Книга: Виктор Цой. Последний герой современного мифа
Назад: Часть 2. Родные и близкие
Дальше: Валентина Васильевна
Марьяна
Марьяна Цой. Не буду писать здесь ее биографию. Приведу лишь краткую справку: родилась 5 марта 1959 года в Ленинграде, писательница, общественный деятель, музыкальный продюсер, вдова рок-музыканта Виктора Цоя. Мать Александра Цоя (род. 26 июля 1985 года), единственного сына Виктора Цоя.
Мало кто знает, что Марьяна, будучи совсем маленькой, снялась в фильме «Очарованный странник» 1963 года.
Инна Николаевна Голубева:
Когда Марьяше исполнилось три с половиной года, она жила в это время на даче среди цветочков и лягушек, позвонила одна моя приятельница с телевидения. Кстати сказать, приятельница была дочкой гроссмейстера Бондаревского, известного в те времена, и говорит: «Я работаю помощником режиссера (не то Ершов режиссер, не то… что-то в этом духе), мы снимаем „Очарованного странника“, и нам нужна Марьяна. Срочно привози ее с дачи». Я говорю: «Не повезу, потому что мала». – «Вези, вези. Я показала фотографии, вот хотят только ее». В конце концов я поехала на дачу, забрала ребенка, и приехали мы на Чапыгина, 6, в студию огромных размеров, самая большая, которая там была… В середине площадка, сцена снимается… снимается Стржельчик. Еще дама, у которой… я забыла, как персонаж называется. Она как бы была любовницей этого князя, и у нее росла дочь внебрачная. И он приехал опять что-то такое вымогать из-под нее, что называется. Бонна приводит Марьяшу. Такая должна быть сцена. Начали репетировать, посадили маму, конечно, рядом со Стржельчиком на диванчик. Все шло хорошо. Убрали маму, хлопнули опять хлопушку, началось: «Мотор!» Тут Марьяна кричит: «Мама, я не буду сниматься здесь, мне не нравятся эти штаны». А там панталоны с кружевами, все такое прочее. Стали снова снимать. И в общем, целый день мы бултыхались вокруг вот этого вот. А Стржельчик вообще был тогда красив, гордо еще в этом гусарском мундире сидел, его гримировали. Наклеили ему такие усики, и он говорил: «Марьяша, как я тебе нравлюсь: с усами или без усов?» И отклеил их. Она на него смотрела открывши рот и не могла вымолвить слова от всего этого происходящего. В общем, сцена была невозможная. Эти самые панталоны с кружевами почему-то ей не нравились, особенно не нравились. И она говорит: «Я не могу сниматься, пусть снимут с меня эти штаны. Штаны снимите!» А я говорю: «Марьяшенька, пожалуйста, сделай все, что просит тебя дядя, а потом мы снимем эти штаны и пойдем играть». В общем, мы приехали домой в обморочном состоянии, проспали сутки. Это был ее дебют…
Виктор Цой был вторым мужем Марьяны. Первый раз она вышла замуж в 16 лет. «Сделала эту глупость только потому, что в те времена не жениться было нельзя. Мои родители никогда бы не допустили свободных отношений типа гражданского брака», – вспоминала она.
Инна Николаевна Голубева:
Первый ее муж был красивый, симпатичный парень, обаятельный прохвост, скажем так… Она влюбилась, и, хоть им нельзя было позволять жениться, они поженились… Оба не один раз пытались поступить в Муху, жили на Моховой, работали дворниками, им дали там маленькую квартиру, они ходили вечерами на подготовительные курсы, там ваяли, общались, там паслось много народу, но продолжалось все это очень недолго, и через год они развелись. Они были бедны как церковные крысы и молоды… Марьяша с содроганием вспоминала эту дворницкую работу, – приходилось мыть все эти заплеванные парадные и лестницы. Они ходили в театр, в котором выступали разные труппы, к примеру «Лицедеи»…
Когда Марьяну спрашивали о Викторе, она вздыхала с раздражением: «Десять лет я рассказываю о том, как мы познакомились с Цоем! Можно тронуться умом. А как люди знакомятся? Ничего рокового. Просто пришли на день рождения приятеля и познакомились. Мне тогда стукнуло 23 года, Виктору – 19». Марьяна была старше Виктора, из-за чего первое время Цой переживал и комплексовал, тем более что получал он гроши.
Марьяна Цой:
Это было пятого марта… Цой вошел – подбородок вперед, уже тогда, – и говорит: «Меня зовут Витя». Потом, естественно, все напились, начался полный бардак, все сидели друг у друга на ушах, и тут мне что-то не понравилось. «У-y, какой щенок – Витя его зовут!» И я ему взяла и написала губной помадой чуть ли не на физиономии свой телефон. С этого и началось. Цой начал звонить мне домой, я тоже начала ему звонить.
Инна Николаевна Голубева:
Как они познакомились? Марьяша пошла на день рождения приятеля, и вот там одна из ее подруг ей сказала: «Обрати внимание вон на того парня…» А парень лежал на полу, раскинув руки и ноги, в белой рубахе. Марьяну это сильно задело… Она написала ему помадой свой номер телефона, он ответил, и они стали общаться. Но мне она ничего не сказала поначалу. Я-то боролась за чистоту рода. А тут моя нордическая барышня, и вдруг такое… И вот потом она привела его. А было это так…
Однажды я прихожу с работы, работала я у «Невского», возвращалась домой где-то в десятом часу, потому что пешком очень далеко до дома, очень уставала. Приходила и вообще ни с кем не разговаривала. В общем-то, в один из таких моих приездов, когда я видеть никого не могла и слышать тоже, ну, вдруг я вижу, вхожу в комнату большую, на диване кто-то сидит. И вдруг я вижу такие глаза у Марьяны, которые излучают сияние. Она говорит: «Мамочка, я тебя хочу познакомить с одним человеком». Я мрачно сказала: «Ну познакомь». Поднимается это, значит, существо такое темное. «Мама, это Витя». Я говорю: «Очень приятно». Он со мной очень вежливо поздоровался, головку поклонил, но я уже это образование, темное такое образование, возникшее в комнате, видеть не могла. Меня тошнило буквально. Я пошла к себе и долго сидела и вообще… и не выходила больше, пока он там не ушел. Вот появление Вити. И я думаю: «Что же., куда же я потратила всю свою жизнь? Я все месила из Марьяны человека». Это же была не просто моя дочка, это была девочка моей мечты, и я из нее делала вообще не принцессу, боже сохрани, мы жили трудно. Не было у нас никаких излишеств. Но тем не менее вложено было все то, что я могла отдать, я все отдала этому человеку. И вдруг – Витя. Пальто до пола, с помойки вытащенное. Уши длинные, до плеч, челка – глаз почти не видно, вижу, что вот узкоглазое что-то такое. Потом мы разговаривали с ней, и она мне говорила: «Мама, он талантливый, песни пишет». А я думаю, чего еще, какие там песни? Я тогда знала Галича, Высоцкого, их песни.
Да, долго с ним у нас не получалось. То есть я его не понимала, он – молчун. Вот первый ее муж был просто веретено. Мы могли говорить до утра там о судьбах русской интеллигенции, допустим, как Васисуалий Лоханкин, с таким же рвением приблизительно. Это все пустые разговоры, но тем не менее они были, и я могла почувствовать человека. А тут я не знаю: он пишет что-то мелким почерком, и вообще ничего не видно и не слышно. Он так умел как-то себя организовать в доме, что непонятно, он делает вообще что-нибудь или ничего он не делает. Непонятно было…
У меня была приятельница, она к Марьяне очень хорошо относилась, она как-то ее все время привечала и как-то старалась ей помочь, чем не знаю. Вот, ну, тоже совершенно сумасшедшая женщина, но особенная. И вот она приглашает нас в гости, причем она приглашает меня, Марьяшу и Витю, естественно, уже персонаж такой постоянный как бы, у нас в доме появляющийся. И мы пришли туда, сидим, и вдруг, значит, Марьяна, наверное, Вите шепнула, я даже не обратила внимания. Алик – это ее сын, моей приятельницы, принес гитару, Витя взял гитару и запел. Никогда до этого я не слышала, чтоб он пел вот так вот за столом или где-то… И запел он «Восьмиклассницу» всего-навсего. Что-то он еще пел, я не помню, но вот «Восьмиклассница» на меня произвела впечатление, я подумала: «Боже мой, да это же вообще! Это что-то такое невероятное». Такого я еще не слышала, короче говоря. Я тогда на него наконец посмотрела как на человека, которого интересно слушать, на которого интересно смотреть, что это не просто парень, промелькнувший и все. И вот, что называется, пошло-поехало. Я, как и Марьяна, будто заново родилась на свет. Мне показалось, что что-то в этом есть. Ну и все. Вот так он и вошел… Хотя потом моя мама говорила: «Инна, Цой же совершенно не умеет играть… Вы все ложитесь спать, а он берет гитару и идет на кухню. Учится». У него была электрогитара, он ее, конечно, не включал, а просто сидел и щипал струны. Творил, короче говоря. А вот Юра Каспарян, по ее мнению, тот прекрасно умеет играть. В общем, почему гения сделали не из того?
Когда Марьяна его привезла впервые на дачу, они пошли на пляж, уже разделись на даче, и она говорит: «Ну что, мама, хороший мальчик?» Она еще любила меня подначивать. Мама, конечно, не могла сказать лучше, она сказала: «Ноги короткие». А у нас с ногами был пунктик, потому что у нас ноги у всех растут из шеи, так сказать…
«Она была женщиной сильной, умной, временами резкой и даже грубой, она умела отстаивать свои права и опекать тех, кто, по ее мнению, нуждался в такой опеке. У нее было много друзей, но немало и врагов. Она считала и не раз говорила мне, что „Цоя сделала“ она», – писал о Марьяне Александр Житинский.
