Очнулся я под теплым пушистым одеялом на огромной кровати под бордовым балдахином, с витыми ножками. И с ходу подскочил, сжав кулаки, памятуя о том, что грохнулся в обморок, едва переступив порог даракаля. Однако в большой комнате с витражными окнами, за которыми мирно шумел все тот же дождь, никого лишнего не нашлось. Да и связан я не был. И вообще никакого урона не ощущал. Сердце постепенно перестало отбивать атакующий марш, а в голове закрутились мысли. Все-таки вышка за плечами. Пусть я и учился на филолога, но основы психологии нам давали. И разум спокойно нашел объяснение обмороку. Футуршок — звучит бестолково, но объективно. Сколько раньше читал про попаданцев — всегда удивлялся: почему бравые герои так легко и стремительно врастали в новую обстановку? Тут же дело не в разуме. Подсознание никак не могло так быстро принять глобального изменения. Психика человека — вещь гибкая, но при этом парадоксально консервативная. Похоже, осознав, что опасности кончились, мой мозг просто ударился в панику этого самого футуршока и благополучно отрубился, чтобы переварить перенос и потерю всех привычных ориентиров.

Сейчас же никаких истерик в голове не шевелилось. Зато вовсю ворочался зверь в пузе — жрать хотелось неимоверно. Я осмотрелся более внимательно, вскользь заценив ажурную мебель а-ля «новозиландиш хоббитэльф от Джексона». На кресле рядом с постелью кто-то аккуратно сложил кипу одежки шикарного черного цвета. С трудом натянув на себя тканевые презервативы, по недоразумению скроенные как штаны и футболка, я поискал зеркало, чтобы ужаснуться внешнему виду. Трельяж нашелся слева от деревянной входной двери. Наконец-то я смог в полной мере потаращиться на себя обновленного. Ничего так пацанчик, только вот лысенький и очень бледный, но это дело поправимо — солярий там и припарки на макушку поправят дело. А вот невольный стриптиз с такой одежкой основательно смутил. Да лучше голым ходить, чем вот так вызывать у окружающих женщин повышенное слюноотделение. Особенно в свете последних событий. Я ведь тут и без того числюсь за олимпийскую медаль. Всякая норовит сграбастать и войти в контакт ну очень близкого рода. Так что я стащил с себя пресловутую футболку, после чего с сомнением задумался над проблемой штанов. Что совой об пень, что пнем об сову — все едино сверкать анатомией. Это не по мне.

Дверь в покои торжественно распахнулась, обдав кожу морозом. В комнату заглянула Валария, уставилась на пустую кровать и охнула, но тут же зацепилась за меня взглядом и спросила:

— У вас все в порядке, ренгехай?

— Не совсем, — буркнул я в ответ. — Со штанами бы разобраться.

— А что не так? — удивилась эльфа, смерив меня взглядом, и в ее глазах влажно блеснуло давешнее выражение оголодавшей змеюки. — Блаженный Хтон, я совсем не подумала об этом.

Сама она, кстати, успела выбраться из темных доспехов, в которых путешествовала с госпожой по лесу, и теперь красовалась в эффектном коричнево-черном платье до пола, с глубоким декольте. И прическа остроухой разительно изменилась. Вместо косы за ней струился настоящий шлейф неземной красоты. Черные пряди словно жили собственной жизнью. От этой мысли я поежился. Все ведь возможно.

Она с видимым усилием взяла себя в руки, бодро вошла в спальню, сунулась под кровать и выволокла плоский широченный ларь с крышкой на замке. Запор щелкнул, крышка стукнула об пол, и я увидел ворох шмоток. Нам хватило всего пары минут, чтобы найти более приличное одеяние взамен того, что призвано изображать вторую кожу. Симпатичные красные шаровары шириной с коттедж мэра средней руки и цветастая распашонка в гавайском стиле довершили гардероб.

Оглядев результат совместных усилий по приданию мне приличного облика, мы с эльфой переглянулись и обреченно вздохнули в унисон. Серой мышью мне тут не быть. Ну хоть стало комфортнее. Валария почтительным жестом указала на дверь, и мы покинули комнату, оказавшись в широченном коридоре. Знакомый гулкий голос за спиной заставил содрогнуться и опять спрятаться за Валарию:

— Сахарок проснулся?

