Одноместный номер гостиницы «Пекин», в котором поселили Разумовского Сергея по его прибытии в Москву, был ярким примером культуры и сервиса советской эпохи. Но если времена Советского Союза безвозвратно ушли в прошлое и жизнь, повинуясь закону поступательного развития, двигалась дальше, то номер так и остался в прошлом. Эдакое воплощение мечты человечества о машине времени, реализованное в отдельно взятой гостинице.

Перешагнув порог, Разумовский, давно отвыкший от атмосферы минимализма, которым поражал номер, недовольно поморщился. Вид невзрачной комнаты удручал. Окна были занавешены плотными серо-зелеными шторами, отчего помещение казалось безликим. Сложенный незатейливой мозаикой паркетный, давно выцветший пол местами вспучился, а по краям около плинтусов были расщелины, бросавшиеся в глаза, словно знак «Макдональдса» в темноте ночи.

— М-да, — протянул Разумовский, бросив небольшую дорожную сумку на старую одноместную кровать, которая наверняка могла бы рассказать множество историй, — вот так и живем.

Сергей раздвинул шторы, впустив в комнату свет, который здесь не был частым гостем. Теплые солнечные лучи моментально развеяли тяжелую атмосферу, принеся с собой частичку радости надвигающейся весны.

— Так намного лучше, — улыбнувшись, сказал Разумовский и принялся разбирать сумку.

Бритвенный станок, зубную щетку и пасту он отнес в ванную, которая была совмещена с туалетом и выполнена в темно-коричневых тонах. Снова весьма не оптимистично. Создавалось впечатление, что все это сделано специально: мол, дорогой сотрудник, не обольщайся и не питай иллюзий, ты не в сказке, этот номер как нельзя лучше символизирует сухую действительность Службы.

«Ладно, хоть вода не ржавая», — подумал Разумовский, ополоснув осунувшееся посеревшое лицо: он провел бессонную ночь за рулем машины. На секунду Сергей задержался, разглядывая свое отражение в небольшом зеркале, висевшем над умывальником, а затем вернулся в комнату и продолжил разбирать сумку. Пару футболок и запасные джинсы он, аккуратно сложив, убрал в шкаф. Множество пар носков и нижнего белья бросил в выдвижной ящик. Полученный в приемной руководителя Службы желтый конверт с литерой «Р», что, по всей видимости, означало «Разумовский», положил на прикроватную тумбочку, невзрачную, как и весь интерьер комнаты.

Материалы из конверта он прочтет позже, а сейчас Разумовский хотел отдохнуть.

Расстелив постель, Сергей сразу забылся крепким сном.

Часа через два, когда уже давно перевалило за три пополудни, Разумовского разбудил звонок мобильного телефона.

— Да, — сонно пробормотал Сергей.

— Не спишь. Вот и чудно, — быстро говорил бодрый голос. — Ты в каком номере остановился?

— В двадцать третьем.

И Разумовский, прервав связь, повернулся на другой бок, намереваясь еще часа три-четыре подремать.

Однако больше поспать ему не удалось.

Только Разумовский почти погрузился в сладкое царство Морфея, как в дверь постучали и в номер ввалился Игорь Кириллов с пакетами в руках.

— Какого хрена! — недовольно выругался Разумовский, поднимаясь с кровати и потирая сонные глаза.

— Ты здесь живешь? — не обратил Кириллов на ругань друга внимания. — Какое убожество!

Он прошел внутрь и поставил пакеты на журнальный столик. Уловив ароматный запах горячей курочки-гриль, свежеиспеченного хлеба и овощей, Разумовский сглотнул слюну, а его желудок издал предательское урчание.

— Вот, оденься, — продолжил Кириллов, бросив джинсы еще не отошедшему ото сна, но, как оказалось, голодному Разумовскому, — я принес горячую шаурму. Правда, не знаю: изменились твои пристрастия со времен Академии или нет. Конечно, не полноценный обед, но годится заморить червячка.

— Годится, — только ответил Разумовский, надевая джинсы. — Игорек!

— Серега!

И друзья тепло обнялись.

Развернув конверт, Разумовский разложил на кровати находившиеся документы, бегло пробежавшись по каждому.

— Указания для тебя, — прокомментировал сидевший в кресле Кириллов, — в общих чертах: биография личности, которой предстоит стать, и легенда для внедрения. Их изучи досконально. На месте встретит агент-связник «Нена» — жена Гагкаева. Она же тебя и легализует перед окружением. Там, кроме этого, задачи операции, условия выполнения и тому подобное.