Дурацкое утверждение – скажет кто-то… Но на самом деле действительно большинству «киноманов» Марьяна Цой представляется как «железная леди», чуть ли не «сделавшая» (или даже «сделавшая») Цоя, – с одной стороны, и как верная жена, которую бросили, – с другой.
В своих интервью Марьяна говорила не раз о том, как ее достали неадекватные фанатки: гадили в подъезде, писали письма с угрозами и т. п. Хотя, по отзывам о Марьяне в Интернете, большинство поклонников все же ее уважают и считают истинной любовью Виктора Цоя. Многие жалеют ее за якобы «печальную» судьбу. Видно, поэтому, а также потому, что она, как правообладатель, занималась сохранением творческого наследия, концертами памяти Цоя, потому что совместная жизнь со звездой питерского рока сделала ее «своей» в рок-тусовке, у сегодняшних «киноманов» к ней благоговейное отношение. Некоторые фанатки даже готовы, образно говоря, «перегрызть горло» оппоненту за одно лишь слово критики в ее адрес. Лишь у малой части «киноманов» вызывают неприятие ее жесткость и прагматизм.
Некоторые даже считают ее «единственной Главной Женщиной» в жизни Цоя. Такие «киноманы» являются в большей степени поклонниками Марьяны, чем поклонниками Цоя. Разве можно, скажете вы, быть поклонником Марьяны больше, чем Цоя? Она же не музыкант. Да. Она не музыкант. И тем не менее у нее есть свои поклонники. Факт. Это даже странно: поклонники (особенно женского пола) скорее рады видеть кумира подкаблучником, чем принять простую истину о том, что в чужой семье необязательна модель отношений, к которой они сами привыкли. Никто не обратит внимание на очевидное противоречие, например, в воспоминаниях Сергея Фирсова:
В нашей «камчатской» компании его (Цоя) считали подкаблучником, хотя на самом деле просто он боялся потерять свою жену Марьяну. Ведь она организовывала концерты группы, договаривалась о гастролях, в питерском рок-клубе ее называли рок-мамой. Ее крылатая фраза «„КИНО“ – это я» во многом соответствовала действительности. Ей удавалось «построить» всех музыкантов группы. В «Котельническом» журнале у нас даже сохранилась надпись: «железная М. Тэтчер, кожаная М. Цой». Когда у Цоя появилась другая девушка…
Это он, видимо, так «боялся» потерять жену, которая ему все концерты организовывала. И ведь после разрыва с Марьяной «КИНО», которое она якобы «строила», вроде как не развалилось.
Инна Николаевна Голубева:
Фирсов, «Начальник Камчатки», всегда ерунду рассказывает. Витька, мол, вот на этом самом диване… Марьяна «Камчатку» ненавидела вообще всегда. И Фирсова тоже не любила. Он брал у Марьяны записи Витиных песен, еще когда не было ничего, и распространял, не платя ни копейки.
Дмитрий Левковский:
Есть мнение, к примеру Фирсова, что Цоя «строила» Марьяна. Фирик, конечно, преувеличивает значение менеджмента, потому что сам менеджер. Хе, надеюсь, Фирик не скажет, что это он создал «Гражданскую оборону», к примеру. Мне он как-то говорил, что без него «Гражданской обороны» бы не было. Не совсем адекватно, как и про Марьяну. Да, Марьяна дала Цою определенный толчок. Выперла из группы «Рыбу», что идеологически было для «КИНО» правильно, так как «Рыба» был и остался романтиком с «Оазиса Ю». А целью Цоя стало, повторяю, создать самую модную группу в СССР. А дальше – целая цепь факторов: простота текстов, ясность музыки, растущая популярность, директор с большими концами, перестройка и переход больших залов к рокерам. Много факторов… Но Марьяна Цоя не делала.
Сергей Фирсов:
Я очень любил и уважал Марьяну Цой. 12 лет жил с ее подругой, и мы близко общались. Марьяша замечательная женщина была… Разумеется, все сплетни о детях Цоя и его походах по женскому общежитию – это фигня. Цой был однолюб и женщин никогда не подводил.
Не будем тут спорить – великая Марьяна или не великая – и уж тем более рассуждать о том, любила она его или нет. Это знали только они. Она и Он. Можно только догадываться, глядя на сохранившиеся фотографии. Важно другое: понять, какую роль она действительно играла в группе «КИНО», ведь далеко не всегда даже она сама признавала эту особую роль.
Марьяна, по понятным причинам, была одной из самых интервьюируемых персон из окружения Цоя. Очень интересная закономерность наблюдается, если прочесть ее интервью с начала 90-х и до начала 2000-х. По первым интервью и «Точке отсчета» она кажется гораздо менее резкой и менее значительно говорит о себе. Ближе к 2000 году журналисты все чаще пишут о том, что она довольно груба с ними, и вообще в ее словах появляется больше резкости и категоричности в отношении ее роли в жизни Цоя. С чем это связано – сказать трудно. От интервью к интервью ее тон настолько меняется, что не узнаешь человека. Поэтому довольно интересно взглянуть на то, как менялась ее собственная оценка ее вклада в становление группы «КИНО».
За ней признают две заслуги – организацию концертов группы и даже вклад в написание песен Цоя. Рассмотрим эти аспекты глазами самой Марьяны и окружения.
Из интервью Марьяны Цой:
– Марианна, тебя называют первым менеджером «КИНО». Расскажи немного о том времени.
– Когда я была с «КИНО», это было просто подпольное барахтанье! Не существовало ничего официального. Речи о сегодняшнем администраторстве просто не шло. И если какой-либо устроитель приглашал в другой город, то это был человек, глубоко влюбленный в свое дело и группу. Он делал это на свой страх и риск. Потому что могли прийти обком, горком или 33 комитета и все запретить! Я вела только переговоры по телефону. Да и сам Витя был прекрасным менеджером. Свои финансовые дела он вел сам. Просто мы играли в свои игрушки – называли себя красивыми именами, чтобы наша несчастная тогда жизнь (с точки зрения существовавших проблем) была похожа на красивую птицу. Это время по запаху отличалось от сегодняшнего.
Есть и другое интервью:
– … И стали администратором группы «КИНО»?
– Я была им, пока мы не расстались с Витей (как вы знаете, последние годы жизни он прожил в Москве с гражданской супругой Наталией Разлоговой). И когда он уехал в Москву, я объявила в рок-клубе, что осталась без работы, и получила предложение поработать с «Объектом насмешек».
Инна Николаевна Голубева:
Когда Витя появился у нас дома, группы «КИНО» как таковой еще не было. Был какой-то таинственный, по слухам, «Гиперболоид». Я даже не очень четко понимала. Потом, значит, появился «Рыба». Был при Вите. И тут, я слышала, все время у них, у Марианны с Витей, была какая-то борьба. Она еще там настаивала, что, в общем, надо выбросить этого «Рыбу» и так далее. «Рыба» такой был пай-мальчик. Но особой деятельности я не заметила. Я потом уже узнала, что это было, когда Витя в кружевных этих рубашках, сшитых Валентиной Васильевной, выступал. Он был, значит, с длинными волосами и в рубашках с кружевными рукавами, комильфо такое деревенское… Потом «Рыба» исчез. Потом появился Боб в нашем доме. Да, он пришел, ну и Людка, конечно, естественно. И какая-то тусня вокруг этого возникала уже, какие-то люди.
Когда Марьяна познакомилась с Виктором, она работала заместителем заведующего постановочной частью в цирке и получала, по мнению Виктора, просто гигантские деньги – сто пятьдесят рублей в месяц. А Цой сам себе шил штаны.
Инна Николаевна Голубева:
Да, она работала в цирке. Кто же ее туда привел? Господи, у меня ж народу-то, много всяких разных знакомых. И значит, сказали: «А пусть… Пусть Марьяша пойдет поступать». Она там с Поповым… Очень ей понравилось, как разговаривают дрессировщики львов. Тогда как раз в ту зиму там были львы. Как она их жалела: какие они бедные, их бьют, как их кормят, как их мучают и т. д. И все это было. И она там работала. Потом Витя настоял, и она уволилась. Слишком увлеклась она, по-моему, этим цирком. А у нее шло, получалось… Всему нужно отдать всего себя. А она начала себя отдавать рок-н-роллу и Вите. И что получается? Надо было ликвидировать цирк. Витя настоял, она ушла.
Марьяна Цой:
В марте мне нужно было сдавать новую цирковую программу к весенним школьным каникулам. На мне «висели» декорации и костюмы. Времени, как всегда, было в обрез. Народный артист СССР Олег Константинович Попов, придумавший всю эту белиберду, обещал снять живьем кожу с нашей постановочной части. Мы работали по восемнадцать часов в сутки, засыпали на ходу, а Витя зверел от одиночества в нашей комнатушке на Блюхера. «Но акробаты под куполом цирка не слышат прибой». И Цой наказал их за это. Я уволилась.
Со слов Алексея Рыбина, когда Марьяна появилась в жизни Цоя, Виктор называл ее полноправным членом группы «КИНО» – но не в качестве администратора (администратором тогда был Рыбин), а в качестве гримера (действительно, есть фото, где Марьяна накладывает ему грим), костюмера (в начале деятельности группы «КИНО» она приносила из цирка, в котором работала, какие-то невероятные костюмы для сцены) и художника (Марьяна неплохо рисовала и помогала Виктору оформлять обложки для альбомов).
