритмы, чтобы узнать, как лучше извлечь информацию и воспользоваться результатами.

– С какой целью?

– Полагаю, мы пытались создать идеальную электронную систему шпионажа, версию «Оракула» Тьюринга. Уравнения, которые нам показали, были предназначены для проникновения в любые зашифрованные данные. Теперь не укрыть никакой информации – ни в частном секторе, ни в государственном. Речь идет о живом, самообучающемся взломщике шифров.

Такера замутило:

– Это же начало войны совершенно нового рода. Никаких пуль и штыков, только эксплуатация данных.

– Именно. Больше не будет никаких секретов. И продвинутый беспилотник, охотившийся за тобой, встревожил меня в том числе и поэтому.

– А конкретнее?

– Одна из главных тенденций в работах с супермассивами данных – ДРСП, то есть дистанционные разведывательно-сигнализационные приборы. Это эвфемизм, означающий беспилотники. И хотя из Интернета поступает ошеломительное количество данных, это лишь малая толика – есть еще и радиоволны, микроволны, стационарные линии связи и так далее. Цель ДРСП – построить нечто способное отправиться вовне и активно собирать данные. Нечто малое, незаметное и умное.

– И ты считаешь, что группа Сэнди могла работать над чем-то вроде этого? – осведомился Такер.

– Рэдстоун – родной дом Центра космических полетов НАСА и прочих команд, связанных с высотной авионикой дальнего радиуса действия. Если та шарашка хотела экспериментировать со следующим поколением интеллектуальных беспилотников, это самое подходящее место для начала.

– Ты в самом деле считаешь, что Сэнди приняла бы участие в подобной программе?

– Не представляю, чтобы ей могло быть это известно с самого начала. Даже в Силвер-Спринг ей было не по себе оттого, какой оборот приняли дела. Вообще-то это коробило всех нас, но ее ломало хуже всех. Может, потому-то она и устроила это хранилище – чтобы либо попытаться остановить это, либо разоблачить причастных.

Протянув руку, Джейн взяла его за запястье.

– Кто-то должен проникнуть в то место в Рэдстоуне. Это единственный способ узнать еще что-нибудь.

– Я уже работаю над этим. Но мне нужно, чтобы ты поработала вот с этим. – пошарив в кармане, Уэйн пододвинул Джейн USB-флешку, которую дала ему Беа. – Сэнди спрятала это в доме матери. Я пытался ее открыть, но она закрыта сильным шифром. А еще она предупреждала мать, что ее коллеги по «Ориссе» могут быть в опасности.

– Думаешь, эти убийцы могут начать зачистку, как и с командой «Проекта шестьсот двадцать три»? – обмерев, спросила Джейн.

– Могли уже приступить.

Джейн воззрилась на флешку, словно Такер только что плюхнул на стол гремучую змею. Но все-таки накрыла ее ладонью и стащила к себе на колени.

– Я погляжу, что смогу сделать.

– И будь осторожна, – предупредил Уэйн.

– Только если ты пообещаешь то же самое.

Едва въехав на парковку мотеля, Такер обнаружил Фрэнка Балленджера, сидящего на деревянной скамейке у его двери.

– Ты работаешь допоздна, – вставая ему навстречу, чтобы поприветствовать, заметил Фрэнк. Похлопал Кейна по груди, но даже овчарка чересчур устала, чтобы ответить более чем слабым помахиванием хвоста.

Такер оценил реакцию пса. После езды до Кингспорта и обратно ягодицы и ноги у него совсем онемели.

– Это что за сумки? Планируешь переехать сюда?

Бросив взгляд на три черных водонепроницаемых кофра, Фрэнк развел руками:

– Отпуск взял.

– Как-как?

– На месяц. У меня был неотгулянный.

– Значит, вместо поездки на Гавайи ты решил перебраться к нам с Кейном? – Такер сунул ключ в замочную скважину, распахнул дверь и пропустил Фрэнка первым. – Что в кейсах?

– Мой профессиональный инструментарий. Хочется надеяться, тут все, что нужно, чтобы разобраться с беспилотниками-убийцами.

– Фрэнк, ты же сказал, что будешь моим закулисным партнером. А это больше смахивает на передовую.

