За минувшие несколько недель я успел отвыкнуть от гостиниц и постоялых дворов. Пришлось привыкать заново. Коэн снял для нашей команды мансардный этаж строения на Верхнем кольце Вертериса. Осенью проливные дожди непрерывно барабанили по жестяным и черепичным крышам здешних домов. На первом ярусе традиционно располагалась таверна, но перекрытия были массивными, и шум ничуть нам не мешал.

До начала совета оставалось три дня. Мы с Мерт завели обыкновение выбираться по вечерам на пологий скат крыши, прихватив с собой довольно урчащего рлока. Черепица отдавала нашим спинам скудные остатки дневного тепла. В закатных лучах к горизонту тянулись птичьи стаи, а к портовым мачтам величественно подплывали швартующиеся браннеры.

Ветер дул постоянно.

Мы предпочитали лежать на внешнем скате постоялого двора, но иногда перебирались на внутренний. Отсюда хорошо была видна Дверь – таинственная и отчасти зловещая. По Площади ветров сновали люди, но издалека нельзя было рассмотреть их лиц. По правде говоря, все они казались крошечными муравьями, копошащимися на дне оврага. Когда это зрелище надоедало, мы перелезали обратно – следить за прибытием браннеров.

Коэн вновь куда-то запропастился.

Меня это начало слегка раздражать. Я ведь его телохранитель. Создавалось ощущение, что посредник вообще не нуждался в охране. Или прибегал к ней там, где считал нужным. Или держал меня про запас для неведомых целей. Платил он при этом исправно, четко придерживаясь своих контрактных обязательств. В итоге я махнул рукой на происходящее и стал наслаждаться обществом Мерт.

Нас неодолимо тянуло друг к другу. Казалось, так происходило всегда. Было приятно обмениваться взглядами, держаться за руки, просто лежать рядом на остывающей черепице. Иногда по моей мысленной просьбе Рык перебрасывал ей обрывки картин своих дальних странствий. Потом он научился одновременно держать два потока. Хороший песик. Нас сковало странное единство. Ощущения семьи у меня не было с раннего детства. Из прошлого вдруг нахлынули воспоминания. Вот я сижу на дощатом полу, рисую невидимые руны. Мать деловито хозяйничает возле печи, отец что-то чинит. Казалось, все это безвозвратно утрачено. Но вот она – пена дней.

Внутри что-то шевельнулось. Словно мои воспоминания пересеклись с другими – совершенно непостижимыми. Я попытался схватить это, но не успел.

Накануне сбора небесных владык хлынул дождь. Косые струи ударили по нашей троице с угрюмых небес, заставив срочно ретироваться в слуховое окно. Я впустил Рыка и Мерт внутрь своей комнаты, накрепко захлопнул круглую раму. Стекло тотчас залило дождем. Очертания мира исказились.

Экипаж «Мемфиса» начал стягиваться в общий зал, превращенный Коэном в трапезную. Брин сбегал на кухню, заказал ужин и принес светильники. За окнами, врезанными в скат крыши, неумолимо сгущалась тьма.

Принесли еду.

Кухня Вертериса мне нравилась, потому что напоминала о Миядзаки. Скиты были разбросаны в пространстве, но их связывали общие традиции. Я видел один народ, расселившийся под облаками и избравший для себя путь вечных скитаний.

В гнетущую тишину вплетался стук посуды. Все мы чего-то ожидали от завтрашнего утра. Грорг наверняка жаждал битвы, Коэн хотел выстоять в бесконечной шахматной партии, мы с Мерт надеялись пережить этот год и осесть на Миядзаки. Брин думал о том, как спасти сестренку. Мысли других членов экипажа оставались для меня загадкой. О чем мечтал Кьюсак? Или, скажем, Гарнайт? Что таилось за поникшими плечами врачевателя Ли? Тогда я не знал, насколько мы успеем сплотиться и через что нам предстоит пройти.

– Завтра, – сказал Коэн, – со мной пойдут трое.

– Кто? – Грорг отложил нож, которым он до этого ковырялся в зубах.

– Ты, Ольгерд и Мерт.

Северянин понимающе кивнул.

Коэн выбрал воинов. Следовательно, опасался нападения. Или не исключал такой возможности.

– В Коллегиум пускают с оружием? – спросил я.

Коэн хмыкнул:

– Пускают. Но каждый из вас будет под прицелом их лучников. А лучники Вертериса не промахиваются.

Мы все это знали.

