Глава семнадцатая
— Хорошо, что ты не стал брать с собой подарки «Сиреневой Совы», — покачал головой Дариуш, разглядывая массивное здание гавани, плавно переходящее в высоченную мачту.
— Надо говорить спасибо Марине… — буркнул я.
Площадь перед Воздушным Портом Маразарандона была многолюдна. Гвардейцы темно-эльфийского двора умело наводили порядок в пестрой толпе, состоящей в основном из людей и доречи. Имперские глашатаи, тем временем в унисон, раз за разом зачитывали срочное обращение Правительницы Зарисы к жителям пострадавшего от серии терактов города.
— …сеют между нами ростки новой религиозной ненависти! Убийцы! Кровавые мясники, что прикрываясь именем Светлых Богов, вершат свои темные дела… — ровный хорошо поставленный голос ближайшего герольда летел над площадью, усиленный магией ровно настолько, чтобы быть слышным всем на отведенном ему участке и не оглушать столпившихся рядом с постаментом граждан, — …жители славного Маразарондона и гости нашего города. Подданные Императора Айвана Громоносного! Мои возлюбленные браться и сестры! Сегодня я Зариса Веничи, скорблю вместе с вами по погибшим в результате многочисленных атак неизвестных, скрывающихся под личиной…
— Опять сволочи сухымы ыз воды выйдут! — зло скрипнул зубами Андрей, подкидывая на широкой ладони единственный найденный им более-менее крупный черепок, оставшийся от его разбившегося горшка. — Вот зачэм народу мозгы пудрыть! Ведь и так понятно кто за этим стоит.
Мститель так и не нагнал бранковита, потеряв его след в переплетении узких улочек, двориков и подвесных садов древнего и незнакомого ему города темных эльфов. Мститель пару раз находился на расстоянии рывка от улепетывающего со всех ног провокатора, однако тот сворачивал за угол раньше, чем дворф успевал задействовать одну из способностей, позволяющих ему быстро сблизиться с преследуемой целью.
А затем священник-доречи просто пропал. Скрылся за пилоном очередного дома и через секунду, когда Андрей, перемахнув прямо через крышу углового здания, и оказался на нужной улочке, там уже никого не было. Возможно, темный эльф применил какой-то из типов невидимости, а может телепортировался куда-нибудь или его принудительно выдернули из Маразарондона подельники.
Дворф не исключал и того, что тот мог просто юркнуть в какую-нибудь дверь, но в одиночку ломиться в особняки темных эльфов, да к тому же без официального ордера было себе дороже. Продолжать же бесцельно носиться в лабиринте домов, высоких оград и подвешенных на цепях огромных поддонов с вечнозелеными карликовыми растениями — так и вовсе бессмысленно.
Вернувшись к заваленному трупами скверу, куда уже стягивались толпы зевак, злой, словно черт мститель дворфского бога, ругался как извозчик. В несколько глотков осушил подобранную тут же бутыль с дорогим цветочным вином он рыкнул на какого-то шустрого эльфенка проскользнувшего в суматохе сквозь кордон десантуры и решившего было поживиться разбросанным на земле добром.
Отругав нерадивых служак, не заметивших прошмыгнувшего мимо них парнишку, помянув шайтана и пнул связанного по рукам и ногам здоровенного темного эльфа, того что первым ударил торговца возле фонтана. Андрей еще какое-то время сокрушался, что не взял в талантах следящую метку, а затем узнав судьбу полюбившегося горшка, впал в настоящую ярость. Дворф вызвался собственноручно провести немедленный допрос пленных, по всей форму и с пристрастием, но Дариуш тут же остудил его пыл, передав приказ Михаила — нам троим, бросив все на попечение капитана десантников срочно выдвигаться к причальной мачте.
Сам доречи как и Рамзан, застряли на вилле Правительницы Зарисы, нас же, а особенно меня — срочно хотели видеть в дарейском замке Тайной Стражи. Более того, моей скромной персоной интересовался сам Император, что как я подозревал, было связано с тем, что я был единственным в своем роде эленийским эладисом.
— Все они правильно делают, — со вздохом возразил я горцу, — Доречи совсем недавно отказались от покровительства Темных Богов. Как думаешь — понравятся ли им методы применяемые нынче Светлыми…
— К тому же это действительно мог быть кто угодно, любой экстремист нацепивший на себя мантию служителя Бранка, — поддержал меня следопыт.