Давешний минотавр утесом возвышался над нами, разглядывая огромными смеющимися глазами. Через пару секунд он протянул широченную лапу в недвусмысленном жесте. Я робко протянул свою лапку, опасаясь остаться без оной, но пожатие оказалось вполне терпимым, почти нежным… Минотавр пробасил:

— Я зовусь Горотур, ренгехай Сахарок.

— Чего? — заморгал я.

— Идем, идем, — поспешно встряла Валария, уводя прочь от хамской морды.

— Как он меня назвал?! — Я попытался дернуться назад, к минотавру, чтобы начистить наглую рожу, но эльфа вдруг резко сжала мое плечо, заставив охнуть от боли. Это было настолько неожиданно, что я опешил на пару мгновений.

Валария воспользовалась моментом и сказала, продолжая тащить меня по коридору:

— Ведите себя подобающе! Слуги вправе давать свои имена хаям, им так легче переносить свое положение. Главное, чтобы имя было не оскорбительным и не позорящим.

— Сахарок?! — вяло уточнил я.

— Забудьте, нас ждет лендерра Тристания, — добила новостью Валария.

— Где ждет? — наивно спросил я.

Судя по выражению, возникшему в глазах эльфийки, она был готова срифмовать ответ почти так же, как это сделал бы я. Но… Другая страна, другой мир, другой менталитет. Рифма могла оказаться не в пример круче. Так что я послушно поспешил за остроухой — от греха подальше. Когда блуждания по даракалю стали напоминать исследования лабиринта, я отпустил на волю вопрос, отчаянно чесавший мне язык:

— Горотур же не такой, как вы? Кто он? Минотавр?

— Мино… Кто? Нет, нет, ренгехай! — Валария улыбнулась. — Он самый обыкновенный тур, его же так и зовут. Тур из семьи Горо. Что поделаешь, у варваров имена очень простые, и никогда не поймешь, кто там у них в роду старший, а кто — изгой.

— А вы тогда кто? — насторожился я. — Эльфы?

— Разумеется, — подтвердила Валария, глянув слегка озадаченно. — А вот вы, например, типичный моркот.

Это заставило меня заткнуться. Я — моркот, какое счастье, коромысло ему в поддувало… Как бы все-таки извернуться и узнать об этом мире побольше, не выдав себя? Фиг их знает, как тут воспримут новость об иномирянине. Не хочется оказаться совсем уж в полной заднице. Пока думал, эльфа дотащила меня до огромных белых дверей и почти втолкнула в зал, очень похожий на столовую лиц так на пару сотен. Огромный стол тянулся от входа до огромного панорамного окна, изображающего разноцветьем стекол батальную сцену. Под мордой страдающего от изжоги стеклянного дракона мирно сидела лендерра и что-то неторопливо жевала. Подняв голову на шум, Тристания хмуро выпрямилась в кресле и что-то сказала. На таком расстоянии мой слух отказался разбирать бормотание, а вот Валария, похоже, все услышала и поволокла меня дальше, к лендерре. На подходе к хозяйке поместья я с удивлением понял, что блондинистая эльфийка не просто отдавала дань чревоугодию. Она при этом еще и банально читала раскрытый фолиант… Прям как я дома. Вообще не понимаю тех, кто может трескать, не втыкая взгляда в буквы. Это же несварение можно заработать, думая над тем, что именно пережевываешь со всей химией вместо витаминов.

Хозяйка даракаля тоже приоделась по случаю — платье переливалось всеми оттенками синего, от фиолетового до голубого, при каждом движении. И только растерянность не дала мне затаить дыхание. Она на самом деле обладала сногсшибательной красотой, как и ее подчиненная Валария. Да и вообще еще на входе, разглядывая толпу слуг, я обратил внимание на то, что среди эльфов вообще нет некрасивых.

Как только мы с лендеррой оказались рядом, наши узоры засветились, словно обрадовавшись друг другу. Тристания скривилась и сказала обволакивающим прохладным голосом:

— Прошу ренгехая разделить со мной скудную трапезу.

— Да уж, нищета полная, — не утерпел я, разглядывая снедь на столе, всяких там жареных тварей, салаты и прочие корочки хлеба. Завтрак так себе — персон на десять. Действительно, скудно и бедно. Эльфа уловила мой сарказм и слегка улыбнулась:

— Если господин позволит спросить, вы готовы освободить меня от оков? Я приношу свои извинения за ту непростую ситуацию, в которую поставила вас и себя своим поведением в лесу прошлым вечером.

