Может ли общество позволить себе эффективные программы? Лучше спросить, можем ли мы позволить себе не внедрять их. Многие экономисты оценивали соотношение затрат и выгод наиболее успешных программ дошкольного вмешательства. Лауреат Нобелевской премии экономист Джеймс Хекман оценил окупаемость программы Перри — с точки зрения отсутствия затрат на последующее специальное корректирующее обучение, повторное обучение, снижения преступности и безработицы и более высокого дохода участников программы — как 8:1 Это эквивалентно окупаемости инвестиций в 17% годовых. И это чисто экономические подсчеты. В них не учитывается повышение уровня жизни самих участников, их родных и близких. Первоначальные затраты на программу Перри достаточно высоки — в ценах 2007 года они составляли примерно 12,000-16,000 долларов на одного ученика. Она гораздо дороже, чем программа Head Start (хотя в будущем стоимость программ типа Перри должна снизиться, так как уже не потребуется вложений в исследования, которые составляли значительную часть расходов), но при этом ее эффективность значительно выше. То же самое можно сказать и о программе Abecedarian, где соотношении затрат и выгод было оценено в 3,78:1. Даже если рассчитывать преимущества таких программ исключительно с точки зрения сэкономленных затрат для налогоплательщиков, связанных с образованием, социальным обеспечением и преступностью, затраты на наиболее успешные программы дошкольной подготовки со временем окупаются.

Так сколько же будет стоить, скажем, образование детей из трети беднейших американских семей по программе типа Перри или Abecedarian с рождения до «нулевого» класса школы? Таких детей в США примерно 7 млн, а стоимость этих программ составляет примерно 15,000 долларов в год на одного ребенка. Итого выходит около 105 млрд долларов. Прежде чем вы успеете ужаснуться, хочу напомнить вам, что в настоящее время на такие программы тратится около 20 млрд долларов общественных денег. Из этой суммы стоит вычесть частные капиталы, которые тоже будут вложены. Точно так же — дополнительный заработок, который сможет получить мать ребенка за годы его участия в программе и после. И, конечно, надо учитывать последующие выгоды для самого ребенка и общества в целом. Кроме того, самые дорогие программы далеко не полностью изучены, и вполне возможно, что серьезных улучшений в познавательной и социальной сферах можно добиться, затратив и меньше, чем 15,000 долларов на ребенка. Наконец, вспомните, что эффективность дошкольных программ пропорциональна существующим проблемам. Чем ниже IQ и СЭС матери, тем больше эффект для ребенка. Так что, даже если включить в программу интенсивного вмешательства только V₆ или V₁₂ наиболее нуждающихся семей, положительный эффект для всего общества в конечном итоге должен быть очень велик.

При оценке первоначальных затрат на программы дошкольного образования отмечалось, что запланированное на период после 2001 года снижение налогов для 1% самых богатых американцев только в 2009 году должно было стоить казне 94 млрд долларов.

А как обстоит дело с, по-видимому, очень эффективными программами KIPP? На самом деле школы KIPP обходятся бюджету не намного дороже, чем обычные государственные школы. (Некоторые школы KIPP оказались в своих округах даже дешевле обычных.) Однако таких результатов они смогли добиться за счет добровольного, но очень тяжелого труда своих молодых учителей-идеалистов, зарплата которых лишь немногим выше жалованья обычных учителей в государственных школах. И учителя KIPP с трудом выдерживают такое напряжение на протяжении многих лет. Ничего удивительного, что профсоюзы начали выступать против школ KIPP из-за чрезмерной нагрузки на преподавательский состав.

Сколько же будет стоить труд учителей KIPP, если оплачивать его по адекватным ставкам — что не только справедливо, но и необходимо для того, чтобы не испытывать недостатка в педагогах? Время, затрачиваемое учителями в школе KIPP на общение с учениками, превосходит стандартное для государственной школы примерно на 60%. Большая часть затрат на образование — это затраты на оборудование, административные и эксплуатационные расходы, а также проценты по задолженности, которая, согласно методике KIPP, не увеличивается. Расходы на одного школьника в среднестатистической государственной школе в США составляли в 2005 году примерно 8000 долларов, около трети из которых — на зарплату учителям. Если исходить из того, что учителям нужно будет платить на 60% больше, и что программой KIPP будет охвачена ¹/₃ из 40 млн школьников в возрасте 5-14 лет, то для этого потребуется дополнительно 35 млрд долларов. Но, опять же, эти расходы компенсируются, если учесть экономию средств, которые в противном случае были бы потрачены на другие формы заботы об этих детях, и дополнительные возможности для заработка, которые возникнут у матерей. А выгода, которую могут получить в будущем ученики этих школ, на данном этапе вообще не поддается подсчету. Как минимум можно считать, что значительную часть этих затрат им удастся вернуть обществу.

Я хочу пояснить, что в настоящее время не выступаю адвокатом каких-то конкретных программ. Чтобы установить, насколько программы, подобные Перри, Милуокской или Abecedarian, потенциально эффективны и осуществимы в национальных масштабах, требуется еще очень большой объем исследований; то же самое можно сказать и о школьных программах типа KIPP. В случае KIPP надо еще разобраться в ее преимуществах для тех детей, чьи родители не прилагают усилий к тому, чтобы отдавать детей в такие школы.

Однако у нас есть доказательства, что существенное сокращение разрыва в IQ и жизненных достижениях возможно. И мы знаем, что затраты на эффективное вмешательство по меньшей мере приемлемы. Было бы безответственно отказываться от проведения необходимых исследований, которые помогли бы выяснить, какие из интенсивных программ наиболее полезны.

Наконец, если мы хотим сделать бедных более умными, вполне разумно постараться сделать их более богатыми. В скандинавских странах распределение доходов населения гораздо более равномерно, чем в Штатах, и разрыв в умственных показателях между самыми богатыми и самыми бедными также отражает это относительное равноправие. Честный и общественно полезный труд должен оплачиваться так, чтобы человек был в состоянии содержать семью. Этого отчасти можно достичь повышением минимальной ставки заработной платы (которая в нашей стране даже после недавних повышений составляет лишь 73% от той, что была 40 лет назад), снижением подоходного налога и налоговыми льготами на детей.

Хотя бы часть затрат на эти меры могут окупиться — а возможно, и не только окупиться — за счет повышения эффективности труда бедных и снижения уровня преступности и социального обеспечения. По всей видимости, чтобы жить хорошо, нам надо жить правильно.