Я отрицательно покачал головой, вспомнив то давление, что навалилось на меня при взгляде на стоящую в фонтане фигуру и сообщение об обнаруженном мною враге.
— Нет Дариуш. Он был именно тем, кем хотел казаться…
— Ага! — поляк щелкнул пальцами. — Ты получил системку «священной войны»?
— Да… — я кивнул. — Мне самому если честно не нравятся мне как все это выглядит. Прикрыть задницу Бранка, даже если это идет в разрез с его волей, сейчас шаг вполне разумный. С политической точки зрения. Но не будет же Империя вечно спускать с рук бранковитам подобные выходки. Я просто не понимаю, чего добиваются его клиры.
— Хотят возродить вражду между людьми и другими расами, — предположил поляк.
— Не получится. Я все еще не очень хорошо осведомлен о происходящем в Империи, но на мой взгляд все намного сложнее. В Дарее сейчас слишком много бессмертных всех видов и мастей, а у нас совершенно другой менталитет, образование, да принесенный из нашего мира опыт, в конце концов. Максимум чего они могут добиться подобными методами — всеобщей ненависти к своей церкви на территории этого государства…
Высоко над головой, в небе разнесся долгий гудок, за ним еще один и через пару секунд третий. Посмотрев вверх, я увидел медленно подплывающий к воздушному пирсу причальной мачты дирижабль. С палубы его гондолы один за другим протянулись к башне паутинки швартовочных канатов. Летательный аппарат затормозил, вздрогнул, и полностью остановившись, медленно подтянулся к причалу. Что-то лязгнуло, а затем над вновь зашумевшей площадью разнесся еще один низкий, почти рычащий гудок.
— Не парься Иван, — хлопнул меня по плечу поляк, — по большому счету, не нашего это ума дело. Ты стар-оп, я офицер фельдследователь, а над нами в кой-то веки собрались не самые плохие и глупые люди. Вот пусть у них голова и болит.
— Поляку нравится местное КГБ? — не поверил я своим ушам.
— Знаешь Ваня. Если бы мне что-то не нравилось, я бы давно уже свалил отсюда — далеко и надолго.
— А ты изменился! — хмыкнул я. — Для меня еще прошлым утром, ты был нелюдимым пессимистом, социопатом и параноиком… а сейчас я вижу перед собой совершенно другого человека. Неужели два месяца проведенные в этом мире так благотворно отразились на твоем характере?
— Знаешь паладин. Когда на твоем жизненном пути встречается женщина, которая заставляет тебя, ее уважать. Начинаешь немножко по-другому смотреть на многие вещи.
— И кто она?
— Да какая вообще-то разница! — он вскинул голову и внимательно посмотрел на дирижабль. — Пойдем, у нас всего минут двадцать.
— Она из мэстных, — сдал приятеля хмурый Андрей, — он у нас тэпэрь Граф!
— О! Поздравляю… — я удивленно посмотрел на друга.
Дариушь метнул в дворфа убийственный взгляд и, не говоря более ни слова, направился к входу в причальную башню.
— Нэ обращай вныманыя, — произнес мститель, вставая на место быстро удаляющегося поляка, — Он просто боытся, что ты нэ поймешь и нэ примэшь эго выбор.
— Причем здесь я? Какое его выбор имеет ко мне отношение? С кем хочет пусть с тем и живет!
— Ты можэт и нэ пры чем, но срэди нашых лудэй много такых, кто считаэт его ызврашэнцем, — дворф посмотрел на меня снизу вверх. — Нэ бэри в голову парэнь. Дарыуш правельный мужык, пусть и амэрыканэц. Да и жэну эго я знаю. Потрясаюшая стэрва и замэчательная жэнщына! Нэ стоыт его осуждать!
— Да ты не поверишь! Мне — все равно с кем он спит и на ком он женат! С чего это его осуждать, к тому же мне — с моией то коллекцией «сов светильников»… Давай лучше поторопимся.
— Правэльный поход. Пошлы, дырыжабль ждать не будет. И вот что, еслы случытся встрэтышь его жэну — не говоры ей о Домэ Сырэнэвой Совы!
* * *
Внутри летающей машины царила атмосфера жульверновского восемнадцатого века. Переплетения дрожащих под напором газов медных труб, баллонов и счетчиков, резные панели украшенные вензелями и тряпичные панно с райскими птицами. Тяжелые шторы, едва прикрывающие огромные круглые иллюминаторы и длинные аквариумы с медленно плавающими в них тропическими рыбками.
