Почувствовать себя жертвой американской системы правосудия я не успел. Электрический стул, предназначенный для моей бренной тушки, волевым усилием отменила та, от кого никто не ждал сюрпризов. Ломаные змеи молний вонзились во вскинувшуюся янтарноглазую, отчего эльфа стала похожа на шаровую молнию, — правда, всего на пару секунд. После чего ушастая отправила молнии в обратный полет и преспокойно вернулась в состояние хладного полутрупа. Заняло это все долю секунды, а потом меня словно вырвало из седла, и очень вовремя. Два каких-то типа разбойной наружности повисли на сбруе гарва… Собачка не поняла фамильярности и высказалась в духе «клац-клац», отчего жертва зуботерапии с визгом укатилась в мокрые кусты. Я же благополучно оказался на очередном дереве, толстые ветви которого даже не дрогнули под моим весом.

Второй бандит не растерялся и попробовал допрыгнуть до моей ноги, за что и схлопотал пяткой куда-то под темный капюшон. Хлесткий окрик из-за пелены дождя заставил всех замереть. Новый насмешливый женский голос прокричал:

— Эй, детка! Слезай, а не то твоей подруге худо будет!

Первые секунды я озадаченно моргал, соображая, кто тут у нас успел друзьями обзавестись, а потом услышал сдавленный писк Валарии:

— Не надо!

Ну вот что за непруха! А невидимая атаманша продолжила речь:

— Клянусь, если ты сам отдашь себя в мои руки, этой воительнице ничего не будет! Отпущу с миром!

— А ты кто такая? — крикнул я в ответ, пользуясь заминкой, чтобы отдохнуть от потоков воды с неба и проверить — не выросли ли на шее жабры? Дождливый мир всерьез начинал напрягать. Да и то, что я все еще щеголял тут с голым задом, тоже не добавляло хорошего настроения. Холодно, мокро, противно и скользко… И струйки воды по телу, цеплявшие прохладой в ненужных местах. Главарь нападавших соизволила ответить:

— А вот ты спустись и посмотри!

Делать нечего — Валария мне худого не делала, чтобы бросать ее на растерзание чудилам на букву «м». Я нехотя спустился на землю, мгновенно оказавшись в грубых объятиях разбойника, не пострадавшего от внимания моего крылатого пса. Чернота под капюшоном сверкнула зелеными огнями глаз, и приятный голос пропел в ухо:

— Ты мой маленький…

— Гаста, веди его сюда! Живо! — сердито рявкнула все та же атаманша.

Зеленоглазка, а это оказалась еще одна представительница местного «сильного» иола, как-то странно дернулась и медленно повела меня под дождем. Шагов через двадцать мы оказались возле сладкой парочки. Валарию держала за хрупкую шею настоящая альбиноска. Эта «ельфа» была даже покрупнее лендерры, безмятежно валявшейся у лап моего гарва. Красные глаза бандитки очень нехорошо глянули на мою конвоиршу, отчего та отпрянула от меня и застыла. Я задумчиво посмотрел на притихшую Валарию, глаза которой успели закатиться, и сказал:

— Задушишь ведь несчастную.

— Что? — опомнилась атаманша и спешно отпустила свою жертву. Валария шмякнулась в траву, прикидываясь ветошью, а я сказал, ежась от холодных струек воды на коже:

— Вот, смотрю.

— Можешь называть меня Леверия, гехай, — довольно улыбнулось белое пятно в ночи. — Я не вижу у тебя на шее знаков слияния, малыш, а значит — твоя судьба решена.

— Неужели? — Во мне проснулось злое веселье. — Лендерра тоже думала, что выиграла в лотерею, вон теперь валяется в отключке.

— Чего? — Альбиноска явно не поняла половины из того, что услышала.

В это мгновение какая-то тень пронеслась мимо меня, сграбастала бледную эльфийку и уволокла в ночную тьму под вопли протеста. Перестав что-либо понимать, я осмотрелся. Вроде тихо. Валария между тем медленно поднялась на ноги и пробормотала, потирая шею:

— Проклятые дегенераторы…

Поняв, что опасность миновала, я задумчиво глянул на эльфу и спросил:

— Как ты сказала?

— Это были охотники за энергией, похитители Сил, — ответила Валария, видимо считая, что все объяснила.

Пока мы водружали на место ее госпожу и успокаивали собачек, я все же вытащил из остроухой воительницы более-менее внятное объяснение. И этот гребаный мир совсем перестал мне нравиться — вот ни грамма позитива.

