Глава 6

Ночью группа пересекла магистраль Пальмира – Дайр-эз-Заур и стала подниматься на плато. Тут одна из машин начала капризничать. Она дергалась как раненый зверь, еле тянула. Водителю приходилось увеличивать обороты двигателя, чтобы хоть как-то поддерживать скорость.

Котов угрюмо слушал сетования своих подчиненных, но решил двигаться на четырех машинах, пока они едут. Перегружать все с одной из них ему категорически не хотелось. В этом случае угроза, что встанет еще один пикап, была явной.

– Все, стоп! – приказал Котов, когда колонна углубилась в каменистые холмы. – До пяти утра отдых. Белов, выставить охранение! – Капитан спрыгнул с машины и пошел вдоль колонны, вглядываясь в своих бойцов.

Парни перешучивались, потягивались и добродушно переругивались.

«Настроение в норме, – сделал вывод командир. – Да что им сделается? Сколько я уже с ними за эти месяцы тут прошел, множество операций провели вместе. Парни пообтерлись, освоились. Отличная команда получилась. Крепкие ребята. Во всех отношениях».

Возле третьей машины стоял лейтенант Зимин и помогал Ахмаду перебраться через борт. Котов подошел к пареньку и дружески хлопнул его по плечу. Проводник вздрогнул и присел от неожиданности.

– Ты чего это дерганый такой? – добродушно проговорил капитан, повернул паренька к себе лицом и увидел глаза, полные страха. – Боишься, что ли? Олег, скажи ему, чтобы не трусил. Мы его в обиду не дадим. С нами он будет целый и невредимый. А потом освободят сирийцы его любимую Латакию, и он отправится домой, к своим сестрам и братьям.

– Нервный он какой-то в последнее время, – сказал переводчик.

– Трусоват парнишка, чувствую, для боевика-террориста, – заявил Котов. – Ты с ним разговаривай почаще. Про семью тебе пусть рассказывает. А ты про себя, как в университете учился, с девчонками целовался.

– Хорошо, буду разговаривать.

– Утром, после подъема, приведешь его ко мне. Пора определяться с маршрутом поточнее. По навигатору нам до места около сотни километров осталось.

Остатки ночи Котов провел в тревожном сне. Дважды высоко проходили «сушки». А под утро гулом наполнил небо «Белый лебедь», он же «Ту-160». Машина возвращалась на аэродром, расположенный на Северном Кавказе.

Служба в спецназе, частенько связанная с такими вот командировками, давно научила капитана Котова спать вполуха. Наверное, какая-то часть его мозга отключалась, отдыхала, а другая работала, фиксировала все внешние раздражители, анализировала ситуацию. При малейших признаках опасности боевой офицер просыпался сразу.

Когда внутренние часы подсказали ему, что уже пять утра, Котов открыл глаза. Три с половиной часа сна – это гораздо лучше, чем вообще без него. Кто-то зашевелился рядом с командиром, потом послышалось вялое ворчание спецназовцев. Лагерь пришел в движение. Совсем тихое, без всяких металлических звуков. Только шорохи и негромкие голоса. Кто-то откручивал крышку термоса, забулькала вода. В неподвижном предутреннем воздухе запахло кофе.

– Доброе утро, Борис Андреевич! – Рядом с командиром возник лейтенант Зимин с пластиковыми чашками в руках. – Кофе будете?

– Да, спасибо! – Котов сделал несколько энергичных движений, разминая и разогревая мышцы, потом уселся на свой спальный мешок, взял из рук переводчика чашку и спросил:

– Как наш юный друг?

– Мне кажется, что он всю ночь не спал.

– А ты?

– Ну… – Лейтенант замялся, потом тихо усмехнулся. – Я как все. Работа такая. А парень просто боится. Я его, например, вполне понимаю.

– Понимаешь, вот и хорошо, – сказал Котов и отхлебнул из чашки горячий черный кофе.

– Товарищ капитан! – К Котову подошел Белов, присел на корточки и доложил: – Подъем группы произведен. Ночью никаких происшествий не случилось. Охранение ничего не зафиксировало.

– Хорошо. Сейчас я побеседую с нашим проводником, потом определимся с дальнейшим маршрутом. Собирай лагерь, проверьте машины.

– Есть! – Белов поднялся и ушел к бойцам.