Вместе с Цоем Марьяна проживет несколько лет. Они будут зимой и летом гулять по улочкам Ленинграда, ютиться в коммунальной квартире у Майка Науменко, ездить с семьей Гребенщиковых – Борисом и Людмилой – на пляж, там они будут купаться голышом, петь, пить и еще раз петь… Вдвоем, на поездах, «зайцами», они будут добираться до солнечного Крыма…
Я вижу, как волны смывают следы на песке,
Я слышу, как ветер поет свою странную песню,
Я слышу, как струны деревьев играют ее,
Музыку волн, музыку ветра.
Эту песню Цой написал как раз о том времени. Времени, когда они вдвоем с Марьяной целыми днями плескались в море, загорали под щедрым крымским солнцем, порой засыпая прямо на пляже. Деньги быстро подошли к концу, но для них это не было проблемой. Будучи очень хорошими пловцами, они ныряли за мидиями, жарили их на костре, вылавливали бутылки и сдавали, чтобы выручить хоть какие-нибудь копейки. Инна Николаевна, мама Марьяны, рассказывала, что впоследствии Марьяна даже запах мидий не выносила…
Алексей Рыбин:
Витька теперь всюду ходил с Марьяшей… Марьяша хоть ни на каком инструменте и не играла, но Витька сказал, что она третий полноценный член нашей группы – гример, костюмер и художник. Я не протестовал против такого расклада, – Витьке она явно нравилась, общий имидж не портила, а наоборот, помогала его поддерживать и не командовала, что вообще-то свойственно слабому полу.
Алексей Вишня:
После того как Марьяна появилась в группе в качестве, не знаю кого, гримера, что ли, делить все пришлось на троих… Представьте себе, как сложно делить мизерные суммы! Однако, оглядываясь назад, я понимаю, что труд Марьяны был недооценен.
После разрыва с Рыбиным (как считают Вишня, Левковский и Житинский, к этому разрыву привела именно Марьяна) Цой из «гримеров» записал ее в «администраторы» группы. Но, как видно из ее же слов, это было в большей степени игрой, чем подлинным администрированием.
Марьяна Цой:
– Но быть директором рок-группы – это ведь не женская работа?
– Вообще-то действительно не женская. Но я в этом смысле уже как наркоман. И к этой среде меня Витя приучил. Он мой крестный отец с точки зрения рок-музыки. Мне от нее долго теперь не избавиться…
Я работала администратором в цирке, мне светило место замзава постановочной частью, у меня были свои планы и идеи, но Цой смешал мне все карты. И так я, собственно, в музыке и оказалась.
Инна Николаевна Голубева:
Я ее водила в детстве в филармонию, в театры, слушать музыку. А ей всегда хотелось только одного – свободы, свободы, свободы. Рвала все тенеты… Только потом, много лет спустя, она призналась мне: «Мама, как я тебя ненавидела тогда, когда ты меня по филармониям таскала». А я-то так старалась… Я же воспитана на таких вот концертах и на такой музыке, я как должна была воспринимать рок-н-ролл? Вопрос. Наверное, должна бы вообще не воспринимать. Но меня Марьяна приучала, она мне там «Rolling Stones» ставила, еще что-то там… Я не знаю всех названий, но в то время какие-то пластинки крутились…
Я и Сашу, конечно, когда подрос, в Эрмитаж пыталась водить. Роберт Максимович тоже очень Сашку любит, забирал его всегда, возил в музеи. Как-то собрались, тут «Рикошет» вылезает и говорит: «Инна Николаевна, оставьте свои интеллигентские штучки». – «А в чем дело?» – «Ему баба нужна, а вы ему – Эрмитаж, Эрмитаж…» Сашка развернулся, ушел к себе, я тоже промолчала, «Рикошет» ушел, упал к себе в нору… В общем, простенько так и со вкусом… «Рикошет» же был очень начитанный человек и всегда мне говорил: «Вот вы думаете, что рок-н-ролл шпана там, а панки – это вообще подонки». Я говорю: «Да». А ведь все они мальчики из очень интеллигентных семей. На самом деле. Панов, «Рикошет», «Скандал» со своим папой-академиком. Но они сгорают очень быстро, эти ребята… Сначала все они хипповали. Потом панки пошли всякие, и главное – у всех проблемы с родителями. Вот не понимают они. Взрослые на них смотрят глазами совершенно чужими. Одна подруга Марьяне говорила: «Как бы я хотела жить с твоей мамой, а не со своей». А Марьяна ей: «Это еще надо заслужить!» Ходила – гордилась.
И так далее… И пошел, пожалуйста, рок-н-ролл. А потом и панк-рок еще. А это вообще…
По «Точке отсчета» можно сказать, что Марьяна была для Виктора не столько «администратором», сколько соратницей. Во всяком случае, она пишет, что ходила с ним на многие концерты, что он втянул ее в мир рок-музыки, перевернул всю ее жизнь, – она ушла с перспективной работы, отказалась от поступления в художественное училище. Так что тут на самом деле еще большой вопрос – кто кому диктовал свою волю: Марьяна Цою или он Марьяне. Несомненно только одно: она, как и ВТ, как Майк, Айзеншпис и многие другие люди, сталкивавшиеся с Виктором по жизни, увидела его настоящий талант и внутреннюю силу и поэтому поощряла его на пути рок-музыканта.
И поэтому он ценил ее в то время, пока они жили вместе. Марьяна действительно помогла Цою в обретении веры в себя, была его соратницей, поддерживала, жила его интересами. Собственно, это все, что требовалось от жены (если отвлечься от быта). И именно такое поведение вызывает уважение и говорит о том, что Марьяна сыграла положительную роль в жизни Цоя.
Виктор и Марьяна поженились лишь через два года после знакомства, в феврале 1984 года.
Виктор Цой и Марьяна. Фото из архива Марьяны Цой
«Мы были бедны как церковные крысы, – вспоминала впоследствии сама Марьяна. – Снимали комнату в коммуналке, питались чем бог пошлет. Даже приличную свадьбу не смогли сыграть. Вместо свадебного платья я надела белый пиджачок и светленькую юбочку в полоску».
На свадьбу пришел весь «бомонд» ленинградского андеграунда… А в июле 1985 года в семье Цоя родился сын. Имя ребенку выбирали очень долго. Виктор очень хотел, чтобы имя хорошо сочеталось с необычной фамилией. Полтора месяца мальчик был безымянным и, по воспоминаниям Марьяны, звался Жучком. Как-то вечером Виктор сказал жене: «Послушай, а может быть, Тимур?»
«Этим заявлением он вывел меня из себя, – говорила Марьяна. – Тогда я поставила Вите условие: „Если ты сейчас же не соглашаешься на Александра, завтра я иду в загс и регистрирую его Христофором“. Виктору пришлось уступить, так сын стал Александром».
Марьяна Цой:
– Марьяна, у вас хоть раз не возникло желание сказать: «Дорогой, заканчивай заниматься ерундой – ребенку есть нечего»?
– Цой был не таким человеком, которому можно было это сказать.
У Вити было единственное желание – заниматься музыкой. Бросить ее он не мог. Но такая уж у нас, жен рок-музыкантов, карма. Хотели бы жить другой жизнью – выходили бы за кого-то другого… И потом, когда у нас родился Александр, уже пошли какие-то деньги, стало проще.
Житинский часто говорил, что Марьяна считала, что Цоя сделала она. Но вот интервью Марьяны, где она говорит о Цое как о независимом человеке, противоречит этому: «Я проживу еще 50 лет и не сделаю ничего. А этот мальчишка умер в 28 лет, а его до сих пор слушает вся страна».
– Вы же сказали: было нечто, что сразу выделяло Цоя среди остальных. Не восточная внешность, а что-то, что сразу давало понять: это не совсем обычный 19-летний парень…
– Да, но это словами очень трудно объяснить. Просто было видно, что этот юноша – уже мужчина. Человек с собственным мнением, с собственным порядком жизни. У меня были какие-то знакомые художники, которые, как сопли, вокруг меня мотались, и им можно было навязать свое мнение, желание. Но с этим молодым человеком такой номер не проходил.
Из интерьвью Марьяны Цой:
– А чем вы сейчас занимаетесь?
– Я – муза. Выращиваю гениев. Цой, конечно, родился звездой, но я его вырастила. Вслед за Цоем у меня появился «Рикошет». Мне дай кого угодно, и я из него сделаю поэта. Хотя, кроме «Рикошета», мне сейчас никто не нужен.
Теперь поговорим о том, как Марьяна влияла на творческую составляющую, то есть на песни Цоя.
«Музой» Марьяна действительно была. Только, конечно же, не в прямом смысле этого слова. И Марьяна это прекрасно знала, поэтому и упомянула, что «он уже родился звездой». Виктору отнюдь не нужна была муза. Ему нужно было только одно – понимание. Вдохновение у него было сугубо внутреннее. И это было явно видно по нему. И этот факт очень важно знать и понимать. Ведь, как известно, любого творческого человека «ломает», когда окружающие его совсем не понимают. Хотя в начале отношений песни Виктора периода «Начальника Камчатки» рождались при Марьяне, и в одной из песен («Акробаты» с альбома «Начальник Камчатки») посвящение Марьяне проскальзывает очень явно. Тогда Марьяна понимала его, как никто.
Из интервью Марьяны Цой:
– Какие песни Цой посвятил тебе?
– «Дождь для нас», «Когда твоя девушка больна».
