Глава 5

– Алло, добрый день, это Олег Иванович? – осведомился в трубке приятный женский голос. – Вы оставляли заявку в фирме «Вояж»?

Событие было ожидаемо, и все же Олег похолодел. С момента посещения сайта прошло чуть менее трех часов. Уже навели о нем справки? Похвальная расторопность.

Он находился в фойе популярного столичного банка, в котором несколько минут назад снял часть своих накоплений и здесь же перевел их в валюту. Вокруг сновали люди, никто не смотрел в его сторону. Да нет, паранойя, не могут его выследить.

– Здравствуйте, – отозвался Олег. – Да, оставлял. – То, что голос звучал неуверенно, было вполне объяснимо. Нужно лишь поставить себя на место человека, оставившего заявку…

– Мы очень рады, – бодро отозвался голосок. – А какой именно район Турции вас интересует?

– А что вы можете предложить? – чуть не вырвалось у Олега. Нет, неправильно. Что бы ответил человек, реально решивший поехать на войну? – Я не могу ответить конкретно, девушка… Надеюсь, вы понимаете…

– Думаю, да, Олег Иванович. – Любезности в голосе собеседницы ничуть не уменьшилось. – Когда вы будете готовы совершить эту поездку?

– В любое время. Буду готов через час-два…

– Просто замечательно! – с подъемом в голосе поведала девушка. – Адрес нашей фирмы: 1-й Тимирязевский переулок, здание 19. Вы можете подойти к 18.30?

– Да, конечно…

– Всего доброго, Олег Иванович.

Он зашел в ближайший сквер, оседлал лавочку. Сердце билось, как барабан военного оркестра. Он купил все необходимое для недельного путешествия (за исключением бритвенных аксессуаров, бриться не надо) – смена белья, носки, вторая пара немарких джинсов. На теле – куртка, жилетка, джинсовый костюм. Все серое, неброское. Прочные ботинки. Деньги в потайных карманах. Про деньги, кстати, дама не упомянула – это должно что-то значить? Или само собой разумеется, что у «соискателя» должны быть деньги? Организм требовал еды – не ехать же голодным воевать за Всевышнего? Он выкурил две сигареты, выбрался на улицу, зашагал к вывеске «Бургер Кинг», мерцающей через дорогу…

Означенный адрес находился у черта на рогах. Здесь не было высотных зданий, сверкающих офисов. Типичный переулок старой Москвы. Невысокие трехэтажные дома, проезжая часть с нетипичными для столицы выбоинами. Дворники в желтых жилетах лениво орудовали метлами. Он шел по вымощенному плиткой тротуару, глазел по сторонам. В некоторых зданиях располагались фирмы, небольшие офисы, магазины. Прохожих было немного. На парковках у проезжей части имелось достаточно свободных мест. Он остановился напротив здания под номером 19, обозрел облупленный фасад. В нем не было никаких турагентств – во всяком случае, наглядно об этом не сообщалось. Имелась единственная вывеска: парикмахерская «Мечта». Олег перешел дорогу, еще раз прошелся вдоль фасада. Проход во двор оказался закрыт: с одной стороны глухим забором, с другой – железными воротами и калиткой. Он повертелся – вроде не привлек внимания местных, – направился было к воротам. Но только сделал несколько шагов, как отворилась калитка, вышла молодая женщина в сером плаще с привлекательными формами, посмотрела по сторонам, зашагала к нему:

– Вы Олег Иванович? Это вы звонили?

Олег кивнул.

– О, вы так пунктуальны, Олег Иванович, – лучезарно улыбнулась она. – Пойдемте со мной. Вход в наш офис со двора.

Они отправились обратно. Он перешагнул за дамой через порожек калитки, готовясь к тому, что может прилететь удар. Но удара не было. Впрочем, никакого офиса во внутреннем дворе тоже не оказалось. Чисто выметенный двор, что-то вроде беседки, бетонная стена. Оконные проемы торцевой части здания были задернуты шторами. В углу стены имелась еще одна калитка – видимо, в параллельный переулок. Не разобраться без бутылки с перехлестами этих столичных дворов и проулков.

– Сюда, пожалуйста. – Дама снова улыбнулась, зацокали каблучки.