Разумовский взял документы с описанием личности Амира Загоева. На десяти листах был максимально подробно описан тот, кем ему предстояло стать: от предпочтений в еде и до манеры поведения, мимики и жестов.

— Ух ты! — присвистнул Серега, пролистывая документ. — Так оказывается, что моих родственников застрелили во время второй кампании русские шакалы? — произнес он, имитируя кавказский акцент.

Игорь улыбнулся.

— Очень хорошо, — съязвил он и продолжил серьезным тоном. — Теперь ты Загоев Амир Ризванович, 17 февраля 1980 года рождения. Всю сознательную жизнь проживал в селе Дачу-Борзой, пока семью не расстреляли во время одной из адресных мероприятий. Ближайшим родственником является полевой командир бандгруппы Ножай-Юртовского района Гагкаев Сулиман, в окружение к которому ты и должен проникнуть.

— Печальная история, — сказал Разумовский.

— Ну, нам же нужна веская причина, почему ты вступил в банду и встал на путь террора. А тема мести самая подходящая и не вызывающая никаких подозрений.

— Почему именно Сулиман Гагкаев? — спросил он.

— Хм, — задумался Игорь, — вообще история долгая и весьма запутанная…

— А ты попробуй, расскажи, — перебил Разумовский друга, полагая, что тот начнет юлить, скрывая истинные причины внедрения, несмотря на многолетнюю дружбу, — я никуда не спешу.

— Перекусим? — спросил Кириллов, доставая уже остывшую еду, — на голодный желудок «страсти» не рассказываются.

Разумовский понимающе кивнул, разворачивая переданную Игорем шаурму.

— Так вот, — продолжил Кириллов, прожевав первый кусок, — из Украины в прошлом году поступила информация, что американцы затеяли игру против России, задействовав одного из наиболее профессиональных источников — Араба. Как оказалось, с Арабом руководителя 1-й Службы Кривошеева связывают давние отношения, еще с «лохматых» годов. Но, что парадоксально, мы до сих пор не знаем, кто он. Имеется отрывочная информация, и на этом все.

— Вот как! — только и пробубнил Разумовский, потому как рот был занят шаурмой.

— Да, — продолжил Кириллов, — Араб — влиятельное лицо в исламском мире. Через него проходят крупные финансовые потоки, как мы предполагаем, созданные при помощи ЦРУ. Часть потоков направляется на поддержку бандгрупп, действующих в Чечне. Достоверно известно, что с Арабом встречался Кхутайба, правая рука и телохранитель Гагкаева Ислама. В последнее время Гагкаев значительно активизировался, и мы считаем, что они встретились. Кроме того, прошлогодняя августовская заварушка с Грузией способствовала проникновению Араба в Россию. Тогда все бросились «душить» Грузию, оголив некоторые направления по поддержанию безопасности государства.

Вытерев салфеткой губы, Разумовский подытожил:

— Руководство хочет разоблачения Араба?

— Что-то вроде того, — ответил Игорь.

— Ясно.

Разумовского одолевали сомнения, а в голове вертелось множество вопросов, требовавших ответов. Но получит ли он их? Скорее всего, нет.

— Что со связью? — поинтересовался Сергей.

— О! — оживился Игорь. — Это интересная штука! Передатчик, замаскированный под обычный мобильный телефон. Вся суть в том, что он присоединяется к используемым конторой каналам и передает информацию шифрованным сигналом. Ну, а поскольку в Чечне наших пруд пруди, то проблем не будет. Набираешь информацию в виде сообщения и передаешь ее, включив соответствующую функцию. Но подробнее завтра специалисты расскажут.

— Интересно, — ответил Разумовский, — значит, я один буду искать суперсекретного шпиона ЦРУ?!

— Не совсем, — чуть поразмыслив, сказал Игорь, — но этого я не говорил. «Снаружи» работает сотрудник 2-й Службы совместно с сотрудниками Чеченского Управления, но они не подозревают о твоем существовании. Для них ты боевик-ваххабит, как и все остальные. Серега! Имей в виду, что ты там как в одноименном фильме — «свой среди чужих, чужой среди своих».

— С каждым часом все интереснее, — пробурчал в ответ Разумовский.