О лучниках из дворцовой гвардии ходили легенды. Эти парни тренировались с детства, постепенно меняя игрушечные луки на боевые. Они жили в закрытой общине и не имели права брать учеников без разрешения капитана. Гвардейцы поражали любые цели – стоящие на месте, движущиеся, скрытые. Они умели ориентироваться по звуку и убивать противника вслепую. Проверять на себе меткость гвардейцев никто не хотел – всех, кто покушался на жизнь кормчего Вертериса, уже похоронили.

В прошлом мне приходилось блокировать летящие стрелы рунами и клинками. Интересно, справился бы я сейчас? Тогда, в Ламморе, я был готов пустить в ход свое мастерство. Если понадобится. Не понадобилось. Вместо смерти – изгнание.

На рассвете мы втроем поднялись с постелей. Будить остальных не стали – зачем? Солнце пробивалось сквозь рваные прорехи туч, пытаясь заглянуть в слуховое окошко. Грорг деловито наряжался в кольчугу со стальными накладками. Я последовал его примеру. Навесил всю коллекцию метательных и дуэльных клинков, нож-кастет и кривой керамбит. Проверил кистевые щитки и механизм баклера. Надел холщовую рубаху и плащ. Потом спустился на кухню, в царство горячего пара, ароматов готовящейся пищи, грохота кастрюль и котлов. Сунув шеф-повару золотой империал в карман фартука, я забрал из ледника ведро с мясом и тихо удалился.

Рык нетерпеливо дожидался меня в угловой комнате мансарды. Зверь был голоден. Я мысленно приветствовал его.

«Мне надо уйти. Ты останешься».

Он понял.

И принялся поглощать вырезку. Потрепав его по холке, я покинул комнату и задвинул засов. Полярного рлока эта хлипкая конструкция не удержит, но Рык и не собирается чинить беспредел. Он будет терпеливо ждать хозяина. Этим Рык отличается от большинства своих сородичей.

Коэн в полном облачении ожидал нас в трапезной. На нем была парадная мантия странствующего мага – белоснежная, со стилизованной Торнвудовой луной на спине и россыпью вышитых золотом звезд. Я улыбнулся, встретившись глазами с Мерт.

– Идемте, друзья.

Чтобы спуститься в чашу Площади ветров, нам пришлось вызвать карету. На Скитах конные повозки – большая редкость. Никто не выращивал лошадей под облаками, а их транспортировка обходилась дорого. Поэтому кареты были уделом привилегированного класса. Рядовые жители Вертериса ходили пешком, а чужаки, пришедшие из-за Двери, перемещались на собственных транспортных средствах. Это мне объяснил Коэн. В очередной раз я поразился тому, как мой наниматель разбрасывается деньгами. Источник его богатства казался бездонным.

Последовал долгий спуск по спирали.

Справа громоздились дома, прижавшиеся боками друг к другу. Дома срослись крышами, узкими арками и надстройками, нависли над булыжной мостовой мраморными балконами, выпростав кривые пальцы фонарных опор. Слева зияла пропасть, огражденная парапетом. Дорога сбегала вниз, а кварталы Вертериса замыкали хмурое небо в уступчатый жилой колодец.

– Чего ты ждешь от совета? – спросил Грорг.

Коэн пожал плечами:

– Мудрости.

Грорг хмыкнул.

Он, как и я, не рассчитывал на единство Тверди и Облаков. Никто из нас не рассчитывал.

Возница за все время поездки не проронил ни слова. У постоялого двора он молча принял мешочек с позвякивающими монетами, кивнул и бесшумно вознесся на сиденье под козырьком. Когда карета въехала на Площадь ветров и остановилась напротив парадного входа в Коллегиум, он дал нам выбраться наружу, слегка склонил голову, прощаясь, и тронул поводья. Тройка лошадей неспешно двинулась к ближайшему каналу и переброшенному через него арочному мосту.

Купол Коллегиума нависал над площадью величественной громадой. Людей было много. Кормчие Скитов, властители нижних королевств, представители влиятельных гильдий и торговых альянсов. Сопровождающие – широкоплечие телохранители, цепко осматривающие лица в толпе. Главный кормчий Вертериса ограничил свиты гостей тремя сопровождающими. Полагаю, эта мера была продиктована размерами Коллегиума.

Мы пристроились в хвост своему нанимателю. Мерт держалась в сторонке, лавируя в потоке людей и оценивая ближайших соседей. Убийцы видят издалека подобных себе, поэтому я чувствовал себя в безопасности.

Поднявшись по круглым ступеням и миновав арку, мы вошли в необъятный зал. Классический амфитеатр. Вдоль стен и под куполом горели газовые светильники. Высоко над нашими головами тянулось кольцо галереи – там я увидел лучников, расставленных по всему периметру зала. Их было не меньше двух сотен.