– Приведи Ахмада, – глянув на часы, приказал Котов Зимину.

Парень поднял воротник своей армейской куртки и съежился. Капитану было понятно, что его бьет озноб вовсе не от утренней прохлады, а от переживаний, страха. Зимин велел Ахмаду сесть, и тот послушно опустился на колени рядом с российским командиром.

– Нам нужно пройти так, чтобы не столкнуться с подвижными группами боевиков, – сказал Котов проводнику. – Ты это понимаешь. Мы должны подобраться к твоему лагерю с той стороны, где можно укрыться и наблюдать.

– Да, я понимаю, – проговорил паренек, выслушав перевод Зимина. – Надо обогнуть Эль-Тануф с востока. Так будет дальше. На несколько часов пути. Но тогда вы подойдете к лагерю с южной стороны, там, где плато опускается. В тех местах много камней, в них можно спрятать машины. Дорога проходит к западу от лагеря. По ней все и ездят.

Зимин подал капитану планшетник, настроенный на навигацию. Ахмад с уважением придвинулся к российскому командиру. Он думал, что такие приборы есть только у американцев, потому что так говорил Фарах.

Ахмад имел самые скудные представления о современных системах коммуникации. Парень даже не догадывался, что это самый обычный навигационный приемник, имеющий связь со спутниками в системах GPS и ГЛОНАСС. Карты Сирии в навигатор были загружены перед командировкой. Местоположение группы фиксировалось тремя, а то и пятью спутниками. На экране возникают картинка местности и твое нахождение на ней в режиме онлайн.

– Нам надо двигаться вот здесь, – сказал Ахмад, водя пальцем по экрану. – На этих пустынных землях и до войны никого не было. А тут, в горах, всего несколько дорог. По ним постоянно идут машины.

– Я так и предполагал, – проговорил Котов и осведомился: – А откуда ты местность знаешь? Это же довольно далеко от лагеря.

– Мы тренировались здесь, совершали тридцатикилометровый марш. Фарах как раз говорил, что тут безлюдно. Нас вывезли сюда на машине. В лагерь мы возвращались пешком, с полным снаряжением.

– Все, по коням, разведка! – поднимаясь на ноги, приказал Котов.

Солнце перевалило через зенит и как будто замерло, прилипло к небу своим расплавленным боком. Смахивая с лица капли пота, спецназовцы спешно накрывали маскировочной сеткой машины, стоявшие среди очень крупных камней. Две пары бойцов разбежались вправо-влево и заняли позиции боевого охранения.

Котов с Ахмадом, Зиминым и двумя снайперами двинулись среди нагромождения камней вверх по пологому склону. На вершине холма спецназовцы пригнулись. Зимин и проводник сели рядом с командиром. Снайперы полезли по камням в разные стороны, выбирая позиции для наблюдения и ведения огня, если это понадобится.

Лагерь был большой. Он раскинулся посреди каменистого плоскогорья, кое-где покрытого чахлыми редкими кустиками, правильным квадратом со стороной примерно метров в пятьсот. Помимо невысоких зданий различного размера и назначения там имелись и спортивные городки с полосой препятствий, и какие-то макеты строений. За пределами лагеря, примерно в километре, виднелись еще какие-то развалины. С западной стороны торчали три вышки с лопастями – ветряные электростанции. Где-то, судя по звуку, молотил дизель.

– Олег! – позвал Котов переводчика. – Расспроси Ахмада, в каких зданиях что у них располагается. Набросайте с ним схему на бумаге.

– Есть! – отозвался Зимин и полез в карман за блокнотом.

Котов еще раз осмотрел местность, связался по коммуникатору с Беловым и спросил:

– Седой, лагерь видишь?

– Вижу, – прошелестел голос старшего лейтенанта.

– Четверых отправь обойти этот гадюшник с востока. Там какой-то овражек с кустами по бровке. Надо затаиться и наблюдать. Задача одна – выявление системы охраны, количества солдат и техники. Сам останься здесь.

– Понял тебя, командир.

Тут-то и случилось непоправимое. Котов отдавал приказы. Зимин рядом с ним чертил схему и расспрашивал Ахмада о назначении зданий.

