Глава 38
Очевидно, в биноклях применялись фантастически высокие новые технологии, потому что изображение впечатляло. Оно не было зеленым и зернистым, как я привык, а плавным, серебристым и необычайно четким. Я смотрел на дом, находившийся на расстоянии в четыреста ярдов под углом примерно в сорок пять градусов, и видел фасад и еще одну сторону сквозь разрывы в железной ограде на кирпичной стене высотой в колено, разделенной на секции кирпичными колоннами. Эффект получился превосходный, и я не сомневался, что расходы здесь были гораздо разумнее, чем при создании безумной системы Уоллес-Корт.
Сам дом, большой, впечатляющий, из кирпича то ли георгианского, то ли палладианского стиля, или еще какого-то давно забытого, в основе которого лежала симметрия, с крышей, окнами и дверями в нормальном количестве и в нужных местах, как если бы ребенку дали бумагу и цветные мелки и предложили нарисовать дом. Отлично, а теперь добавь еще несколько комнат.
Кроме того, имелись въездная и выездная дорожки: первая – через один электрический шлагбаум, вторая – через другой. Подъездная дорожка, выложенная из блоков, выглядела серебристой, но могла оказаться кирпичного цвета. Возле ближайшей двери под углом, словно кто-то очень спешил, когда парковался, стояла маленькая черная спортивная машина.
– Дом Малыша Джоуи? – спросил я, откинувшись на спинку стула.
– Да, – ответил Беннетт.
– Отсюда все отлично видно.
– Нам повезло.
– Он сам его проектировал?
– Это лишь один из множества его талантов.
– Внешне он ничем не отличается от соседних домов, – сказал я.
– А если посмотреть внимательнее?
Я наклонился вперед и снова принялся изучать дом. Черепица, кирпич, окна, двери, желоба для дождевой воды – все вместе создавало массивную структуру, занимавшую все свободное пространство.
– На что я должен обратить внимание? – спросил я.
– Начните с «Бентли», – предложил Беннетт.
– Я его не вижу.
– Он стоит возле двери.
– Нет, это другой автомобиль, значительно меньше «Бентли».
– Нет, это дом больше.
– Чем машина?
– Чем обычный дом. Рост Малыша Джоуи шесть футов и одиннадцать дюймов. Ему не нравятся потолки высотой в восемь футов. Он вынужден останавливаться перед обычными дверными проемами. Этот дом ничем не отличается от обычного, за одним исключением – его размеры увеличены на пятьдесят процентов, и пропорции идеально соблюдены. Как если бы он равномерно раздулся. Прямая противоположность кукольному домику. Точная копия, только больше, а не меньше. Высота дверей превышает девять футов. А потолки еще выше.
Я стал снова изучать дом, но теперь сосредоточился на машине. Мне удалось заставить себя оценить ее истинные размеры, и тут я сумел увидеть дом таким, каким он был. Раздувшимся строго пропорционально. Точная копия, только больше.
Не кукольный домик. Дом великана.
Я откинулся на спинку стула.
– И как выглядят обычные люди, когда они входят и выходят?
– Как куклы, – ответил Беннетт.
Кейси Найс протиснулась мимо меня, уселась на соседний стул и посмотрела на дом.
– Расскажите, что вам удалось узнать, наблюдая за домом, – попросил я.
– Для начала не забывайте, где мы находимся, – начал Беннетт. – Мы совсем рядом с автострадой, ведущей в Восточную Англию, и неподалеку от М-25, по которой мы можем ехать на восток, или на запад, или в другую сторону – и тогда через десять минут мы затеряемся в кварталах Ист-Энда. Очень удобное место для проведения любых операций. Вот почему они собираются здесь, а не только потому, что Джоуи любит все контролировать. Когда-то он сам к ним пришел, и по этой причине построил дом именно тут. Он считает, что хороший босс должен быть в курсе происходящего, до самой последней детали.
– И кого вы здесь видели?
