Книга: Пустыня – наш союзник
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

 Глава 5

– А подробнее изложить можешь? – Голос полковника Сидорина звучал в трубке аппарата спутниковой связи со странными нотками неудовольствия, которых Котов не мог понять.
Капитан сидел на теплом от солнца валуне и смотрел, как вдали исчезает темное облако пыльной бури, пронесшейся по этим местам совсем недавно. Бессонная ночь, напряжение давали о себе знать. Но расслабляться нельзя. Хотя бы потому, что надо еще убедить начальника в своей правоте.
– По его словам выходит, что группа проходила подготовку в лагере, расположенном недалеко от города Эль-Тануф. Это восточнее, на плоскогорье.
– Я знаю, где это, – проворчал Сидорин. – Что-то особенное, наводящее на размышления в его рассказе было?
– Паренек явно перепуган, но я не уверен на сто процентов в том, что он пошел воевать не по своей воле. Про свою большую семью, которую нужно кормить, мальчонка говорил не слишком убедительно. Или чересчур театрально. А лагерь вполне типичный, как я понял. Пустынное место вдали от населенных пунктов. Главари боевиков привозят туда самую разношерстную команду и учат по программе средней сложности. Чаще это общевойсковая подготовка. Но некоторые группы специализируются на чем-то, скажем, диверсионной деятельности.
– Неужто я все это хуже тебя знаю? Зачем ты мне пересказываешь?
– Интересно тут то, Михаил Николаевич, что паренька тоже готовили в такой вот группе по узкой программе разведывательно-диверсионного характера. В этом лагерь ничем не отличается от других, ему подобных, – сдерживая недовольство, ответил Котов.
– Тогда в чем дело?
– В том, чтобы вы не думали, что он какой-то особый, а значит, охраняется с большим рвением и фанатизмом. Это обычный лагерь по подготовке боевиков. Там мы можем найти указания на расположение какого-то центра по управлению подобными лагерями. Их надо снабжать, контролировать действия. Обнаружив такую вот структуру, мы получим сведения о местах нахождения буквально всех лагерей. Тогда их можно будет уничтожить точечными авиаударами за одну ночь. Разве это не цель для военной разведки?
– Черт побери! – неожиданно проворчал Сидорин уже с какой-то теплой грустью в голосе. – Ненавижу, когда ты прав, Боря. А ты понимаешь весь риск этой затеи? Это вам не на пару десятков километров углубиться в зону, контролируемую оппозицией. Туда я за вами вертушку послать не смогу.
– Ничего, не впервой, товарищ полковник, – излишне бодрым голосом ответил Котов. – К тому же тут есть тенденция, которую мы с вами раньше не улавливали. Этот Фарах самолично готовил группу для проведения какой-то важной операции против правительственных сил или теракта. Хорошо учил, у него явно были большие полномочия. Нет никакой гарантии того, что этот Железный Фарах – единственный эмиссар. Боевики могут готовить не один десяток таких групп. Это большая проблема для сирийцев. Да и для нас. Помните атаку на французский военный аэродром? Тогда охрана справилась. Стрельбы было много, а напали всего несколько человек. Налицо классная специальная подготовка. Они стали использовать тактику профессионалов. Значит, готовят их мастера по этой части. Группа затачивается на выполнение конкретной операции. Их учат даже на специально выстроенных макетах зданий.
– Боря, ты понимаешь, что о твоем предложении я обязан буду сообщить в главк?
– Разумеется, понимаю, Михаил Николаевич.
– Это ведь не заурядный рейд.
– Конечно. Я правила знаю. Любая более или менее серьезная операция, которая может привести к потерям личного состава, должна быть согласована с начальством.
– Ни черта ты не понимаешь! – взорвался полковник. – Меня заставят подготовить удар по центру, который ты найдешь. Полностью уничтожить его. Получится у вас или нет, а нам придется сровнять то место с землей, для того чтобы иметь стопроцентную гарантию уничтожения. Это ведь война, тут иначе нельзя.
– Да, я знаю. – Котов тихонечко усмехнулся и осведомился: – Так вы даете добро?
– Значит, единственным проводником у тебя будет этот пленный? – вопросом на вопрос ответил Сидорин, и капитан понял, что шеф уже в принципе согласился и дает добро.
– На этом этапе ему можно верить. Он же не дурак, жить очень даже хочет.

 

Четыре пикапа группы спецназа ГРУ под командованием капитана Котова ушли в пустыню под утро. Весь предыдущий день бойцы готовили к рейду три свои и одну трофейную машину. Все они шли с максимальной загрузкой, везли снаряжение, боеприпасы, бензин и по четыре бойца группы. Теперь, после такой беды, приключившейся с Брянцевым, у Котова осталось всего шестнадцать человек.
Выезжали они тихо. О том, что российские спецназовцы уедут, знал только командир сирийского батальона майор Сани. Он лично проконтролировал продвижение группы через все посты своего батальона.