Вдруг паренек вскочил на ноги и бросился что есть сил бежать в сторону лагеря. Зимин поперхнулся пылью и вскочил, чтобы броситься следом за проводником. Котов успел поймать лейтенанта за ногу и свалить его на камни.

– Назад! – прохрипел капитан, оттаскивая переводчика в укрытие. – Куда тебя черт понес? Хочешь, чтобы нас засекли?

– Так он же… его же увидят!

– Барс, это Сокол, – прозвучал через коммуникатор спокойный голос Алейникова. – Могу снять беглеца. Он как раз передо мной.

Решение надо было принимать срочно, за доли секунды. Догонять Ахмада нельзя. Но он может выдать группу с потрохами, и тогда ни один спецназовец не уйдет отсюда живым.

Котов уже открыл рот, чтобы сказать «бей», но тут на поле, через которое бежал Ахмад, вдруг гулко пыхнуло черным дымом. Взрыв отбросил тело паренька в сторону так же легко, как тряпичную куклу. Одна ступня в солдатском ботинке взлетела выше головы. Проводник упал, но второй взрыв тут же подбросил его, опрокинул на спину.

Котов смотрел в бинокль, стиснув зубы. Только что вся операция могла полететь в тартарары. Она и сейчас еще вполне способна угодить примерно туда же. Но теперь, по крайней мере, никто уже не расскажет командирам боевиков про дружественный визит российского спецназа.

«Какого черта он побежал? – раздумывал Котов. – Неужели этот простой паренек так долго разыгрывал страх и желание помочь русским и вернуться домой после освобождения его города? Или он не выдержал в самый последний момент? Неужели его так напугал расстрел пленных боевиков там, в карьере, что Ахмад решил, что и ему не избежать подобной участи? Или парень просто решил переметнуться, потому что там все привычнее, он верил больше своим сородичам, соплеменникам, а не нам, чужакам? Жаль пацана. – Котов вздохнул. – Мог бы жить. Как теперь его сестренки и братишки, если он про них, конечно, не наврал, чтобы разжалобить нас?»

– Японский веник! – Белов подбежал и упал рядом с командиром. – Это что же такое? Как получилось-то? Мы же всех этих уродов бородатых сейчас на себе соберем, прямо как собака блох.

– Он вскочил совершенно неожиданно, – виновато сказал Зимин. – Я даже и не подозревал, что у него были мысли сбежать. Мы с ним очень даже хорошо ладили все это время. А тут такая беда. Я отвлекся, схему рисовал, а он!..

– Ну и капут теперь нам всем из-за тебя, Зима, – констатировал Белов.

– Ладно тебе! Спокойно, – сказал Котов. – В лагере вон никакого движения. Парням своим скажи, чтобы подождали выдвигаться. Пусть замрут на месте.

– Да вон они, я уже остановил их. Слушайте, военные, а у этих ребят что, охраны вообще никакой нет?

Котов тоже уже успел обратить на это внимание. Перед воротами, сваренными из металлической трубы и перетянутыми колючей проволокой, никого не было. Ни охранника, ни какой-то будки.

Сейчас, когда на минном поле взорвался неизвестный человек, на территории лагеря не возникло суеты или хотя бы какого-то движения, вполне логичного для данной ситуации. Хотя нет! Вон появились двое, стоят возле колючей проволоки и смотрят в поле, где лежит погибший человек. Они наверняка обсуждают это событие, но как-то очень уж вяло, без всякого пыла. У них тут каждый день демонстрируются такие спектакли или есть еще какая-то причина, по которой у этих людей напрочь отсутствует интерес к трагическому происшествию?

– Что мы теперь делать будем, командир? – спросил Белов деловито, без суеты.

– Я думаю, что там, в лагере, скорее всего, никто не признает в Ахмаде бывшего курсанта.

– Да. – Белов посмотрел в бинокль. – Я думаю так же. Эка его угораздило-то. А если они начнут прочесывать местность вокруг ограждения?

– Это вряд ли. Я смотрю, что у них реакция отсутствует. Видишь вон тех двоих у проволоки?

– Вижу. Ребята стоят и не чешутся. Значит, рискнем остаться и продолжить свое благородное дело?

– Вот они и оживились, – подал голос Зимин.

Из длинного здания с двускатной крышей и трубой ближе к одному концу начали выходить люди. Все они были одеты в военные камуфляжные бриджи, заправленные в высокие ботинки черного или песочного цвета. На них были зеленые линялые футболки. Этот народ торопливо, но без особого энтузиазма строился в четыре шеренги.