И что я мог ответить на эту тираду? Правильно — ничего. Неопределенно пожав плечами и сохраняя морду тяпкой, я уселся на одно из свободных кресел, притянул к себе ближайший поднос с какими-то печеными фруктами и занялся усмирением оголодавшей твари в своем животе. Тристания восприняла мое молчание спокойно, лишь вздохнула и продолжила речь:

— Понимаю, что такие события не идут на пользу нашим отношениям, но тешу себя надеждой, что вы начнете доверять мне и позволите вернуться к непосредственным обязанностям управления лендом.

— А кто не дает-то? — ответил я с набитым ртом.

Валария, торчавшая за спиной своей госпожи, чуть не поперхнулась воздухом. Лендерра же вздохнула:

— Я, как ваш шицугехай, обязана буду следовать за вами повсюду, а состояние дел в ленде сейчас таково, что мое отсутствие скажется на них совсем печально.

— Да вроде пока никуда не собираюсь, — проворчал я в ответ, блаженствуя с куском фрукта во рту, который напоминал по форме огурец, а по вкусу сушеный мандарин. Не мог же я ей сказать, что понятия не имею, как освободить от этих красных каракулей на шее, кто такие моркоты и чем седалище отличается от бренной жизни? Вот и я о том же. Но вежливость взяла свое. Пришлось озадачиться и выдать что-нибудь не менее обтекаемое: — Думаю, вы не откажете мне в удовольствии погостить в вашем доме несколько дней и подумать над вашим предложением…

Я многозначительно глянул в глаза Тристании. Эльфийка меня прекрасно поняла и сказала:

— Разумеется, моя благодарность за ваше снисхождение к моему проступку не покажется вам чрезмерно малой. Скорее — наоборот, ренгехай.

На этом светская беседа сдулась. Мы прекрасно ничего друг другу не пообещали, завтрак кончился, а я остался с безумным количеством вопросов на языке. Напоследок Тристания спросила:

— Наверное, вам будет интересно осмотреть мой даракаль?

Эльфа явно пребывала в прострации от происходящего. Еще бы — только недавно была всесильной аристократкой, землевладелицей, а тут влипла по самые уши и теперь не знает, что да как. Я решил не травить ей душу еще сильнее и пошел на уступку:

— Буду благодарен, если ваша помощница Валария покажет мне здесь все.

На лице лендерры проступило откровенное облегчение, а мы с чернявой удалились из зала. Валария оказалась проводницей на редкость самовлюбленной — она таскала меня по всяким комнатам и коридорам, даже не заметив, что я совершенно не слушаю, а предаюсь собственным мыслям, лишь изредка поглядывая по сторонам, чтобы не заблудиться. В какой-то момент мы оказались в удивительно светлом саду. Среди всевозможных окультуренных растений, освещенных десятком висящих в воздухе шаров, я заметил странную парочку. Одно существо выглядело как нечто склеенное из бесчисленного количества зеленых древесных листьев с соблюдением всех необходимых пропорций. Глаза у садовницы, а никем иным она быть не могла, сияли подозрительно знакомой зеленью, отчего у меня в животе мгновенно образовался кусок злого льда. Как же ее назвала та альбиноска? Я напрягся, вспоминая имя. Ходячий гербарий заметила мой интерес и мгновенно растворилась среди кустов и деревьев. В это мгновение Валария обратила мое внимание на еще одного обитателя сада.

Увидев низенькое создание с огромными пушистыми ногами, я чуть не сел на землю. Перед нами среди каких-то сине-алых цветов прохаживался самый настоящий хоббит с трубкой в зубах. Он сердито ворчал что-то себе под нос и ловко подрезал огромными ножницами некоторые растения. Эльфа улыбнулась моему офигению и прошептала на ухо:

— Это праншас, один из неуловимого народа покровителей травы. Каким чудом моя лендерра уговорила его хранить внутренний сад даракаля, до сих пор никто не знает, а ведь Тэмми появился здесь еще до моего первого совершеннолетия.

— Это сколько лет? — уточнил я, разглядывая праншаса.

— Больше двухсот уже, — ответила Валария.