Котов очень не хотел, чтобы информация о действиях его группы стала известна командованию антиправительственной оппозиции. Там очень интересовались планами и текущими операциями российского спецназа.
Котов велел всем укрыть головы платками-арафатками, и сейчас его бойцы вполне могли сойти за местных. Тем из них, кто имел темные волосы, Котов запретил бриться еще три дня назад, что добавляло этим парням с загорелыми лицами сходства с сирийцами. Тем, физиономии которых имели совсем уж типичные европеоидные черты, он приказал не снимать арафаток. Во время движения почти все надели солнечные очки.
Со стороны колонна выглядела вполне типично для этих мест. Оппозиционеры различного толка, воюющие с правительством Сирии, очень часто используют пикапы. Как правило, это обшарпанные «Тойоты», в кузове которых на самодельных кронштейнах укреплены ручные или крупнокалиберные пулеметы. Часто стрелка закрывает еще и стальной щит над кабиной. Правда, от пуль он защищает слабо, а весу добавляет много. Котов от таких щитов отказался сразу, потому что ему был крайне важен каждый килограмм груза.
Сегодня, вопреки всем правилам, Котов ехал в первой машине.
В кузове второго пикапа рядом с лейтенантом Зиминым сидел Ахмад. Паренек сразу согласился помочь. Это обрадовало командира, но его настораживало то обстоятельство, что он начал оправдываться. Ахмад пытался убедить русских в том, что ненавидит террористов. Он, дескать, попал к ним чисто случайно, так уж сложилось в жизни. Вдобавок у него большая семья, младшие братья и сестры, которых надо кормить и одевать.
Котов поверил бы пареньку больше, если бы тот говорил, что помогает русским, спасая свою жизнь. Это выглядело бы гораздо правдоподобнее.
В первые часы движения машин Зимин несколько раз связывался с командиром по коммуникатору и передавал, что Ахмад считает направление их движения неправильным и предлагает иной маршрут, по дороге. Котов не хотел раскрывать парню свои планы, что-то ему объяснять.
Чем дольше колонна едет по дороге, пусть даже грунтовой, проходящей вдали от населенных пунктов, тем больше шансов столкнуться с многочисленной группой боевиков, командир которой наверняка захочет проверить неизвестных проезжих на предмет их принадлежности к антиправительственным силам. А каждое боевое столкновение – прямая угроза срыва операции.
Поэтому Котов вел машины по целине, не по дорогам, а вблизи от них, в пределах видимости, выбирал относительно ровные каменистые участки. Он хотел сберечь машины и не оставлять за колонной пыльного хвоста, тянущегося на многие километры. При этом капитан не желал терять время. В тех местах, на которые имелись крупномасштабные карты, Котов вел группу напрямик.
– Барс, это Зима! – снова раздалось из коммуникатора. – Наш юный друг не советует держать это направление.
– Какого лешего ему неймется? В чем дело?
– Он говорит, что, когда его группа следовала в Сурум, они в этом районе дважды сталкивались с крупными рейдовыми отрядами оппозиции.
– Откуда он знает, что они были рейдовыми?
– Это я так его понял, – ответил переводчик. – Отряды маневрировали в этих местах в сопровождении легкой бронетехники. Они останавливали людей Фараха и проверяли у них документы, да еще с кем-то по рации связывались. Уточняли.
– Хорошо. Я понял тебя, Зима.
Котов снова развернул на коленях карту и стал рассматривать ее. Если пленный не врет, тогда его информация может означать, что данная местность активно патрулируется вооруженными формированиями оппозиции. Зачем? Карта соскальзывала с коленей, когда машина прыгала на неровностях рельефа, и капитану приходилось держать ее на весу.
Командир по привычке глянул в боковое зеркало. Колонна шла хорошо, с ровными интервалами, позволяющими глотать меньше пыли и не растягиваться по местности на сотни метров.
«Нормально идем, компактно, – подумал Котов. – Но не мешало бы оглядеться, как-то перестраховаться».
– Смотри вон туда, – сказал Котов водителю и показал рукой в перчатке вперед и левее их курса. – Видишь большие каменные столбы? Давай туда. Только не напрямик, а правее возьми, по дуге двигайся.
– Да, вижу, – ответил водитель.
Колонна стала уходить вправо, а потом по дуге понеслась к большим камням, похожим на развалины какого-то храма, выстроенного, а потом разрушенного самой природой. Огромные валуны, целые столбы, стены с титаническими трещинами. Котов резонно полагал, что во всем этом великолепии, возникшем в результате горообразования и выветривания, найдется укромное местечко, чтобы на недолгое время спрятать там четыре машины.
Через пятнадцать минут все пикапы остановились возле естественных каменных стен. Котов подозвал к себе Белова и легко вспрыгнул на крайний валун.
