Глава 19

Стыд за свое поведение пришел утром — жгучий, всепоглощающий. То, что казалось ночью правильным и уместным, при свете дня вызывало только сожаление. Права тетя Эльза — в деле воспитания из меня благонравной девушки не преуспели ни родители, ни гувернантки, ни дедушка. Страдала я и мучилась до прихода целителя. Того самого, что вчера прописал мне постельный режим.

— Доброе утро! — радостно приветствовал он меня. — Я смотрю, вы оправились после вчерашнего.

— Да, спасибо, — кратко ответила я. — Здравствуйте.

— А что так мрачно? — удивился он. — Тот отвар со снотворным эффектом, что вы выпили перед сном, должен был унести вас в царство красивейших грез. Неужели приснилось что-то плохое?

— Со снотворным эффектом? — я не могла в это поверить.

— Конечно же, — улыбнулся он. — А то те, кто попадают в нашу лечебницу, почему-то очень любят бродить по ночам, и запертые двери в палаты считают вызовом своему магическому дару. Вскрыть наши замки еще никому не удавалось, а вот устраивают грохот и фейерверки очень часто.

Богиня, так это был просто сон! На меня накатили огромнейшее облегчение и радость от того, что ни перед кем краснеть не придется. Ведь за свои сны мы не отвечаем. Хотя поцелуи Дитера, казалось, горели на моих губах, и мне еще больше захотелось ощутить их наяву, но известие, что я не нарушила своего решения не бегать за парнем, меня успокоило. Целитель бодро говорил еще что-то, производил какие-то одному ему понятные действия, выспрашивал малейшие подробности о моем состоянии. Я почти бессознательно ему отвечала, вне себя от счастья, что все, сделанное ночью, мне только привиделось. Наконец он удовлетворился проделанной работой и сказал, что я вполне могу приступать к занятиям.

В нашей комнате Катарина сразу обрушила на меня столько вопросов, что я растерялась даже, на какой отвечать первым. Ко мне ее вчера не пустили, а добиться отчета о моем здоровье она не смогла ни у целителей, которые отказались с ней разговаривать, ни у Берти, который не сказал ей ничего вразумительного. К Эвальду подходить она побоялась. А уж тетя Эльза произвела на нее незабываемое впечатление своей высокомерной холодностью. Но мне было чем успокоить подругу — чувствовала я себя просто замечательно.

— Ты нас больше так не пугай, — заявила Катарина.

— Я же не нарочно, — улыбнулась я.

— А Марианна уверена, что нарочно, — фыркнула подруга. — Она же вчера специально у нас сидела. Кстати, кофе будешь?

— Конечно.

Расстройство Марианны меня заботило намного меньше, чем возможность выпить поутру чашку бодрящего напитка. В конце концов, мы же ей не обещали подарить Эвальда, обмотанного голубым шелковым бантиком, за каких-то жалких два фунта кофе? Это просто оскорбительно! Да наш принц не меньше мешка стоит! Мыслей своих я сразу же устыдилась. Ведь я никогда не стала бы никого продавать. Но гадкий поступок Эвальда с заклинанием просто требовал отмщения, хотя бы в количестве разнообразных девиц, жаждущих к нему припасть, у нас в комнате. Но тут я вспомнила, что все это мне лишь приснилось…

Мы уже почти собрались идти на занятие, как в комнату без стука влетел Эвальд.

— Ты должна была дождаться меня у целителей! — недовольно сказал он.

— Не помню, чтобы мы о таком договаривались, — ответила я. — И знаешь, неплохо было бы стучать в дверь, прежде чем входить в комнату, где живут девушки.

— У меня времени на все эти церемонии нет, — он просто отмахнулся от моего замечания. — Давай быстро заменим тебе браслет.

— Не заменим, а снимем, — твердо сказала я.

— Эрика, мы же договорились, — начал он было мне втолковывать, потом недовольно посмотрел на заинтересованное лицо Катарины и активировал какой-то артефакт, окруживший нас пологом тишины. — Дорогая, ну что ты, на самом деле? Давай не будем выносить наши разногласия наружу.

— Эвальд, я с самого начала тебе говорила, что роль твоей невесты меня не устраивает.

— Устраивает или нет, — нахально ответил он, — но сейчас ты под наблюдением очень большого количества людей. И в некоторых случаях единственное, что стоит между тобой и их жаждой мести, это вот этот вот защитный браслет. Боюсь, если я его с тебя сниму, простым отрезанием косы ты не отделаешься. Ну же, дорогая, неужели я тебе не нравлюсь?

— Нет. Давай ты все же заберешь браслет и скажешь, что во мне разочаровался?

— Что не нравлюсь, неправда, — он посмотрел на меня довольно насмешливо, потом вдруг взгляд его стал очень цепким, принц нахмурился и спросил. — А этот синячок на губе откуда? Мне казалось, что вчера, когда мы расставались, ничего не было.