– Я понимаю, что мы никогда не были закадычными друзьями, Такер, – пожал плечами Фрэнк, – но мы все едино братья по оружию. Кто-то на моей базе пытался прикончить вас, ребята. Вы пришли ко мне за помощью, вот я и собираюсь помочь.

Уэйн сомневался, что Балленджер в полной мере сознает, что поставлено на кон. Может, самое время его просветить.

– Слушай, Фрэнк, я нашел Сэнди Конлон.

– Что?

– Ее застрелили, вспороли живот и запихнули в багажник ее собственного автомобиля. Вот с кем мы имеем дело, Фрэнк. Если они нас поймают, можно рассчитывать на то же самое, а то и похуже.

Слова Такера возымели желаемый результат. Подойдя к письменному столу номера, Фрэнк выдвинул стул и сел. Какое-то время молча таращился в стену. И наконец поглядел на Уэйна:

– Лады, ага, признаю, что ты напугал меня до чертиков. Но это ничего не меняет. Я либо участвую от и до, либо вообще не участвую.

Такер вздохнул, не испытывая желания принимать такое решение.

– Тебе понадобятся мои знания, – не унимался Фрэнк. – Тем более когда услышишь, что я накопал, пока ты раскатывал по всей стране.

– Что еще? – нахмурился Уэйн.

Поставив один из кофров на колени, Балленджер отстегнул защелки, открыл его и извлек оттуда знакомый кусок белого полимера – наводящую капсулу, выуженную Такером из болота.

– Я малость поковырялся с этой штуковиной… Авионика сверхмикроскопическая, а печатные платы изготовлены из какого-то редкоземельного элемента. Пока не знаю, какого именно. Уж наверняка нечто экзотическое. И видишь эти выпуклые жилки вдоль поверхности? Это кислотные каналы.

– Кислотные?

– Должны растворить этот патрон после выстрела, чтобы ничего нельзя было восстановить. Но эта уловка явно дала сбой, откуда напрашивается предположение, что это прототип, как и сам беспилотник, только проходящий стадию бета-тестирования.

«Замечательно… а я, значит, предназначен на роль морской свинки».

– Но они близки к тому, чтобы довести его до совершенства, – предупредил Фрэнк. – Очень близки.

Такер поразмыслил над услышанным.

– А как насчет номерного знака, который я тебе дал, – «Субурбана», стоявшего у дома Сэнди?

Фрэнк убрал поддон пули в кофр.

– Тут ты угадал. Номер принадлежит одному из восьми «Субурбанов», приписанных к зоне изоляции группы «Орисса». Но самая фишка еще впереди. Все автомобили зарегистрированы на одного и того же частного оборонного подрядчика.

– На кого?

– «Тангент аэроспейс».

– Базируются в Лас-Крусес, штат Нью-Мексико, – пояснил Фрэнк. – К сожалению, почти больше ничего мне не известно. Во всяком случае, пока. Это в моем списке неотложных дел.

– А ты сумел привязать конкретные имена к этому «Субурбану»?

– Нет. Это машина из корпоративного автопарка. Воспользоваться ею мог любой из работников «Тангента». Зато я раздобыл список всех работников «Тангента» в Рэдстоуне.

– Дай посмотреть.

Повернувшись, Фрэнк извлек из кофра распечатку и протянул ее Такеру. Тот пробежал ее глазами, отыскивая одно-единственное имя, – и нашел.

– Уэбстер… Карл Уэбстер, – зачитал он с листа. – Глава службы безопасности «Тангента».

– Ты знаешь этого типа?

Уэйн неспешно кивнул, представив тело, распростертое на полу брошенного завода.

И вернул распечатку Фрэнку.

– Пора за работу.

– Что будем делать?

– Пойдем поохотимся. Узнаем, что творится в Рэдстоуне на самом деле.

– Если мы пойдем на охоту, – Фрэнк встал, – то мне понадобится ружье.

– Ты по-прежнему уверен, что хочешь пускаться во все тяжкие?

Балленджер пожевал губу, явно тщательно обдумывая этот вопрос, и заявил:

– Я в деле.

– Тогда добро пожаловать на борт. – Такер хлопнул его по плечу. – Надеюсь, тебе не придется дожить до того, чтобы раскаяться в этом.

– Если ты не против, я надеюсь просто дожить. И точка.

Уэйн кивнул.