Питерское окружение Цоя часто раздувает из мухи слона и искажает факты. Поэтому можно поставить под сомнение слова, к примеру, Алексея Вишни, заявившего, что Марьяна, ни много ни мало, вообще является автором текстов трех песен Цоя – «Музыка волн», «Генерал» и тех самых «Акробатов». Причем кажется, что мемуарист то ли путается в показаниях, то ли выдает желаемое за действительное.
Алексей Вишня:
Бытует мнение, что Марианна написала несколько стихотворных форм – таких, как «Акробаты под куполом цирка», например. Однако доказательств тому получить не удастся, если только Саша не проговорится. А Саша спокойно мог об этом не знать, хотя вряд ли. Доносить это до общественности никто не собирался, а потом умерли все. Я бы не стал писать об этом однозначно. В конце концов, когда я жил со своей женой, бывало, что мы писали стихи вместе, а автором указан единолично я. Так и там могло быть, я думаю. Муж и жена – одна сатана. Откуда я имею эту информацию? Когда Цой приезжал ко мне писать «46», была и Марьяша, которая открывала большую амбарную книгу с текстами Цоя. Все тексты были аккуратно переписаны с черновиков Цоя ее рукой. Большой такой «журнал учета». Знаете, как это бывает – раз критика есть, значит, и ответ на критику тоже быть может. Правила тексты Марианна наверняка. В тот день и прозвучало, что «Акробаты» написала Марианна. Но она могла лишь участвовать в написании, история уже не ответит.
Такое мнение Алексея Вишни по поводу того, что Марьяна писала песни Цою, вызывает интерес у молодых поклонников «КИНО» и смех у многих знающих Виктора людей. Марьяна действительно была участницей группы «КИНО», но лишь в качестве костюмера и добровольной помощницы.
Оксана Печкобей:
Понятно, что автором текстов был Цой. Вполне допускаю, что когда Марьяна наблюдала за творческим процессом, то могла и подсказать строчку. Но никогда она не говорила о том, что была автором текстов.
Алексей Вишня продолжает стоять на своем.
Алексей Вишня:
Марьяна участвовала в творчестве и даже писала тексты, которые, естественно, представляются Витиными. «Музыка волн» стопудово, «Генерал». Витька Марьяшу очень любил, до зависимости просто. Думаете, это невозможно? Ну, с чего это, почему вы так решили? Прочитали в книге? А Марьяна Цой – она кто, простите, никто? А «Акробаты под куполом цирка» что, не песня? А «Музыка волн»?! Ох, я чувствую, не все книжки вы еще прочитали про Цоя, не все ‹…› Это Марьяшины тексты, не Цоя. «Акробаты» полностью, например. «Музыка волн» скорее сильно частично. И очень часто поэт обращается к жене с вопросом: «Как лучше – так или так?» У вас наверняка так же, или я ошибаюсь? Марьяна была тайным автором и соавтором ранних песен Виктора Цоя, как ни крутите. Именно она записывала тексты в большой гроссбух и правила, если надо. А кое-что сочинила сама, но об этом тогда не принято было говорить. Да и сейчас это мало кто знает.
В своем рассказе о продаже влиятельной корейской фирме звукозаписи копии альбома «Это не любовь» Вишня упомянул:
Все понимали, что Марьяна не имела на мои записи никаких моральных прав, тем более что в материале, интересовавшем корейца, нет ее текстов, в отличие от других альбомов.
Конечно, это тоже вызывает некий интерес – кто же прав на самом деле и действительно ли Марьяна Цой была в какой-то мере соавтором Виктора?
Евгений Титов:
Цой ежедневно очень много занимался своими песнями, мог по многу раз повторять одно и то же. Не всякий слушатель это выдержал бы: репетиция – это репетиция, это не для постороннего прослушивания, и не перед всяким близким человеком будешь это делать. Цой все время отрабатывал правильное пение, игру на гитаре и т. д. Марьяна об этом говорила. Конечно, он спрашивал ее мнение: нравится – не нравится, получается – не получается. Можно сказать твердо, что она не писала песен, конечно, но в какой-то мере помогала ему писать песни, во всяком случае, многие ее советы наверняка принимались в расчет.
И не только Марьяна – мне, например, «Котелок» (Олег Котельников) говорил, что песню «Следи за собой» они вместе в поезде сочиняли, когда на гастроли ехали, прикалывались, что еще может такое плохое произойти с человеком, чего ему следовало бы опасаться.
Алексей Вишня:
Почему Марьяна никогда не говорила о том, что писала песни? Для Марьяны десакрализация Цоя была недопустима. Зачем ей говорить о своем авторстве, когда авторские она получала? Зачем?
Ну а я о том знаю непосредственно от Цоя. Спросите у Каспаряна, если во мне сомневаетесь, он рядом сидел.
Юрий Каспарян:
…никогда в жизни Марьяна не писала никаких текстов, только иногда критиковала то, что написал Цой.
Юрий Каспарян:
Ну, насколько я помню, Марьяна иногда над Витей подшучивала по поводу каких-то не очень логичных строчек, которые у него были в творчестве. Но это скорее были лишь комментарии типа: «Вот, все-таки не удержался, наляпал…» А текстов Марьяна Цою конечно же не писала.
Марьяна и Виктор Цой. Ленинград. Проспект Космонавтов. Дома у Алексея Рыбина. Август 1982 года. Фото – Алексей Вишня
Алексей Вишня:
У Каспаряна были сложные отношения с Марьяной. С тех самых пор, и признаться в этом ему, может быть, тяжело. Шоу-бизнес окружен всякого рода мифами, и каждый верит в свой. Я верю в свой. Многим с Марьяной сложно было. И «Рыбе», и мне тоже. Ее за панибратство не любили. Обычно панибратство пересиливает любые достижения. Она могла, звоня мне при Каспаряне, сказать: «Лёха, мы едем к тебе не одни, а с нашим новым гитаристиком». Мало кому это понравилось бы.
Георгий Гурьянов:
Что касается утверждения, что Марьяна писала Цою песни… Лично я авторство строчки «…акробаты под куполом цирка не слышат прибой» легко бы отдал Марьяне. По-моему, это вполне возможно.
Инна Николаевна Голубева:
По поводу слов Вишни насчет авторства песен… Никогда Марьяна не писала песен Цою. Это знать обязательно. И опровергать любые слухи об этом. Цой никогда не давал Марьяне даже слова поменять в текстах. Да, действительно, у Цоя была книга с текстами, но тексты там все записаны рукой Виктора. И он никого не подпускал к ней. Совершенно. Марьяна могла говорить по поводу текстов с Цоем, но чтобы она писала за него или для него – такого не было никогда. Вишня просто фантазер. Многие тексты были написаны на бумажках, на каких-то обрывках и клочках, так вот Марьяна это все собирала и хранила, но никогда не редактировала. А насчет участия в творчестве «КИНО»… Когда ребята рисовали обложку к альбому «Это не любовь», они воспользовались одним из моих журналов и склеили обложку на нем. Так что, по теории Вишни, я, значит, тоже приложила руку к творчеству «КИНО»…
Последнюю точку в вопросе о соавторстве Марьяны можно поставить, посмотрев черновики вышеупомянутых песен – «Генерал», «Музыка волн» и «Акробаты». Ясно видно, что они написаны рукой Виктора. Да и нелепо было бы полагать, что женщина писала бы тексты типа «Я родился на стыке созвездий, но жить не могу…».
Так что можно совершенно твердо сказать, что все утверждения о том, что Марьяна писала песни Цою, не более чем обычная фантазия.
На самом деле Цой был Цоем и без Марьяны. И стал бы личностью без нее. Вернее сказать, уже был. К моменту их знакомства (5 марта 1982 года) песни к «45» уже были написаны. И их слушали и знали. И дальнейшее развитие Цоя пошло бы и без кого-либо. Конечно, Цой стал бы Цоем без Марьяны, Наташи, Белишкина, Айзеншписа и других. Просто люди, которых мы встречаем в жизни, оказывают на нас влияние в той или иной мере. Это очевидно.
Инна Николаевна Голубева:
Все весьма неоднозначно сегодня выглядит. Сложно разобраться во всем. Тот же самый Цой. Он же молодой человек был совсем… Он же рос еще, когда женился на Марьяне, он был ниже Марьяны ростом. Вырос потом еще слегка. Мальчишка ведь еще совсем был.
Разумеется, по этому вопросу у каждого может быть собственное мнение, и ни в коей мере не хочется отнимать у других право его иметь.
Марьяна Цой:
Влиять на Цоя??? Ха-ха-ха! Дурацкий вопрос. Нет, он мог прислушаться к мнению старших товарищей в творческом плане. Но влиять на него как на человека? Меня поражало всегда: такой молодой юноша – и настолько цельнокроеная натура. Я могла его по-женски на что-то упросить, но это были пустяки. Концептуально сдвинуть Цоя было невозможно.
