Камчатка
13 октября, ближе к полудню
Афанасий так и не расслабился ни на минуту, в отличие от Марина и остальных членов группы, позавидовав их крепким нервам. Пока летели над заливом, он попытался дозвониться до Семёнова, потом до жены, не преуспел и с неудовольствием отметил про себя несовершенство систем связи Дальнего Востока. Несмотря на все заверения компетентных лиц о перекрытии системой ГЛОНАСС всей территории России, мобильную связь поддерживали далеко не все регионы страны, особенно на Крайнем Севере и на востоке.
Вскоре впереди по курсу стала видна приближающаяся белая полоска, это был южный берег Камчатского мыса, за которым, чуть восточнее, располагался и мыс Африка.
Залив кончился, под винтокрылой машиной поплыла пятнистая, бело-серая, с коричневыми и жёлтыми проплешинами, поверхность «крайней плоти» России на Дальнем Востоке.
Любоваться, в общем-то, было нечем, повсюду громоздились горные поднятия, сопки, группы скал, тянулись из края в край тундровые поля, опоясанные полосами низкорослых каменных берёз и кустарников, да мелкие озёрца синей воды, соединённые ручьями и речушками. По сути, на полуострове уже началась зима, хотя в этом году снега здесь выпало мало.
Лётчики знали координаты района, где упал «Ил-96» с «Коршуном» на борту. Подлетая, вертолёт сделал галс, как бы давая пассажирам возможность посмотреть на место крушения, и Дохлый первым увидел самолёт.
— Вот он! Правее.
Бойцы группы проснулись, прилипли к иллюминаторам.
«Ил», на котором Афанасий сделал не один «боевой» вылет, лежал на берегу всего в двух сотнях метров от скалистого обрыва. С виду он был цел, во всяком случае, не дымился, не горел и не потерял гордый вид большой летающей машины. По-видимому, лётчики до последнего момента пытались его посадить, что было видно и по широкой полосе вспаханного его пузом грунта. Однако при ближайшем рассмотрении стало заметно, что нижняя часть корпуса самолёта смята и разорвана, пробоины виднелись и в боковых стенках, иллюминаторы были выбиты все, а кабина лётчиков вообще представляла собой гармошку без единого блистера.
Сердце сжалось. Надежд, что экипаж выжил в таких условиях, оставалось всё меньше.
Вертолёт сделал ещё одну петлю и пошёл на посадку.
Внезапно в ухе прорезался звонок айкома. Звонил Семёнов:
— Полковник, почему молчите? Отвечайте, что у вас.
— Садимся, — проговорил Афанасий. — Связь плохая, помехи. Самолёт виден хорошо, вокруг никаких следов.
— Возможно, вас опередили. На Алеутах начались совместные американо-канадские морские учения, оттуда до Камчатки рукой подать.
— Погранцы увидели бы корабль.
— Скорее всего, американцы пошлют подлодку, так что отсутствие следов не гарантия, что в районе посадки «сто седьмого» нет какой-нибудь спецкоманды. Действуйте по форс-мажору.
— Понял. Где пограничники?
— Занимаются своими делами. Они каждые шесть часов прочёсывают береговую линию, точнее, обходят на катере.
Вертолёт сел.
— Что тебе передали? — спросил Котов.
— Работаем по ВВУ. С этого момента переходим на рации.
— Есть.
— Мне с вами? — неуверенно осведомился Рябинин.
— Останьтесь с лётчиками, наблюдайте за берегом, — ответил Афанасий.
— А мне? — спросил капитан Новицкий.
— Ждите, позову.
Под свист рассекаемого лопастями винтов воздуха бойцы выпрыгнули из кабины на каменистый бугор, развернулись в цепь, перебежками двинулись к самолёту.
Небо было затянуто тучами, но было светло и тихо, ни один звук не нарушал ватной тишины мыса. Температура воздуха держалась в этот день на уровне минус восьми градусов, ничто не предвещало резких изменений погоды. Если где Камчатку и трясло, то в районе мыса Африка царила глубокая тишь и спокойствие.
