Книга: История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов
Назад: Глава восемьдесят вторая Хождение в Каноссу
Дальше: Глава восемьдесят четвертая Борьба за Иерусалим
Глава восемьдесят третья
Призыв
Между 1071 и 1095 годами тюрки отобрали Иерусалим у правителей Египта Фатимидов, Генрих IV заставил папу короновать его императором Священной Римской империи, византийский император Алексей просит помощи против турков, а папа Урбан II призывает к крестовому походу
Император в Константинополе тоже испытывал большие затруднения. Они были не столь сложны с теологической точки зрения, как проблемы Генриха IV, однако сочетание турецких набегов и внутренних мятежей наносило ничуть не меньший ущерб его власти.
К поражению Романа IV в битве при Манцикерте в тот же год добавились неудачи в Италии. В 1071 году, пока византийцы сражались в Малой Азии, Роберт Гвискар со своими норманнами захватил последние византийские анклавы в Италии. Теперь империя Константинополя оказалась прижата к Черному морю, теряя все больше и больше земель под нажимом растущих королевств Запада и нарастающей мощи турок с востока.
Новый старший император Михаил VII был погружен в ученые занятия, не обращая внимание ни на что другое. «Ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем чтение книг», – с одобрением пишет наставник Михаил Пселл, но других летописцев это впечатляло меньше. «Пока он проводил время в бесполезных занятиях риторикой и растрачивал силы на сочинение виршей ямбом и анапестом (и виршей весьма посредственных), – презрительно отмечал Иоанн Скилица, – его империя рушилась». В 1074 году дядя Михаила VII, Иоанн Дука, поднял восстание против него; оно было подавлено только тогда, когда военачальник Михаила
Алексей Комнин нанял у турков-сельджуков солдат, чтобы пополнить оскудевшие ряды войск, оставшихся верными коронованному императору.1 Для этого Византии потребовалось заключить договор с турками на любых условиях – а это было чревато большими опасностями.
В 1073 году султан Ал и-Арслан был убит пленником, которого он допрашивал во время военного похода, и власть над сельджуками перешла к его сыну Малик-Шаху. Правление Малик-Шаха, которому было тогда всего восемнадцать лет, началось в сложной обстановке: на востоке прочно держали свои позиции Газневиды, на западе султан Рума мечтал о независимости, а на юге возрождалась мощь Фатимидов. В 1070 году Фатимидский халифат был вынужден уступить северную часть Сирии туркам, затем на протяжении шести лет Египет был дополнительно ослаблен недородом и злоупотреблениями – но теперь он начал мало-помалу оживать под руководством полководца по имени Бадр ал-Джамали, который взял правление от имени халифа в свои руки и по сути установил военную диктатуру.2
Малик-Шах неутомимо боролся за то, чтобы сельджукский султанат оставался сильным, и в основном преуспел. Необходимость вынудила Константинополь прекратить активные действия против турок; воспользовавшись этим, Малик-Шах пригрозил султану Рума и добился от него временной покорности, после чего укрепил границу с державой Газневидов. Тюркское войско под командованием Азиза ибн-Абака продвинулось на юг вплоть до Иерусалима, который до того времени находился в руках египетских Фатимидов.
Азиз со своими воинами осадил Иерусалим ив 1073 году заставил защитников-Фатимидов сдаться. В пределах города сопротивление Фатимидов продолжалось еще до 1077 года, но в этот год Азиз потерял терпение и организовал резню – было убито три тысячи жителей, преимущественно арабов фатимидского толка и евреев. Фатимиды больше не пытались сохранить влияние в городе. Теперь он был прочно подчинен Малик-Шаху.3
Михаил VII в Константинополе не мог похвалиться подобными успехами. Войска в Малой Азии приходили в отчаяние от его слабости и наконец провозгласили в Никее императором своего командира Никифора Вотаниата. Никифор выступил на Константинополь, и Михаил VII, осознав, что не сумеет собрать достаточно сил, чтобы оказать сопротивление войскам, немедленно отрекся от престола и удалился в монастырь. В столице он оставил свою жену Марию, грузинскую царевну. Когда Никифор Вотаниат вступил в город, он взял Марию в жены и короновался императором под именем Никифора III.4
Но это привело лишь к новым осложнениям, и осложнения эти распространились на запад вплоть до Италии.
