Глава 14

Примерно до середины пути во дворец мне постоянно приходилось отбиваться от Эвальда. При желании он, конечно, вполне мог бы сломить мое сопротивление и получить то, на что усиленно намекал, но то ли желания у него не было, то ли он просто развлекался таким образом. Мне кажется, он считал это разновидностью какой-то одному ему известной игры и даже получал некоторое удовольствие. Несколько раз я дала ему по рукам, один — по подбородку, а когда мой локоть встретился с его ребром, я охнула и поняла, что нужно срочно что-нибудь предпринимать, иначе в конечный пункт я доберусь уже по частям — очень похоже, что принц сделан из чего-то ужасно-твердого, не то камня, не то металла, и от соприкосновения с ним страдали больше мои части тела, чем его.

— Эвальд, а можно тебя попросить? — я сделала умоляющие глаза.

— Смотря о чем? — он хитро улыбнулся и опять попробовал меня зажать.

— Я хочу посмотреть вблизи на твою вторую ипостась, — выпалила я.

Не то что бы я действительно этого хотела, но сейчас огромная кошка со страшными клыками виделась мне намного более безопасным спутником. Эвальда моя просьба удивила, он даже отодвинулся и недоверчиво на меня посмотрел. Это движение меня настолько обрадовало, что я ему улыбнулась. Он довольно просиял мне в ответ. Миг — и рядом со мной уже сидел совсем не человек, а огромный, внушающий настоящий ужас, зверь. Он зевнул во всю свою широченную пасть, показав тем самым длинные, ровные, белейшие зубы безо всякого изьяна, и положил свою огромную голову мне на колени. Голова весила немало, я бы даже сказала, очень много. Эвальд недовольно посопел немного, то прикрывая, то, напротив, широко открывая яркие, святящиеся золотисто-желтым огнем глаза, затем ткнулся лбом в мою руку с явным намеком. Я нерешительно провела рукой между его ушей. Шерстка была гладкая и удивительно приятная на ощупь. Принц довольно прикрыл глаза, а я начала его поглаживать и почесывать, как обычную кошку, только чуть более крупную. Вскоре раздалось рокочущее, как приближающаяся гроза, мурчание, но оно меня только еще больше успокоило — ведь если Эвальду настолько хорошо, то превращаться обратно он явно не захочет. Так что остаток дороги до дворца мы провели ко всеобщему удовольствию, я успокоено откинулась на мягкие подушки сидений, и единственный вид ублажения принца, который от меня теперь требовался, меня вполне устраивал. Эвальда, впрочем, тоже, глаза он открыл с явным нежеланием и только тогда, когда мы добрались до цели нашей поездки. Из кареты он вылезал умиротворенно-расслабленным, но руку мне подать не забыл, и это было совсем не лишнее, потому что его тяжеленная голова полностью отлежала мне ноги. Я с грустью подумала, что он в любом состоянии умудряется нанести мне урон и, прихрамывая, отправилась знакомиться с королевской семьей.

Эвальд вознамерился начать приобщение к королевскому дворцу с собственной спальни, но я предложила ему лучше показать те самые заросли роз, из которых были надерганы цветы для моей корзинки.

— Они должны быть таким изумительным зрелищем, — льстиво добавила я. — Ведь ты сам приложил руку к их посадке.

— Понимаешь, — Эвальд несколько смутился, — я тогда перестарался немного, секатора я с собой не взял, пришлось рвать так, и некоторые кусты невосстановимо пострадали. Бабушка ужасно расстроилась и запретила меня туда пускать. Но, думаю, когда она тебя увидит, то поймет меня, — оптимистично закончил он, — и отменит свое распоряжение.

Мне даже стало интересно, каким таким образом он рвал розы. Неужели я оказалась права, когда говорила, что, если судить по весу корзинки, кусты там вместе с землей. И что обиднее всего, и не проверишь теперь. При мысли о розах мне почему-то сразу вспомнилось странное поведение Дитера и тот букет, что он мне прислал. Все же зря я последовала совету Катарины и пошла к нему. Что он теперь про меня думает? Что ему достаточно только пальцем поманить, честно призналась я себе. Хорошо, что нас никто не видел в тот момент. Не думаю, что кто-нибудь из родственников одобрил бы такое откровенное приставание с моей стороны к человеку, который еще в начале знакомства ясно дал понять, что между нами ничего серьезного быть не может. «Вот выйду замуж за Эвальда, тогда поймет, что потерял,» — мрачно подумала я.

