ПРОЛОГ

Середина дня. Середина недели. Середина зимы. Кружится легкий снежок. Зачарованный этим снегом Манхэттен погружается в тишину. Городской пейзаж приобретает черты рождественской литографии. Замотанные в шарфы, укутанные в пальто горожане бегут по улицам, по-детски улыбаясь падающим снежинкам. В снегопад город всегда затихает, и в тишине этой таится ощущение ожидания.

Укрытый тончайшей снежной пеленой Центральный парк превращается в кружевной кусочек волшебной страны. Под этим мягким серым небом возможно любое чудо — и вот откуда ни возьмись возникает орел, взмывает меж парковых сосен, звучно бьет крыль­ями. У американских индейцев есть поверье: увидеть большую птицу — к удаче.

Я готова видеть добрые предзнаменования во всем. Начиная новую книгу, хочу верить, что строки, которые я напишу, будут кому-то полезны, будут благословенны. Я иду по дорожке, совсем рядом взлетает орел, и при виде этой огромной птицы мгновенно возникает ощущение узнавания. «Это орел, — думаю я. — А вокруг — Нью-Йорк». (Я много лет прожила в Нью-Мексико, где орел — зрелище хотя и нечастое, но все же вполне обыденное.) За пять лет жизни в Нью-Йорке вижу орла третий раз. Одолеваемая сомнениями (да живут ли на Манхэттене орлы?), поискала информацию и узнала, что они и впрямь обитают в Центральном парке: их специально выпускает Служба охраны лесов. Но и после этого появление орла остается для меня чудом. Что ж, я верю, что это сулит большую удачу. Верю, что моя новая книга будет под покровительством Высших Сил, и благодарна им за столь добрый знак.

Мне 58 лет. Писателем стала в 18. Стало быть, ремеслом своим занимаюсь уже 40 лет. Довелось писать пьесы, романы, рассказы, песни, стихи, обзоры и статьи. Бывали годы тощие и годы тучные. В активе у меня 20 книг, а значит, я пишу достаточно долго и достаточно много и заслуживаю того, чтобы зваться писателем. Я давно сжилась с двумя всадниками-близнецами, которые преследуют любого писателя: с желанием писать и со страхом, что на сей раз ничего не получится.

За эти 40 лет писательство перестало быть непосильным трудом и превратилось в нечто привычное, повседневное. И все же нередки дни, когда для борьбы со страхом перед чистой страницей приходится призывать на помощь всю свою отвагу. «Господи, пошли мне идею», — молюсь я, а потом прислушиваюсь и записываю то, что услышу. Вдохновение — это всего лишь умение слушать и готовность поверить негромкому голоску, звучащему внутри. В иные дни я готова верить. В иные — не готова. В такие дни приходится молиться еще раз: «Господи, пошли мне готовность лишь слушать и записывать». А потом я прислушиваюсь и начинаю писать.

За годы писательства я узнала, что существует поток идей, к которому способен подключиться любой из нас — любой художник. Этот творческий поток никогда не иссякает. Иссякаем лишь мы — отвлекаемся, поддаемся страху. Я узнала, что мое творческое состояние и духовное суть одно и то же. Создание произведения есть акт веры, шаг к тому, чтобы стать больше. Когда работа заводит в тупик, дух тоже оказывается в тупике. Когда я сознаю себя как художника, получается, ставлю себе духовные границы. Приходится молиться об избавлении от эгоцентричных страхов. Приходится просить Бога, чтобы он помог отбросить саму себя и превратиться в проводника, в канал, по кото­рому хлынут идеи. В такие времена я вновь вешаю над столом надпись «О’кей, Бог, ты позаботься о качестве, а я — о количестве». Иными словами, настает пора отказаться от себя-писателя и превратиться в путь, по которому идет Нечто или Некто. О, как моему эго ненавистно подобное смирение! Но ничего не поделаешь — великие произведения вырастают из великого самоуничижения.

«Музыку этой оперы [“Мадам Баттерфляй”] мне наиграл Господь. Сам я — лишь инструмент, роль которого в том, чтобы перенести эту музыку на бумагу и передать пуб­лике», — заявлял Джакомо Пуччини.

«Замыслы приходят ко мне свыше, прямиком от Бога», — говорил Иоганн Брамс.

Они вовсе не пытались ловить души. Они просто рассказывали о том, как творят. Когда художник занят своим делом, одним ухом всегда прислушивается к Высшим Силам (хотя сам может называть их как-то иначе). Как заверял нас скрипач-виртуоз Стефан Граппелли, «великие импровизаторы сродни священникам — думают лишь о своем Боге».