Меня вопрос его, заданный, к тому же, тоном, каким обычно кого-то в чем-то обвиняют, удивил. При чем тут какие-то синяки? Мало ли чем и обо что я стукнуться могла, когда падала.

— Понятия не имею, — честно сказала я ему.

— Да? — подозрительность в голосе немного уменьшилась. — Возможно, я вчера просто не обратил внимания, но мне кажется, что он совсем свежий.

Эвальд протянул руку к моему лицу. То, что случилось дальше, было совершенно неожиданно для нас обоих. Из артефакта вылетела молния и врезалась в защиту, окружившую мерцающим маревом Эвальда. Сам он не пострадал, если не считать волос, вставших дыбом, и в изумлении уставился на меня.

— Это что ты сейчас сделала?

— Это не я, это твой артефакт, — испуганно сказала я.

Еще не хватало, чтобы мне покушение приписали на наследника престола!

— С чего бы ему генерировать атакующие заклинания?

— Не знаю. Может, сломался? — неуверенно спросила я.

— С чего бы ему вдруг ломаться?

— Знаешь, я не специалист по артефактам, и причин, по которым они ломаются, не знаю.

— С кем ты встречалась после того, как я ушел? — похоже, Эвальд решил устроить мне допрос.

— Меня напоили снотворным и закрыли дверь в палату магическим замком. И с кем, по-твоему, я могла встречаться? — возмутилась я.

— Странно, — сказал он. — Я же тебя на руках к целителю нес, и ничего такого не было.

Это меня приятно удивило. Все же не каждый день так о тебе заботятся. С Берти вообще стало бы за руки за ноги оттащить. Как жаль, что я ничего такого не помню…

— Возможно, просто случайный сбой? — предположила я. — Ко мне и целитель прикасался, и Катарина, и все было нормально. Давай ты снимешь этот браслет, чтобы ничего похуже не случилось.

Но снять не получилось — Эвальда он воспринимал как угрозу и при малейшем прикосновении с упорством, достойным лучшего применения, пытался прибить его молниями. Сложно было сказать, что случится раньше — опустошится накопитель на моем браслете или сдастся защита нашего принца. Скорее, второе, так как мой артефакт еще и от меня подпитывался, а резерв у меня был очень неплохой.

— До скольки у тебя сегодня занятия? — Эвальд наконец бросил эти бесплодные попытки добраться до надетого на меня артефакта. — Я пришлю за тобой карету. Пусть придворный маг посмотрит.

— Может быть, лучше здесь проконсультироваться? — предложила я. — Все же специалисты по артефактам среди преподавателей должны быть.

— Нет, — Эвальд весьма заметно поморщился. — Этот артефакт будет смотреть только придворный маг. Я бы с удовольствием взял тебя с собой сейчас, но очень боюсь, что при таких условиях Гарм может лишиться моей персоны за то время, что мы будем во дворец добираться.

Кати, до которой не доносилось ни звука за все время нашего разговора, после ухода Эвальда сразу попыталась выяснить, с чего я вдруг так радикально решила разобраться с женихом. Пришлось ей пояснить, что артефакт теперь не подчиняется не только мне, но и Эвальду. Я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на тот синяк, что послужил поводом для нападения браслета на моего жениха. Крошечный, еле заметный на верхней губе, он не казался таким уж достойным внимания, пока Кати не сказала:

— Что, Эвальд решил загладить свою вчерашнюю неосторожность?

— Ты про что?

— Про след от поцелуя, — она кивнула на мой синяк.

— Ты хочешь сказать, что такое бывает после поцелуев? — я потрогала губу.

— Да, и лишь после очень страстных поцелуев, — усмехнулась Кати. — Видно, наш принц не на шутку тобой увлечен.

Только у меня теперь такой уверенности не было. Он ведь явно думал, что это осталось у меня на память от кого-то другого. И браслет внезапно испортился. Так был ли поцелуй с Дитером сном? Закрытая с вечера дверь и снотворное говорили против, а след на моей губе и молния в Эвальда — за. И что мне делать? Не спрашивать же прямо друга Берти? Ведь если это все действительно было, то я же от стыда сгорю при встрече с ним…

Но Дитера в этот день я так и не увидела. Брат нашел меня сам, долго выпытывал о самочувствии и говорил, как они все вчера за меня испугались. На мой осторожный вопрос о том, как ему самому спалось после этих ужасов, он ответил, что у них с Тило проблем со сном никогда не бывает, если удается добраться до кровати. Но из его фразы совсем не было ясно, добрались ли они вообще до кровати, и если да, то оба ли. На более прямые вопросы у меня духа не хватило, тем более, что брат очень быстро убежал, сказав при этом, что сегодня со мной фехтованием заниматься не будет, как бы я ни просила. Я даже сказать не успела про возникшую проблему с артефактом и про то, что вечером во дворец собираюсь.