Инна Николаевна Голубева:
Влиять на Цоя и спорить с ним действительно было нельзя. И я никогда не слышала лично между Витей и Марьяной споров и ссор. Один раз, правда, я сама с ним схлестнулась. Это по поводу картинки на стене. Мой приятель, настоящий художник, подарил мне несколько своих работ – перегородчатую эмаль и еще что-то такое, и у меня они висели на стенах квартиры. И среди них была такая абстракция – «Музыкант»… А тут пришел Витя, они переселялись куда-то, и он снял картинку со стены. Дает ее мне и говорит: «Возьмите, Инна Николаевна, это не искусство совсем». Ну, я тут вспыхнула и буквально его в грязь втоптала. Я орала – в первый и последний раз в жизни. Но я там ему сказала все. Сказала ему – ты же сам творец. Не смей так говорить о творчестве других. Ты сам творец и должен молча пройти мимо. Не заметить, промолчать, но не критиковать. Что угодно, но не это. Говорить свое мнение, что это не искусство, ты не смеешь. Если кто-то о твоем творчестве такое скажет – тебе неприятно будет? А ты мне тут так легко, играючи и поплевывая, такое говоришь. Это тепло человеческих рук, которое дорого лично мне. Ты это-то чувствуешь? И он сник. И я даже не помню его слов. Двери захлопнулись, и час или два молчания… Потом с Марьяной заходят, он говорит: «Я подумал, я был не прав». А я ему: «Да ладно, это тебе урок». После этого мы заговорили и могли о чем угодно говорить с ним…
Я обратила внимание, что он очень много читал. А к книгочеям я всегда испытываю, ну, родственное какое-то чувство… неосознанно. И я начала подсовывать, подбрасывать. А потом он уже перешел эту грань, он уже сам… А потом уже, когда последнее время он жил, смотрю, философы появились и так далее…
В 1986 году кинорежиссер Сергей Соловьев пригласил Цоя на съемки своего фильма «АССА». Съемки проходили в Москве и Ялте. Там Виктор познакомился с Наташей Разлоговой. Последние три года своей жизни Виктор был с ней. Марьяна все поняла и не устраивала ни Цою, ни Наташе скандалов и интриг. Он даже познакомил с ней Марьяну и, как говорили, «закатил банкет в ресторане по такому важному поводу». Конечно, собственно, банкетом это назвать было нельзя. Как вспоминала Наташа Разлогова, был просто ужин в ресторане, встреча на нейтральной территории.
Марьяна Цой:
Однажды он пришел ко мне и сказал: «Ты знаешь, я влюбился…» Влюбился в другую женщину, Наташу Разлогову, сестру московского кинокритика Кирилла Разлогова, и уехал к ней жить… Слава богу, ему хватило мужества не скрывать от меня свою связь с Наташей и сразу во всем признаться. Я-то знаю, что такое любовь, мне ничего доказывать не надо было. Теперь я понимаю, почему это произошло. Он познакомился со мной, можно сказать, совсем юным. Я стала его первой любовью, но он еще не знал, что такое настоящая страсть. К тому же Наташа – полная моя противоположность. Она тихая женщина, всегда говорила разумные вещи и делала правильные выводы. Возможно, с ней ему было в чем-то проще. «Ладно, – говорю, – тогда собирай чемодан». Словом, разошлись мы тихо. Но от этого было не легче… Надо было прощать Витю сразу. Но это было бы трудно. Тем более что он не ушел раз и навсегда, а делал он это постепенно, мотался туда-сюда. Часто приезжал к сыну и каждый раз, навещая Сашку, увозил очередной пакет с вещами. Так продолжалось три года.
Инна Николаевна Голубева:
Марьяна рассказывала мне все, и я видела, что она очень хорошо к нему относилась. И он к ней. Я никогда не слышала от нее жалоб на него. Даже когда они разводились, я ничего не знала. Даже не подозревала. Она вдруг пришла и сказала: «Витя от меня уходит. Насовсем». Я: «Как уходит?» Хотя у меня были некие подозрения. Потому что этот взлет соловьевского фильма… Вся эта киношная тусня… Он приехал и говорит: «Инна Николаевна, знаете, я вам расскажу, что такое Ялта… Хмурое море, пальмы в снегу… Такое чудо…» И тут я поняла, что он влюбленный человек. Настолько образы у него шли такие высокие…
Виктор и Марьяна расстались. Был поставлен вопрос о разводе, но никто не хотел травмировать ребенка, и на официальном разводе ни Виктор, ни Марьяна не настаивали. Цой часто навещал Марьяну и Сашу в Ленинграде, когда был свободен от концертов и записей. А в роковом августе 1990 года, когда поехал отдыхать на Балтийское море в Латвию, Цой взял сына с собой.
Инна Николаевна Голубева:
Марьяна никогда не была против развода с Цоем. Когда он уходил, она сама предложила развестись, но Цой махнул рукой и сказал: «Тебе это сейчас надо?» Вот так это все и протянулось до самой Витиной гибели.
Марьяна Цой:
Да, ведь официально мы с ним так и не развелись. Но у меня не было по отношению к Наташе ненависти или злобы. Иначе никогда бы не позволила сыну общаться с ней. Потом Витина смерть нас с этой женщиной, можно сказать, сплотила. Ведь мы обе потеряли родного человека.
Инна Николаевна Голубева:
Наташа, конечно, умница-разумница. Она старше его, и она, конечно, обеспечивала ему и быт, и мир. Конечно, он был ею очарован.
Марьяна реально считала группу «КИНО» своей собственностью и своим детищем, поэтому отстаивала свои права даже после того, как рассталась с Цоем Возможно, она считала своим «детищем» (даже не детищем, а своей частью) самого Цоя, потому что любила его. Но Цой и «КИНО» – трудноразделимые понятия.
Ходят нехорошие слухи, что, заказав публикацию журналисту «Московского комсомольца» Евгению Додолеву через Кинчева (а это былуже год 1987-1988-й), она взяла деньги за выступление «КИНО» на концерте памяти Башлачева. Деталей, конечно же, никто не раскрывает, так что все это остается на уровне сплетен. Цой выступал, разумеется, бесплатно, но потом по тусовке прошла инфа, что «киношники» взяли деньги, и «расследование» уперлось в Марьяну. Факт, согласитесь, неприятный, но радует то, что он достоверно не подтвержден.
Однако, со слов музыкантов «КИНО», известно, что Цой был крайне обеспокоен тем, что деятельность Марьяны рискует нанести прямой ущерб репутации группы, и стал с той поры от нее дистанцироваться крайне жестко.
Георгий Гурьянов:
Да, конечно, так и было. Еще бы. С Марьяной… Какая там репутация…
Я не знаю. Все эти жены, родственники – это не мое дело было, конечно. Но меня раздражало. Старался не вникать, была другая задача. То же самое касалось всяких двойных гитаристов… Игорь Борисов там или еще кто-то… Конечно, я вложил массу усилий и энергии, чтобы Витя расстался с Марьяной. Это видно даже в фильме «Конец каникул». Он как бы заранее предсказывает какие-то события. Коротко так и весело.
Рашид Нугманов:
Виктор и вправду дистанцировался от Марианны довольно жестко. Если раньше я часто останавливался у них на проспекте Ветеранов в теплой и непринужденной атмосфере, с бесконечными доверительными разговорами, то весной 1987 года их отношения стремительно похолодели. Виктор уже с неохотой возвращался в тот дом, и мы вдруг стали ночевать в других квартирах. Я бы не стал говорить об ущербе репутации Виктора и группы «КИНО», как, например, об этом резко высказывался Гурьянов, у которого всегда были сложные отношения с Марианной. Но Виктор на самом деле стал тяготиться ее обществом, с этим не поспоришь. Виктор и «КИНО» стремительно уходили вперед, а Марианна, как и многие другие из их бывшего круга, не могла за ними поспеть и осознать всю глубину перемен.
Самое интересное заключается в том, что, по многочисленным воспоминаниям, к матери Марьяны, Инне Николаевне, Виктор при этом относился с большим уважением, считал ее женщиной высококультурной и весьма неглупой. Наверное, даже можно сказать, что Цой таким образом показывал, что вел бы себя с Марьяной намного жестче, если бы не ценил ее мать и не понимал, что крах дочери – это в первую очередь крах матери. Ни для кого не секрет, что Виктор всех обеспечивал и старался передавать деньги именно Инне Николаевне, зная, что тогда они дойдут до Саши.
Известно, что Витя ведь очень трепетно и заботливо относился к сыну. Всегда старался привезти ему что-то новое и красивое, будь то игрушка или вещь. Ведь сам Цой был очень недоволен своим детством, и с родителями у него тоже отношения были довольно непростые, поэтому он действительно старался баловать мальчика. Есть мнения, что Саша был не очень близок по характеру Цою, иногда раздражал его пугливостью и мягкостью, отчего Виктор чувствовал себя вдвойне виноватым. Но, наверное, можно сказать, что все подобные мнения нужно принимать в расчет не в прямом смысле, а в несколько ином контексте. Виктор забирал мальчика, вез его в Латвию отдыхать, по сути, отрывая ребенка от матери и привычной жизни. Разумеется, все это пугало Сашу и, несомненно, заставляло Виктора чувствовать свою вину…
Что же касается статьи, заказанной Марьяной Евгению Додолеву, то он написал первую, по большому счету, в неподполъной прессе статью о группе «КИНО». Статья была опубликована на «Звуковой дорожке» «Московского комсомольца». Это был некий акт «благотворительности», именно поэтому текст статьи был согласован с Марьяной и писался по ее фактуре. До этой публикации о группе «КИНО» знали только «посвященные», поэтому для музыкантов эта статья была поистине прорывной. Впоследствии о группе «КИНО» Евгений Додолев никогда больше ничего не писал, хотя относился и относится по сей день к творчеству группы с большим уважением, что, однако, вовсе не помешало некоторым поклонникам «КИНО» через двадцать лет после написания статьи обвинить (!) Додолева в том, что он упрекнул Цоя в наличии звездной болезни…
Теперь третий вопрос, который является ключевым для особого сочувственного отношения поклонниц к Марьяне. Ведь ее считают «брошенной» и «несчастной» женщиной. Это стереотип. То, что у Цоя с Марьяной изначально было мало общего, ныне известный факт. И Инна Николаевна, мама Марьяны, это понимала, оттого и поначалу относилась к Цою недоверчиво (о чем сама и упоминает), да и приняла его в результате лишь потому, что считала, что дочь его любит. Согласно заявлениям питерского окружения Цоя, когда Цой поехал на съемки «АССЫ», семьи уже не было. Например, об этом говорила Марина Смирнова. Они с Марьяной стали чужими друг другу. Даже сама Марьяна об этом пишет в «Точке отсчета», если читать повесть внимательнее.
