Подмосковье, г. Королёв
17 октября, утро — 18 октября, утро
Забежать домой после возвращения с Камчатки не удалось, и Афанасий, безумно соскучившийся по жене, смог лишь позвонить ей и пообещать приехать, как только подвернётся случай.
Зато после разговора с Семёновым ему представился случай навестить Олега, содержащегося в общевойсковой камере предварительного заключения (майор оказался первым и единственным заключённым на весь блок, рассчитанный на десятерых провинившихся), и Афанасий поспешил этим случаем воспользоваться.
Его провели в неприметное одноэтажное здание, стоявшее за ангарами базы, показали на первую же дверь под номером «02»:
— Здесь.
Он поднял руку, собираясь постучать, и провожатый — пожилой усатый дядечка в камуфляже без погон — усмехнулся.
— Это КПЗ, товарищ полковник, а не квартира. Стучаться сюда всё равно что стучаться в спальню жены.
Афанасий оценил юмор провожатого, усмехнулся в ответ.
С настоящим тюремным лязгом обитая железом дверь камеры открылась, и Афанасий оказался в небольшом помещении, где у стен стояли две койки, привинченные к полу, одна — накрытая серым одеялом, вторая — сверкающая белыми простынями и подушкой. В помещении, скупо освещённом небольшим оконцем под потолком, стояли столик, также привинченный к полу, два стула и две тумбочки. Параши не было, и гость чуть позже разглядел дверцу, ведущую в туалетный блок. Больше всего камера напоминала больничную палату: чисто, свежо, воняет краской, стены покрашены в светло-салатовый цвет, потолок белый, настольные лампы, газеты и журналы на столе. Здесь и должны были отбывать наказание не зэки-киллеры и бандиты, а нарушители военной дисциплины, и камера лишь подчёркивала ограничение свободы, а не будущий суровый приговор.
Олег лежал на кровати слева, прямо на простынях, в одежде, отвернувшись к стене. На звук открывающейся двери он не отреагировал.
— Привет, — сказал Афанасий, останавливаясь посреди комнаты. — Загораешь?
Несколько секунд Щедрин лежал в той же позе, потом чуть повернул голову, но остался лежать.
— Чего пришёл?
— Задать один вопрос, — сдержанно сказал Афанасий.
— Только один?
— Одного достаточно.
Олег долго молчал, по-прежнему пряча лицо.
— Спрашивай.
— Что тебе пообещали?
Молчание, тяжёлое и холодное, как талая вода.
— Ничего…
— Врёшь, ты бы не пошёл на это, не имей надежды на решение проблемы. Я знаю, что ты любишь Дуню и ради неё готов на всё. Так что тебе предложили?
Молчание.
— Я всё рассказал следователю.
— Мне скажи.
— Ты не поймёшь.
— Я-то как раз и пойму… да и Дуня тоже.
— Счастливый несчастного не разумеет.
Афанасий покачал головой:
— Не все несчастные становятся предателями. Да и не знаешь ты, что такое счастье.
— А ты знаешь…
— Как сказал один умный товарищ: счастье — это когда в доме нет больных, в тюрьме нет родных, среди партнёров нет гнилых, а среди друзей — врагов. Не согласен?
Олег не ответил. Да и не мог он внятно объяснить свой поступок, несмотря на желание увести жену друга. Надо было сойти с ума, чтобы пойти на предательство.
Возле КПЗ Афанасия встретил Дохлый.
— Ну, как он там?
Афанасий пожал плечами, находясь в тягостном раздумье.
— Лежит.
— Рыбья требуха! Его врачи не обследовали? Психических отклонений не нашли?
— Нет.
— Тогда он просто дурак. Ты сейчас куда?
— Домой, Семёнов дал сутки отдыху.
— Не знаю, куда податься, — пожаловался Марин, догоняя широко шагавшего Пахомова. — Родители далеко, девчонки нету, в ресторан одному идти всё равно что самому с собой любовью заниматься.
— Сходи, может, познакомишься с кем.
— В ресторане? Ты ещё предложи через Интернет познакомиться. Что там уроды и уродки торчат, что там. В Судиславль теперь не скоро поедешь?
— Не знаю, а что?
— Дуня со своими подружками познакомила бы.
Остановились у КПП. Афанасий, поймав мысль, обдумывал её. Конечно, душа его рвалась к жене, не говоря уже об организме, но и товарища оставлять одного в таком паршивом настроении не хотелось.
— Поехали ко мне.
Марин с недоверием посмотрел на него:
— Зачем?
— Да ни за чем, побудешь с нами, втроём веселей, сходим куда-нибудь, а то и наших парней позовём. Ты против?
— Д-да… нет… я думал… ты же, наверное, хочешь побыть с женой…
— Не помешаешь. Всё, решено, едем к нам. Иди, соберись, предупреди дежурного. Я забегу к полковнику, спрошу кое о чём и через полчаса жду тебя в машине.
— Ладно, — нерешительно согласился сержант.