Магия этого мира питается из трех источников: Хтона, Ливица и Медоса. Хтон поддерживает жизнь в магических существах, Ливиц дает силу магам и волшебникам, а Медос питает предметную магию. А еще существует такое явление, как Хтолим, — иначе говоря, «пустосила», не производящая магической энергии, а питающаяся ею. То есть не «генератор», а «дегенератор» магии. Тем же словечком на континенте Каван называют типов, промышляющих чужой энергией. Что они потом с ней делают, уже мало кого волнует. Процесс же отбора изрядно неприятен и кровав.

Из рассказа я сделал вывод, что на нас напали магические вампиры, учуявшие источник энергии, меня то бишь. И тут что-то коротнуло в логике. Я взгромоздился на гарва и спросил у Валарии:

— Если я ренгехай, отбирающий силу, но при этом еще и источник ее, то… Ты бред говоришь. Так разве бывает?

— Госпожа Тристания смогла бы лучше объяснить, — с сожалением в голосе ответила эльфийка и пожала плечами.

Я глянул на лендерру, все еще дрыхнущую на холке крылатого пса. Ей даже ливень нипочем! Значит, желтоглазую зовут Тристания. Ну, ешкин кот, Изольд, ты и влип… Это я уже о себе подумал. И спросил:

— Почему она пришла в себя, а потом опять отключилась?

— Что сделала? — не поняла эльфа.

— Ну, отрубилась, уснула, — сердито добавил я.

— Она защищала хозяина. — Взгляд Валарии не был образцом дружелюбия.

Черт с тобой, золотая рыбка. Я с сомнением поинтересовался:

— Долго она еще валяться будет?

— До утра точно, — обрадовала Валария, настороженно осмотрелась по сторонам и добавила: — Надо побыстрее добраться до даракаля, ренгехай. Только там мы будем в безопасности. Урукхаи ленда смогут нас защитить.

— Надо — значит, едем, — ответил я, чувствуя, что холод добрался уже до костей, облизываясь в предвкушении «погрызть до ломоты». Хотелось оказаться у огня и сжевать чего-нибудь протеинового.

Минут через двадцать мы добрались до странного забора — ажурная решетка возвышалась метра на три над землей и почему-то казалась живой. Когда псы побежали вдоль ограды, я потянулся пощупать изделие местных умельцев, но был остановлен испуганным воплем Валарии:

— Стойте! Это не стена!

Отдернув руку, я заинтересованно уставился на эльфу. Та пояснила:

— Сожрет же, ограда живая, ренгехай.

Слава елкам, хоть ворота нашлись быстро. На территорию даракаля, поместья по-местному, нас пропустили трое совсем уж здоровенных остроухих мужика-амбала в мерцающей броне и со странными штуками в руках. На копья не было похоже. Скорее уж винтовки огромного калибра с вычурными топорами на цевье — гибрид бердыша и мушкета. Они дружно потаращились на стриптизирующего меня и равнодушно вернулись к работе по охране границы лендерских владений. Ну хоть кто-то не кинулся хватать!

Когда мы добрались наконец до большого замка посреди леса, я задумчиво квакал на разные лады, соображая, как передать ту или иную эмоцию тремя звуками, — погода располагала. Валария жестом попросила меня спешиться, а потом три раза ухнула голодным филином. Ночной двор тут же заполнился другими эльфийками и эльфами, которые расторопно увели собачек куда-то в темноту. Тушку хозяйки некоторые из них бодро потащили к большим дверям. Мы с Валарией двинулись за ними и вошли в ярко освещенное помещение, похожее на каменный мешок, — ни ковров, ни мебели, вообще ничего, кроме еще одной двустворчатой двери напротив входа. Прислуга изо всех сил отводила глаза, но у нее это плохо получалось. Впрочем, мне было плевать — в голове сидела занозой жажда тепла, которого пока не было и в помине.

Валария торжественно показала потолку несколько малоприличных жестов, и я ощутил, что больше не мокрый. Вообще ни на каплю! И в эту секунду другие двери этого шлюза-сушилки распахнулись, в ярко светящемся проеме возник некто и прогудел:

— Добро пожаловать домой, хай Валария.

Я бледной мышкой выглянул из-за спины эльфы, куда успел залететь, и еще раз посмотрел на эту гору мышц с рогами на голове. Минотавр шумно выдохнул, улыбнулся, показывая отнюдь не травоядные зубы, и мигнул. После чего развернулся и исчез, давая дорогу в огромный зал, наполненный теплом и запахами еды. Словно многотонный удушливый матрац навалился сверху. Ешкин кот, только-только стало суше и лучше, успел подумать я, проваливаясь в темноту.