– Многих. Но мы способны объяснить появление каждого из них.
– Расскажите все, с самого начала.
– Мы знали: что-то должно произойти, потому что Джоуи внезапно удвоил число своих личных телохранителей. Тогда мы не знали причины, но теперь догадываемся, что это произошло в тот момент, когда Котт и Карсон впервые вошли с ним в контакт, перед заказом в Париже. И теперь они здесь, как обе-щали; им нужны собственные телохранители, пища и развлечения – и все это проходит через дом Джоуи.
– Даже если они прячутся далеко отсюда?
– Для Малыша Джоуи далеко – значит по другую сторону М-25. Мы не говорим о горной местности в Шотландии. Тридцать минут езды отсюда – все остальное для него не существует.
– Но вы ничего не сумели засечь?
Беннетт покачал головой.
– Мы ожидали повторяющихся дополнительных действий, увеличение обычной активности, но ничего подобного не происходит, – сказал он. – Иногда появляются случайные машины, и мы стараемся отслеживать их дальнейшие передвижения. Мы даже пытались сделать компьютерную модель, основанную на их перемещениях. Но она ничего нам не дала.
– Может быть, Котт и Карсон вернулись во Францию и ждут там, где они будут уязвимы в меньшей степени, – вмешалась Кейси Найс. – Ведь мы ищем их здесь. Может быть, они появятся в Лондоне в последнюю минуту. И тогда станет понятно все, что мы здесь видим. Или не видим. Если интересующих нас людей тут нет, их не нужно кормить.
– Зачем им рисковать и оставаться в изоляции? – спросил Беннетт. – Это непрофессионально.
– Для Карсона такое поведение нехарактерно? – спросил я.
– А для Котта?
– Котт отнесется к изоляции как ко всему остальному. Расстояние, ветер, высота. Детали. Он не станет рисковать, потому что не сможет предсказать возможные последствия. Изоляция связана с эмоциями, а не с разумом. Я думаю, что Котт не выходил из дома уже несколько дней.
– Как и мы. Но я не вижу никакой схемы. Обычное движение, ничего больше.
– Джоуи сейчас дома? – спросил я.
– Конечно, ведь его машина здесь, – ответил Беннетт.
Я снова подался вперед и стал смотреть на дом. Огромная дверь, на фоне которой машина казалась совсем маленькой, окна величиной с бильярдные столы…
– Может быть, Котт и Карсон находятся там, где не нуждаются в том, чтобы парни Джоуи приносили им еду. Может быть, они ее заказывают. Пицца, курица или чизбургеры. Или кебаб. В этой части города выбор достаточно большой. Или оба сидят на диете. И им не требуются проститутки.
– Котт провел в тюрьме пятнадцать лет. Ему нужно многое компенсировать.
– Может быть, медитация помогла ему стать сильнее и очистить сердце от дурных помыслов.
– Но им в любом случае необходима охрана. Во-первых, им требуется отдых и сон, во-вторых, Джоуи наверняка захочет устроить шоу. Не менее четверых парней одновременно, значит, ему нужно двенадцать бойцов в день. Они будут постоянно сменять друг друга – схема вполне очевидная. Сначала установка, потом доклад о выполненном задании. Джоуи это обожает. Чем больше он знает, тем лучше себя чувствует. Информация правит миром. Он хочет все их тайны. Это может оказаться полезным в будущем. Что, если история с Карелом Либором повторится? Всем нужен собственный снайпер.
– А как Джоуи решает проблему еды? – спросил я.
– Ему доставляют продукты в обычном режиме.
– Он много ест?
– В два раза больше меня. Он превосходит меня размерами ровно в два раза. Фургон подъезжает к задней части дома, к кухне. Иногда дважды в день. Бог не допустит, чтобы гангстер ходил в супермаркет.
– Он сам выбирает проституток?
