Рождество фиговое. Олив с мамой старались, как могли, быть милыми. Тетя Анна и дядя Тома приехали на поезде из Лилля. Мне подарили туфли от «Задига и Вольтера». Парфюм «Дейзи» от «Марка Джейкобса». Купон на покупку в «H&M» (300 евро). Эми Уайнхаус (у меня уже есть, спасибо, мама). Набор косметики «Баре минералс». И очень красивые часы, старинные (причем ходят), «Реверсо». Внутри у них инициалы, не имеющие ничего общего с моими. Я даже не посмотрела, какие подарки получил Леон. Мне плевать. Мы с ним не разговариваем, с тех пор как он пригрозил меня убить. Я называю его не иначе как мсье ПВП. Пипи-В-Постель. Он от этого бьется в истерике. Мне в кайф. Тетя Анна рассказала про дедушку. Только ждать, сказала она. Вернее, она сказала только, а ее муж ждать. Дядя Тома единственный ее понимает, еще только КД и я немножко. Это может случиться завтра, через год, через два года. Только ждать. Она сказала, что Колетт все больше становится похожа на больную Паркинсоном. Но она не больна, это просто от страха быть покинутой, остаться в один прекрасный день одной ее трясет. Это тяжко, потому что, когда она кормила дедушку, все расплескивалось, она извинялась, мучилась от стыда и много плакала из-за этого.

Тогда тетя Анна наняла женщину, которая не дрожит, та приходит кормить дедушку и болтает с ними понемножку о всяких пустяках: о дорожных работах на улице Бельфор, о кончине парикмахерши с улицы Шодронье, о задавленной собаке. Она привезла мне подарок от Колетт. Колечко. С малюсеньким-премалюсеньким бриллиантиком. Связующее звено между нами всеми. Пусть даже она жена отца Чудовища, мне было приятно, что есть эта связь, что у меня есть семья. Что я не совсем одна, никому не нужный недобиток. Взрослые остались в гостиной. Я пошла к себе в комнату писать, а потом позвонила Саше.