– Кажется, курсанты, – предположил Котов. – Олег, они из какого здания вышли? Это не столовая случайно. Успел ты с Ахмадом список составить?

– Да, это столовая. Точно.

– А их тут маловато будет для такого вот лагеря. Примерно человек восемьдесят, – на глаз прикинул Белов. – Может, когда Ахмад закончил обучение, у них что-то вроде выпуска было? А эти новобранцы. Какие-то они неуклюжие. Наверное, еще не весь новый контингент прибыл сюда.

– Можно судить по зданиям казарм. Их в лагере четыре штуки, – вставил Зимин. – Места хватит человек на двести, а то и на полсотни побольше. Если столовка рассчитана на восемьдесят посадочных мест, то можно вполне нормально кормить курсантов в три смены. Вот вам и двести сорок человек. Полный комплект.

– Может быть, – проговорил Котов. – Черт, вот же идиотская ситуация, а! Нам торчать тут долго нельзя. Мы не знаем, что может последовать за смертью человека на минном поле. Оно явно тут есть. Не зная системы охраны, не имея карты минных полей, которые вполне могут опоясывать лагерь со всех сторон, соваться внутрь бессмысленно.

– Может, поэтому они так и спокойны, что у них вокруг мины? – предположил Белов. – Смотрите, машины.

Котов повел биноклем к воротам. Возле них стояли два стареньких грузовичка с массивными капотами. Судя по двум мостам, машины трехтонные. В кузове у каждого по полтора десятка бочек.

По приказу высокого человека в форменном кепи с квадратным козырьком откуда-то прибежали вооруженные люди и полезли в машины.

«Трое в кузов, один в кабину, – автоматически посчитал Котов. – Итого с водителями десять. – Капитан еще не осознал ситуацию, не сформулировал в голове план, но его мозг уже анализировал информацию. – Бочки пустые. Это видно по тому, как они закачались в кузовах машин, когда те тронулись. Ворота открываются вручную. Они легкие. Один человек без труда распахнул обе створки. Бочки, значит, едут наполнять. Горючее?»

– Интересно, куда они отправятся? – вслух произнес Котов, глядя, как машины выкатились за ворота и, набирая скорость, двинулись по грунтовой дороге на запад.

– Сдается мне, что за соляркой, – сказал Белов. – На все оборудование ветряков не хватит. Дизеля много жрут. Они, наверное, еще и воду качают из скважины. Если тут реки есть, пусть и пересыхающие в летнее время, значит, подземные воды близко.

– Вопрос в другом. Куда именно они поедут? В Эль-Тануф за сто километров или на север, в Дахар, за восемьсот. Кто там у нас? – спросил Котов и кивнул налево.

– Алейников.

– Сокол, это Барс, – позвал командир через коммуникатор. – Ты со своей верхотуры колонну из двух грузовиков наблюдаешь?

– Да, пока наблюдаю.

– Смотри до конца за ними. Важно знать, куда они свернут. На север или на юг по шоссе, – сказал Котов, положил подбородок на кулаки и стал ждать.

Курсанты в лагере разошлись по каким-то зданиям. Зимин пояснил, что это учебные помещения, где проходят теоретические занятия. В столовую прошла группа из десяти человек без оружия. Что-то в их облике подсказало капитану, что это люди из охраны лагеря.

К воротам с территории лагеря подъехал пикап. Охранник вышел откуда-то слева, как показалось Котову, из-за какого-то бугра. Блиндаж? Пулеметная точка, перекрывающая ворота? Таковых должно быть две, если по правилам, чтобы зоны обстрела перекрывались не фронтальным огнем, а фланговым.

Охранник выпустил пикап сразу, без всяких формальностей.

Котов толкнул локтем Белова и показал на машину.

Пикап проехал метров сто по дороге, потом свернул налево и заплясал на каменистой почве, объезжая минное поле. Видимо, люди, находящиеся в машине, хорошо знали границы опасной зоны, видели их по каким-то особым признакам.

Вскоре пикап подъехал к тому месту, где на минах подорвался Ахмад. Из кабины вышел человек и медленно, вглядываясь в каменистую почву, двинулся к телу погибшего. По пути он выставил три колышка. Видимо, отмечал безопасный коридор.