Центр амфитеатра пустовал.

На Облаках существовала собственная иерархия. Небесный совет – это собрание равных. Главные кормчие Скитов получили места в первом круге. Дальше располагались их охрана и советники. Еще выше – представители знатных родов Вертериса и других Скитов. Внешние круги в этот раз отдали приглашенным владыкам Тверди. Мы заняли свои места возле стены купола. Скамьи и пюпитры перед нами были сделаны то ли из камня, то ли из неведомого металла – от них веяло древностью. Возможно, Коллегиум возводили Демиурги, но уверенности в этом у меня не было.

Среди владык обнаружилось несколько знакомых лиц. Я узнал молодого князя Ратимира – он слегка кивнул Коэну и тотчас отвернулся. А еще в Коллегиуме присутствовал Септен, властитель Трордора. Я знал, что ему около ста лет, но самый влиятельный человек континента прибегал к помощи магии для продления жизни. Казалось, он не имел возраста. Септен избегал вычурных одеяний – на нем был серый дорожный костюм, украшенный родовыми ястребами и знаком Цитадели – символом родства Трордора с Державой Четырех Сторон. Тронутые сединой короткие волосы, могучее сложение, гордая осанка. Септен правил своей империей уверенно и разумно, за это его уважали подданные и соседи. Властитель редко выбирался из метрополии, поэтому видеть его на Облаках многим было непривычно. Вывод напрашивался один – назревало что-то серьезное.

Вообще, прибывшие демонстративно игнорировали протокол. Перед угрозой вторжения никого не волновали формальности.

В круг вышел сухощавый человек в белом. Длинные волосы оратора придерживало тонкое полукружье диадемы. Черты лица были острыми, даже неприятными. Я понял, что перед нами стоит кормчий Вертериса.

– Друзья! – Голос выступающего прокатился под сводами Коллегиума. Разговоры утихли. – Вы знаете, что Небесный совет созывается редко. У Скитов свои заботы, мы привыкли решать их без посторонней помощи. – Он замялся. – Это первый совет, на который приглашены короли Тверди.

По залу прокатился шумок. Главы знатных семей заворчали. Приглашать кого-то снизу на столь важное собрание – это неслыханно.

Кормчий поднял руку.

Шепот стих.

– Знаю, – сказал он, – что такого прежде не было. Возможно, некоторые из вас меня осуждают. Но времени мало. Давайте выслушаем людей, которые знают о происходящем больше, чем я.

И снова – легкий гул. Кто-то осведомлен о событиях в мире лучше кормчего? Да, сегодня воистину день откровений.

– Тведр, – произнес властитель. – Прошу вас.

Сухощавый оратор уступил место Тведру – низкорослому человечку с незапоминающейся внешностью. Тведр носил черный балахон асассина. Наверняка там целый арсенал, как у мастера ножей. Правда, парни из тайной канцелярии, как утверждала молва, не гнушались пользоваться отравленными клинками, чакрами и шипами. Я уже знал, что передо мной – начальник тайной канцелярии.

– Буду краток, – сказал Тведр. – На прошлом совете мы обсуждали бортовой журнал торговцев, впервые посетивших второй континент. Есть неопровержимые доказательства того, что эти земли существуют.

Тведр перевел взгляд на Коэна.

– Посредник многое сделал, чтобы собрать нас вместе. – Глава канцелярии криво улыбнулся. – Надеюсь, это поможет.

Тведр говорил неспешно. Каждое слово имело вес – оно подбиралось, оценивалось и лишь затем произносилось. Все понимали – кормчий Вертериса знает многое. Хотя вряд ли больше своего подчиненного.

– Мы выслали шпионов, – продолжил Тведр. – Некоторым удалось вернуться. Теперь мы знаем, что огромный флот движется через океан.

Повисла тишина.

Кое-кто из собравшихся властителей нервно заерзал. Я почти ощутил напряжение, исходившее от Септена. Секретарь канцелярии снова заговорил:

– Флот второго континента сметает все на своем пути. Они прошли через некоторые пиратские архипелаги и ничего после себя не оставили. Островные державы в огне. Флот неумолимо движется к Трордору. У меня все.

Секретарь вернулся на прежнее место во втором ряду.

– Предлагаю высказываться с мест, – громко произнес кормчий Вертериса. – Кому дать слово?

Поднялся Коэн.

– Прошу. – Кормчий уважительно склонил голову. – Коэн из Предельных Чертогов, представляет интересы Демиургов.