– В чем дело, командир? – Белов присоединился к капитану и стал осматривать окрестности. – Бандерлоги близко? Я слышал, что Ахмад там пел про патрули.
– В этом есть резон, Саша. По нашим собственным данным и по сведениям, полученным от так называемой умеренной оппозиции, которая начинает искать пути к примирению…
– А скорее не хочет упустить шанс поучаствовать в дележке пирога, если коалиция все же свалит Асада, – вставил Белов.
– Это не наша головная боль, – поморщился Котов. – Итак, южнее в трехстах километрах находится крупная база боевиков. Наши военно-космические силы ее пока не трогают. Сирийцы говорят, что там много гражданского населения. А северо-западнее расположен поселок Хилаган, который тоже под контролем боевиков. Между ними дикая каменистая пустыня.
– Тогда естественно, что ее патрулируют. Что, поверим парню? Значит, надо прокладывать маршрут так, чтобы в любой момент поблизости оказалось хоть какое-то укрытие. Например, выходы вот таких же скальных пород либо естественные понижения рельефа.
– Скорость потеряем, а это недопустимо, – со вздохом проговорил Котов. – Руководство лагеря, где готовился Ахмад, уже может знать о гибели Фараха и разгроме боевиков, дислоцировавшихся в Суруме. Не исключено, что об этом известно и в том самом штабе, который курирует работу лагерей. Там могут предположить наше появление. Они ведь тоже не дураки. В тактике неплохо соображают.
– Не они, так инструкторы западные, – поддакнул Белов. – Ладно, пойду-ка я загоню машины в камни. Потом покумекаем.
Котов забрался на скалу и устроился с биноклем метрах в пятнадцати над землей. Сначала он методично осмотрел местность южнее и западнее. Там не замечалось никаких следов движения техники. Потом капитан повернул бинокль на северо-восток и почти сразу увидел колонну.
Он разглядел характерные очертания пары старых БМП и нескольких пикапов с вооруженными людьми. Очень мобильная группа, обладающая хорошей огневой мощью. На двух пикапах стояли весьма массивные пулеметы. Значит, они крупнокалиберные.
– Ну и что там интересного, командир? – раздался за спиной капитана голос Белова вслед за шуршанием осыпающихся камешков.
– Полюбуйся сам. – Котов показал рукой в направлении колонны, проходившей вдалеке.
Белов некоторое время рассматривал в бинокль технику, потом пробормотал:
– А на одном БМП антенна командирская. Значит, у них еще и задача поддерживать удаленную связь. С кем? С базой. А ведь получается, что пацаненок-то нас спас.
– Да, хорошо, что он сказал о том, что район опасный. Нарвись мы на такую группу – мало не покажется.
– Они на юг пошли. Может, проскочим?
– Надо убедиться в том, что боевики не развернутся и не пойдут назад. Подождем еще.
– Левее низинка за скалами, – сказал Белов и перевел бинокль чуть в сторону. – Километров на десять вытянулась. В ней нас с востока видно не будет. Там сплошной камень, пыли нет.
– Я уже прикидывал этот вариант, – проговорил Котов. – Там даже что-то вроде слегка наезженной грунтовой дороги виднеется. Кто тут ездит, интересно? И куда?
– Старая дорога, – заметил Белов. – Может, камень брали. Доломит, например, для строительства шоссе.
– Да? Значит, мы в конце упремся в карьер или какую-то иную горную разработку. А вдруг ее ни объехать, ни обойти?
– Все может быть. Если там добывали доломит, то точно все вокруг разворотили. Только на «БелАЗах» можно проехать. Есть предложение, командир.
– Излагай.
– Давай-ка я сгоняю с одной машиной на разведку, да? Проверю дорогу, осмотрюсь. Если что, вернусь. Или же сообщу, что все в порядке, и подожду вас там.
– Не спеши. Пусть сперва исчезнут из поля зрения вон те неприятные ребята.
Котов и его заместитель молча рассматривали в бинокли машины, сопровождаемые двумя БМП. Колонна шла не спеша, и это обоим спецназовцам не нравилось. Прошло пять минут, потом еще десять.
– А ты видел, командир, что девчонки нас провожать выходили сегодня под утро? – неожиданно осведомился Белов.
– Что за девчонки? Снайперы?
– Да… – Белов как-то странно замялся. – Точнее сказать, всех я не видел. Одну только.
– Мариам? – вырвался вопрос у Котова, и он тут же мысленно выругал себя за несдержанность.
– Да, – тихо ответил Белов.
Командиру странно было слышать эти теплые нотки в голосе сурового, неразговорчивого и крайне неэмоционального старшего лейтенанта.
– Хорошая девчонка. Они все большие молодцы, но Мариам как-то выделяется. Не находишь, командир?
– Да… – неопределенно протянул Котов, не зная, оборвать своего заместителя, чтобы не лез со своими предположениями туда, где командир сам еще не разобрался, то ли поддержать разговор.