Машина тем временем развернулась и замерла. Водитель вышел и закурил.

Первый человек наконец-то дошел до тела, присел на корточки рядом с ним и с минуту рассматривал его. Потом он встал, быстро вернулся к машине, взял из кузова моток веревки и опять прошел к телу. Мужчина связал руки трупа и размотал веревку до самой машины.

Они с водителем потянули тело на себя, потом перевалили его в кузов. Мужчина собрал свои колышки, и машина двинулась в обратный путь.

– Барс, это Сокол, – послышался голос в коммуникаторе.

– Что у тебя?

– Машины с бочками пошли по шоссе на юг.

– Понял тебя, Сокол! – с довольным видом проговорил Котов и добавил: – Вот и хорошо.

«Машины вернутся в лагерь еще сегодня, это очевидно, – рассуждал капитан. Главное для нас – пройти ворота. Даже не так, подобраться к ним. Подъехать как можно ближе, а дальше война план покажет. А вдруг эти упыри опознают тело Ахмада и насторожатся? Не должны бы, но чем черт не шутит».

От машин явился боец с аппаратом спутниковой связи, передал его командиру и тут же убежал назад.

Котов подмигнул Белову и Зимину и проговорил, не тратя время на приветствия:

– Мы на месте, товарищ полковник. Наблюдаем лагерь во всей красе. Есть впечатление, что он еще не полностью укомплектован курсантами на новый учебный цикл. Пока видели человек восемьдесят. По самым общим признакам выходит, что лагерь рассчитан на две с половиной сотни курсантов.

– Какой у тебя план, Борис? Сколько там охраны? Систему обороны изучили уже? Огневые точки засекли?

– Изучаем, товарищ полковник. По всей видимости, лагерь частично или полностью окружен минными полями. Огневых точек или систем активной защиты пока не наблюдаем. Есть основания полагать, что никакой особой обороны здесь нет. Лагерь расположен на территории, контролируемой вооруженной оппозицией, в глухой местности. Вполне логично, что какие-то специальные меры защиты и не нужны.

– Не полагайся на это и не расслабляйся, Борис. Для боевиков это объект особой важности, а сейчас не двенадцатый год. Обстановка круто изменилась не в их пользу. Какой у тебя план?

– Только что из ворот вышли две машины с пустыми бочками. Насколько я понимаю, они отправились в горд Эль-Тануф за топливом. Это сотня километров отсюда. К вечеру должны вернуться. Предполагаю перехватить машины на шоссе, на них проникнуть на территорию под прикрытием фланговых атак двух своих подгрупп.

– Авантюра! Они тебя на этих машинах расстреляют у ворот. Ты уверен насчет минных полей? Откуда у тебя такие сведения. А если их нет?

– Есть, мы проверили. – Котов замялся и отвел глаза от своих офицеров. – У нас тут небольшое ЧП приключилось, Михаил Николаевич.

– Что?.. – Голос полковника сразу стал глухим.

– Мы проводника своего, Ахмада, потеряли. Он погиб. Как раз на минном поле, перед ограждением лагеря.

– Что? Я не понял. Каким образом? Вы что, послали его к лагерю? Одного? Кто еще был с ним? Потери?

– Нет, он сбежал от нас, бросился в сторону лагеря и подорвался на минах.

– И ты… – Тут полковник Сидорин завернул таким витиеватым матом, что не только интеллигент в шестом поколении Зимин, но и старший лейтенант Белов, человек самого что ни на есть пролетарского происхождения, опустил глаза и прикусил губу. – Да вас же там сейчас в хвост и в гриву!..

– Здесь пока все тихо, не волнуйтесь, – поморщившись, спокойно ответил Котов. – Тело они уже забрали. Не волнуйтесь. Оно так обезображено, что опознать в нем своего бывшего курсанта боевики не смогут.

Котов обстоятельно рассказал полковнику, что произошло, почему Ахмад смог сбежать. Всю вину за недосмотр он взвалил на себя одного. Капитан упомянул, что пленник до последней минуты вел себя вполне лояльно и адекватно. Не было оснований ему не доверять. За время следования к лагерю по территории, контролируемой вооруженной оппозицией, он дважды выручал группу, фактически спасал ее.