Он отправился за ней, понимая, что лучше без вопросов. Она открыла калитку, обернулась, подождала, пока он подойдет, вышла наружу. Олег машинально сунулся за ней, успел узреть кусочек дороги, кустарник с набухшими почками. И снова его сопровождающая обернулась. Улыбка потухла, ее сменил газовый баллончик, из которого в лицо майора выплеснулась едкая струя. Он отшатнулся, но дело было сделано. Глаза пронзила острая боль. Он потерял ориентацию. Его схватили под локти две пары сильных рук, куда-то потащили. Завелся двигатель стоящего неподалеку микроавтобуса. Олег мог бы сопротивляться, но не стал. Да и толку?

– Давайте быстрее, – шипела женщина. – Грузите его. Возможно, он чист, хвоста не было. Посмотрим, что насчет «жучков» и «маячков»…

Его грубо швырнули на жесткое сиденье. Он открыл глаза, увидел над собой небритое лицо «восточного мудреца». Снова брызнули в лицо! Видимо, начальной дозы оказалось мало. Зачем?! Он же не оказывает сопротивления! А ведь мог бы вырубить всю эту шайку к едреней фене! Сознание сломалось с треском и растаяло…

Он не помнил, как его везли, выгружали в очередном закрытом дворе. Очнулся в темной комнате гостиничного типа на кровати, заправленной жестким покрывалом. Со стоном уселся на постели, начал изгонять энергичным трением боль из головы. В маленькой комнате имелись лишь кровать, тумбочка и бледное подобие коврика под ногами. Голова не думала. Мозг – это жидкость, голова – кость, как этим думать? Шторы были задернуты, между ними оставалась лишь узкая щель, сквозь которую сочился сизый свет, оставляя дорожку на полу. Еще имелся стул на другой стороне дорожки. На стуле сидел человек, внимательно разглядывал «постояльца». Его лицо скрывала тень.

– Плохо выглядите, Олег Иванович, – вкрадчиво заговорил он. В голосе едва прослушивался легкий кавказский акцент.

– С детства такой, – буркнул Олег. А вообще интересно, как этот тип запоет завтра (или послезавтра?), когда по его душу придут «комиссары в пыльных шлемах»? Атаманов уверял, что лавочку скоро накроют.

– Мы не грабители. Ваша сумка под кроватью, у вас под ногами. Деньги и вещи мы не трогали. Вы работаете в Федеральной службе по борьбе с террором, господин майор?

– Да помоги же мне Всевышний… – простонал Олег. – Не работаю, а работал, вы понимаете разницу? Меня уволили – уволили с позором. Я всех их ненавижу! – Он как-то непроизвольно стиснул кулаки.

– Спокойно, Олег Иванович, свой гнев будете срывать в другом месте. Мы знаем, что вас уволили. Вы наполовину татарин?

– Да.

– Вы мусульманин?

– Скорее да, чем нет… Знаете, мне трудно объяснить… Это всегда во мне, это получено при рождении… Все мое воспитание было против этого, вся среда, работа, но это до сих пор сидит во мне… Знаете, недавно я посещал мечеть. Черт, не знаю, как это объяснить…

– Хорошо, не объясняйте. Все мы рано или поздно придем к Всевышнему. Аллах велик. Итак, вы работали на наших врагов. Мало того, до прошлой недели вы сами были нашим злейшим врагом… – Собеседник сделал выразительную паузу.

«Что они могут знать про тебя?» – лихорадочно вертелось в голове. Только общеизвестные факты, которые он и не скрывает. Никаких подробностей. Спецоперации, в которых он участвовал, засекречены, рекламы управления специальных мероприятий по телевизору не было. Будь у них даже свой человек в антитеррористических структурах, многого он выяснить не сможет. Впрочем, про сестру информация может просочиться, скрывать это не стоит…

– Вы знаете, что ваша сестра воюет в рядах нашей организации?

– Конечно же знаю! – снова повысил голос Олег. – Это и подтолкнуло меня! Почему ей можно, а мне нет? Почему она всегда в этой жизни опережает меня на шаг?

– Успокойтесь, Олег Иванович, – резко бросил мужчина, – держите себя в руках. Полагаю, по долгу службы вы владеете ценной информацией?

– Конечно, владею. Но вы же не собираетесь вести меня в пыточную и вытягивать щипцами? О, боже милосердный, я сам все расскажу! Меня в чем-то подозревают? Я похож на разведчика, засланного в Сирию российской спецслужбой? Вам не кажется это глупостью?