Через полчаса Белов с тремя бойцами уехал вперед. Остальные машины пока так и стояли, замаскированные в скалах. Котов на своем наблюдательном пункте осматривал окрестности, периодически наводил бинокль на удалявшуюся машину своего заместителя.
Вот пикап свернул налево, спустился в низинку и прибавил ходу. Грунтовая дорога там была, очевидно, довольно ровной, без рытвин и больших камней.
– Не гони так, – посоветовал Котов через коммуникатор.
– Обзор хороший, – ответил Белов. – Пока опасности нет. Правда, и я как на ладони, случись чего.
Котов это понимал. Со стороны пустыни машину Белова не видно, но вот в этой пустой котловине он и правда будет хорошо заметен, если кто-то решит спуститься туда. Это еще километров на десять.
– Твою мать! Накаркал! – Котов стиснул бинокль, буквально вдавил его себе в лицо.
– Что там? – постным голосом спросил Белов.
– Три машины. С севера. Идут сюда на полной скорости.
– Мне вернуться? – слишком уж спокойно, вроде как совершенно равнодушно спросил Белов.
Котов стиснул зубы, определяя по дальномеру бинокля расстояние и скорость движения машин. Вот тут ошибаться никак нельзя. К чему Белов ближе? Куда он доберется быстрее. Назад, к своим? Или пусть лучше скроется в скалах, виднеющихся в конце низинки? Машины по пустыне идут не под прямым углом, а под острым. Значит, расстояние до Седого у них удлиняется хотя бы процентов на двадцать пять.
– Гони вперед, к скалам, Сашка! – рявкнул командир, приняв решение. – Не знаю, зачем они туда шпарят, но что-то им там нужно. Я выдвигаюсь и выбираю момент, чтобы зайти им в хвост. Смотри там внимательно.
– А может, не стоит всех светить, командир?
– А вдруг там тебя ждут их дружки? Вот и попадешь в тиски между ними. Принимай решение сам и вовремя докладывай. У меня готовность – плюс две минуты.
Сомнения у Котова были. Низинка, по которой вилась грунтовая дорога, имела довольно крутой правый склон. Подняться или спуститься по нему на машине было практически невозможно. А вот левый был пологий почти на всем протяжении балки. Три пикапа могли съехать вниз практически в любом месте.
– Зима, я Барс! – позвал Котов в коммуникатор. – Выводи машины. По команде догоняем Седого.
– Понял, Барс! А что это за машины?
– Они с пулеметами! Угадай сам, кто это может быть. Если в кабине по двое, то в кузовах их еще восемь. Итого четырнадцать рыл против Седого и трех его бойцов.
Внизу заворчали двигатели, и машины стали осторожно одна за другой выбираться из своего каменного укрытия. Бойцы суетились рядом, помогали водителям не зацепить скалу или не наехать на здоровенный валун.
Котов снова посмотрел в сторону той самой низинки. Машина Белова неслась с бешеной скоростью и была близка к скалам, возвышавшимся в дальнем конце балки. Но и боевики на трех пикапах были уже почти у кромки овражка. Через несколько минут они обязательно увидят чужаков. Хорошо, что тут каменистая почва и почти нет пыли. Дальше на запад лежат глинистые грунты, подходящие для пустынной колючки. Там за любой машиной тянется такой траурный шлейф, что ее видно за многие километры.
– Успел! Молоток, Седой! Что у тебя впереди?
– Нормально, Барс. Пока далеко вперед не вижу. Изгибов много, но широких. Передо мной чисто. Сдается мне, что камень тут недавно брали.
– Следы есть? – спросил Котов.
– На камнях не очень видно, но мне кажется, что большегрузные машины тут иногда бывают.
Котов, придерживая микрофон коммуникатора, спрыгнул с последнего уступа и побежал к машинам. Услышав команду «заводи», Зимин продублировал ее и запрыгнул в кузов третьей машины.
«Молодец, шкет! Он уже много чего усвоил», – подумал Котов и улыбнулся.
Сейчас, с отъездом Белова, лейтенант Зимин был вторым и последним офицером в группе. Ему надлежало быть в арьергарде, потому что колонну поведет командир.
Котов уже был в кузове первой машины. Теперь надо было чуть подождать. Вот Белов передал, что впереди из-за поворота показалось обширное пространство между скалами. Наверное, выезда из балки там нет. Пикап сбросил скорость. Белов доложил, что преследования пока не видит и не слышит.
Котов велел водителям трогаться.
Головная машина спецназа высунула капот из-за камней и остановилась. Теперь командиру было хорошо видно, что три пикапа с боевиками подъезжают к дальним скалам, среди которых скрылся Белов. Котов передал эту информацию своему заместителю. Тот ответил, что въехал в район карьера, там пусто.
– Есть укрытие? – спросил Котов.