Афанасий первым добрался до самолёта, готовый открыть огонь из автомата или из «маузера». Поднял вверх сжатый кулак.
Бойцы остановились, пристально вглядываясь в корпус «Ила», ища на снегу следы членов экипажа или чужих людей. Но следов не было, ни своих, ни посторонних. Из самолёта за сутки с момента падения никто так и не вышел.
— Чисто, — доложил Дохлый.
— Надо пробраться внутрь.
— Через кабину пилотов.
Афанасий оценивающе глянул на зияющие дыры в верхней части кабины.
— Не долезем, нужна какая-нибудь лестница.
— По крылу на фюзеляж, оттуда по верху к кабине.
— Помоги. — Афанасий скользнул к ближайшему почти неповреждённому крылу. — Остальным — глаза в кольцо!
Это означало — занять круговую оборону.
Никто не возразил, всецело доверяясь командиру.
С помощью сержанта он взобрался на крыло, вытащил наверх Дохлого, и они вдвоём двинулись к верхней части корпуса самолёта, цокая подошвами ботинок по металлу крыла. Взобрались на округлую тушу фюзеляжа, добрались до пилотской кабины. Афанасий заглянул в пустой — без бронестекла — перекошенный прямоугольник и сглотнул.
И Витюша, и Костя без движения лежали в креслах, не реагируя на звуки. Руки первого пилота были стиснуты на штурвале управления, голова упала на грудь, по плечам тянулись чёрные ручейки застывшей крови. Костя, наверное, пытался встать, но не смог и лежал боком на левом подлокотнике. Лицо его представляло собой кровавую маску. Кровь вытекла из ушей и глаз, и вытереть её у него не хватило сил.
— Инфразвук! — севшим голосом произнёс Дохлый.
Афанасий не ответил. Было очевидно, что пилотов убил мощный инфразвуковой удар, и казалось чудом, что они всё-таки сумели посадить самолёт, спасти его от полного разрушения, хотя сами не выжили.
Внутрь удалось протиснуться с великим трудом, мешали изогнутые шпангоуты крепления стёкол. Афанасий на всякий случай проверил, дышат ли пилоты, потом пробрался в грузопассажирский отсек. Там его ожидала печальная картина разрушения и смерти.
Команда была мертва! Уксус и Шило лежали, скорчившись, в своих креслах, обхватив головы руками. По чёрным застывшим ручейкам крови, просочившимся из-под пальцев, было видно, что у них, как и у остальных членов группы, лопнули глаза и уши.
Ещё двое — оператор Центра и майор Мамонов, заменивший Афанасия, лежали в проходе между креслами, в лужах крови, так же обхватив головы руками. Удар инфразвукового солитона был таким мощным, что защита самолёта с ним не справилась, и у людей глаза, барабанные перепонки, внутренние органы буквально взорвались, не давая им никакого шанса выжить.
Пробравшийся вслед за Пахомовым Дохлый пошевелил одного из лежащих, второго, покачал головой.
— Глухо… узнать бы, кто стрелял…
Афанасий с трудом открыл дверь в отсек с «Коршуном», вошёл, ворочая лучом фонаря. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить: генератор электромагнитных волн был к работе непригоден. Корпус его разорвала трещина, цилиндр излучателя был смят, реактор, питающий комплекс, выпал из разломанного гнезда, и на боку его мигал красный индикатор отсечки питания.
— Пиндык? — спросил возникший за спиной Дохлый.
— Как видишь.
— В вертолёте он не уместится. Да и выгрузить его не удастся, он весит не меньше тонны.
— Заберём что сможем. Кот, как обстановка?
— Пока тихо, — ответила рация голосом капитана. — Сизый уверяет, что слышал звон.
— Понаблюдайте за небом, может, над нами подвесили дрон. Не нравится мне, что здесь так тихо.
— Нам самим не нравится.
— Майор, что слышно? — вызвал Афанасий Рябинина.
— Пограничники спрашивают, нужна ли помощь.
— Для транспортировки блоков генератора понадобится катер. Выпускайте к нам эксперта, пусть посмотрит на изделие.
— Ваши парни живы?
