Глава 11
Каналы

Добраться до канализационного колодца было простой формальностью. Публичные проходы, которые находились на нейтральной территории, не закрывались и не блокировались, чтобы каждый, кто окажется в нужде, имел возможность быстро эвакуироваться в подземелье. Сталкеры заботились о состоянии таких переходов, поскольку именно они ими и пользовались чаще всего. Один из близнецов как раз засунул кончик лома в щель и ловким движением приподнял тяжелую крышку. Второй стоял в паре шагов поодаль, внимательно оглядывая окрестности. Наложил стрелу на наполовину натянутую тетиву. Обычный наконечник не остановил бы нападающую тварь, о чем все, включая Немого, прекрасно знали, оттого в таких ситуациях использовались отравленные стрелы. Пропитанные ядом сарлака зазубренные наконечники могли парализовать любого меньшего противника или замедлить противника большего. А в ситуации кризисной вопрос жизни и смерти человека решали порой доли секунд.

Немой вздохнул с облегчением, едва лишь оказавшись в тесном канале, — это был единственный мир, который он знал достаточно хорошо; только под каменным небом чувствовал себя уверенно, хотя для воспитанного на поверхности Помнящего это все еще казалось странным. Прежде чем люк вернулся на свое место, в темноте раздалось знакомое жужжание. Тот близнец, что похудощавей, накручивал рычаг, подзаряжая аккумулятор фонаря. Узкий сноп света прошелся по закругленным бетонным стенам прохода, делая заметными намалеванные на них символы и указатели. Над длинной горизонтальной красной линией, которая заканчивалась стрелками на обоих своих концах, с одной стороны виднелась надпись «ИНЫЕ» и число 50, означающее количество шагов, необходимых, чтобы добраться до границ анклава Иного, а над противоположным краем находилась надпись «СОВЕТЫ 170». Примерно посредине знака Учитель заметил вертикальную риску, лишенную каких-либо дополнительных знаков. Над ней и под нею размещался короткий список названий остальных анклавов. Последние надписи нарисованы были куда большими буквами. Верхние надписи говорили, что, выбирая южное направление, можно добраться до самого Нового Ватикана, а нижний указывал в сторону Запретной Зоны.

Беглецы отправились на запад, едва лишь замыкающий сталкер оказался в туннеле. Им пришлось идти гуськом, склонив головы. Большая часть каналов и проходов в этих местах имела диаметр до полутора метров. Именно поэтому анклавы, обычно, и возникали на тех отрезках подземелий, где современная их сеть соединялась с куда менее клаустрофобной немецкой инфраструктурой или же исключенными из оборота задолго до Атаки туннелями, датированными еще девятнадцатым веком. Учитель в первые годы подземных мытарств исследовал множество такого рода старых каналов. Несмотря на серьезную нестабильность старых конструкций, уцелевшие куда охотней селились в давно замурованных коридорах, которые, если сравнивать с социалистической частью канализации, выглядели как дворцы рядом с халупами. Смелость эта имела и свою цену. Не одна семья погибла под осыпями, когда, нарушенные зубами времени и сотрясенные силой недалекого ядерного взрыва, потолки с грохотом обваливались. Порой они погребали под собой целые поселения. Одно из таких мест находилось неподалеку, как раз на пути странствия Помнящего и его сына.

Сталкеры зажгли лампы и провели беглецов к ближайшему перекрестку, а там свернули влево, даже не поглядев на очередные указатели. На этом отрезке они миновали только одного человека, спешащего на восток курьера, который не одарил их даже мимолетным взглядом. Учитель и Немой, по примеру проводников, оперлись о круглую стену, чтобы дать ему проход. Двести метров от места, в котором они его повстречали, канал раздавался в большую камеру. Два идеально округлых входа в туннели, к которым необходимо было подниматься по вбитым в бетон скобам, вели дальше на запад, а вот третий, лежащий чуть пониже, шел прямо на север, но они не выбрали ни один из них, несмотря на то, что над каждым из туннелей виднелось по четыре, а то и больше названий.