Еще будучи при власти, Михаил VII пообещал женить своего четырехлетнего сына Константина на дочери норманнского авантюриста Роберта Гвискара – в отчаянной попытке удержать Гвискара, чтобы тот не вздумал двинуться на восток и напасть на коренные византийские земли после того, как уже захватил византийские владения в Италии. Одновременно Михаил VII, готовясь к возможному вторжению норманнов, собрал большое войско и поручил командование тому самому Алексею Комнину, носившему титул стратига-автократора (то есть главнокомандующего), который в свое время победил его дядю Иоанна Дуку. Мария, молодая и красивая, согласилась выйти замуж за престарелого узурпатора в обмен на то, что его наследником станет её сын Константин. Но вскоре Вотаниат поменял своё решение и передал право наследования собственному племяннику Синнадину, чьи родственники оказывали ему поддержку в борьбе за престол. Кроме того, Никифор III также разорвал помолвку сына Марии с дочерью Гвискара.
В отместку Роберт Гвискар немедленно начал подготовку к вторжению, а императрица Мария, разгневанная тем, что её сын потерял статус престолонаследника, задумалась о собственном будущем и начала вербовку сторонников. Она обратилась к Алексею Комнину с призывом восстановить права её мальчика.
Алексей Комнин был в то время энергичным полководцем тридцати лет, самым влиятельным человеком в империи, и Никифор III, которому уже было за семьдесят, рассчитывал на его поддержку Когда вместо этого Алексей принял сторону императрицы и повернул на Константинополь, Никифор последовал примеру своего предшественника – быстро отрекся и укрылся в монастыре раньше, чем Алексей со своим войском вошел в город. В 1081 году Алексей был коронован императором Константинопольским, Никифор же менее чем через год умер от старости в своей монашеской постели.
Алексей Комнин исполнил данное Марии обещание, утвердив права Константина как соправителя, однако помолвку с норманнской девицей, игнорируя угрозы Роберта Гвискара, не восстановил. Зато обручил с мальчиком свою юную дочь Анну, обеспечив престолонаследие как Константину, так и семейству Комниных.
Это послужило началом длившейся два года войны между норманнами Италии и византийцами. «Тяга к власти вдохновляла Роберта и никогда не давала ему покоя», – писала Анна, дочь Алексея, которая стала биографом отца. Анну нельзя считать беспристрастным свидетелем, но в данном случае не приходится сомневаться, что Гвискар надеялся добавить к своему домену всю Византию и создать собственную империю. Когда он прибыл на византийскую границу, с ним был некий монах, который заявил, что он – низложенный император Михаил VII.
В Константинополе этого человека твердо считали самозванцем, но нападки Гвискара не прекращались. «Алексей знал, что Империя уже при последнем издыхании, – рассказывает Анна. – Восточные провинции жестоко разоряли турки, на западе дела обстояли плохо, а между тем Роберт из кожи вон лез, чтобы посадить на трон того лже-Михаила, которого он пригрел».
Алексей был умным и умелым полководцем, но армия норманнов была сильнее; она упорно продвигалась вглубь византийской территории. Одновременно с тем, Малик-Шах угрожал вторжением с другой стороны.5
Алексей нуждался в помощи и обратился к Генриху IV Германскому. 1077–1081 годы Генрих IV провел подавляя очередное восстание в Саксонии. Рудольф, герцог Швабский, сумел добиться, чтобы феодалы Саксонии и Баварии провозгласили его королем. Три года распри между королем и его соперником стали неизбежным следствием этого акта.
Завоевания турков
Папа Григорий VII объявил о своем нейтралитете в этом конфликте, но к 1080 году решил, что из Рудольфа получится боле удобный король, которого будет проще склонить к окончательной передаче папе контроля над церковью. Во время празднования Пасхи он вновь отлучил Генриха IV и объявил, что Рудольф является законным королем Германии.6
Это решение было настолько очевидно продиктовано политическими целями, что большинство германских епископов – даже те, кто приняли сторону папы в предыдущем конфликте с Генрихом IV – отказались принять отлучение как незаконное. Так же отреагировал и ряд итальянских епископов. В мае 1080 года, сразу после отлучения, Генрих IV созвал свой собственный собор. Лояльные епископы призвали Григория VII отступиться и вместо него избрали папой итальянского архиепископа Виберта Равеннского.