Все взгляды устремились на моего спутника.

– Многие из вас, – начал мой наниматель, – думают примерно так: мы отсидимся на Скитах, уведем их подальше от войны, а через несколько лет посмотрим, с кем стоит наладить торговые связи. Возможно, думаете вы, со вторым континентом можно договориться. Возможно, стоит бросить в беде империю Трордора, Северный Альянс, Танневерген и другие королевства Тверди. Это легко. У врага есть флот, а у вас браннеры. Скиты хорошо защищены и не полезут в драку. Имеются шансы уцелеть, правда?

Он обвел взглядом Коллегиум.

Половина тех, кто сидел передо мной, так и думали. Некоторые торговцы смущенно отводили глаза. Лица других ничего не выражали.

– Если бы наши враги были простыми завоевателями, – вздохнул Коэн, – так бы все и случилось. Внизу разразилась бы война. Кто-то победил бы, кто-то проиграл. Вечная песня. Но сейчас все иначе. Орды второго континента ведут Посторонние. Их не интересует дань, им не нужны женщины, земли и власть. Посторонние хотят попасть в Предельные Чертоги и сразиться там с Демиургами. А путь в Предельные Чертоги лежит через Двери. Поэтому за вами придут. Скиты постигнет та же участь, что и пиратские острова внизу. Никто не уцелеет. Шансов нет. – Он перевел дух. – Чтобы отразить беду, нужно единство. Вы можете остановить второй континент. Сражайтесь вместе.

Коэн умолк, ожидая вопросов.

И они последовали.

– Демиурги помогут нам? – выкрикнули из первого ряда. – Вы пришлете армию?

Коэн покачал головой:

– Нет. Среди Демиургов нет единства. Многие недооценивают угрозу.

– Тогда почему мы должны защищать вас?

– Не нас, – мягко поправил Коэн. – Себя.

Гул нарастал.

– А что, если нам разрушить Двери?

– Почему здесь нет Альянса?

– Где Танневерген? Мы не видим конунгов севера!

– Тут нет и половины Скитов!

– Хватит! – рявкнул Коэн.

Все изумленно воззрились на него. Подобная дерзость в Коллегиуме еще никому не сходила с рук. Только Септен и Ратимир сохраняли невозмутимость. Оба хорошо знали посредника.

– Разрушить Двери никому не под силу. – Волшебник говорил, чеканя слова. – И нас действительно мало. Потребуется помощь Альянса и конунгов, не обойтись нам без Танневергена, полисов Срединного моря и суровых конунгов, занятых грабежами и выяснением отношений. Нам не совладать с врагом без Гильдии магов. Нам придется посылать гонцов к пиратам. Но это завтра. Сейчас мы должны определиться.

– С чем? – спросил кто-то.

– Поможете ли вы Трордору.

Поднялся кормчий Радужного Моста.

– Посредник! – Старческие глаза кормчего впились в моего спутника. – Ты понимаешь, что собрать всех невозможно? Как ты решишь вековые распри? Как достигнешь отдаленных архипелагов в ближайшие дни? Как соберешь единую армию и кто ею будет командовать?

Повисла тишина.

Властитель Радужного Моста озвучил общие опасения.

– Мы соберем армию, – возразил Коэн. – Мы разрешим распри. Иначе мы все погибнем.

На сей раз никто не стал спорить.

Поднялся Септен.

– Мы тоже высылали шпионов. – Голос императора был глухим и немного усталым. – Некоторые тоже вернулись. У второго континента есть и воздушный флот. Сейчас он разделился. Часть браннеров движется к Трордору, часть – к Срединному морю. Мы думаем, что их цель – Вертерис.

Сказав это, император сел.

– Позвольте мне заняться Альянсом, пиратами и другими союзниками, – прозвучал голос посредника. – Если, конечно, у совета нет лучшей кандидатуры.

– Ты умеешь летать быстрее ветра? – хмыкнул кто-то из торговцев четвертого ряда.

– Нет, – ответил Коэн. – Но я знаю тех, кто может.

Кормчий Вертериса выпрямился:

– Мой Скит поможет Трордору. Мы сразимся с Посторонними и теми, кого они ведут.

Широко улыбнувшись, поднялся Ратимир:

– Озерщина выступит на стороне Трордора.

Септен взглянул на союзника:

– Что скажет Вармак?

– Мне плевать, что он скажет.

Шорох одежд.

Люди начали подниматься и произносить клятвы. Я вдруг понял, что Коэну удалось сотворить невозможное – он объединил Твердь и Облака.