Потому что в этом месте беглецам нужно было сойти ниже, на более старый уровень каналов — если хотели они избежать ненужных проволочек при прохождении через лежащий на их пути анклав. Это был очередной из хитрых пунктов плана Станниса. Споры со стражниками в контрольных точках отняли бы у путников слишком много времени. Особенно напорись они на службистов, а уж этих хватало в каждой из гвардий. По этой причине кузнец и советовал, чтобы они выбрали старые туннели, лежащие несколькими метрами ниже и редко посещаемые. Благодаря им они могли миновать анклавы Лицей и Капитолий. Путь этот, как слышал Учитель, в последнее время использовался исключительно сталкерами.

Беглецы подождали некоторое время в камере, пока встреченные здесь груженые мужчины, идущие в противоположном направлении, исчезли за поворотом туннеля.

— Это действительно безопасно, если использовать маски, — заметив колебание Учителя, заверил негромко тот из братьев, который раньше шел впереди. — Мы пришли к вам понизу, — добавил он, указывая на защищенное обычной решеткой отверстие в бетонном полу.

Помнящий задумчиво кивнул. Поглядывающий в его направлении сталкер решил, что это означает согласие, и сразу же присел, чтобы поднять запертый на один засов люк.

— Погоди, — остановил его Учитель.

— Нечего опасаться, — поддержал брата второй сталкер. — Люди рассказывают жуткие вещи о тех местах, но это все враки, — казалось, он говорил искренне.

Помнящий знал, что они не врут. Сомнение у него возникло не из страха перед неизвестным или из опасения за жизнь. Люди Станниса, не зная, что место это ему знакомо, полагали, будто он испугался дурной славы, которая окружала находящиеся под их ногами туннели. Но правда была куда сложнее.

Тринадцать лет назад, когда отряды копателей из окрестных анклавов пробились сквозь толстую стену, блокировавшую кусок коридора, находящийся на нижних уровнях ровно под этой камерой, глазам людей открылся удивительный вид. Нитка канала, выстроенная в девятнадцатом веке, вела в большое помещение, состоящее из четырех идентичных, параллельных холлов. В каждом было метров пятьдесят длины, метра четыре ширины и столько же высоты, если считать расстояние до высшей точки свода, который подпирался двадцатью толстыми колоннами. Чем было это место и для чего оно служило — не знал никто. Наиболее правдоподобная версия гласила, что это регуляционные камеры, где собиралась вода из окрестных коллекторов, если пропускного размера системы не хватало для быстрого ее сброса. Однако истинность этой теории подтвердить было невозможно.

Каково бы ни было назначение этой комнаты, она казалась идеальным местом для создания анклава. Обитатели окрестных переполненных лагерей принялись состязаться за получение привилегии перебраться в Собор — как по очевидным причинам назвали эти таинственные камеры. В анклаве Иного даже устроили лотерею, победители которой — ровно сорок шесть человек — получали право перебраться в подземный дворец. Среди счастливцев была и Ананси, невысокая музыкальная двадцатидвухлетняя девушка, с которой Помнящий познакомился вскоре после прибытия в Вольные Анклавы и с которой тогда связал свою жизнь. Его раздражал факт, что она приняла участие в лотерее, не поставив его в известность, но, с другой стороны, радовала перспектива переезда — поскольку счастливцы, выбранные лотереей, могли забрать в новый анклав своих близких. Однако Иной имел некоторые возражения и выразил их предельно ясно. Не по нраву ему была потеря своего наиболее доверенного человека. Только когда он понял — не без подсказок Учителя, — что может получить контроль над вновь возникшим сообществом, он перестал чинить препоны.

Ананси отправилась в Собор одной из первых. Хотела забрать с собой Немого, но тот не пожелал покидать отца, в чем не было ничего странного: в конце концов, они были радом друг с другом с того момента, как мальчишка начал воспринимать окружающий мир. Решили тогда, что Помнящий присоединится к переселенцам, едва лишь обучит своего преемника — через несколько недель.