– Да, есть более простые пути, – согласился собеседник, – учитывая то, что в Сирии уже орудуют российские спецслужбы и войска. Вы собираетесь попасть именно в Сирию? – задал он внезапный вопрос. – А почему, собственно, в Сирию? Чем вас не устраивает Ирак? Там тоже воюют наши братья и сестры, требуются люди, на фронте очень тяжелое положение.

Олег не растерялся – хотя случись подобное, это стало бы полной катастрофой.

– Можно в Ирак, – фыркнул он, – можно в Афганистан, Палестину, Ливию, куда угодно. Но, как вы правильно подметили, только в Сирии стоят русские, только там я могу им мстить… – Он снова сжимал кулаки, менял тональность голоса, используя весь свой артистический дар (только не переиграть, они сразу почувствуют фальшь!). – А еще в Сирии моя сестра. Поставьте себя на мое место – вы бы не хотели оказаться рядом с сестрой? Поддержать ее морально, дать почувствовать родную душу? Хочу надеяться, что мы еще увидимся, что Аллах пока не призовет ее к себе…

– Откуда вы знаете, что ваша сестра находится в Сирии?

– Почему, по-вашему, меня прогнали со службы? – хрипло рассмеялся Олег. – За халатное отношение к обязанностям – да, за неподобающие мысли и взгляды – тоже да, но еще и за сестру, которая приняла мужественное решение… – Он закашлялся, глухо выругался.

Несколько минут в «гостиничном номере» сохранялось молчание. Закончилось обсуждение актуальных вопросов. Собеседник изволил думать. Хвоста за этим претендентом не было, мелкая радиотехника на теле отсутствовала. Где он находится – никто не знает. А вдруг и впрямь готов воевать? Ненависть к коллегам, к предавшей тебя стране – неплохой генератор. Опять же много знает о противнике…

– Ну хорошо, – подумав, сказал мужчина. – Мы извиняемся, что применили к вам силу. Вы получите то, чего добиваетесь. Ближайшую ночь вы проведете здесь. За дверью туалет и раковина. Утром вас отвезут в город, и вы свободны. Ваш загранпаспорт останется у нас, его доставят, куда нужно… хм, авиапочтой. От вас требуется в сжатые сроки добраться до Адлера. Это вы сделаете самостоятельно. Рекомендую воспользоваться услугами авиалиний. Рейсы каждый день, в это время года они не перегружены. Запомните адрес: улица Пимакова, 78. Это южная окраина города, туда вы должны явиться немедленно по прибытии. Из этого адреса проводник доставит вас и других добровольцев на грузинскую территорию через Абхазию. Дальнейший маршрут вкратце таков: Батуми – турецкий Артвин – турецкий Акчак. В последнем пункте вас встретят сирийские проводники и доставят к месту прохождения службы. Надеюсь, вы понимаете, что мы не благотворительная организация и подарков не делаем. За услуги нашей фирмы вы должны заплатить сто тысяч рублей, плюс тридцать тысяч за дорогу в Акчак. Переход границы – семь тысяч долларов.

– Хорошо, у меня есть такие деньги, – кивнул Олег.

– Замечательно. – Собеседник поднялся. – Утром рассчитаетесь. А пока, извините, вы должны остаться здесь. Выходить в коридор запрещено. И не пытайтесь понять, где вы находитесь – все равно не поймете. Ваш телефон мы забрали – очень жаль, но это общее правило. Спокойной ночи, Олег Иванович. Надеюсь, с вашей помощью мы построим новый справедливый мир.

«Главное, чтобы не с динозаврами», – уныло подумал Олег, наблюдая, как собеседник выходит из комнаты.

В последующие сутки он старался поменьше шевелить извилинами. Дело сделано, он на верном пути. Теперь он должен быть слепым, глухим и тупым! Закрытый двор, микроавтобус, молчаливые парни кавказской наружности. Салон машины был оснащен шторками, да он и не пытался подглядывать. Тряслись по каким-то переулкам, несколько раз выезжали на шумные улицы. В итоге его высадили на тротуаре у Павелецкого вокзала, микроавтобус умчался, слился с потоком транспорта. Олег недоверчиво осматривался. Москва бурлила – ей были нипочем экономические кризисы, гибельные санкции и угрозы террористических актов. Спасибо парням, доставили прямо к вокзалу. Билет на аэроэкспресс – и через сорок минут он в Домодедово. А уж купить билет на самолет совсем несложно…