– Нет, все равно нас тут видно с любого угла. Хвост далеко?
– Занимай оборону. Они уже въезжают в скалы. Зачищай всех. Я трогаюсь через минуту. Если кто вырвется, я тут их встречу. Удачи!
– Удачи, командир!
– Всем вперед! – рявкнул Котов и ухватился руками за кронштейн, потому что машина в тот же миг начала дико скакать на камнях и не сразу выбралась на относительно ровный участок.
Котов слышал, как Белов отдавал приказы. Судя по всему, там есть куда загнать машину, значит, все не так уж и безнадежно. Пулемет и три автомата против четырнадцати боевиков. Это нормально. Надо опередить противника, не дать ему обрушить на себя шквал огня.
«Один пулемет у боевиков крупнокалиберный, – вспомнил капитан. – Это я видел точно. Ничего, ребята у Белова опытные. Им надо лишь продержаться до нашего прихода, всего-то восемь – десять минут, пока мы преодолеем эти несколько километров».

 

Старший лейтенант Белов хорошо понимал всю опасность своего положения. Пропустить в обширный район горной разработки три машины с боевиками означало дать себя убить. Пусть он даже рассредоточит своих бойцов среди камней, укроет их за останками ржавого экскаватора. Они успеют перестрелять несколько врагов, но на них тут же обрушится очень крутой шквал свинца. Три пулемета и четырнадцать автоматов против четверых – это многовато. Головы не поднимешь.
Белов решил опередить врага, напасть первым, не пропустить три машины через горло коридора в скалах. Ширина прохода тут составляет метров пятьдесят, что уже хорошо. Боевики окажутся на ровной площадке с отвесными стенами, на которые не взобраться. Тут нет больших камней, за которыми можно укрыться. Все расчищено еще много лет назад при производстве горных работ. Это очевидно.
Времени на размышление у Белова не было совсем. Он велел загнать машину за камни, единственное место у самого горла, где можно было ее спрятать полностью. На виду оставался только пулемет, который ребята тут же накрыли серым выгоревшим брезентом.
Один боец остался в кузове пикапа, второй залег в каменной нише чуть дальше, третий встал за левым уступом скалы. Сам Белов полез по ней на небольшой карниз. Там он будет укрыт от пуль, сможет прицельно простреливать все горло сверху и руководить боем.
Если боевики проскочат горловину, то спецназовцам не устоять. Враг просто расстреляет их в упор. Это понимали все четверо. Да, свои подойдут быстро, но за это время тут можно погибнуть несколько раз. Ребят спасет только точность огня и хитрая тактика, успешное блокирование прохода. Не танки же, в конце концов, сюда едут.
Тут Белов ясно услышал, как по каменному коридору пролетело эхо шума моторов приближающихся машин.
– Всем внимание! – передал он через коммуникатор и втянул тело на довольно узкий карниз.
Идея занять позицию здесь теперь уже нравилась ему гораздо меньше.
– Приготовились!
Машины шли с невысокой скоростью на расстоянии пяти – семи метров друг от друга.
«Не торопятся, – подумал старший лейтенант. – Интересно знать, какого лешего им тут надо? В дальней части озеро или просто часть карьера, залитая грунтовыми водами, весьма грязными и мутными. Зачем они сюда едут?»
Первая машина почти поравнялась с позицией Белова и спецназовца, который расположился снизу, за выступом скалы. Тихо сполз брезент, закрывающий пулемет в кузове замаскированного пикапа, мягко шевельнулся ствол. Парень, стоявший за пулеметом, хорошо видел лица боевиков, ехавших в первой машине. Он даже различил, как расширились глаза у водителя, когда тот увидел замаскированную пулеметную точку.
Тишину карьера разорвала длинная пулеметная очередь. Пули били точно между капотом и передним бампером пикапа. Разлетались пластик и хромированные детали, брызнули хрустальными осколками фары, а пули били и били в двигатель и радиатор передней машины. Пар ударил в разные стороны, лишая обзора водителя и боевиков, находящихся в кузове, застилая им глаза. Двигатель пикапа вдруг резко заглох, как будто захлебнулся. Машина встала, присела на передние колеса. Пули уже разносили в пыль лобовое стекло кабины. Кровь забрызгала боковые окна и подголовники, стекала по капоту.
Двое спецназовцев открыли огонь по боевикам, сидевшим в кузове первой машины. Одного они свалили на месте, а второго – уже в прыжке, когда он пытался покинуть машину. Пулеметчик так и остался висеть на затыльнике своего оружия.
За те секунды, что длился расстрел первой машины, водители второй и третьей успели понять, что попали в засаду, и резко остановить их. Вправо и влево бросились вооруженные люди и залегли. Некоторые опустились на одно колено, прижались к скалам.
Боевики открыли беспорядочный огонь по камням, за которыми, как им показалось, прятались люди, напавшие на них.