— Шесть «двухсотых».
Пауза длилась несколько секунд.
— Посылаю вашего человека.
— Командир, я поднимусь? — спросил Котов.
— Мы сейчас выбьем боковой люк. — Афанасий жестом отправил Марина выполнять поручение. — Не расслабляйтесь. Дрон не видно?
— Если он и летает, то высоко.
— Давай.
Послышались удары металла о металл, скрежет.
— Залезай, — раздался тихий голос сержанта.
В самолёте появился капитан, включил фонарик, оглядел отсек.
— Что это с ними?!
— Инфразвуковое поражение. Американцы создали акустрон, мощный генератор инфразвука, способный генерировать своеобразные звуковые шары. Мы с Дохлым на себе прочувствовали.
— Как же вы остались живы?
— Скорее всего, спецам из АНБ удалось резко увеличить мощность излучателя.
— А ведь если бы мы полетели, — вдруг сообразил Марин, почесав в затылке, — лежали бы сейчас вместе с командой.
Афанасий промолчал. Он подумал о том же. Попробовал связаться с Центром. Однако то ли глонассовский спутник удалился от Камчатки, то ли айкому не хватило сил пробить атмосферу до Петропавловска-Камчатского, но связь с базой установить не удалось.
— Майор, свяжись с пограничниками: мы начинаем демонтировать установку, пусть помогут.
— Катер будет часа через два.
— А у них нет своих «вертушек»?
— Есть, но обе сейчас на южном побережье, участвуют вместе с эмчеэсовскими машинами в эвакуации населения посёлков рядом с Узоном.
— Ладно, мы начнём, они присоединятся.
— Если смогут высадиться, — усомнился Рябинин. — Здешний берег крут и неудобен для высадки. Они поэтому и не смогли осмотреть самолёт.
— Тогда и ваша помощь не будет лишней.
Появился капитан Новицкий. Ему помогли взобраться в грузовой отсек.
— Я думал, будет хуже, — признался он, осмотрев корпус «Коршуна».
— Спасибо им, — кивнул на соседний отсек Афанасий, имея в виду лётчиков. — Если бы упали — мог взорваться реактор.
— Не мог, у него три системы безопасности, при ударе зона реакции глушится, реактор капсулируется и делится на три модуля.
Афанасий знал основы работы питающего генератор реактора, но у него было своё мнение по поводу гарантий его безопасности.
— Разобрать сможем?
— Дело нехитрое, инструмент нужен.
— Вдоль бортов ящики инструментальные, ищите.
— Можно я… посмотрю? — Блондин повернул голову к пассажирскому отсеку.
— Посмотри.
Капитан пробрался в кабину и вскоре вернулся, бледный и взволнованный, потрясённый увиденным.
— Это их… при посадке?
— Инфразвук, — ответил Афанасий коротко. — Дохлый, Кот, Сизый — помогите разобрать изделие. Голубь — на самолёт, с биноклем, будешь изображать боевое охранение.
Принялись за работу.
Вынесли тела погибших, уложили рядом с левым крылом самолёта, на снег, прикрыв кусками пенопласта.
Выгрузили оружие, сняли ПЗРК и пушку, так и не нашедшие применение. Разобрали на блоки корпус «Коршуна», хотя половина из них была покорёжена, и пришлось повозиться, срезать болты и шпильки.
Пограничники не появились ни через два часа, ни через три.
Рябинин связался с заставой и выяснил, что моряки заметили чужой корабль недалеко от мыса Столбовой, в территориальных водах Камчатки, и вынуждены были направиться к нему для выяснения принадлежности и причин появления. Корабль, эсминец канадских морских сил «Сиэтл», сдал назад, катер сбавил ход, эсминец остановился, а как только катер начал приближаться, снова двинулся прочь, как бы заманивая российских пограничников. Катер прибавил скорость, эсминец тоже; катер сбавил скорость — эсминец тоже. И эта игра в кошки-мышки продолжалась до сих пор.