– Известно, что он любит свеженьких девочек, но вызывает проституток не слишком часто. Джоуи предпочитает жесткий секс. Но ведь нельзя допустить, чтобы его новые звезды с самого начала получили увечья. Обычно он имеет дело с теми, кто уже заканчивает карьеру.
– В последнее время было замечено увеличение активности?
– Всегда есть холмы и долины.
– Почему вы его не арестовали? – спросила Кейси Найс.
– В последний раз кто-то свидетельствовал против «Мальчиков Ромфорда» еще до вашего рождения.
Я продолжал наблюдать за домом в бинокль. Ничего не происходило. Сцена оставалась статичной.
– Ну, и какие у вас теории? – спросил я.
– Некоторые из нас считают, что совместные действия с сербами начались месяц назад. Может быть, Котт и Карсон обратились и к тем и к другим. В таком случае было бы разумно предположить, что убежище им предоставили сербы. Так безопаснее. Мы прежде всего стараемся контролировать Восточный Лондон – причины очевидны? – а они прячутся в Западном. Классический обман.
– Но в таком случае Джоуи не получает столь любимых им докладов.
– В этом и состоит главная слабость этой теории. Он мог бы пережить то, что не знает секретов Котта и Карсона, но его никак не устроит вариант, при котором их тайны станут достоянием сербов. Какие чувства перевесят? Отдел бихевиоризма пытается найти ответ.
– Кто?
– Отдел бихевиоризма.
– Что-нибудь еще?
– Здравый смысл подсказывает, что должна существовать какая-то конспиративная квартира, и как только мы ее найдем, все проблемы будут решены. Лондон полон камер наблюдения, и мы способны перерабатывать информацию в режиме реального времени; наши программисты напряженно работают, а аналитики и вовсе не спят.
– И все они толковые ребята?
– Очень.
– Именно по этой причине вы лучше, чем АНБ?
– И дешевле.
Я откинулся на спинку стула.
– Все это время я пытаюсь понять, зачем вы привезли нас сюда. Можно было просто сказать: у Джоуи есть собственный дом, но там ничего не происходит.
– Мы делимся с вами информацией.
– Вы слишком усложняете информацию. Или ставите дымовую завесу.
– В каком смысле?
– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен вам поверить.
– А почему вы не верите?
– Это простая логическая цепочка, но я должен поверить в каждое ее звено.
– И почему нет? – снова спросил он.
– Дело в том, что вы говорили нам раньше. У вас есть некий протокол, не связанный с конкретными людьми, на все случаи жизни. Сейчас вы перехватываете наши телефонные переговоры и обычные сообщения ЦРУ. Если б вы хотели, то могли бы слушать защищенную линию Овального кабинета, но вы не делаете этого в силу своего хорошего воспитания. Если все обстоит именно так, сведения должны быть засекреченными. Если вы начнете их разглашать, вас отправят в Тауэр, а потом отрубят голову, или как там теперь поступают в таких случаях. Пожизненное заключение за измену интересам страны.
– Я не собираюсь садиться в тюрьму.
– И почему же?
– Я не говорил того, что услышал внутри здания.
– Какого здания?
– Любого.
– Что вы хотите нам сказать?
– Вы знаете, как это бывает. Существует миллион историй и миллион слухов. Большинство из них – полнейшая чепуха, но три или четыре оказываются правдой. Однако все они противоречат друг другу. Так что приходится использовать добытый нелегким трудом опыт и внутреннюю информацию, чтобы понять, чему верить.
– И почему вы должны во что-то верить?
– Что-то одно должно быть истиной.
– Прослушивание наших телефонов – не история и не слух. Это факт.
– Незначительный. А незначительные факты могут указывать на более серьезные вещи, которые нам неизвестны. Все это является частью процесса мышления. Если мы атакуем мелкие активы американцев, почему бы нам не атаковать американские активы высокого уровня? Ведь речь идет о том же электричестве и тех же проводах. А если мы готовы атаковать такие важные активы, почему бы нам не слушать Овальный кабинет?