Через полчаса они выезжали с территории Центра на машине Афанасия.
Похолодало, пошёл снежок.
Дуня не ожидала увидеть Марина, однако обрадовалась натурально, затормошила, предложила переодеться в домашнее, и Дохлый, смутившись от такого приёма, буквально расцвёл, почувствовав себя как дома.
Пообедали, подтрунивая друг над другом, Марин рассказал несколько смешных случаев из своей холостяцкой жизни, а потом, видя перегляд молодожёнов и понимая его значение, решительно поднялся.
— Схожу в магазин, посмотрю на местный ассортимент.
— У нас всё есть, — попыталась остановить его Дуня.
— Всё, да не всё, у меня жевательный табак кончился, буду через час. — Дохлый быстро собрался под оценивающим взглядом Афанасия и ушёл.
— Что это с ним? — Дуня удивлённо посмотрела на мужа. — Обиделся?
— Сеня не умеет обижаться. Неужели не поняла?
Она встретила смеющийся взгляд Афанасия, покраснела, и он, подхватив её на руки, унёс в спальню.
Дохлый и в самом деле пришёл ровно через час, протянул Дуне букет цветов, а хозяину — бутылку вина «Айсвайн».
— Знаю, что ты не употребляешь, но это вино тебе понравится, уверяю.
До вечера беседовали, поиграли в стрелялку, скачав приложение «Хисториворс», пили кофе, звонили сослуживцам, — все были заняты, — а вечером пошли в кафе «Сказка», где с удовольствием провели время под тихую музыку «живого оркестра». При этом никто к ним не пристал, никто не оскорбил, не проявил недружественные чувства, и Афанасий невольно подумал, что в компании с Олегом обязательно случилась бы какая-нибудь неприятность.
К ночи посмотрели новый фильм — «драму о переживаниях двух девушек, влюбившихся в одного менеджера», и Марин отправился спать, сославшись на приятную усталость.
Наутро он признался Афанасию, что никогда прежде не чувствовал себя так хорошо, как у них в гостях, и пообещал жениться в ближайшее время.
— Старею, однако? — смущённо сморщился он.
— Мудреешь, — засмеялся Афанасий.
На базе их ждал сюрприз.
— Зайдите к полковнику Семёнову, — сказал дежурный по части. — Он вас искал.
— Оба? — уточнил Дохлый.
— Нет, только полковник Пахомов.
— Иди к себе, в случае чего, я тебя найду, — сказал Афанасий, подумав, что Семёнов мог бы и позвонить ему, если дело срочное, а не искать на базе, отпустив перед этим домой.
Начальник Управления был у Зернова, но ждать его не пришлось. Едва Афанасий осведомился у адъютанта командующего, где полковник, как тот вышел из кабинета и жестом велел Пахомову следовать за ним. В кабинет к себе не повёл, вопреки ожиданиям, направился к ситуационному залу.
— Примешь командование новой группой. Завтра испытание нового «Шершня», послезавтра — вылет к северным морям.
— Новый «Шершень»?
— Доработан нашими спецами по расчётам твоего гениального деда.
— Так его ещё не испытывали?
— Включили на полигоне под Свибловом. — Семёнов дёрнул уголком губ. — Испарили полангара… там холмы кругом, никто, к счастью, не живёт… В холме теперь дыра диаметром в два метра, глубину измерить не удалось.
Афанасий невольно поёжился.
— Дед предупреждал.
— Предупреждал. — Семёнов внезапно остановился перед дверью в зал, повернулся к спутнику, приблизил лицо к его лицу. — Он-то предупреждал. Что ж ты меня не предупредил, полковник, что у тебя есть персональный неймс?
Афанасий отвёл взгляд.
— Это подарок… он у меня ещё до переезда деда… могу отдать.
— Держи при себе. Но предупреждать надо. Я не сразу понял, о чём медики талдычат, осматривающие трупы американцев: то дырка в теле, сквозная, то полруки нет, то полголовы…
— Пришлось применить, иначе нас всех положили бы у самолёта. — Афанасий сменил тему. — Зато акустрон добыли.
— За акустрон отдельное спасибо, к награде будешь представлен.
— Если уж награждать, то всех.
— Обсудим.
Прошли в зал, наполненный тихим звоном работающих электронных и охлаждающих компьютеры устройств. Семёнов подошёл к начальнику смены, что-то втолковывающему молодому парню в зелёной операторской форме.
— Покажи кольцо, — сказал Семёнов.
Начальник смены отпустил подчинённого, пробежался пальцами по клавиатуре. Метрового размера экран перед ним сменил изображение облачного слоя на карту России. Вокруг территории страны зажглись красные огоньки. Афанасий насчитал их четырнадцать, уже сообразив, о чём пойдёт речь.
— Четыре стационара, — сказал начальник смены; четыре огонька мигнули. — Семь мобильных — «Зевсы» на кораблях» и один «икс тридцать седьмой».
— Плюс три ДРЛО, стригущих наши границы, — добавил Семёнов мрачно. — В Прибалтике, в Украине и у берегов Камчатки.