Немного странно и неестественно было находиться здесь не во фраке и цилиндре или хотя бы в военном мундире украшенном эполетами и аксельбантом, а в латных доспехах вооруженным тяжелым двуручником, который вряд ли мог бы стать любимым оружием капитана Немо.
С другой стороны в обстановке летучего судна не было ничего, что бросалось бы в глаза как совсем уж инородный элемент, не присущий этому миру. В четырехместной каюте, куда заселили нас троих вместе с молодым, улыбчивым купцом доречи, помимо иллюминатора, овального стола и угловатого бронзового умывальника, все остальные предметы словно бы были выдернутыми из гостевой комнаты какого-нибудь средневекового замка.
На стальном полу покоилась потрепанная шкура гигантского бурого медведя, скалившего пасть на узкую входную дверь со скругленными углами. Под потолком болталась люстра, напоминающая оторванное от телеги колесо с закрепленными на подбитом железными пластинами ободе банками, в которых роились яркие искорки света. Двухэтажные деревянные нары, устланные свежей соломой и заваленные кожами каких-то животных, выглядели раем для клопов, вшей и прочих малоприятных паразитов.
Что меня удивило, так это наличие в каюте небольшой каморки, сунувшись в которую я обнаружил возвышение с прорезанной в нем круглой дыркой, в предназначении которой трудно было ошибиться. Вездесущий Дариуш, немного остывший, но все еще злой на длинный язык нашего дворфа, тут же влез с объяснениями.
Как оказалось, естественную нужду нужно было справлять бывшим неписям или так называемым «смертным». Мы — игроки, несмотря на наличие всех полагающихся человеку органов, были избавлены от подобной необходимости и хотя ученые мужи до сих пор спорили о нашей новой физиологии, уже существовало несколько научных теорий о том, что происходит с нашими отходами жизнедеятельности.
На предложение немедленно рассказать мне их, так как больше делать вроде бы было нечего, я ответил вежливым отказом. Меня вообще мало интересовали туалетные темы. Ненужно бегать в сортир после каждой второй кружки пива и ладно. Главное было знать, что тебя не припрет во время битвы со сложным босом или на приеме у Императора.
«…на приеме у Императора», — я, усмехнулся, усаживаясь на нижнюю койку.
Учитывая его интерес к моей особе, таковой может быть и состоится, вот только результат его будет катастрофичным. И не светят мне в дальнейшем ни балы, ни пиры, ни даже походы на злобных боссов, количество которых если верить словам следопыта за последние два месяца выросло многократно.
Я вновь попытался применить на себя «Боевое исцеление».
«Используемая вами способность не может быть применена ввиду отсутствия целестиальной подпитки. В случае если вы не являетесь паладином-ренегатом еще не получившим поддержку нового божества, для возобновления полноценной игры обратитесь в службу поддержки!»
Сообщила мне безжалостная система. Чтобы я ни пытался сотворить из арсенала паладина, все натыкалось на отсутствие некой «целестиальной подпитки», без которой мои абилки просто отказывались работать. Правда, порадовали способности терминатора, завязанные на колдовство — я все так же мог пуляться молниями и уходить в невидимость, но то была ложка меда в бочке… нет — не дегтя, а дурно пахнущей коричневой субстанции, производить которую природа от меня более не требовала.
Возможно, сказывались очередные программные ошибки, преследующие меня с момента недавнего пробуждения, или пока я находился в отключке — постарались злощастные нити судьбы, но я склонялся к мысли, что виной всему было исчезновение Богини Элении. Ведь она не отвечала даже на призывы самого Императора, особы намного более приближенной к божественному телу, нежели какой-то там паладин — «друг» по односторонней переписке. Настроение резко испортилось и я, чтобы окончательно не впасть в хандру, поделился своими печалями с друзьями.
— Да, я слышал, нечто подобное, — кивнул следопыт, — если я не ошибаюсь, то в день эленийских погромов, все жречество Элении, как и ее рыцари в один момент лишились своих способностей, что и послужило для бранковитов сигналом к атаке на замки твоего Ордена. При таком раскладе результат был очевиден — у эленийцев не было ни малейшего шанса.
— Помню, было, дело! — важно кивнул Андрей. — Многыэ ыгрокы тогда тожэ сталы бэспомощнымы и ых рэзалы как баранов.
— Вообще-то проблема разрешилась после того как божества Нуэна и Дребах выступили на стороне Элении. Богиня Природы и Подгорный Отец предложили игрокам временно воспользоваться их силами в обмен на чисто символические подношения.