Карету за мной прислали не вечером, а сразу после занятий. Я с удовольствием уселась на мягкие бархатные подушки и наконец смогла рассмотреть королевское средство передвижения. Ведь раньше у меня такой возможности не было — все внимание забирал постоянно покушавшийся на меня Эвальд. Мне подумалось, что в такой, наверно, даже на большие расстоянии можно было бы ездить при необходимости — удобные сиденья совершенно скрадывали покачивания, которые и так были весьма незначительными. А ведь многие, кто считает для себя неприемлемым использование дилижансов и считает его транспортом черни, а телепорты находит слишком дорогими, так и путешествуют до сих пор. Хотя аристократия и подавала прошения о частных средствах передвижения на магической тяге, но так до сих пор на Рикайне они и не были разрешены ни в одном государстве.

Я думала, что Эвальд меня встретит, но нет — подошел служащий и провел меня прямо в кабинет к придворному магу. Инор Лангеберг получил свою должность отнюдь не за красивые глаза, хотя и был он мужчина довольно видный и сразу внушающий расположение к себе. Он был одним из сильнейших магов Гарма, а кроме этого разбирался во многих направлениях магической науки.

— Леди Штаден, рад вас у себя видеть! — пророкотал он. — Мне Его Высочество обрисовал возникшую проблему, но в общих чертах. Возможно, вы что-то хотите добавить, чтобы прояснить ситуацию?

Но я ничего рассказывать не собиралась. Даже если бы я была полностью уверена, что все случившееся мне не приснилось, к чему я склонялась все больше и больше, я никогда не стала бы выдавать Дитера. Да, впрочем, и никого другого. Ведь при этом возникли бы проблемы, и весьма серьезные, у того, кто мне помог.

— Вряд ли, — ответила я. — Вчера все было в порядке, а сегодня внезапно артефакт стал срабатывать на Его Высочество, причем только на него.

Тут как раз вошел Эвальд. Видно, ему уже донесли о моем прибытии. И взгляд его опять остановился на моих губах. Только теперь это причинило мне намного больше беспокойства, чем раньше.

— Что скажете, инор? — обратился он к магу.

— Я еще не разбирался, — ответил тот. — Но вспомните, Ваше Высочество, я вас предупреждал о том, что такое может случиться. Там же сбалансированный набор проверенных заклинаний был. Нельзя было постороннее встраивать.

Я навострила уши.

— А что вы туда встроили? — спросила я на всякий случай, хотя и была уверена, что ответа не дождусь.

— Не важно, — сказал Эвальд. — Я просто пытался тебя обезопасить со всех сторон, вот и перестарался. Не было браслета с подходящими характеристиками, пришлось добавлять.

Инор Лангеберг насмешливо прищурился, но я и без этого поняла, что принц мне сейчас говорит неправду. Значит, то, что было ночью, мне совсем не привиделось…

— Вы же снимете это с меня? — спросила я с огромной надеждой.

Маг важно покивал и наконец начал всматриваться в мое украшение. Время шло, мы молчали, чтобы его не отвлекать.

— Забавно, — наконец сказал инор, — первый раз вижу, чтобы артефакт воспринимал как главную угрозу того, кто его активировал. Даже не верится, что такая поломка могла возникнуть случайно.

— Вы можете его снять и продолжать изучать в свое удовольствие, — проворчал Эвальд. — Я хочу получить наконец возможность поцеловать свою невесту.

Мне тоже хотелось как можно скорее избавиться от этого украшения, но уж другого я на себя надеть не позволю. Пусть наш принц ищет себе иной объект для поцелуев.

— В том-то и дело, что не могу, — огорошил меня маг. — Снять артефакт можете только вы, Ваше Высочество, эта его функция осталась неповрежденной. Если я сейчас туда полезу, то он отреагирует на меня так же, как на вас. И пока я не вижу способа это обойти.

— Как это? — опешил Эвальд. — Я что, теперь даже близко подойти не могу к девушке, которая является моей невестой?

— Не переживайте, Ваше Высочество, — оптимистично сказал инор Лангеберг. — Мы все непременно поправим.

— И как скоро?

— Несколько недель, — маг еще раз посмотрел на мой артефакт и решил подстраховаться. — Самое большее, несколько месяцев.

— Несколько месяцев? — возмущению Эвальда не было предела. Он навис над инором так грозно, что даже мне стало страшно. — За что мы вам деньги платим, спрашивается?

— Вы сами виноваты, — ничуть не испугался маг, по-видимому, привыкший к подобным проявлениям гнева. — Я вас предупреждал, что все это может плохо закончиться. И потом, самое главное, что защитная функция артефакта не повреждена и отлично работает. Для вас же самым важным было защитить девушку, не так ли?

Вид Эвальда был бы забавен, если бы это не было напрямую связано с невозможностью для меня разорвать помолвку. Почему-то во мне зрела уверенность, что Дитер такую перенастройку артефакта сделал намеренно. Интересно только, чем он при этом руководствовался?