– Если бы я тебя не знал!.. – Сидорин тяжело вздохнул и замолчал на несколько секунд. – Ладно, тебе там виднее. Все же я рекомендую не торопиться с атакой, изучить систему охраны и применить иную тактику, нежели лихой кавалерийский наскок на пулеметы.

– У меня все же есть некоторые опасения насчет того, что охрана и руководство лагеря задумаются по поводу гибели человека на минном поле. А если у Ахмада там был закадычный друг, который опознает тело? Тогда у нас точно не будет никаких шансов. Нет, товарищ полковник. – Котов снова перешел на официальный уставной тон. – Операцию надо проводить именно сегодня. Или значительно позже, спустя неделю или две, когда опасения в лагере окончательно улягутся. Но тогда информация о происшествии дойдет до главного штаба боевиков, а там точно поймут, что это мы так вот отметились. Нас будут ждать на каждом углу. Да и дел у нас тут не особенно много. Атаковать, добраться до руководителей, получить информацию о месте расположения центрального штаба по руководству лагерями подготовки боевиков и смыться отсюда как можно быстрее. Попутно замести все следы за собой.

– Ладно, Борис! Черт, ненавижу, когда ты прав! Что-то я слишком часто стал это говорить. Кстати, по карьеру, обнаруженному вами, в ту же ночь отработали наши «сушки». Горело до самого утра, было очень красиво. Эту проблему мы решили.

– Спасибо.

– Удачи тебе, Барс!

Котов собрал возле себя всех, кто не находился в охранении и не вел наблюдение с другой стороны лагеря. Инструктаж оказался коротким. Все бойцы были опытными, понимали командира с полуслова, сами профессионально додумывали ситуацию.

– Задача простая как два пальца об асфальт, – глядя в глаза своим бойцам, проговорил командир. – Я с Зимой, Совой, Лимоном и Бобом выезжаю на шоссе на одном пикапе. Я, Сова и Зима стоим возле машины, оружия на виду не держим. Лимон и Боб прячутся по обе стороны дороги. Возьмете два «Винтореза», маскировку. Ждем грузовики. Седой, распределяешь силы поровну. Атаковать по моему сигналу с двух сторон. Отсюда и с востока, где сейчас сидят наблюдатели. Себя ничем не выдавать, определить точки пересечения заграждения. Снайперы прикрывают. Проходы в минных полях проложить непосредственно перед атакой удлиненными зарядами. Вопросы?

– Есть вопрос, командир, – сказал Белов. – Задача наших двух групп вспомогательная? Вы впятером можете просто не пробиться к штабу.

– Есть шанс, что любая наша группа натолкнется на такое сопротивление, которое не сможет преодолеть вообще или достаточно быстро, – проговорил Котов. – Задачу выполняет та группа, которой удастся прорваться. Но изначально основная со мной и две вспомогательные. У нас просто нет иных вариантов.

– Разрешите, товарищ капитан? – сказал Зимин и поднял руку как в школе.

Котов удивленно посмотрел на лейтенанта и согласно кивнул.

– Задача перед нами стоит конкретная, – начал переводчик. – Мы должны захватить документы и «языков» из числа руководителей этого вот заведения, которые владеют информацией о местонахождении центра, координирующего деятельность всех лагерей. Исходя из этого, нам, наверное, следует устроить тут хороший пожар. Строения в основном деревянные, высушенные. Ветер дует нам в лицо. Если восточная группа что-то подожжет, то ветром дым снесет сюда. Это отвлечет силы охраны от штаба.

– Согласен, – ответил Котов. – Штабное здание стоит ближе к воротам, чем казармы и некоторые учебные корпуса. Пожар, начавшийся в восточной части лагеря, нам поможет.

Командир не стал хвалить молодого лейтенанта, который не имел военного образования, кроме кафедры в университете. Он уже здесь набрался кое-какого опыта, много чего нагляделся за эти месяцы.

То, что сейчас предложил Зимин, было очевидным для всех спецназовцев. По этой причине данный вопрос просто не обсуждался. Хвалить Зимина означало бы при всех показать его слабую компетентность. Учитывая, что он офицер, это было бы не корректным. Долго выслушивать его план по устройству пожара не стоило. Бойцы сразу поняли бы, что командир просто подыгрывает лейтенанту как ребенку. Делать нечего. Приходится помнить о субординации и авторитете офицера даже в таких условиях.