Открытка Марьяне Цой от Марка Шлямовича. Материал из архива Наталии Разлоговой
Марьяна Цой:
В конце декабря 1986 года Витя ездил в Москву, откуда вернулся с новостями о фильме, который начинал снимать Сергей Соловьев. Главную роль будет играть «Африка», будет сниматься куча знакомых, а Витю пригласили на эпизод, в котором он должен петь песню. Я тогда не думала, что этот фильм станет началом нашего постепенного отхода друг от друга. После у Вити стали происходить перемены в жизни, в которых я уже почти не участвовала. Он уже чаще бывал вне Питера. Последний период жизни Витя провел с другой женщиной. Это длилось три года и было очень серьезно.
О нашем разводе речи не было, потому что существовал Саша. Мы уже переросли эти женитьбы, разводы… Когда кто-то уходит из жизни, начинается помощь всех близких. Что сейчас нам делить, когда мы любили одного и того же человека? Три года назад Витя ушел к ней. К этому моменту мы были уже совершенно свободными людьми… Мы обе устали от недосказанности и вранья. Что случилось, то случилось, и сейчас делить его не нужно.
Самое главное, что все об этом знают, но никто об этом не пишет и не говорит. Все всегда предпочитают писать какие-то свои интерпретации, не имеющие ничего общего с реальным положением дел. Возможно, Марьяна скрывала от окружающего мира свои проблемы с Цоем, поскольку верила в скорый успех группы. Хотя, скорее всего, на самом деле все гораздо проще – просто выглядеть брошенной женщиной было довольно неприятно.
Из интервью Марьяны Цой Михаилу Садчикову:
– Талант Цоя раскусила сразу?
– В его талант поверила сразу. Более того, как это ни странно, сразу поняла, что на нем можно заработать. Хотя тогда шоу-бизнеса в СССР и в помине не было.
– Выходит, ты зрила в корень?
– Уже после его смерти я построила империю «Виктор Цой». Я выстроила систему, на отчисления от которой мы теперь живем. Я загрызла Айзеншписа, решила много сложных проблем. Я вижу, как живут наследники других ушедших музыкантов, и понимаю, что такая печальная участь могла ждать и меня, если бы я сидела сложа руки.
Возможно, это было ее деловое решение. Цой должен был прекрасно это знать. Он никогда не заблуждался. Он всегда чувствовал все и понимал очень точно. Неизвестно только, считал ли он, что для Марьяны он – ее инвестиция, в хорошем смысле слова? Талантливый парень, на которого она сделала ставку. Ведь в какой-то мере так оно и было. До сих пор Цой своим творчеством обеспечивает всех своих родных. Этого нельзя отрицать. К тому же Марьяна не была одинокой и несчастной после расставания с Цоем, какой ее видят сентиментальные поклонницы-«киноманки».
Она стала строить свою собственную личную жизнь и самостоятельную карьеру менеджера группы «Объект насмешек» еще при жизни Цоя – и довольно преуспела в этом. И это правда.
Инна Николаевна Голубева:
Марьяна часто ездила на гастроли с «Рикошетом» и его группой. За ними же надо было смотреть. Она мне говорила как-то: «Мама, ты не представляешь себе, что такое провинциальные ДК, тетки-директрисы совковые, совдеповские гостиницы и семеро пьяных панков…» Очень жаль, что у нас никогда не было диктофона и нельзя было записать ее рассказы.
Странное противоречие: то ее считают «железной леди», когдауверены, что Цой – это ее заслуга, то вдруг превращают в бедную овечку, когда она сама хотела казаться сильной. И, не учитывая этого, думают, что Цой даже вернулся бы к Марьяне.
Александр Житинский:
Когда Цой ушел к Наталии Разлоговой и стал жить в Москве, Марьяна делала вид, что это просто размолвка, надеялась на примирение, на то, что муж вернется (хотя говорила, что «назад не принимает»).
Было такое впечатление, что она просто отпустила мужа немного погулять, чтобы зря не вертелся под ногами. Она хотела казаться хозяйкой положения и во многом была ею. Во всяком случае, она не дала Цою развод, и как знать, не вернулся ли бы он к ней, как сделал когда-то его отец?
Но есть иные мнения.
Константин Кинчев:
Нет. Они не помирились бы с Марьяной. Разлад у них пошел давно, еще когда Разлоговой там и не пахло. В последний год своей совместной жизни они были соседями, приятелями, кем угодно, но не семейной парой.
Я не берусь судить о том, была ли любовь у них. Это известно только Богу да Вите с Марьяной. Я осмелюсь предположить, что любви не было. Наталию он любил. Сильно… Это губило его в какой-то степени. А Марьяна была просто потрясающий человек. Песен, посвященных Марьяне, нет. Сама Марьяна считала, что Виктор посвятил песню «Дождь для нас» ей, но эта мистическая песня не об отношениях мужчины и женщины, а о Божественном откровении. Для любого человека, хоть немного знакомого с эзотерикой, это очевидно. Я считаю, что в какой-то степени к отношениям с Марьяной относится песня «Раньше в твоих глазах отражались костры»… Об этом говорят нам кадры из фильма «Конец каникул», но там о конце, трагическом конце любви и бессмысленности существования вне ее. Я могу предположить, что Виктор женился на Марьяне из чувства благодарности за помощь, когда он откосил от армии. Конечно же, Виктор не мог не полюбить ее, ведь Марьяна этого достойна, но это были скорее дружеские отношения, оставшиеся таковыми навсегда.
Алексей Рыбин:
Как такое могло в голову прийти? «В благодарность» он женился… В какую благодарность? Уж тогда скорее наоборот. Марьяша имела кучу знакомых и друзей – продвинутых и взрослых художников, артистов, жила совершенно другой, «взрослой» жизнью, зарабатывала деньги, и у нее не было проблем с мужчинами вообще. А Цой был нищий, безработный паренек в идиотской одежде и без всяких перспектив, при этом страшно не любящий работать в принципе. Кто кому должен быть благодарен?
Конечно, утверждать что-либо определенное в этом случае нельзя. Как известно, все брошенные жены и мужья думают, что к ним в конце концов вернутся. Но нужно принимать во внимание то, что Цой был человеком, который никогда не оглядывался назад. И если уходил, то с концами, как показывает ситуация. Судя по воспоминаниям близких ему людей, он всегда принимал только взвешенные решения и точно знал, что обратной дороги не будет. Поэтому с ним было очень трудно. Он хотел быть хозяином положения, поэтому терпел долго, ждал до последнего, но потом все происходило по его сценарию – «закрой за мной дверь, я ухожу». Кстати, по воспоминаниям Инны Николаевны, Марьяна была точно такой же.
Инна Николаевна Голубева:
Марьяна же была способна на многое. Она не простая женщина была. Она как генерал какой-нибудь была… Неудобная женщина. Она если любит, то все – ее не остановить. Если нет, то нет.
Александр Житинский в своих книгах, к сожалению, совершенно не рассказал о том, что Цой в начале лета 1990 года, незадолго до смерти, приехал к Марьяне, и они все-таки решили развестись официально.
Рашид Нугманов:
Виктор три года просил у Марьяши развода, по его собственному признанию. В последнее лето он сказал мне, что она наконец согласилась оформить все необходимые документы.
По свидетельствам же близких, Цой никогда прямо не просил развода, просто это было поначалу не нужно, а потом просто пришла пора.
Что же касается будущего, то говорить о том, что Цой вернулся бы назад к Марьяне, не стоит. Возможно, вернулся бы, а возможно, и нет. Последнее вероятнее, тем более Цой собирался решить вопрос с квартирой в Москве, на которую, если верить многочисленным воспоминаниям знакомых и близких, он, благополучно разрешив вопрос с покупкой автомобиля, был готов откладывать деньги.
Инна Николаевна Голубева:
Я считаю, что Наталия – рассудительная барышня, судя по ее поступкам. Я познакомилась с ней на похоронах, когда Марьяна после трагедии привезла Сашку домой. Позже она была у нас, мне это было не очень приятно, – она привыкла строить группу «КИНО», всем все объяснять и воспитывать, и у нас разговаривала таким же привычным тоном, с апломбом. Сказала: «Витя меня представлял как жену, но я ведь не жена, я друг». Рядом стояла Марьяша, меня охватил ужас, думаю, что Марьяшу тоже. У нас же одно кровообращение с Марьяной было всегда… Нельзя же говорить такое. В доме повешенного о веревке не говорят. Нельзя не просто говорить кому-то, нельзя говорить конкретному человеку – жене. Хотя все остальное по поводу Наташи абсолютно безукоризненно.
Это объяснимый ход мысли – и мать, и дочь считали, что Марьяна «строит» группу «КИНО», и если ситуация ушла из-под их контроля, значит, контроль оказался в руках у того, кто занимает место «рулевого». То есть у Разлоговой. А правда заключается в том, что никто «КИНО» никогда не строил. И уж тем более не Наташа Разлогова, которая вообще никогда не интересовалась всем этим. Но люди часто моделируют мир по себе, из-за чего и попадают впросак. Еще раз повторю – «КИНО» никогда не строил никто, даже Цой. Каждый из «киношников» был творческой личностью сам по себе. И держалось все отнюдь не на «построении», а наличной дружбе и взаимном уважении.