Белов прицелился и короткой очередью свалил пулеметчика второй машины. Но теперь по скалам ударил ствол с третьей. Боевик целился по позиции пулемета спецназовцев, который оказался самым уязвимым.
Перестрелка длилась несколько минут. Спецназовцы прикрывались камнями от шквального огня, умудрялись отбиваться точными короткими очередями с минимальной тратой времени на прицеливание. Трое боевиков один за другим попадали на землю, выронив оружие.
Спецназовец, стоявший за пулеметом, вынужден был присесть и спрятать голову. Пули били в камни вокруг него так часто, что парню казалось, будто рядом нет ни одного квадратного сантиметра, в который не попала бы одна из них.
Боец иногда ухитрялся выглядывать из кузова. Он видел, что боевики перемещаются, идут на сближение. Неустанно стрелял пулемет с третьей машины. Вот-вот кто-то из этих бородачей бросится ко второй и развернет ствол крупнокалиберного пулемета. Тогда тошно будет всем!
– Да мать-перемать вашу в душу! – заорал он так, что его товарищи с коммуникаторами на головах поморщились от децибел, ударивших им в уши.
Пулеметчик выпрямился, приложил приклад к плечу и нажал на спусковой крючок. Длинная очередь ударила по камням, высекая из них искры, разбивая в мелкую пыль. Боевики сразу заметались как ошпаренные. Двое упали, сраженные пулями. Парень чуть довернул ствол, и пулеметчик в кузове третьей машины свалился на бок, свесил голову через борт. Еще несколько очередей заставили боевиков искать укрытия за машиной. Двоих нашли очереди Белова, пущенные сверху.
Именно этот факт сыграл решающую роль в ходе схватки. Боевики поняли, что пулемет в карьере не заглох, бьет без пощады, вдобавок противник ведет по ним огонь еще и сверху, со скалы, запаниковали и бросились бежать. Машина развернулась на дороге с такой быстротой, что убитый пулеметчик вывалился из кузова и отлетел к скале. Водитель и не думал останавливаться, но двое его товарищей успели зацепиться за борт бешено мчавшегося пикапа, протащились ногами по камням и все же сумели забраться в кузов.
– Барс, я Седой, – опустив автомат, проговорил Белов. – На вас идет пикап с водителем. В кузове двое. У нас чисто. Потерь нет. – Произнеся последние слова, Белов повернул голову и еще раз удостоверился, что его бойцы живы.
Они готовы по его команде идти к подбитым машинам и трупам врагов, доводить дело до конца.
Котов в передней машине удовлетворенно хмыкнул, получив сообщение от своего заместителя.
«Сашка справился! Кто бы в этом сомневался. Он и не из таких ситуаций выходил победителем. Молодец, людей сберег. Вот тут мы боевиков и встретим», – подумал командир и приложился к пулемету, готовясь открыть огонь.
– Я Барс, всем стоп! – приказал он через коммуникатор. – На нас идет машина. Огонь по конечностям. Нам нужны «языки»!
Две машины послушно остановились рядом с пикапом Котова. Несколько спецназовцев неторопливо, явно позируя перед своими товарищами, спрыгнули на землю, не спеша намотали на предплечье ремни автоматов. Потом парни чуть ли не с ленивыми вздохами рассредоточились, опустились на одно колено и приложили приклады к плечам.
Запыленный пикап вылетел из-за поворота, хлопая незакрытой боковой дверцей. Расстояние между ним и машинами российского спецназа едва ли превышало сотню метров. Чуть ли не половину этой дистанции водитель боевиков пролетел на максимальных оборотах. Он просто опешил от той картины, которая предстала перед его глазами, или не поверил, что люди в арафатках, – это враги.
Котов дал длинную очередь перед машиной, летевшей к ним, постепенно опуская ствол. Фонтанчики пыли вперемешку с камешками и искрами заплясали у капота пикапа. Один из боевиков в кузове бросился сгоряча к пулемету. Очередь из автомата, тут же выпущенная кем-то из спецназовцев, прошила борт машины. Боевик с криком схватился за окровавленное бедро и упал. Люди в арафатках поднялись на ноги. Они держали автоматы на уровне глаз, отставив левый локоть в сторону, и мягко, по-кошачьи двинулись к машине.
Водитель все понял первым. Он выбрался из машины, держа автомат за ремень, бросил его и остался стоять, вытянув руки в стороны от тела. Второй боевик спрыгнул с борта уже без оружия и попятился в сторону, бормоча что-то по-арабски.
Спецназовцы подошли, окружили обоих пленников, быстро обыскали и поставили на колени. Они заставили их скрестить ноги, заложить руки за голову, сцепить пальцы в замок. Парни бесцеремонно выкинули из кузова раненого боевика и за руки подтащили к двум другим.
– Ну так что мы тут имеем? – поинтересовался Котов у Зимина, стягивая с головы платок.