– Иными словами, все то, что вы нам сегодня говорили, лишь теории, в которые вы верите?
– Я ничего не могу доказать.
– Но?..
– Я знаю, что они истинны.
– Почему?
– Человеческая природа, – сказал Беннетт. – Вы знаете, о чем я. Ваши намерения не имеют значения. Если вы способны что-то сделать, то рано или поздно вы это сделаете. Всегда остается соблазн, и ему невозможно противиться вечно. Только не говорите мне, что думаете иначе.
– А как быть с теми вещами, о которых вы нам рассказали?
– Что именно вы имеете в виду?
– Вы уверены, что Котт и Карсон в Лондоне.
– На сто процентов.
– На основании вашего опыта и внутренней информации?
– Все, что мне известно, указывает на то, что они здесь.
– И их охраняют, кормят и развлекают «Мальчики Ромфорда».
– Да, так делаются подобные вещи. Вежливость обязывает.
– Вы уверены на сто процентов?
– И даже более, – сказал он.
– А охрана, еда и развлечения – все это делается с подачи Малыша Джоуи.
– Вне всякого сомнения. На сто процентов.
– Но никто не мечется между домом Джоуи и каким-то другим местом.
– И это уже не просто моя вера, а неоспоримый факт.
– Мы с мисс Найс обсудили ситуацию. Британское правительство не в силах ничего сделать. Насколько вероятно, что аналитик-новичок и отставной военный полицейский сумеют добиться нужного результата?
Беннетт ничего не ответил.
– Я полагаю, вы хотите, чтобы все выглядело именно так. Вы хотите, чтобы эти слова произнес кто-то из нас. Чтобы вы могли сделать вид, что удивлены, и тогда вам станет немного легче.
Он молчал.
– Простейшая цепочка логических звеньев, – повторил я. – Котт и Карсон в Лондоне, их прячут «Мальчики Ромфорда», но нет никакого дополнительного движения между домом Джоуи и каким-то другим местом.
– Все так, – сказал Беннетт.
– Следовательно, Котт и Карсон находятся в доме Малыша Джоуи.
Беннетт молчал.
– Джоуи удвоил охрану не просто так. Он ждал гостей. Где еще они находились бы в большей безопасности? Полицейские близко не могут подойти к его дому, а гражданские даже пытаться не станут. И если Джоуи хочет приблизить к себе этих парней, возможно, с видами на будущее, то его дом подходит лучше всего. Он позволит им оставаться там столько, сколько они пожелают. Они уйдут, когда настанет нужное время. Отсюда, если потребуется, они могут пешком дойти до Уоллес-Корт. Они приехали на одном из случайных автомобилей, которые вы видели. Может быть, они остановились сзади, и не было никакого смысла прослеживать дальнейший путь автомобиля. Он привез важный груз, но ничего не увозил. А в остальном вы видите то, что и должны видеть. Две команды охранников сменяют друг друга, регулярно привозят еду. И ее вполне хватит на трех человек.
Беннетт молчал.
– Теперь вы должны сказать: «Ну, ничего себе, должно быть, вы правы, такое нам и в голову не приходило, и мы сожалеем, что случайно привезли вас на место, которое находится всего лишь в четырехстах ярдах от дома, из окна которого за происходящим наблюдает один из лучших снайперов современности».
– Я сожалею, – сказал Беннетт.
– Но ведь есть и луч надежды, верно? Всегда есть. Если вы увидите, что из дома сделан выстрел, то сможете приказать атаковать дом при помощи спецназа и бронированной техники. И работа будет сделана. Если будет сделан выстрел. Однако его не последовало, но шансы резко повышаются, если у стрелка появится мишень.
– Это не моя идея, – сказал Беннетт.
– И чья же?
– Как я уже говорил, они не могут править миром и оставаться белыми и пушистыми.
– Они?
– Мы. Но не лично я.
– Только не нужно извинений, – сказал я. – Это именно то место, где я бы хотел находиться.