– Еще вопросы, дополнения и предложения есть? – поинтересовался Котов. – Нет? Тогда оставляю по два наблюдателя на местах. Всем прочим готовить оружие и снаряжение. Один пикап полностью освободить. Снять с турели пулемет и перенести сюда. Здесь самая удобная позиция для обстрела практически всей территории лагеря.

Наблюдать за лагерем с восточной стороны Белов отправил Володю Лысакова. Кличка Лишай прилипла к этому парню еще в учебном центре, когда он три года назад пришел в спецназ служить по контракту. Созвучие с фамилией и редкие волосы, из-за которых Лысаков предпочитал брить голову, сделали свое дело.

Но парень не обижался. Это прозвище ему даже импонировало, потому что еще в учебке он проявил необычный талант маскировщика. Теперь многие звали его Лишаем уже уважительно. Он умел как лишайник применяться к окружающей среде. При выборе позывного для этого разведчика командир, нисколько не задумываясь, прилепил ему все того же Лишая.

– Смотри! – сказал Лысаков, лежа в двух шагах от своего напарника Макса Ларкина.

– Куда? – не понял тот.

– Слева гляди. Осел!

– Чего? – Ларкин мгновенно выпятил мощную челюсть и шевельнул титаническими мышцами. – Я не понял!

– Ну, ты даешь, Лимон! – тихо проговорил Лысаков и усмехнулся. – Посмотри налево, только аккуратнее крути головой. Видишь, осел пасется?

– Где? – Ларкин продолжал хмуриться, но уже по другой причине.

Он понял, что попал в глупую ситуацию, решив, будто ослом напарник обозвал его самого.

– Точно, осел.

– Я за ним уже час наблюдаю. Одичавший какой-то. У него на шее обрывок веревки висит. Он кустарник уже весь обглодал, а теперь в поисках травы постепенно двигается к забору.

– А там мины, – пробасил Ларкин. – У охраны сегодня на ужин будет мясо. Жалко животину. Ноги ему взрыв оторвет, и будет он мучиться, пока не пристрелят.

– Ахмаду повезло, он сразу помер, – заявил Лысаков. – Его взрывом отбросило на вторую мину. Или две штуки в связке были. Он прямо фейсом на мину и упал. Седой в бинокль глядел, говорит, каша вместо лица, и горло вывалилось. Сразу насмерть.

– Слушай, осел и правда к ограждению топает. Надо командира предупредить, чтобы при взрыве не беспокоился.

Ларкин, старший в паре, вызвал старшего лейтенанта и доложил об осле.

Белов сразу понял ситуацию и оживился. Он велел наблюдателям глаз не отводить от животного и составить схему его движения с азимутами на стационарные ориентиры.

– Сейчас Седой доложит Барсу, – отключившись, сказал своему напарнику Ларкин. – Представляю, что у боевиков начнется. Один взрыв – человек погиб. Второй – теперь уже осел.

– Ты думаешь, в лагере решат, что какая-то разведгруппа прощупывает подходы? Они ясновидящие, что ли? Не бери в голову.

– Не бери? А ты бы на их месте не подумал так?

– Я в разведке, а они на сытных хлебах. Обленились совсем. У них снабжение хорошее на нефтяные деньги. Кто их тут станет тревожить? Не прифронтовая же полоса, а самая настоящая глубинка. Ты видел, как они реагировали на гибель Ахмада? Вот то-то и оно!

– Запомни важную штуку, Лишай! – тоном начальника заметил Ларкин. – Предполагать надо самое худшее в жизни. Когда плохое ожидание не сбывается, ты получаешь необыкновенный кайф.

– Философия пессимиста, – заявил Лысаков и иронически хмыкнул. – Учись вон у ослика. Жизнь прекрасна! Идет на мины, а сам полон оптимизма.

Осел тем временем трусил от одного кустика к другому, который располагался, как думали спецназовцы, уже в пределах минного поля. Парни ждали, что вот-вот раздастся взрыв. Тело несчастного животного отлетит в сторону. Ослик будет лежать, истекать кровью и жалобно кричать. Неприятное зрелище. Он может так мучиться несколько часов, значит, все это время будет выматывать душу своими страданиями.