Смиренная радость служить искусству — вот лучшая молитва, какую только может вознести творец. Благословенная возможность вновь — в очередной раз — стать неопытным новичком дарует художнику самую полезную отправную точку. Полезнее всего для нас не полниться «самостью», не вести счет своим заслугам и отбросить прочь регалии. «Покажи, чего ты от меня хочешь» — очень подходящая молитва. (Обращена она может быть к Богу, к Музе или даже ко всему Искусству.) Каждое великое произведение искусства несет в себе отзвук чего-то нездешнего. Это нездешнее так явственно смотрит на нас с работ Поллока или Ротко. Глядя на их картины, мы видим отсвет души автора. «Покажи, чего ты от меня хочешь» — вот какую молитву возносили они оба, обращаясь к Некоей Силе. Их карти­ны — это ответ, который был им дарован и который они запечатлели на холсте.

Зачастую Бог хочет от нас не совсем того, что мы запланировали. Эго тянет нас в одну сторону, душа порывается идти в другую. Помню, как-то я брела по заросшим шалфеем лугам Нью-Мексико и выстра­ивала в уме будущий рассказ. И тут вдруг нечто приказало мне написать вместо этого небольшой молитвенник, сборник благодарственных текстов. «Это не для меня! Не хочу этим заниматься!» — попыталась было протестовать я. Но Высшая Сила выразила свое мнение ясно и недвусмысленно. Да ведь всякий, кто пишет книги такого рода, выглядит напыщенным позером — как же я за нее возьмусь? И вместе с тем — как не взяться, если книга рвется на свет, тычется в пальцы и в сердце, словно пушистый пес, выпрашивающий ласку? Пренебрегать указанием явно не стоило. И я написала эту книгу. А рассказ, который тогда планировала, появился на свет позже.

Высшие Силы открывают нам и нашим трудам путь к свершению, однако для того, чтобы узреть их план во всей полноте, мы должны пройти этим путем. Такие пути не проложены обычным порядком из точки А в точку В, а из В — в С. Они вдруг делают рывок в одну сторону и тут же — в другую. И мы должны им следовать. Мы должны стремиться совершить то, к чему побуждает нас Бог. Ради собственного спокойствия должны с охотой подчиниться силе, превосходящей нашу. Сейчас я часто выступаю на различных мероприятиях и очень востребована как оратор. На самом деле я вечно погружена в себя, и любые выступления перед публикой наводят на меня ужас — но приглашения не иссякают. За все надо платить. Были годы, когда я вдруг оказывалась журналистом, сценаристом, учительницей — занималась всем тем, к чему не особенно стремилась. Приходилось верить, что выбор делает за меня некая мудрая сила. Когда мы вкладываем слишком много сил в свою, одну-единственную, идентичность как художника — я сценарист! драматург! писатель! — и неистово за нее цепляемся, тем самым препятствуем потоку судьбы. А ведь гораздо лучше плыть туда, куда несет, и повторять при этом простую молитву: «Да будет воля Твоя». И нередко тогда Высшая Сила преподносит нечто такое, чего мы и вообразить не могли.

Как говорил Джозеф Кэмпбелл, в жизни человека просматривается траектория его судьбы. Он был убежден, что по достижении зрелого возраста в нас проступают контуры рока, становится видна твердая рука, под воздействием которой мы выбираем тот, а не иной путь. Кэмпбелл считал, что для каждого из нас заготовлен отдельный план, — и я тоже в это верю. Я верю в Сущность, которая заботится о нас с необычайной чуткостью. Именно к ней, этой Сущности, мы обращаемся, когда сознательно пытаемся выйти на связь с Высшей Силой. Эта Сущность бережет нас и ведет, учит и наставляет и всегда направляет к лучшему, если только мы готовы сотрудничать.

Как с ней сотрудничать? Известно несколько основных инструментов, позволяющих сознательно связаться с Творцом. Использовать эти инструменты нетрудно, они чрезвычайно практичны. Нет нужды искать путь к Создателю в самых дальних закоулках: путь к нему широк и прекрасно освещен. Стоит сделать несколько простых шагов к Богу, и Он сам выйдет навстречу. Стараясь стать больше, чем есть, мы вступаем в контакт с доброжелательной силой, которая всегда готова указать нам путь. Кто-то зовет эту силу Богом. Кто-то — Вселенной, Высшей Силой, Духом, Дао, просто Силой или даже Музой. Неважно, какое имя мы ей даем. Важно то, что ощущаем ее присутствие — ощущаем и будем ощущать.

Идя навстречу собственной творческой сущности, мы идем навстречу Творцу. Стремясь к духовности, усиливаем свое творческое начало. Наше творческое начало связано с духовным так тесно, что в итоге оба становятся одним. Говоря с Богом, мы зачастую называем его Творцом или Создателем, не сознавая, что все эти слова значат то же, что и «художник». Бог — Великий Художник. Мы — Его творения, и нас Он тоже наделил способностью творить.

Отправить