Услышав сообщение, Афанасий насторожился. Канадец явно отвлекал на себя береговую охрану полуострова, провоцируя пограничников на активные действия и не отвечая на их запросы, а это означало, что американцы рассчитывали каким-то образом «распотрошить» секретное оборудование самолёта — «Коршун» и неймс; Афанасий был уверен, что они знают о наличии последнего, но не знают, что «изделие Д» перед отправлением на Камчатку было снято с борта «Ила».
— Всем «шухер»! Кот, Сизый — слева, Лапа, Голубь — справа, залечь на глаза! Дохлый, Рябинин — к вертолёту! Новицкий, вон из самолёта! Шустрее!
— Но там ещё блок управления…
— Потом заберём! Шустрее!
Новицкий зачем-то начал собирать с пола инструмент, и Дохлый пинком заставил эксперта на карачках пробежаться по проходу салона к люку.
— Шевелись, наука, не в лаборатории!
Но команда Афанасия запоздала. Те, кто готовился захватить секретные изделия самолёта, начали атаку раньше.
По борту «Ила» словно ударили гигантской дубиной!
Афанасию показалось — на самолёт упала скала!
Глаза едва не выскочили из орбит, во рту появился солёный привкус крови.
Кто-то вскрикнул.
— Командир! — прохрипел Дохлый, падая.
Афанасий понял, что это означает.
— Всем из самолёта! Прячьтесь за камни! Аллюр!
Дохлый вторым пинком выбросил в люк замешкавшегося Новицкого, прыгнул сам. За ним ласточкой нырнул Котов. И тотчас же в люк ворвался ещё один «шар грома», гулко отразившись от стен корпуса и балок, к которым крепился «Коршун».
Афанасий едва не оглох, сознание раздробилось на несколько самостоятельных струй, одна из которых советовала выбираться из самолёта «нетрадиционным» способом. Он и выбрал этот вариант, метнувшись в кабину лётчиков, на ходу связываясь с остальными бойцами:
— Не высовываться! Стреляют из акустрона! Попадёт в башку — кранты! Разрешаю отвечать на поражение!
С последними словами он выбросился сквозь отверстие в разбитом фонаре пилотов, и вовремя: ещё один «громовой шар» бабахнул по фонарю, порождая серию металлических стонов и тресков: от мощного звукового удара лопались экраны системы управления, лампы освещения, пластмассовые панели, гнулись и рвались алюминиевые полосы креплений.
Упал удачно — мимо голого скалистого бугра, на снежный пласт, перекатился, нырнул за груду камней.
— Кот, что у вас?
— Никого не вижу, — отозвался капитан озабоченным тоном. — Из чего стреляют?
— Из акустрона, результат его работы ты видел. Перекличка!
— Сизый, Голубь, Лапа, — отозвались бойцы.
— Почему они напали именно сейчас? — послышался голос Дохлого.
— Ждали, пока мы разберём генератор, — предположил Афанасий. — Отвлеките их, я зайду с тыла.
— Вижу дрон! — объявил вдруг Сизов. — Прямо над самолётом!
Афанасий поднял голову, сосредоточился на дальнозоркости.
Над «Илом» на высоте метров двухсот и в самом деле висел дрон — еле различимая запятая, то и дело ныряющая в бездонную синеву неба. Он двигался медленно, но это не имело значения, так как нападавшие видели противника как на ладони и могли подстеречь каждого из защитников самолёта, где бы он ни находился.
Недалеко ударил раскат грома, по скалам вокруг вплоть до берегового гребня пошли гулять отголоски.
Вертолёт! — обожгла голову всполошная мысль.
— Майор, «вертушка»! Пилотам — десантироваться!
Что-то прокричал в ответ Рябинин.
Ухнуло рядом! Раздался вскрик. Рябинин замолчал.
— Кот!
— Никого не вижу!
— Дохлый!
— Я тоже. Прячутся, сволочи, умело, но бьют прицельно!
— Мышами к берегу!
— Побежали!
Команда означала — начать движение всем вместе, как это делают мыши, спасаясь бегством. Противник мог и запаниковать, увидев, что к нему устремились вооружённые люди. Но атаковавшие группу невидимки были профессионалами и «мышиного» набега не испугались.