Два часа в самолете под гудение двигателей. Он безуспешно пытался уснуть. Отвлекали черные мысли, отвлекали стюардессы, предлагающие еду, напитки, пледы, подушки. Посетив туалет, Олег неприязненно разглядывал себя в зеркало. Готовый боевик террористической группировки – жесткий ежик на голове, трехдневная черная щетина, обострились скулы, в глазах печаль и пустота. С таким экстерьером он не должен выделяться… Из самолета он вышел разбитым, злым – хотя погода в общем-то располагала к обратному: сухая, теплая, на небе ни облачка. Южный воздух кардинально отличался от московского, категорически не рекомендованного к употреблению. Имелось подозрение, что за ним наблюдают, но он плевать хотел. Аэропорт кишел, хотя до купального сезона оставалось долгих два месяца. Таксист заломил что-то несусветное. Олег отмахнулся – ладно, поехали. Только чтобы больше никого в салоне – оплата покрывает все. И никаких разговоров в пути. Таксист поколебался и принял условия. Олег равнодушно смотрел на живописные пейзажи, на стройные кипарисы, начинающие зеленеть пирамидальные тополя. Поблескивало море в лучах закатного солнца. Покрывались мистическим полумраком великолепные горы… Потом машина съехала с шоссе, погрузилась в хаотично разбросанный частный сектор. Сверху открывались живописные окрестности Нижнеимеретинской бухты. Белели гостиницы, пансионаты. Потом петляли между заборами, крышами частных домов. Перед глазами стояло хорошенькое личико Лизы Шубиной. Девушка плакала, просила остаться. Он скрипел зубами, нервничал. По-хорошему он должен позвонить, сообщить, что все в порядке. Но не мог – даже если бы нашел телефон. Звонок могли отследить. А впутывать женщину в свои игры было нечестно. Он всей душой хотел к ней! Ни разу в жизни не было так приятно с женщиной. И поступил он, как последняя свинья, – наобещал ВСЕГО и свалил. Как это по-мужски…

Олег вышел за несколько зданий до нужного, подождал, пока растает такси, и, дойдя до забора, надавил на кнопку звонка. Сотрудники ФСБ эту «пересылку» пока не накрыли. Его внимательно изучил глазок видеокамеры, затем человек в мятом пиджаке впустил внутрь. Возникли еще двое, проверили сумку, осмотрели одежду (видимо, на предмет запрещенных устройств). В дом никто не позвал, пальцем показали на приземистое строение в глубине участка. Внутри горела лампочка, на полу были разбросаны матрасы сомнительной свежести, на которых размещались несколько мужчин – такие же рекруты, добравшиеся до Адлера своим ходом. На вошедшего уставились настороженно. Он опустил глаза к полу, буркнул что-то вроде «Салам алейкум», стал протискиваться в угол, где имелся свободный матрас. Этой ночью ему было безразлично, в каких условиях спать. Начинающих джихадистов никто не покормил – видимо, сами должны были позаботиться. Олег тоже ничего не ел. Он лежал на матрасе, наблюдал за происходящим из-под прикрытых век. В бараке находились пятеро, не считая его. Один светловолосый, остальные восточной наружности. Первый вел себя как-то нервно – нескладный, лопоухий, – то укладывался на лежанку, то вскакивал, начинал чесаться. Остальные вели себя сдержанно, между собой практически не разговаривали. Рослый парень с пустыми глазами читал карманный Коран, при этом шевелил губами, запоминая написанное – словно к экзамену готовился. Двое других постоянно спали. Еще один мужик – крепкий, с переизбытком мышечной массы – злобно таращился в потолок. Время от времени приподнимался, обводил пространство угрюмым взором, смотрел на часы. Иногда его колючий взгляд цеплял Олега, но ничего не происходило. Ближе к ночи вся компания стала молиться. Люди вставали на колени, сгибались в три погибели, что-то бормотали. Таинство намаза майору российского спецназа было неведомо. Но выделяться не стоило, он тоже встал на колени, согнулся до пола, что-то бубнил.