Но осел спокойно трусил в сторону ограждения из колючей проволоки. Иногда он останавливался, выискивал какие-то участки с хилой травкой, ощипывал редкие кустики. Животное преодолело уже половину расстояния от предполагаемого начала минного поля до забора и все еще было живо.

Спецназовцы не отводили от него глаз. Макс Ларкин старательно рисовал в блокноте ломаную линию маршрута осла, определял расстояние и углы до ориентиров.

– В рубашке родился! – с уважением сказал об ослике Лысаков, когда тот дошел почти до самого ограждения.

Но тут осел зацепился ногой за кусок ржавой проволоки или еще за что-то. Он подпрыгнул, задрал хвост и помчался назад, прочь от забора. Спецназовцы машинально сделали скорбные лица, ожидая, что всякому везению когда-нибудь наступает конец. Вот и этому несчастному… сейчас, вот уже, еще пара метров и рванет!

Нет, не рвануло ни через пару метров, ни через десять. Животное успокоилось, сперва замедлило бег, а потом и вовсе остановилось. Но оно все еще находилось в пределах минного поля.

Спецназовцы переглянулись. Осел снова начал щипать траву, кое-где видневшуюся среди камней. Но теперь он брел уже не поперек, а вдоль минного поля.

При любой схеме укладки мин – в шахматном порядке, со смещением или участками, перекрывающимися по фронту, – он должен был взорваться как минимум дважды. Наблюдателям это было предельно ясно. Но животное, наверное, не знало об этом. Оно спокойно шло туда, куда глядели его глаза, и плевать хотело на теорию вероятности, предписывающую ему мученический конец.

Минут через пятнадцать осла снова потянуло к забору. То ли там камней лежало поменьше, то ли влажность была выше. Поэтому у самой ограды росло чуть побольше травки, чем в других местах. Осел снова стал медленно двигаться под острым углом на сближение с рядами колючей проволоки. Вот он уже стал и совать морду между ними, пытаясь добраться до какого-то кустика, особо приятного на его изысканный вкус.

Тут появился охранник. Мужчина шел быстро и целенаправленно. Видимо, его послали сюда специально. Или же он действовал по собственной инициативе, но на осла начал кричать, еще не доходя метров десять до ограждения. Охранник сперва махал руками, потом снял с плеча автомат и сделал вид, что сейчас застрелит осла.

Животное пренебрежительно трясло ушами и спокойно жевало очередной кустик.

Мужчина нагнулся, поднял с земли камень и с размаху запустил в осла. Сей метательный снаряд пролетел мимо и запрыгал по земле уже за пределами лагеря. Второй камень ударился в столб совсем близко от осла. Тот наконец-то бросился удирать. Еще один камень, пущенный из-за ограждения, угодил-таки животному в круп. Ослик мчался как угорелый, раздраженно ревел и вскоре скрылся где-то за камнями.

Спецназовцы смотрели друг на друга и согласно кивали.

Потом Ларкин постучал по микрофону коммуникатора и произнес:

– Седой, я Лимон! У нас важная информация.

– Слушаю. Что у вас?

– Седой, с нашей стороны минного поля нет.

– Что? Почему вы так решили? Там ослик прошел?

– Осел не просто прошел, а трижды пересек минное поле под различными углами. Общая протяженность его маршрута составляет около ста метров. Кстати, животину камнями прогнал какой-то охранник. Этот мужчина был очень недоволен.

– Ладно, – медленно проговорил Белов. – Спасибо за внимательность, разведчики. Продолжайте наблюдать.

Когда заместитель доложил ему о результатах разведки, произведенной ослом, Котов некоторое время молча смотрел на старшего лейтенанта, потом покачал головой и сказал:

– Я бы попросил тебя, Сашка, самому сползать к парням и убедиться на месте в том, что они не ошиблись. Тонкие копыта и все такое. Сам понимаешь. Осел мог не зацепить ни единой мины.

– Но сто метров по минному полю! – напомнил Белов.

– Да, это аргумент, – согласился Котов. – Все же посмотри сам на местности. Потом решим, атаковать там или нет. Это ведь шанс, Сашка! Твои парни могут с восточной стороны за минуту добежать до проволоки. Еще несколько секунд уйдет на то, чтобы взорвать ограждение, а там…