— А к тэбэ, что? Развэ нэ прэдлогалы? — Андрей дружески приложил меня по плечу. — Да нэ вэшай нос! Можэт быть пропустыли! Замэтят! Ты у нас парэнь выдный, нэ из послэдных… хотя уровэнь конэшно маловат…
— Не. Не было у меня никаких божественных сообщений. Только от Элении да и то вчера утром, точнее два месяца назад. Хотя учитывая, что я ничего не помню…
— Вообще странно конечно! — задумчиво потер свой гладковыбритый подбородок Дариуш.
— Да ладно! Прорвемся! — Андрей извлек из-под кровати высокий табурет с квадратным сиденьем и забрался на него. — Прылэтым в Дыанэйру, пойдем с тобой в храм Подгорного Отца, там тэбя быстро в форму прывэдут!
— Знаешь, — перебил дворфа Дариуш, — а глянь-ка свою книгу с заданиями. Я слышал, что у многих, эта помощь была оформлена в виде классового квеста.
Послушно кивнув, я материализовал свой журнал и, раскрыл его на случайной странице.
«Через тернии к звездам».
Гласило название задания, сути которого я даже не помнил. Через все страницу, скрывая под собой текст, стоял огромный красный штамп: «Провалено!»
Выдрав с сухим хрустом пергамент из книги, благо рядом с местом вклейки имелась перфорированная линия для отрыва, я неаккуратно бросил его на кровать рядом с собой. За ним последовали еще с десяток листков с разливными квестаим, которые стали недоступными к выполнению еще в день моего попадания в Ортен.
В журнале осталось всего три целых листа. Написанное собственноручно Эленией задание «Рождение молодой Империи. Часть первая. Пролог». На которое у меня просто не поднялась рука, хотя оно мало того, что было просроченным, так еще и проваленным в связи со скоропостижной смертью стражника Эдгара.
Я крякнул от досады, вспомнив первого встретившего меня в этом мире ожившего непися. Нельзя сказать, что мы стали друзьями и что-то типа того, но он произвел на меня хорошее впечатление. К тому же этот человек по-настоящему сопереживал игрокам, которых называл «калеченными», несмотря на все их нелицеприятные выходки в адрес НПС.
Второй оставленный мной лист, касался задания с массовым геноцидом фей. Он был то ли провален, то ли выполнен, но что самое главное — за него мене все равно полагалась какая-то награда. Так что я поумерил фанатизм, с которым до этого избавлялся от быстро редеющих страниц и не стал отказываться от того, что могло принести мне хоть какую-то выгоду. Мне еще семь аристократических ртов кормить, плюс себя любимого, а мое двуногое имущество явно не привыкло питаться по тавернам.
Третьим оказался единственный имеющийся у меня классовый квест терминатора «По следам древних воинов», расставаться с которым я не собирался. Да и видимо не мог, так как на пергаменте просто отсутствовала линия отрыва.
А вот никаких новых заданий в книге не наблюдалось. О чем я и сообщил друзьям, внимательно следившим за экзекуцией ни в чем не повинного журнала.
— Значыт по прыбытыы сразу в храм! — хлопнул кулаком по ладони Андрей, подводя итог моим бесцельным метаниям, и соскочил со своего табурета. — Гдэ тут у ных на этом самолетэ буфэт!
— Эм… Мессиры… Уважаемые! Могу я к вам обратиться? — рядом с дворфом возник наш темно-эльфийский попутчик.
* * *
Что меня всегда забавляло в моих согражданах во время долгих поездок на плацкартных вагонах из одного города в другой — так это неистребимая любовь русского народа к пышному дорожному застолью. Еще не исчез за горизонтом пирон вокзала и мерное стучащие колес не настолько приелось, чтобы полностью его игнорировать, а на откидных и стационарных столиках уже раскладывались разномастные домашние яства.
Благоухала жареная курочка, аппетитно поблескивали каплями воды на матовой кожице помидорки, с хрустом разрезались пупырчатые огурчики. Любая поездка — как маленький праздник. А какой праздник у русского человека обходится без «беленькой». И вот какой-нибудь усатый дядька, который под недовольными взглядами своей суровой супруги-дачницы в мешковатом спортивном костюме, уже разливает из-под полы водочку по заранее приобретенным в привокзальном ларьке пластиковым стаканчикам и радостно предлагает присоединиться к намечающемуся застолью.