Пару раз заглядывали посторонние – проверяли, все ли в порядке. Свет не выключали. Люди ложились спать, закрывали глаза. Проснулись те двое, начали бессмысленно блуждать по пустому пятачку перед дверью. Опухшие, щетинистые, с живописными черными кругами под глазами. После полуночи прибыл еще один – молодой паренек, похожий на узбека. Он глупо улыбался, гримасничал, постоянно выворачивал руку, чтобы почесать позвоночник, что-то бормотал, объявил во всеуслышание, что его зовут Элмурад (как будто это кого-то интересовало). Потом пристроился на матрасе, скорчил мученическую гримасу, как будто уже отправился подрывать себя во славу Аллаха, снова начал чесаться. Олег отвернулся к стене. Больше всего на свете хотелось вскочить, умчаться прочь, забыть весь этот бред. Еще не поздно спрыгнуть с поезда, образовалась предательская мысль. Он закрыл глаза, начал отключаться…

Поспать удалось лишь пару часов. «Призывную команду» подняли посреди ночи – всунулся лысоватый субъект, объявил с кавказским акцентом, что пора в путь. Никаких вопросов, делать то, что приказывают старшие. Люди поднимались, как сомнамбулы, забирали свой нехитрый скарб, брели к выходу. Снова был микроавтобус со шторками – серый, как ночная кошка. Олег сидел у окна в хвосте салона, плавал в полудреме. Такое ощущение, что машина шла по горному серпантину. От постоянных виражей кружилась голова. Асфальтовое покрытие сменилось грунтовым, потом пошли ухабы, старенькая техника тряслась и подпрыгивала. Временами казалось, что машина едет по краю пропасти, колеса зависают над обрывом. Потом была короткая остановка, снаружи доносились голоса. «Типа граница, – лениво подумал Олег, – где у экстремистов все куплено. Прощай, страна парадоксов. Что там впереди – страна Абхазия?»

Видимо, сопровождающий предъявил стопкой все загранпаспорта. Пограничники не стали проверять их владельцев. В принципе нет такого закона, чтобы мужчинам запрещалось выезжать из России в Абхазию. Попробуй докажи, что ты едешь в Сирию. И снова была долгая дорога. Ухабы, щебенка – явные объезды. На асфальте водитель переключал передачи, и микроавтобус несся, как ракета. Наступило утро, день – сквозь шторки просачивался рассеянный свет. Напряжение у сопровождающих спало, когда окольными тропами въехали в Грузию. Водитель расслабился, что-то замурлыкал. Дорожный пост, грузинская речь. Подглядывать за шторки даже не хотелось. Стороны общались дружелюбно, руки чесались стащить с себя надоевшую маску, поубивать всех к чертовой матери! Христиане хреновы! С кем угодно готовы спеться, лишь бы нагадить России! Проехали Поти, Кобулети (судя по обрывкам разговора между водителем и сопровождающим), приближался Батуми – последний населенный пункт на территории Грузии. Все происходило как-то буднично, словно не было ничего криминального. Пассажиры терпеливо выносили тяготы путешествия. На окраине Батуми случилась задержка. Пассажирам разрешили выйти из машины. Большая парковка была закована в бетон. От города ее отделяли причудливые деревья, с другой стороны бурлило серое море. Разыгрался шторм, высокие волны с барашками двигались стройными рядами, с шумом выбрасываясь на берег. Неподалеку был ларек, торгующий шашлыками и шаурмой. Лысоватый сопровождающий по-русски бросил: можете купить себе чего-нибудь, организованное питание не предусмотрено. Тренированный глаз подметил: у парапета расположились еще двое, в свободной одежде (явно при оружии), внимательно наблюдали за пассажирами микроавтобуса. Сбежать уже было невозможно. Светловолосый парень с оттопыренными ушами нервно засмеялся, припустил к киоску. Потянулись остальные. Затравленно озирался молодой Элмурад, он был каким-то бледным. И снова люди почти не общались, молча жевали еду, запивали минералкой. Олег закурил – последовал возмущенный окрик. Лысоватый делал гневные глаза и грозил пальцем. Олег пожал плечами, выбросил сигарету.

Снова время дневной молитвы. Глупое занятие для тех, кто не приучен. Подошел микроавтобус – на вид такой же. Водитель был типичный турок. Сопровождающий подал знак – забирайте вещи и грузитесь в эту тачку. Олег ускорил шаг – хотел занять место в хвосте. И снова монотонная езда, благо дорога имела хорошее покрытие. Лопоухий точно не наелся. Он сидел через проход, стал возиться, развернул сверток с каким-то мясным изделием в тесте, робко его понюхал, скептически скривился. Но голод не тетка. Свинина, догадался Олег. Неодолимое препятствие, если в фарш из говядины подмешано чуток свинины. Лопоухий покосился в его сторону, пробормотал:

– Даже не знаю… Можно?

– Чуть-чуть можно, – не сдержался Олег. – Немного откусить и подождать. Если Аллах не покарает, то можно кушать на здоровье.