Это сколько же тогда Тристании? Я сглотнул, чувствуя острый информационный голод. Библиотека — вот что меня спасет! Вспомнился талмуд на столе перед хозяйкой поместья. Откуда-то же эта книжища взялась. Едва мы покинули сад, я остановил Валарию и спросил:

— Где у вас книги хранятся?

— У нас три библиотеки, — гордо ответила эльфийка. — Научная, житейская и законная. Хотите посмотреть?

— Хочу почитать, — буркнул я. — Законная — это как?

— Законы, постановления, реляции, указы королевы, все это хранится в личном кабинете лендерры, но туда сейчас идти не стоит, — с сомнением в голосе сказала ушастая красотка.

— Почему это? — нагло спросил я. — Не пустит?

— Пустит, — вздохнула чернявая.

— Мне бы в научную, — смилостивился я. — Надо кое-что узнать.

Валария молча повела дальше по коридорам. Минут через двадцать мы добрались до цели. Я ожидал лучшего, право слово. Всего какая-та пара сотен талмудов в маленькой комнате с полками, столом и креслом как-то не впечатлили. Но выбирать не приходилось. Здесь тоже было витражное окно — на этот раз какая-то мадам висела на суку посредством веревки. Жизнеутверждающая картина настолько озадачила меня, что провожатая не могла не удариться в объяснения:

— Это панно изображает святую Жозефу, удавившуюся во славу Хтона. Благодаря ее поступку несколько сотен лет назад силы Хтона вернулись в наш мир, впервые после убийства последнего дракона.

— Ага, — кивнул я, — бодрит, однако.

В это мгновение за разноцветным окном появилось светящаяся точка, которая явно приближалась. Уж не запустил ли какой доброхот в наше окошко фаербол? После молний в лесу я бы не удивился… Валария лишь мельком глянула на странное явление и спросила:

— Я вам еще нужна, ренгехай?

— Щас, погоди, — опомнился я, стянул с полки какую-то книгу и с опаской уставился на название. Вздох облегчения едва не сорвался с моих губ. Надпись была понятной! Будь благословен тот, кто зашвырнул меня в этот мир, снабдив знанием языка. Свет за окном рос на глазах, а затем просто материализовался в библиотеке огненным шариком оранжевого цвета. Валария явно привычным движением схватила приблуду и удалилась, унося искрящийся фонарик с собой. Я же постарался выбросить из головы лишние мысли и принялся изучать корешки книг. Скоро взгляд остановился на искомом: «Народы мира через призму истории». Рядом с этой книгой нашлась и вторая, намного тоньше, но в чем-то даже важнее: «Гехай: шицу и рен. Малый монструм цивилум». От названия даже мороз по коже пробежал. Я устроился за столом, открыл фолиант про народы и углубился в чтение, знакомясь с миром, куда занесла нелегкая.

Минут через сорок в библиотеку ворвалась взволнованная Валария, схватила меня за руку и буквально вырвала из-за стола со словами:

— Вы должны нам помочь! Немедленно!

— Где горим?! — успел вякнуть я, сгребая свободной рукой книги.

По коридору словно ударная волна пронеслась, содрогнув даракаль до основания. Следом звонко и протяжно бахнул далекий колокол. Эльфийка рассерженно зашипела, и мы практически побежали по коридору. Второй удар колокола догнал нас уже возле знакомого обеденного зала. В дверях маячила напуганная чем-то Тристания. Она перехватила бедного меня у помощницы и заволокла в столовую со словами:

— Она уже близко! Скорее краски!

— А что вообще происходит? — решил подать голос и я.

Эльфийки на пару проигнорировали вопрос. Валария чуть ли не бегом смоталась куда-то за стеклянной посудиной с черной жидкостью и набором палочек, сверкающих игольчатыми жалами. Я опасливо подобрался:

— Эй, вы что задумали?

— Потом объясню! — рявкнула Тристания, напомнив, кто тут все-таки благородная хозяйка, и сорвала с меня местный аналог «гавайки».

В полном офигевании от насильственного раздевания я успел только ойкнуть, когда шею кольнуло что-то острое и холодное. От такого произвола накатила ярость. А затем ушастых отнесло от меня в сторону, и чей-то кристально-холодный голос произнес:

— Отвечай, рабыня!

Я с оторопью понял, что голос этот — мой. А Тристания уставилась на меня пустыми глазами, опустилась на колени и глухо произнесла:

— Через час мы умрем.