Инна Николаевна Голубева:
После того как Цой ушел, он приезжал. И мы с ним всегда общались на совершенно разные темы. Причем довольно тесно. Даже про Марьянину любовь… И так это все шло… Марьяна его видеть не могла, конечно. Такое впечатление, что не было человека, была одна открытая рана. Один ком… Когда Витя приезжал к Сашке, она убегала.
Конечно, Инна Николаевна имеет свое собственное мнение и отстаивает его, что, безусловно, характеризует ее как человека, достойного уважения. Почему? Просто у нее свое видение, и она имеет на него право. Есть, конечно, некоторые нюансы, которые она просто не упоминает по причине их личного, семейного характера, но это не слишком искажает факты.
Что ж, оставим на совести людей все высказывания, споры, сплетни, досужие домыслы. Однозначно можно согласиться с Житинским, что «из людей, которые встретились Цою на его коротком жизненном пути и от которых он набирался знаний, опыта и умения себя вести, Марьяна была далеко не последним человеком».
После гибели Виктора на Марьяну градом обрушились обвинения во всех смертных грехах. Поклонницы заваливали ее письмами с угрозами, исписали весь подъезд гадостями. Кстати, подобной участи не избежала и Наталия Разлогова, в адрес которой приходило ничуть не меньше писем с оскорблениями.
Марьяна Цой:
В 1990 году нам пришлось вытерпеть немало от фанатов, среди которых, к сожалению, были и неадекватные люди. Они месяцами жили в подъезде нашего старого дома, вываливали перед дверью бачки с пищевыми отходами, звонили по телефону и говорили всякие гадости. Стены были расписаны так, что на них не осталось живого места. Эти люди ненавидели нас, как будто мы с сыном были виноваты в гибели Виктора. Честно говоря, я жутко боялась, что найдется какой-нибудь придурок, который начнет мстить Сашке, хотя не очень было понятно за что именно. С детства приучала сына никому не рассказывать, кто его отец. Когда он тянул руки к телевизору, где показывали Цоя: «Мама, вот мой папа!», я говорила ему: «Молчи!»
Инна Николаевна Голубева:
Мы жили на Ветеранов, у нас была обитая деревянной вагонкой и покрытая лаком дверь, так ее расписали от пола до потолка, причем не просто там словами «Витя Цой жив», а буквально целыми посланиями, стихами, написанными шариковыми ручками, фломастерами… После Витиной смерти его фанаты обвиняли Марьяну в смерти Вити. То ли горе было такое, то ли что-то еще… Ненавидели ее просто буквально. Вся лестница была усижена девками, в дом было не войти. Фанатеющие девки были везде: в подъезде, под дверью, чуть ли не в окно лезли. Соседи постоянно жаловались, мол, что это такое и когда это кончится. Постоянные вопли, угрозы, истерики по телефону и в письмах. Раньше в подъездах стояли бачки для помоев, так вот каждый день содержимое бачков на нашу дверь вываливали. Они ужасно третировали ее. Сейчас уже поменьше, конечно. Мы с Сашкой теперь ходим на кладбище спокойно, а то же раньше прямо дышали в затылок…
А на Петроградку мы случайно переехали. Приходит моя приятельница и говорит – заходила к ней подруга, живет на Петроградке, а мечтает жить на Ветеранов. Марьяна сразу: «Так, все, больше не могу! Мама, мы переезжаем». И мы переехали. Жуткая квартирка была, я делала тут перепланировки, воевала с ЖКХ, крыша текла и прочее… Я сама составила проект, убедила всех… Что дальше будет – не знаю. Говорю: «Сашка, что будем делать?» А он мне: «Бася, я не знаю, вообще не знаю, где я буду жить…»
Марьяна Цой:
Отношения с фанатами у меня неоднозначные. Они же все люди, бывают настырными и мерзкими, грубыми и хитрыми, а бывают и очень приличными товарищами. Я немного старше фанатского возраста, поэтому мне иногда просто тяжело в силу того, что мне почти 50, а им нет еще 30.
Оксана Печкобей:
Со мной Марьяна, кстати, всегда разговаривала вежливо и приветливо.
Марьяна Цой:
На любом концерте памяти Виктора в зале в основном одни подростки. Как они приходят к этой музыке? Не знаю, как-то сами. Никакой агитационной работы никто не ведет. Для себя я поняла: у Вити не было ни одного не хита. Каждая песня так или иначе тебя касается, вне зависимости от того, жил ты в середине 80-х или растешь сейчас. Это, на мой взгляд, главная причина такого долгого успеха. Но с поклонниками я не общаюсь. В Питере даже фан-клуба «КИНО» нет. Нового «КИНО» уже не будет. Что сейчас делать этому фан-клубу? Но в любом случае такого, как раньше, нет и в помине. Камнями в окна никто не кидает и на кладбище не подкарауливает. Страшно сказать, я ведь первое время могла появиться на могиле мужа только ранним утром или поздним вечером! Ужасно тяжело было. Но с последним поколением поклонников «КИНО» проблем нет. На кладбище девчонки даже ограду за свой счет поставили.
За семь лет до смерти врачи обнаружили у Марьяны Цой злокачественную опухоль. В срочном порядке сделали операцию, однако метастазы со временем пошли по всему телу.
Инна Николаевна Голубева:
Я была на даче, неожиданно приехала Марьяна и говорит: «Мама, я ложусь в больницу, меня оперируют, у меня рак». Я остолбенела от горя. Ее прооперировали, потом облучали несколько раз, потом химия, кололи дорогущие уколы, но все было напрасно. Потом она мне сказала: «Все, мама, остался у меня один месяц…»
Александр Аксенов, «Рикошет», гражданский муж Марьяны, с которым она жила уже больше десяти лет, обращался к самым лучшим специалистам в этой области. Он всеми силами пытался спасти жену. Марьяна по нескольку месяцев проводила в дорогих клиниках, но результата это не принесло. В какой-то момент врачи просто отказались ее лечить. Утверждали, что бесполезно. Выглядела Марьяна в последнее время просто ужасно. Одна ее рука в объеме была такая же, как тело. Она не могла ее даже поднять.
О страшной болезни вдовы рок-музыканта Виктора Цоя в газетах не писали ни строчки. У нее был рак груди, но она слезно умоляла нигде не сообщать об этом. «Я – сильная женщина, не хочу, чтобы меня жалели. Я обязательно выкарабкаюсь…» – говорила она. Марьяна мучительно умирала от рака шесть лет. Серия операций и активное облучение не дали результатов. Зная, что ее дни сочтены, Марьяна помирилась с бывшими музыкантами группы «КИНО», с которыми судилась из-за авторских прав на аранжировки и мелодии песен Цоя.
Марьяна Цой:
Боже мой, это позор! Здоровые мужики, полные творческих сил, ноют о том, что я, старая больная женщина, ворую у них деньги! Якобы я нажилась на «КИНОпробах»… Да я даже трусы себе с них не купила! Обновили Сашке железо на компе – и все! И потом, кем бы они были без Вити? «КИНО» – это только песни Цоя, его тексты, его голос. Неужели его жена не имеет права на эти деньги кормить сына? Меня трясет, когда я думаю об этом. Это не мужики, а тряпки.
Юрий Каспарян:
С Марьяной нам все-таки удалось наладить отношения. Несмотря на суд, который имел место из-за целого ряда недоразумений. Я созвонился с ней, пришел в гости, мы выпили по рюмочке, как раньше, и через неделю суд кончился мировой. Мы стали общаться без каких-либо периферийных влияний. Среди прочего мы поинтересовались, не будет ли она против, если мы будем играть песни Виктора, и она, конечно, дала добро. Сейчас, после ее смерти, правообладателями песен «КИНО» являются родители Виктора и его сын Александр.
В 1991 году Марьяна в соавторстве с Александром Житинским написала книгу о Цое, которая разошлась огромным тиражом в 500 тысяч экземпляров…
В 1999 году в сорокалетием возрасте она окончила факультет востоковедения Петербургского университета, освоила японский язык, с нуля выучила английский, занималась живописью… В 2002 году она организовала «КИНОпробы» – проект, в котором почти все рок-музыканты перепели песни «КИНО». Чуть позже – концерт, посвященный 40-летию Виктора Цоя.
Инна Николаевна Голубева:
Что касается переводов с японского, то Марьяна их не делала, просто научилась рисовать иероглифы и выучила язык. Переводы у нее не получались. Ее привлекал Восток. Мужчины восточной внешности… «Рикошет» всегда говорил ей, что она Цоя любила больше, чем его… Последние пару лет я ее не узнавала. Подтянутая, строгая женщина, она садилась и по шесть-семь часов рисовала японский алфавит.
Близкие говорили, что Марьяна точно знала, когда умрет. Незадолго до своей кончины она прошептала: «Мне осталось три дня». После чего и слегла. У нее отекли руки и ноги, она потеряла сознание. Насколько известно, три дня она пролежала в коме. Близкие – сын Александр, мама Инна Николаевна и муж – неотлучно находились рядом. Они не сомневались, что жить Марьяне осталось немного. Странно, что никто из них в тот момент не обратился за помощью к врачам. Впрочем, может быть, это и впрямь было бесполезно. Конечно, все были готовы к ее смерти, но надеялись на лучшее, на чудо.