Парень задумался. С чувством юмора у него было туговато. Робко откусил, стал жевать, словно битое стекло.

Снова остановка, долгое ожидание в отстойнике. Снова дело к вечеру. Турецкая граница. Грузинские посты проехали беспрепятственно, на турецком промурыжили минут пятнадцать. Пассажиры сидели нахохленные, ждали. Кто-то вполголоса молился, выпрашивал что-то у Всевышнего. За бортом происходила словесная перепалка – возможно, доблестные турецкие пограничники хотели денег. Договорились – и в салон всунулся усатый субъект в форме. Мельком оглядел пассажиров, пересчитал по головам и спрыгнул с подножки. Поехали дальше. Сменился сопровождающий – он явно позаимствовал лысину у своего предшественника. Этот крепыш оживленно общался с водителем по-турецки. Олег не понимал ни слова, но в речи явственно звучали слова «Артвин» и «Урфа». Карту данного района Турции Олег вызубрил назубок. До Артвина от границы километров сорок, Урфа – город на юге Турции, к северу от Акчакале, вблизи которого расположен пограничный пост Акчак. Он облегченно вздохнул: значит, никаких накладок, автобус пойдет через все три населенных пункта. В Акчаке – переход сирийской границы, а неподалеку городок Хаман, в окрестности которого он должен попасть… Олег мысленно присвистнул – это же не меньше пятисот километров по прямой! А дорога вряд ли прямая! Он машинально вскинул руку с часами – восьмой час вечера…

Заключительная часть путешествия выдалась самой долгой и утомительной. Хорошо хоть шторки разрешили отдернуть. Тянулась бесконечная гористая местность. Накрапывал дождь. Временами он усиливался, хлестал по крыше. Дорога извивалась во всех плоскостях. Иногда горы отступали, дорога вырывалась в долину, сквозь пелену дождя проявлялись крыши зданий, автозаправки. На одной из АЗС водитель сделал остановку, отправился пополнять запасы горючего. Набирал, похоже, полный бак. Бензин оказался некачественным, или была другая причина поломки: с момента заправки прошло не более получаса, как в двигателе что-то застучало, машина задергалась, из капота в передней части микроавтобуса повалил дым. Турок ругался эмоционально и напористо. В извергаемом потоке проскакивали даже слова, подозрительно смахивающие на русский мат. Он вывалился из машины, распахнул капот. Несколько раз возвращался в кабину, запускал двигатель. Тот сломался всерьез и надолго. Слез сопровождающий, стали ругаться в два голоса. Пассажиры тоже стали выбираться наружу. Провожатый протестующе замахал руками – все в машину! Люди нехотя возвращались. Олег вздохнул – на все, как говорится, воля Его (Аллаха, разумеется). Телефонные переговоры ничего не дали. Толстяк начал голосовать. В итоге водитель грузовика согласился отбуксировать аварийную машину вместе с содержимым до ближайшего населенного пункта. Несколько верст тащились на жесткой сцепке. Совместными усилиями загнали машину в парковочный карман. «Спать, спать, всем спать! – на ломаном русском рычал толстяк. – Завтра, все быть завтра!»

Никто не протестовал, люди покорно сносили тяготы. Олег отвоевал два сиденья, спал, свернувшись, укрыв голову курткой. Чувства юмора пока хватало. Какой комфортный, черт подери, микроклимат! Стонали и храпели люди, источая запахи немытых тел. В открытое окно сочились ароматные восточные зловония – неподалеку разместилась свалка пищевых отходов. Продолжались испытания на прочность. И тем не менее он крепко спал, ни разу не проснулся!

Утром в сизой дымке подошел размалеванный микроавтобус, припарковался рядом со сломанным. Водители эмоционально общались, пока сопровождающее лицо и группа подопечных перегружались в другой транспорт. Снова монотонная езда через горы, выезды в долины. Турецкая глушь не вызывала интереса. На крупные автострады автобус не выезжал. За бортом проплывали небольшие поселения, сменялись растительные пейзажи. Несколько раз машина останавливалась, пассажиры разминали ноги. Езда укачивала. Красные флаги с символом ислама – полумесяцем и звездой – рябили в глазах, ими увешивали все подряд, к месту и не к месту. Они венчали дома простых турок, заправочные станции, административные здания. Олег опять проваливался в сон. Морфей засасывал, что-то вкрадчиво урчал, подсовывал соблазнительные видения из недавней, но такой далекой жизни…