В то время как мы — трое хмурых суровых воинов о чем-то тихо переговаривались в уголке, молодой купец по имени Аэштан был занят важным и очень полезным делом. Он сервировал дорожный стол. Из подпространственного кармана, чрезвычайно дорогой магической штуковины, чем-то напоминающей смесь сумки и окошка в соседнюю комнату, на столе один за другим появлялись роскошные блюда темно-эльфйской кухни.
Хитрый Аэштан, впервые сбираясь в далекое путешествие по торговым делам своего отца, логически поразмыслив, решил, что в чужих землях, где он отродясь не был — случиться может всякое. Например, ему не понравится дарейская кухня, ведь, как известно — дома кормят лучше всего. Так почему бы не взять с собой эту важную часть родной обители.
Молодой купец так и поступил. Потратил кучу денег и установил на своей кухне своего дома обратные створки подпространственного кармана, наказав многочисленной отцовской челяди каждые пятнадцать минут проверять его на предмет записок. В конце концов, как объяснял нам улыбчивый доречи: «Только еда, должна быть с пылу с жару, а все остальное, что может понадобиться мне в путешествии, можно принести куда угодно. Так что я сделал единственный логически верный выбор!»
— Слушай ушастый! Хорошие вы ребята… — говорил уже изрядно захмелевший после почти шестичасовых возлияний Андрей, — Ну вот я в упор не понимаю, чего вы с нашими-то веками поделить не могли!
Первое время я с удивлением смотрел на своего приятеля, у которого под воздействием алкоголя — начисто пропал кавказский акцент. Впрочем, поляк объяснил мне, что так оно всегда бывает с нашим подгорным-горцем. Как будто у него существует некая минимальная доза, после которой в дворфе просыпаются русские гены далеких предков, ведь по его же словам, рядом с его родным аулом когда-то располагалась казачья станица, которая затем преврадилась в небольшой городок.
— Д… да ну! Змеи мы подколодные… вот почему! Знаешь Анрей… — так же порядком принявший на грудь молодой эльф внезапно начал коверкать незнакомые русские имена, особенно с большим количеством идущих подряд согласных, — А мы сами не понимаем! Вот ты не поверишь! Я ведь всю жизнь готовился стать штаратракаром. Ну ты знаешь! Элитным солдатом гвардии Эрдора… шоб его демоны в его же собственных пещерах под хвост жарили!
— За это надо выпыть!
— Надо!
Мы опрокинули еще по одному стакану густого цветочного вина, которое вообще-то полагалось смаковать из высоких фигурных фужеров, форма которых якобы влияла на его аромат и даже вкусовые качества.
— Так вот. Готовился я стать шта… шта… ну «элитным» короче, а однажды утром проснулся… лежу значит такой, служаночку за попку мацаю и думаю: «А оно мне надо!» Накинул халат, пошел значится к отцу, а в его покоях ни души! Я в кабинет, а он там сидит хмурый как туча и мне прям в лоб с порога: «В храм больше не пойдешь! Купцом будешь! Семейное дело продолжать». О… опять поплыл зараза!
Аэштан хлопнул в ладоши, закрывая горловину «кармана», который действительно начал заметно сдвигаться в сторону дальней стены.
— А тут маман в кабинет врывается, вся в слезах и кричит: «Ну, пущу! Костьми лягу не пущу его никуда! Убьют его, а он у меня единственный сын на пять дочек!» Ну, это — сеструхи, мои… те еще стервы. Вот так вот я и стал купцом. Я те бородатый больше скажу! У нас многие ща вообще пальцем у виска крутят. Никто не понимает, какими таким местом думали наши предки, и какого Эрдора мы поклонялись этому самому Эрдору и прочим темным выродкам! — доречи хватил по столу кулаком, — Давно надо было объединяться! Даже белоухие не такими уж сволочами оказались!
— Да… есть у меня одна эльфочка на примете… — грустно вздохнул Андрей. — Вот только у нее аллергия на гномий волос.
— Дариуш, — я хлопнул по плечу следопыта, который уперев локоть в стол и положив на ладонь подбородок, с легкой блуждающей улыбкой наблюдал за братаниями дворфа и доречи, — пойду-ка я воздухом подышу.
— За борт не выпади! — ухмыльнулся поляк, на котором тоже уже сказывалась опустошенная нами и выстроенная под рукомойником батарея из винных бутылок.
— Постараюсь, — еще раз хлопнув приятеля по спине, я накинул на голову капюшон и тяжело поднялся из-за стола. — Господа. Я пойду, проветрюсь.