Юрий Каспарян:
С Марьяшей я помирился, собственно… Мы решили все вопросы. Встречались в последние Марьяшины дни…
Инна Николаевна Голубева:
Марьяна уходила тяжело, конечно… Лежала вся холодная-холодная…
Я все время ей стихи читала, сказки, байки рассказывала какие-то, истории… Держала ее за руку, прижимала к сердцу… Рука была ледяная, я говорила ей, говорила и даже не знаю, слышала она меня или уже не слышала. Не знаю… Одна рука у нее была очень горячая, я дотронулась – чуть не обожглась.
А вторая ледяная… Уже не было никаких хосписов, никаких врачей, они уже не приезжали. Она мне сказала сразу: «Мама, у меня одна просьба – пожалуйста, не дай мне умереть на больничной койке. Я хочу дома». И вот так, на руках, я ее и держала. «Рикошет» спал в отдельной комнате, он не мог ничего этого видеть. Я бегала в аптеку за обезболивающим, он только уколы ей делал и уходил сразу же. Она ни с кем уже не разговаривала. Никого видеть не хотела. Только говорила какие-то странные фразы… Тогда же и собака наша погибла – ее машина сбила. Лушка ее звали. Ей делали операции, но ничего не помогло – она лежала у Марьяши на кровати, смотрела человеческими глазами и умирала… Марьяна говорила: «Лушка, подожди, не умирай, вместе умрем». А я говорила Марьяше: «Ты не умирай, по правилам моя очередь». А она: «Мама, извини, как-то на этот раз не получится…» И она умерла дома. Незадолго до этого я пригласила священника, Марьяна все всем простила, но Виктора нет. Он так и остался непрощенным.
Вечером 27 июня 2005 года на 47-м году жизни после тяжелой и продолжительной болезни Марианна Игоревна Цой – яркая, самобытная натура, безусловный талант и сильная личность – ушла из жизни.
Марьяна так и не дождалась того момента, когда установят памятник Виктору Цою, который в очередной раз обещали открыть к дню его рождения 21 июня… Она умерла в своей большой трехкомнатной квартире в центре Петербурга. Когда ее сердце остановилось, мать категорически отказывалась отдавать тело дочери в морг. И большого труда стоило ее уговорить на это. Инна Николаевна все время плакала и ни с кем не разговаривала…
Похороны Марианны Цой состоялись 29 июня на Богословском кладбище, рядом с могилой Виктора Цоя. Проведение похорон взял на себя Ленинградский рок-клуб. В последний путь Марьяну Цой провожали человек триста, в том числе бывшие музыканты группы «КИНО» Юрий Каспарян и Алексей Рыбин. Были Алик Тимошенко, Юрий Шевчук и группа «ДДТ», Андрей Тропилло, музыканты «Аквариума», шоумен Олег Гаркуша, Олег Грабко, Сева Гаккелъ, певица Наталья Пивоварова, группа «Tequülajazz» пришла на кладбище в полном составе… И конечно, родственники: мама Марьяны, Инна Николаевна, родители Виктора – Роберт Максимович и Валентина Васильевна, их внук и сын Марьяны – 20-летний Александр Цой, второй, гражданский муж Марьяны – известный питерский панк и рок-музыкант Александр Аксенов «Рикошет». Маленькая церквушка на Богословском кладбище, где проходило отпевание, не могла вместить всех желающих.
Инна Николаевна Голубева:
После похорон я пластом лежала. Практически ослепла. У меня, конечно, катаракта была, но тут я просто перестала видеть. Потом перестала ходить.
В общем, отходила я тяжело от всего. Марьяна всегда говорила: «Тебя чувство юмора спасает, иначе бы давно уже что-нибудь случилось». Самое странное для меня то, что они все молодыми уходят, а я неизвестно для чего живу на этом свете. Это до сих пор загадка. Наверное, для того, чтобы рассказывать правду. Я даже начала писать книгу, немножечко написала о Вите… То, что вот наше с ним. Дошла до Марьяны, и все. Не могу писать. Начинаю какие-то сказки сочинять. Не получается.
Однажды ко мне приехала одна девочка, журналистка из Москвы. Долго меня умоляла, звонила и прочее… В итоге я согласилась, они пришли – эта девочка с блокнотиком и парень с камерой. Заходят, поняли, что все нормально, говорят: «Мы с телеканала, Домашний“, делаем цикл передач про тещу…» Я переспрашиваю: «Про что?» – «Про тещу. Трудно ли было быть тещей Виктора Цоя? Тещей гения?» Вот такой вопрос был. Я говорю: «Деточка, ты понимаешь в русском языке?» – «Ой, конечно, я окончила то, се…» Я ей опять: «Все эти ваши тещи, зяти, невестки, шурины и прочее пришло из деревни. В городах такого не было. А в Петербурге тем более. Теща могла быть у дворника, но не у дворянина. Вы когда-нибудь слышали, милочка, или читали где-нибудь, может быть, писали – теща Пушкина?» – «Нет», – говорит. Я ей: «Вот именно. А вы хотите, чтобы я с этой позиции неизвестно кого вам что-то рассказывала».
Они еще про семью пытались спросить: «Если бы Витя живой был, то и Марьяна бы не умерла?» Ну что за вопрос? Ну детский сад. «Вы бы хотели, чтобы Витя вернулся?» А мне-то каким это боком? Мне вообще все равно.
Я вообще не из той компании… Они мне: «Вы же очевидец!» А я им: «Ну какой я очевидец? Я соучастник!»…
Это у Марьяны было терпение невозможное. А мне звонят из издательства и спрашивают: «Нет ли у вас каких-либо новых фотографий?» Ну какие фотографии? Давно все умерли! Недавно вот звонят с канала «Россия» и говорят: «Инна Николаевна, мы приглашаем вас на обсуждение книги. Один человек интересный написал книгу про вашу дочь и назвал ее „Марианна“». Я сразу начинаю крутить хвостом по полу от всего этого. «Может быть, Саше будет интересно?» А Сашка, знаете, какой? Это, конечно, да… Вырос вот.
Ему совершенно невозможно что-то сказать. Он – Цой. Настоящий. Тот никого не слушал и молчал. Скажет слово, и все. И этот точно такой же.
Когда Виктора не стало, Марьяна с Наташей немножко общались, но совсем немного. Я могу сказать, что вот когда Сашка был в Москве, к Марьяне приехала Саша Кинчева и говорит: «Приходила к нам Наталия Разлогова, я ей сказала, что Саша в Москве, она попросила передать, чтобы Саша ей позвонил, может быть, нужна ее помощь…» У Марьяны сразу шок, она под потолок: «Что она сказала??? Хватит с нее и одного Цоя, второго не отдам!» Так и не допустила никаких общений. Один раз Наташа была у нас после смерти Цоя в Питере здесь, да… Это правда. Мы ее пригласили. Ну и по телефону она общалась с Марьяной иногда… Я же ее не пускала довольно долго. Она долбила меня почти год: «Инна Николаевна, может быть, вы переменили свое отношение?» Нет, говорю, дорогая… Но у нее характер, конечно. Она меня, как железо, ковала, ковала и выковала. Договорились о том, что она приедет. А накануне ее приезда я узнаю, что книгу тут написали, зовут меня обсуждать неизвестно что, и я так рассердилась, что звоню ей и говорю: «Наталья, не приезжайте, я не хочу ни о чем разговаривать и видеть ничего не хочу, все отменяется». Она сразу: «Что случилось?» Рассказываю ей. Наталья, конечно, сразу как бультерьер вцепилась: раз, говорит, так – надо всем доказать обратное. А я ей говорю: «Никогда никому ничего не докажешь. Слышит только тот, кто хочет слышать». Но, в общем, приехала она, пришла к нам. Они с Сашей хоть пообщались. Она же его с детства не видела. Все было очень нежно. Наташа все Сашку там завлекала работой у Эрнста. При встрече они про это поговорили и о чем-то договорились. Он сразу – вот, я поеду, значит, туда-сюда… А я ему: «Вот, я же тебе сколько раз говорила – позвони Наталье!» Пока звезды не встали – он не договорился…
Уходя из жизни, Марьяна оставила матери и сыну несколько своих картин. Про одну из них, изображающую символического ангела, Марьяна сказала, что это ангел-хранитель и он будет охранять дорогих ей людей после того, как ее не станет…
Виктор Цой и мать его ребенка покоятся рядом на Богословском кладбище Петербурга. Как и на могиле Виктора, на могиле Марьяны море цветов и свечей. «Киноманы» почитают Марьяну не меньше, чем самого Виктора. Она не только была спутницей жизни и музой лидера «КИНО», но и сама сыграла в истории питерского рока немаловажную роль. Нам будет не хватать ее. Спи спокойно, леди рок-н-ролл…
P.S. При разборе почты Виктора Цоя мной был обнаружен конверт на имя Марьяны Цой. В конверте находилась обычная советская почтовая открытка с поздравлениями к Дню 8 марта… Текст же был таков:
«Милая, тысячу раз милая Марьянушка!!!! И также твоя мама! Поздравляю тебя с Международным женским днем 8 марта и всенародным торжеством, душевным для меня, моих близких и друзей – днем твоего рождения! Мне стыдно было позвонить, но из-за почти вооруженной ситуации все русскоязычные концерты приостановлены и перенесены на будущее. Но я все равно встречусь и организуюсь с Вами! Огромный привет Рикошету и Объекту! Ваш Марк. И Оксана тоже. Шлямович Марк. Таллин, 1990 год».
Назад: Часть 2. Родные и близкие
Дальше: Валентина Васильевна