Генрих IV намеревался пойти походом на Рим и силой утвердить Виберта на престоле святого Петра, но сперва ему нужно было покончить с гражданской войной в собственном королевстве. Хотя его войско потерпело поражение в Саксонии 14 октября, в бою Рудольф был тяжело ранен – ему отрубили правую руку. Два дня спустя он умер, и мятеж против Генриха IV угас сам собой.7
Генрих еще несколько месяцев подавлял остатки сопротивления – а Роберт Гвискар провел эти месяцы, опустошая византийские поля. Отчаянная необходимость избавиться от норманнов, чтобы обратиться в другую сторону и разобраться с турками, заставила Алексея направить гонцов к Генриху IV с просьбой выдвинуть свои войска в Италию как можно скорее. Вторжение Генриха должно было заставить Роберта вернуться домой, чтобы защитить свои итальянские владения. «Хотя в других отношениях дела мои идут хорошо, – писал император германскому королю, – некоторый беспорядок и расстройство создают действия Роберта». Несмотря на спокойный тон письма, истинное состояние дел выдавала заключительная часть: Алексей предлагал Генриху IV огромную сумму 360 000 золотых монет на поддержку итальянской кампании.8
Генрих IV согласился, и в марте 1081 года, перейдя горы, появился в Италии. В 1081–1082 годах трижды атаковал Рим, и хотя прорваться за стены пока не удавалось, он все более приближался к победе. Григорий VII забрасывал Роберта Гвискара отчаянными призывами о помощи – но тот не хотел бросать свое предприятие в Византии.
Пользуясь его отсутствием, Генрих IV наконец ворвался в город святого Петра. Он вступил в Рим в июне 1083 года; Григорий VII с оставшимися при нем сторонниками укрылся за стенами крепости на западном берегу Тибра. Почти год Генрих IV старался обеспечить верность граждан Рима, щедро раздавая золото и понемногу перетягивая сторонников Григория на свою сторону. К марту 1084 года он смог убедить римское духовенство, что Григория необходимо низложить. И вот в Вербное воскресенье, 24 марта, Виберт был провозглашен новым папой; неделю спустя, в пасхальное воскресенье, он короновал Генриха IV императором Священной Римской империи. Генриху было тридцать четыре года, из них около двадцати лет он трудился ради этого момента.9
Только после этого Гвискар очень неохотно вернулся в Италию, оставив сына Боэмунда руководить византийской войной. Прослышав о его приближении, Генрих IV решил не вступать в бой. За три дня до прибытия Гвискара, 21 мая, он вместе с Вибертом Равеннским покинул Рим.
Гвискар вступил в город как спаситель, но вместо этого столкнулся с восстанием, вспыхнувшим из-за его появления, которое пришлось подавить, проявив основательную жестокость. Город он себе подчинил, но в результате его так возненавидели, что он предпочел отступить на норманнские земли в Италии, забрав с собою Григория VII. Папа больше не возвращался в Рим; он умер в 1085 году, на смертном одре отменив отлучение всех, кого он наказывал за свою жизнь, «за исключением Генриха, именующего себя королем, и архиепископа Равеннского».10
Роберт Гвискар готовился вернуться морем в Византию, поскольку его сын Боэмунд немедленно начал проигрывать сражения, но слег с лихорадкой и умер два месяца спустя. Ему было семьдесят лет; приобретенная им репутация завоевателя сохранилась в веках. Два столетия спустя поэт Данте поместил его в сфере Марса наряду с Карлом Великим и другими великими полководцами, а о византийцах написал так: «они страдали от болезненных ударов, когда яростно сражались с Робертом Гвискаром… чьи кости все еще покоятся в Чеперано».11
Со смертью Гвискара серьезная угроза западным границам Византии сошла на нет.