Дважды грохнуло. Бегущих расстреливали как в тире, не спасали ни укрытия в виде лежащих валунов и каменных бугров, ни ложбины, где они пытались прятаться. Снова кто-то закричал.
Афанасий выругался, высунул голову, бегло оглядывая поле боя, успел увидеть движение слева от себя: от берега к самолёту двигалась цепочка плохо видимых пятнистых фигур в зимнем камуфляже, также вжимаясь в землю после каждой перебежки. Их было как минимум втрое больше, чем бойцов группы.
— Кот, Голубь — слева четыре ниндзя!
Раздались выстрелы: бойцы наконец сориентировались и открыли огонь из автоматов.
Снова грохнуло, и снова раздался вскрик. Выстрелы смолкли.
Афанасий понял, что вероятность выжить у них маленькая, если дрон будет и дальше корректировать залпы нападавших, вытащил «маузер». Был только один шанс уравнять возможности, и его следовало использовать.
Первый импульс неймса, посланный вверх, без следа затерялся в небе. Чёрная запятая беспилотника лишь на мгновение выпала из поля зрения — глаз потерял его в слепящей синеве — и снова появилась на месте.
«Не работает!» — облился Афанасий холодным потом. Направил ствол «маузера» на ближайший камень, нажал на курок.
В камне протаяла дырка диаметром с кулак.
Работает!
Второй импульс ушёл вслед за первым, не найдя цель. А третий не пропал даром. Чёрная запятая беспилотника дрогнула, стала увеличиваться в размерах, и он, оставляя за собой реденький дымный хвостик, косо пошёл к земле, пропал за ближайшим взгорком. Раздался негромкий хлопок.
— Кот, дрон накрылся! Поднимайте шум!
Слева и справа снова раздались короткие очереди: бойцы группы осмелели, высовываясь, чтобы выстрелить и тут же сменить позицию.
Афанасий перекатился под защиту корпуса самолёта, отполз к лежащим на снежном взгорке телам погибших, прислушиваясь к перестрелке, и стремительно кинулся в распадок, уходящий к полосе кустарника в двух десятках метров. Бежать было трудно, почти на карачках, прижимаясь к земле, не обращая внимания на впивавшиеся в ладони мелкие камешки и колючие ветви стланика, но маневр удался, и он добежал-таки до кустов, не получив громового удара в спину.
Передохнул несколько секунд, ловя ухом очереди из автоматов и гулкие взрывы инфразвуковых разрядов. Взмолился в душе: поберегитесь, пацаны! Определил направление движения и снова бросился бежать, огибая поле боя с западной стороны, где неровностей и скал было больше.
Бег по пересечённой местности отнял около пяти минут и массу сил. Однако высунув голову из-за ребра скалы, Афанасий увидел, что и этот его маневр увенчался успехом. Бойцы отряда успешно перемещались от укрытия к укрытию, огрызаясь короткими очередями, не всегда прицельными, и успевая прятаться в расщелинах между камнями от невидимых звуковых «пуль», а атакующие чаще стали мазать, так как потеряли контролирующую систему — дрон. Тем не менее кольцо окружения вокруг самолёта сжималось, нападавших было достаточно, они уже успели повредить вертолёт и подбирались к самолёту. Судя по их уверенным броскам, они и в самом деле представляли собой некую хорошо обученную спецкоманду, а так как шли они от берега и высадиться могли только с борта корабля или подводной лодки, можно было предположить, что Афанасий столкнулся со знаменитыми благодаря телевидению и Интернету «морскими котиками».
Он сделал ещё одну перебежку и оказался в тылу цепочки атакующих, одетых в необычного вида пятнистые — чёрное пополам с белым — комбинезоны. Устроился поудобнее, положил ствол «маузера» на сгиб локтя, прицелился, нехорошо улыбнулся и выбрал первую цель.
«Маузер» беззвучно выплюнул невидимый луч, в котором распадался любой, даже самый твёрдый материал.
Пятнистый «котик» в сотне метров от него замер на полушаге, споткнулся, упал. Больше он не шевелился.