– В основном бледный вид, – ответил лейтенант, вешая автомат на шею и кладя на него руки.
– Допрашивать будем там, где Белов. Отсюда нам лучше убраться, чтобы глаза не мозолить. – Котов посмотрел на небо, по сторонам и окликнул снайперов Крякина и Алейникова: – Боб, Сокол! Оставляю вам машину. Поднимитесь повыше и внимательно следите за обстановкой. Чуть что, сразу сообщать! Не хватало нам еще гостей.
Спецназовцы обыскали машину боевиков, связали пленников и бросили их в кузов. После этого небольшая колонна двинулась в сторону карьера.
Командир сразу увидел трупы боевиков, уложенные рядами вдоль стены, и кучу автоматов, пистолетов, ножей, громоздящуюся чуть поодаль. Бойцы Белова старательно собирали гильзы возле своих позиций.
– Ну и что тут у тебя, Белов? – бодро спросил Котов, спрыгивая с машины.
– Товарищ капитан, атака противника отбита с применением засады. Уничтожено одиннадцать боевиков. Потерь нет. Одна машина захвачена в исправном состоянии, вторая повреждена, – отрапортовал старший лейтенант, вытянувшись в струнку.
– Нормально сработали, – сказал Котов, идя вдоль ряда трупов. – Мы троих беглецов взяли, правда, одного пришлось продырявить. К пулемету кинулся этот поганец. А что ты такое говорил про большегрузные машины?
– А вот смотри, командир. – Белов двинулся в сторону карьера и присел на корточки.
Котов опустился рядом с ним и стал рассматривать отпечатки колес. Их было много там, где между камнями выбивался грунт. Рисунок и глубина протекторов говорили о том, что это грузовики, причем тяжелые, длинномеры.
– Они что, щебень отсюда вывозили? – задумчиво спросил Котов, поднялся и прошел к остаткам погрузочного конвейера камнедробильной машины.
Под эстакадой следов автомобилей не имелось. Поверхность земли была давно занесена мелким щебнем, замыта дождями. Машины на погрузку давным-давно сюда не заезжали, да и от камнедробилки уже почти ничего не осталось. Как и от экскаватора, ржавевшего у дальней стены.
Котов подошел к своим людям, заканчивающим собирать гильзы возле машин боевиков, и проговорил:
– Сова, возьми пару ребят, и притащите пленных сюда, чтобы трупы видели. Так нам разговаривать с ними будет легче. Белов, бери кого посмышленее, осмотрите озеро и окрестности. Зачем-то они сюда ехали. Зимин, за работу! Лимон, ты отвечаешь мне за Ахмада.
Бойцы перетянули ногу боевика, поймавшего пулю, выше раны его же брючным ремнем. Никто не бросился перевязывать его. Крепкий смуглый мужчина смотрел на врагов и явно понимал, что участь его самого и двух товарищей совершенно очевидна. Иначе хоть как-то подлечили бы. А так… нет смысла тратить медикаменты на почти уже мертвеца.
Котов рассчитывал на то, что кто-то из пленников захочет вымолить себе жизнь. Под угрозой смерти мало кто врет.
– Ты! – буркнул Котов, достал пистолет из кобуры и ткнул в лоб первого пленника, стоявшего на коленях. – Зачем вы сюда ехали?
Зимин перевел слова командира.
Пленник злобно ощерился и прошипел в ответ сквозь зубы что-то угрожающее.
– Ругается? – спросил Котов лейтенанта.
– Да еще и угрожает всеми карами, как земными, так и небесными. Как обычно.
– Ясно. Парни, этого субъекта, не уважающего нас, отвести к трупам и положить рядом с ними. Да поближе. Теперь такой же вопрос второму.
Спецназовцы подхватили под локти связанного боевика и потащили к трупам. Пленник начал что-то хрипло орать, но его ударили прикладом в бок. Он замолчал и упал как мешок рядом с крайним телом. Почти в обнимку с ним. Один из бойцов наступил на него, приставил к груди ствол автомата и выжидающе посмотрел на командира.
Зимин перевел вопрос второму пленнику. Тот стоял на коленях, отрешенно смотрел куда-то вперед и ни на что не реагировал. Зимин толкнул его в плечо и повторил вопрос. Тот продолжал молчать.
Тут вдруг заговорил раненый боевик, лежавший на боку. Да настолько быстро, что удивил и Котова, и переводчика. Второй пленник повернулся к раненому товарищу и что-то процедил сквозь зубы. Бойцы по кивку командира подхватили этого субъекта, потащили к трупам и уложили в один ряд с ними.
Котов стал смотреть в глаза раненому боевику.
– Он говорит, что они сюда всегда приезжают, чтобы проверить, все ли в порядке, – переводил Зимин. – Завтра утром придут машины. Они днем не ездят, боятся российских самолетов и прячутся здесь, пока светло, а ночью уйдут дальше на север.