И он отправил Ананси в Собор, помог ей выбрать место, где они должны были позже поселиться — под стеной у пятой колонны в последнем ряду. Подальше от входа, зато у накрепко замурованного входа в канал. Наполненная окаменевшим илом, выступающая на добрый метр труба идеально подходила для второго этажа их будущего жилья… и для дополнительной комнатки, в которой у них было бы немного приватности под боком у растущего ребенка.

Тремя днями позже, во время урока, Учитель почувствовал короткое дрожание пола. Знал, что это означает, однако и допустить не мог, что катаклизм коснется места, которое должно было стать его домом. Не подумал об этом даже когда гвардейцы объявили тревогу, словно безумные колотя в висящую на цепи рельсу, использовавшуюся в анклаве вместо колокола. Он до сих пор не мог простить себе, что не появился на месте обвала раньше, хотя отлично понимал: это ничего бы не изменило. Свод Собора рухнул, когда пришедшие туда люди принялись бить в потолке дыры для улучшения циркуляции воздуха. Достаточно было нарушить кладку в нескольких местах, чтобы пошла цепная реакция и вся конструкция обрушилась. Поселенцев накрыли тысячи тонн земли и обломков.

Помнящий понятия не имел, где могла оказаться в тот момент Ананси, но подозревал, что работала возле собственного бокса, а значит… Он требовал, чтобы спасатели попытались добраться до угла камеры, прорыть туннель вдоль стены, но предводители отозвали людей после двух дней работ, как только заметили, что находящиеся неподалеку от входа остатки потолка нестабильны и грозятся обрушиться.

Потом, годы и годы, Учитель обещал себе, что попытается докопаться туда собственными силами и проверить, прав он был или нет, полагая, что свод у самой стены не обрушился или обвалился не сразу, дав Ананси шанс спрятаться в трубу и выжить. Все советовали ему забыть, но он упрямо заставлял себя думать, как напугана была его женщина, когда пыль опала, а она поняла, что ее ждет медленная смерть от удушья. Успокоился он только когда нашел человека, который рассчитал ему, насколько хватило бы воздуха в небольшом замкнутом пространстве. Результаты — всякий раз, сколько бы вариантов он ни прикидывал, — однозначно указывали, что Ананси не имела ни малейшего шанса дождаться спасения. Даже если бы не остановили работу, девушка не дожила бы до спасения день-два.

Это была единственная причина сегодняшнего колебания Учителя. Когда Станнис объявил ему, куда пойдет их путь, он почувствовал неуверенность, но ничего не сказал. Полагал, что сумеет справиться с эмоциями и спуститься в этот массовый могильник, где оказались погребены и его мечты о создании семьи. После тех событий у него было еще несколько женщин, но ни с одной из них связь не оказалась настолько сильной, как с Ананси. Он не хотел заново переживать ту боль, какую почувствовал тогда, когда его, бившегося в истерике, выводили из канала.

— Это действительно необходимо? — спросил он наконец чуть дрогнувшим голосом.

Сталкеры со значением переглянулись. «Видят во мне всего-то лишь перепуганного гражданского… да и пусть оно так останется», — подумал он.

— Если хочешь, можем идти верхом, — обронил один из них, не скрывая досады. — Но нужно решиться сейчас. Каждая минута промедления уменьшает наши шансы на…

— Сколько времени мы можем потратить? — этот вопрос был задан затем лишь, чтобы оттянуть момент принятия решения.

— Четыре поста… — сказал тот сталкер, который сидел у люка. — По полчаса — на каждый, понятное дело. У нас при себе достаточно оружия, значит, не обойдется без разговора с кем-то из властей анклавов, а это — лишняя потеря времени. Сказал бы я, что из Форта мы выйдем в лучшем случае часа через четыре. Низом доберемся до того самого места раз в десять быстрее, но если у тебя с этим проблема… — он сделал красноречивую паузу.

У сталкера в голове не укладывалось, что человек с татуировкой на виске может быть настолько труслив. Может, решил сделать себе такой узор лишь затем, чтобы сойти за крутого?

Учителю хватило на раздумья секунд десять. Он должен попрощаться с женщиной, которую любил по-настоящему.

— Спускаемся, — скомандовал он, обнимая сына.