Второй комбинезон — левее, в десяти шагах от упавшего, метнулся к нему, нагнулся… и мягко завалился лицом вниз, дёрнулся два раза, застыл.
Афанасий переждал хор криков: атакующие хоть и не получали корректирующие команды с дрона, однако переговаривались между собой и заметили, что в их рядах появились неожиданные потери.
Следующие два выстрела Афанасия поразили ещё двух «котиков». Обученные бойцы морского спецназа США прекрасно понимали ситуацию и начали прятаться за камнями, перестав стрелять из акустронов, но луч неймса легко прошибал базальты и граниты скал и камней и находил укрывшихся бойцов, не представлявших, с чем им пришлось столкнуться.
Далёкий крик (кричали на английском) оповестил, что командир отряда оценил потери и приказывал отступать.
Чёрно-белые фигуры перебежками устремились к упавшим коллегам, начали было тащить тела к берегу, и Афанасий снял ещё двоих, прежде чем остальные осознали своё незавидное положение и кинулись бежать почти в открытую, в панике, надеясь остаться в живых, не понимая, кто по ним стреляет и из чего. Троих коллег им удалось унести, но пятеро так и остались лежать на поле боя.
— Как зайцы! — донесла рация злорадный голос Дохлого. — Командир, ты где?
Афанасий мог легко снять ещё пару-тройку бегущих, однако не стал этого делать. Да и сил догонять «котиков» не осталось, хотя у него и мелькнула мысль добежать до берегового гребня и если не потопить, то сильно повредить плавсредство, доставившее к берегу мыса команду забугорных профессионалов-диверсантов.
Последние пятнистые фигуры скрылись за скалами.
Подождав минуту, Афанасий встал во весь рост.
— Кот, перекличка!
Ответили все бойцы старой гвардии. Не ответили Рябинин и эксперт Центра капитан Новицкий. Рябинин был без сознания, получив сотрясение мозга при падении на камни, Новицкий был мёртв. Прямое попадание звуковой «пули» превратило его голову в кровавый бисквит.
— Смотри-ка, что было у того битюга, — показал Дохлый на одного из сражённых «котиков», передавая Пахомову необычной формы оружие. — Думал, что гранатомёт, но дуло странное, десять дырок, и гранат не видно.
— Акустрон! — пробормотал Афанасий, не веря своим глазам. — Вот из чего они нас пытались достать.
— Акустрон? — недоверчиво протянул сержант. — Не может быть. Такой махонький? Самолёт из такого не собьёшь.
— Это переносный акустрон… если я не ошибаюсь. На «икс тридцать седьмом» стоит большой, а это персональный, для индивидуального пользования.
— Вот будет подарок Семёнову!
— Это точно.
— Командир, я не подстрелил ни одного ниндзя! Представляешь? Получил по морде звуком, зрение расфокусировалось…
— Беги к вертолёту, посмотри, живы ли пилоты.
Дохлый припустил к винтокрылой машине с обвисшими лопастями.
Подошли Котов и Лапа. Сизый, морщась, бдительно осматривал окрестности, ворочая стволом автомата. По-видимому, ему крепенько досталось от удара звуковой «пули», так как он то и дело прижимал ладонь к уху.
Впрочем, досталось и остальным. Голубь тоже прижимал к уху ладонь и тряс головой, а у капитана была видна бурая дорожка крови под носом.
— Попало? — посочувствовал Афанасий.
— Ничего не слышу, — криво усмехнулся Котов. — Высунулся неудачно.
— Приведите в чувство майора.
Бойцы подошли к лежащему Рябинину, склонились над ним. Котов достал аптечку.
Вернулся Дохлый.
— Живы, хотя оба оглохли, все в крови.
— Вертолёт?
— Стекла выбиты, а так с виду цел.
Зашевелился представитель камчатского отделения ФСБ.
Афанасий подошёл, помог ему сесть.
— Живой? Вызывай погранцов, надо дать ориентировку: нас атаковал отряд «морских котиков», пусть поднимают самолёты. Очевидно, здесь поблизости американская подлодка.
Рябинин с перекошенным от боли лицом достал мобильный телефон.