– Машины? – Брови Котова чуть приподнялись от удивления. – Какие именно? Нефтевозы?
– Да, цистерны с нефтью и просто грузовики с бочками, – подтвердил Зимин, выслушав пленника. – Они пойдут на север, но конечный пункт он не знает, говорит, что им было приказано охранять этот участок маршрута.
– А ларчик просто открывался, – с усмешкой проговорил Котов. – А мы-то голову ломали, что это тут за усиленные патрули шастают. Белов, слышишь, что тут у нас происходит?
– Что? – спросил старший лейтенант, подошедший к командиру, и доложил: – Озеро глубокое. Собственно, это сам карьер и есть. Они выработали этот горизонт, а потом стали углубляться там. Но не продолжили. Война, наверное, помешала. Несколько метров глубина. Вокруг одни камни. Хотя кое-какой бытовой мусор тоже есть. Мы вон там нашли. – Белов показал рукой на площадку перед затопленным карьером.
Спецназовец, работавший вместе с ним, подошел и положил на землю продранный пакет из супермаркета, две сломанные пластиковые одноразовые ложки, батарейку, обрывок шнурка. Все это выглядело вполне свежим, даже не прошлогодним.
– А еще вон там, у стены в россыпях мелкого камня, у них общественный туалет. Там очень много такого добра, вполне себе свеженького, не более чем трехдневной давности. Мне кажется, они сюда ради этого из города ездят. Может, у них табу какое-то на сей счет, а?
– Тут другая разгадка, Сашка, – сказал Котов и улыбнулся. – Вот в этом самом месте до ночи нефтевозы отстаиваются. Наши клиенты каждую новую партию встречали и охраняли. А ночью машины уезжали дальше на север. В Турцию, я полагаю.
– Неплохой у них бизнес, – заявил Белов и сплюнул. – Большую часть страны в дерьмо втоптали, загадили, а теперь бабки зарабатывают на украденной нефти. Уроды! Что делать будем? Этих типов мы же с собой не потащим, да, командир?
– Нам нельзя за собой следы оставлять. Боевики обязательно за нами погонятся, если хоть что-то заметят, – проговорил Котов. – Этих троих отправить к их бандитским праотцам. Все трупы и машины на дно. Оружие тоже. Нам столько не нужно, у нас и так жесткий лимит по весу.
– Ладно. – Белов поморщился. – Это тоже кому-то надо делать.
Котов вызвал по коммуникатору Алейникова и стал выслушивать его доклад. Пока все было спокойно. В пределах видимости ни машин, ни какой-то другой активности не замечалось. Хоть с этим сложилось хорошо.
В принципе о том, что группа охраны погибла где-то в этих самых местах, руководство боевиков узнает быстро. День-два, но потом обязательно поймут. Хорошо, что в их рядах уже началось брожение, появились факты невыполнения приказов и дезертирство. Какое-то время бородатые командиры могут думать, что эта группа просто сделала ноги. Но через два дня никто уже не будет знать, в каком направлении искать тех, кто тут устроил засаду. А если передать координаты в Хмеймим, то ночью сюда может прилететь «сушка». Она заровняет эту ямку так тщательно, что не останется никаких следов пребывания здесь русского спецназа.
Выстрел заставил Котова резко обернуться. За ним грохнули еще два. Бойцы по камням протащили тело и бросили в один ряд с другими. От стены отходили двое спецназовцев, вешая автоматы на грудь.
Котов сразу стал искать глазами Ахмада. Паренек стоял бледный, с трясущимся лицом и смотрел остекленевшим взглядом на тела только что убитых пленников.
Котов подошел к Белову, положил ему руку на плечо и отвел в сторону от своих бойцов и мальчишки.
– Саша, ты соображаешь, что делаешь? – прошипел командир, почти не разжимая губ. – На хрена этот спектакль при Ахмаде? Нам добровольный помощник нужен. Еще черт знает сколько ехать по этой территории, а теперь он нас бояться будет, станет думать, что мы и его шлепнем. Зачем нам нужен неадекватный проводник?
– Ой, какие нежности! А когда они головы людям резали, у них сильно руки тряслись?
– Ахмад мог и не резать. Я не исключаю, что он и в самом деле правду нам сказал про себя. Это приказ, Саша! Проводника беречь. От нервных потрясений тоже! Усек?
– Есть, командир! – проворчал Белов.
Через два часа четырнадцать трупов и три пикапа исчезли в черной воде затопленного карьера.
Потом Котов связался с Сидориным и доложил о боестолкновении и полученной информации. Полковник пообещал решить вопрос с командованием авиагруппы о нанесении удара по карьеру сегодня же ночью. Он тоже понимал, что результатом воздушной атаки будет уничтожение не только трех десятков автоцистерн с нефтью, но и всех следов своей группы. Заодно командованию боевиков вроде как станет ясно, куда подевалась вся охрана этого вот отстойника.
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6