Глава 42
Филипп проспал до вечера следующего дня. Когда он проснулся, то увидел Ирину, которая все это время не отходила от его постели. Он попытался что-то сказать ей, но она положила указательный палец на его губы и произнесла: «Филипп, ты еще слишком слаб. Поговорим позже».
Разговор состоялся через неделю, когда Филипп полностью оправился. Супруги сидели на той самой скамье, на которой Ирина нашла мужа, и смотрели на море. Дул мистраль, было холодно, но уходить им не хотелось.
— Ирина, я, наверное, поступил нечестно, женившись на тебе. Но когда я увидел тебя, мне показалось, что ты именно та женщина, которая поможет мне справиться с проклятием, которое мой предок навлек на нашу семью.
И он рассказал жене семейную легенду о голове, которая приносила де Пейнам богатство и удачу, но взамен вселяла в них непреодолимое желание убивать.
— Филипп, а ты видел эту голову? — спросила Ирина, пораженная услышанным.
— Да, когда мне исполнилось четырнадцать лет, отец рассказал мне легенду и показал голову, которая хранится в ларце с надписью «абуфихамет». Тогда я не поверил ему, но через год я стал замечать за собой странные вещи. Глядя на собак, которые жили у нас дома, я вдруг стал испытывать желание убить их, и не просто убить, а разорвать на мелкие кусочки, чтобы насладиться запахом крови и почувствовать ее на своих руках.
Не в силах справиться с видениями, которые посещали меня все чаще и чаще, я рассказал о них отцу. И тогда отец повез меня в Камерун на сафари, где дал мне в руки карабин и научил охотиться на диких зверей. После этой поездки видения исчезли, но через несколько месяцев вернулись вновь и стали преследовать меня с еще большей силой. Опять помогло сафари.
По возвращении я стал задумываться о том, как мне избавиться от обрушившегося на меня недуга — именно так я расценивал свое желание убивать — и попросил отца показать меня врачу.
— Это исключено, — коротко отрезал отец. — Де Пейны уже пытались обращаться к врачам, но те оказались бессильны. Поэтому забудь про них — ты не болен. Кроме того, есть много способов, с помощью которых можно на время забыть о своих особенностях: охота, рыбалка, война, наконец.
Филипп выбрал корриду. Когда он объявил о своем выборе отцу, тот поднял его на смех. А когда понял, что решение сына твердо и он не отступится, выгнал его из дома. Филипп уехал в Испанию, где после посвящения в матадоры взял себе имя «Спартак» и уже под этим именем выступал во Франции.
— Теперь ты знаешь обо мне все, — сказал в завершение своего рассказа Филипп. — Я жду твоего решения. И каким бы оно ни было, я приму его с пониманием.
Он приготовился к тому, что Ирина ответит не сразу. Но она уже приняла решение той ночью, когда сидела у его постели, поэтому ее слова прозвучали сразу же после слов Филиппа:
— …в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас, — произнесла она слова клятвы.
С этого дня ее чувство к Филиппу стало еще глубже, потому что к нему добавилась материнская любовь. Отныне Филипп был ей не только мужем, но и ребенком, которого она должна была защищать и беречь. И эта любовь стала еще сильнее после того, как она приняла решение не иметь детей, чтобы положить конец роду де Пейнов.
Об этом решении она ничего не сказала мужу, оставив этот разговор на потом. Но Филипп и сам никогда не говорил о детях, боясь ненароком причинить Ирине боль.
Шли годы. Умер отец Филиппа. Перед смертью он вызвал сына к себе. О чем они говорили, для Ирины так и осталось тайной. Однако она очень надеялась, что в свой последний час отец все-таки простил сына.
Родители Ирины были уверены, что после смерти отца Филипп захочет обосноваться в Париже, но сразу же после похорон Филипп и Ирина вернулись в Кассис.