Однако турецкая угроза на востоке оставалась. Войска Малик-Шаха заняли Антиохию, лишив византийцев контроля над этой территорией, а затем продолжили неуклонно продвигаться вглубь Малой Азии. По мере того как турки рассеивались по мусульманским землям, они постепенно принимали ислам; в последние годы своего правления Малик-Шах обратился в ислам шиитского толка, что окончательно закрепило превращение турок в мусульманский народ.12
Смерть Малик-Шаха в 1092 году не означала, что турецкая угроза исчезла, однако прежний союз их племен распался на ряд самостоятельных государств. Малик-Шах оставил после себя четырех сыновей и честолюбивого брата, которые немедленно принялись делить его домен – и разорвали его на куски. Султанат Рум, где правил Килич-Арслан, бывший вассал Малик-Шаха, обрел независимость; Сирия, Персия, Кирман (Южная Персия) и Хорасан разделились, провозгласив себя суверенными тюркскими державами.
Видя в этом шанс отобрать часть потерянных земель в Малой Азии, Алексей Комнин направил на запад новое послание, прося помощи для Византии. Прежний его союзник, Генрих IV, испытывал в этот период большие трудности: он все еще оставался королем Германии и императором Священной Римской империи, но ломбардцы, жители Северной Италии, восстали против него – вероятно, недовольные бесконечной распрей Генриха с папой. Ослабление власти Генриха IV в Италии также привело к падению авторитета прирученного им папы Виберта Равеннского: в 1088 году в Риме был избран новый папа, Урбан II.
У Генриха IV не хватало сил, чтобы уделить что-то для Константинополя, у Виберта Равеннского не было никакой власти, и потому Алексей отправил послов к Урбану II. В начале марта 1095 года на собор в Пьяченце прибыло посольство от императора с прошением оказать Византии помощь в борьбе с сельджуками. Просьба была достаточно проста – Алексею были нужны наемники; однако Урбан II преобразовал ее в нечто новое.
Папа в это время объезжал Италию и Францию с целью продемонстрировать, что его власть, в отличие от неустойчивой власти его предшественников, снова простирается на весь христианский мир.13 Теперь он задумал показать, что власть наследника святого Петра охватывает и земли за его пределами.
В ноябре 1095 года во Франции, в городе Клермоне, состоялся собор, на котором перед лицом знати и духовенства папа Урбан II произнёс страстную речь. Он объявил, что настала пора не только помочь Византии в ее борьбе против турок, как просил Алексей, но также и вырвать Иерусалим из рук мусульман, о чем Алексей даже не упоминал. Согласно французскому хронисту Фульхерию Шартрскому, он заявил:
«Большинство из вас уже слышало, что турки и арабы… все больше и больше занимают земель христианских, и одержали победы в семи битвах. Многих убили они и захватили в плен, и разрушили церкви, и опустошили империю. Если вы и далее позволите им творить нечистые дела, то те, кто верен Богу, будут еще сильнее претерпевать от них. Посему я, или, вернее, сам Господь моими устами, молит вас как глашатаев Христа разнести эту весть повсюду и убеждать людей всякого звания, пехотинцев и рыцарей, бедных и богатых, незамедлительно прийти на помощь тем христианам и изгнать сие злобное племя с земли наших друзей. Говорю я это и для тех, кто здесь присутствует, и для тех, кого здесь нет. Более того, так повелевает Христос!»
Франкские сеньоры, изнывавшие от безделья в связи с ограничениями Божьего перемирия, наконец увидели достойный повод для приложения накопившейся энергии.
«Пусть те, кто привык неправедно воевать с верными, пойдут теперь на неверных, – сказал Урбан II собравшимся. – Пусть те, кто долгое время был не лучше разбойников, станут отныне рыцарями. Пусть те, кто сражался против своих братьев и родичей, теперь должным образом сразятся с варварами… И пусть те, кто выступил в поход, не сворачивают с пути…. Как только закончится зима и придет весна, да идут они по зову сердца, и Господь будет вести их!»
Те, кто отправится в поход по зову сердца, обретут наивысшую из возможных наград: «Всякий, кто умрет в пути, будь то на суше или в море, или падет в битве с язычниками, получит немедленно отпущение всех грехов», – обещал Урбан.14 После десятилетий борьбы наследник Петра наконец сумел утвердить свой авторитет не только над миром земным, но и над потусторонним.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 83
Назад: Глава восемьдесят вторая Хождение в Каноссу
Дальше: Глава восемьдесят четвертая Борьба за Иерусалим