— Американцы начали ставить «Зевсы» на самолёты?
— Не думаю, скорее с помощью ДРЛО они отслеживают места расположения наших «Тополей».
— Понял. Наша задача?
— Нанести превентивный удар по «Харпам». Ну, или точнее и скромнее, повредить три-четыре «Зевса», чтобы лишить их нужной концентрации генераторов у границ России. Они готовятся встряхнуть Урал, надеясь уничтожить всю инфраструктуру наших военных предприятий, и твоя идея опередить их принята во внимание. Хорошо бы ещё сбить Х-37, но это — если получится.
Афанасий с любопытством посмотрел на малоподвижное лицо начальника оперативного Управления.
— Приказ отдал командующий?
Семёнов усмехнулся:
— Бери выше.
— Неужели министр обороны?
— Ещё выше.
Афанасий сделал губы трубочкой, словно собираясь свистнуть.
— Мы никого не боимся?
— Мы адекватно отвечаем, — без улыбки ответил Семёнов. — В отличие от китайцев.
— А что китайцы?
— Собираются активировать Йеллоустоун.
Афанасий всё-таки присвистнул:
— Достали их таки америкосы…
— Идём, тебя ждут.
Бросив последний взгляд на экран, полковник повёл Пахомова из здания Центра к неприметному строению на краю полигона, возле которого стояли два микроавтобуса.
— Надеюсь, Дохлый… э, сержант Марин вошёл в команду? — поинтересовался Афанасий.
— В его присутствии нет надобности.
Афанасий от неожиданности споткнулся, замедляя шаг.
— То есть как?
Семёнов оглянулся.
— Он снайпер, а для выполнения заданий на новом «Иле» снайперы не нужны.
Губы сжались в полоску, лицо затвердело.
— Требую…
— Полковник, требовать будешь на гражданке, здесь воинская часть, выполняй приказы.
— Вы меня знаете, без Дохлого я команду не приму! Самолёты не вечно находятся в воздухе, а на земле они так же беспомощны и требуют охраны, как обычные объекты.
Семёнов ощупал лицо Афанасия ничего не выражающими глазами и открыл дверь строения.
Миновали стойку с дежурным, прошли в конец коридора, Семёнов открыл последнюю дверь, вошёл.
Помещение представляло собой нечто вроде музея, заполненного этажерками из металла, на полках которых лежали какие-то приборы, модели антенн и сами антенны всевозможных форм. За тремя столиками сидели молодые люди, четверо, в камуфляже. Увидев вошедших, они дружно встали, широкоплечие, спортивного вида, чисто выбритые, с одинаковыми причёсками «под милитари».
Афанасий ожидал увидеть своих бойцов, однако с разочарованием убедился в обратном и понял, что «аренда» группы «Альфа» кончилась и Котов с остальными бойцами вернулся в расположение части.
— Откомандированы к нам из разных подразделений, — покосился на него Семёнов, — все профи спецназа, владеют всеми видами оружия. Сержанты Миловидов и Саульский.
Крутоплечий блондин и низкорослый брюнет вытянулись.
— Лейтенант Брегвадзе.
Ещё один брюнет, высокий, жилистый, боднул лбом воздух.
— Старший лейтенант Варчук.
Самый мощный из парней, обладатель соломенных волос и оттопыренных ушей, качнул головой.
— Полковник Пахомов, — представил Афанасия Семёнов. — Ваш командир. С этого момента вы в его распоряжении.
Четыре пары глаз оценивающе «разобрали командира на части».
— Вопросы есть?
— Мне нужны спецы по «изделию Д».
— Старший лейтенант Варчук. Проходил подготовку на полигоне, принимал участие в испытании всех «изделий». Ещё вопросы?
— Разрешите провести ознакомительную беседу?
— Разрешаю. — Семёнов повернулся к выходу.
— Минуту. — Афанасий вышел вслед за ним в коридор, закрыл дверь. — Мне нужен сержант Марин.
Семёнов поморщился:
— Хорошо. Что ещё?
Афанасий вздохнул с облегчением.
— Парни понимают, что им предстоит делать?
— Я лично проводил инструктаж.
— Почему не разрешили взять моих бойцов?
— Вопрос не ко мне. Эти — лучшие из отобранных.
— Мне будет позволено заменить кого-либо в случае его некомпетентности?
Семёнов пожевал губами, окидывая лицо Пахомова неодобрительным взглядом.
— Если для пользы дела — да, если только ради: «он мне не нравится» — нет.
— Вопросов больше не имеется.
— Через два часа общий инструктаж. Вылет завтра, рано утром. Объекты нейтрализации будут рекомендованы перед вылетом.
Семёнов повернулся и пошёл к выходу.
Афанасий проводил его глазами, соображая, все ли вопросы задал, вызвал Дохлого и шагнул в «музей».
Сидевшие бойцы новой группы снова дружно встали.
— Садитесь, будем знакомиться, — сказал он сдержанно.