— Дорогая, ты что-то загрустила, — разбил мои мечтания принц. — Неужели тебя так расстроила судьба наших роз? Я уже предложил бабушке, что лично посажу по десять кустов за каждый утраченный. Правда, она отказалась. Но думаю, если посадка будет проходить под твоим руководством…

Я посмотрела на него и поняла, что нет, не смогу я за него выйти, и все тут. Не чувствую я к нему того, что должна чувствовать невеста. Я хотела уже ему это сказать, но тут мы вошли в помещение, где собиралась на ужин королевская семья. Стол был накрыт, но никого еще не было. Правда, почти тут же вошла кронпринцесса. Я присела в подобающем реверансе, она небрежно мне ответила, подошла поближе и начала придирчиво меня изучать. Под ее взглядом я начала медленно, но неудержимо заливаться краской.

— Я очень рада, что мой старший сын остановил свой выбор на гармской аристократке, — наконец сказала она и ласково мне улыбнулась. — Ты студентка первого курса?

— Да, ваше высочество.

— И правильно. Более взрослые девушки бывают очень развращены академической жизнью. Эвальд, я довольна твоим выбором, — сказала Лиара, обращаясь к сыну. — Красивая девушка с сильным магическим даром — это то, что нужно нашей семье.

У самой кронпринцессы дар был очень велик, а вот сыновьям досталось не так уж и много. Вероятно, дело было в том, что возможность принимать второй облик попросту глушила магию. Этот вопрос обсуждался магическим сообществом довольно часто, но до сего дня был для меня совсем незанимателен. А теперь я почувствовала себя какой-то породистой кобылкой, от которой ждут выдающееся потомство, но которая сама по себе никому и не интересна. И эта роль, которую мне отводили, мне не понравилась. И хотя Лиара была со мной довольно ласкова и предупредительна, я вдруг захотела оказаться где-нибудь совсем в другом месте. Там, где я буду сама собой, а не перспективной матерью наследника. Кронпринцесса расспрашивала меня об учебе, но я мало что могла ей сказать. Да, учителя в школе меня хвалили, но будет ли достаточно тех знаний для академии, говорить пока рано. С приходом короля и королевы атмосфера только ухудшилась. Видя то, как щебечет надо мной Лиара, Лауф нахмурился и спросил:

— Леди Штаден, как вы можете объяснить тот факт, что когда мой внук остановил на вас выбор, прекратились покушения на студенток Магической Академии?

От этого вопроса я совершенно растерялась. Мне не приходило в голову связать воедино эти вещи, да и о покушениях я узнала только от мага, что разбирался тогда с неожиданным лишением меня волос, и больше об этом ничего не слышала.

— Боюсь, я вам ничего сказать по этому поводу не могу, Ваше Величество, — осторожно сказала я. — Но если вы знаете о покушениях, то знаете и о том, что я тоже пострадала.

— Несоизмеримо меньше остальных, — отрезал он. — Волосы вам уже восстановили, как я вижу, а вот переломы или мигрирующие волдыри по лицу одной из жертв вылечить оказалось не так уж и просто.

Я живо представила себя с переломанными конечностями, да еще и с такими страшными вещами на лице, и мне стало совсем плохо.

— Ваше Величество, я вовсе не хотела привлечь внимание вашего внука, — твердо ответила я. — О нападениях я ничего не знаю, поэтому не могу сказать, как они связаны с тем, что Эвальд выбрал меня, да и связаны ли вообще.

Не знаю, поверил ли мне Лауф, но к этой теме он больше не возвращался, хотя во время ужина неоднократно спрашивал меня о различных вещах, внимательно выслушивал ответы, кивал головой в такт своим мыслям, задавал новые вопросы. И так до тех пор, пока Ниалия мягко не сказала:

— Дорогой, будет очень некрасиво, если девушка уйдет из дворца голодной. А ты своими вопросами не даешь ей поесть.

— Я же должен выяснить, на ком собрался жениться мой внук, — ответил ей Лауф.

— Он же на ней все равно не женится, — невозмутимо сказала королева, а когда все в немом удивлении на нее посмотрели, продолжила, довольная привлеченным к себе вниманием. — Предсказано же было, что Вальди женится на родственнице Гердера.

— Так ее вполне можно рассматривать в этом качестве, — проворчал Лауф. — Ее тетя замужем за братом графа Эдина, который женат как раз на сестре Гердера.

— Слишком сомнительное родство, — неуверенно сказала Ниалия.

— Не более сомнительное, чем твое предсказание, — отрезал Лауф. — И пока есть вероятность, что эта девушка войдет в нашу семью, я хочу быть уверенным в том, что она не причастна к преступлениям.

Аппетит, и до этого бывший не очень хорошим, у меня совсем пропал. Если так дело пойдет дальше, то меня и в тюрьму отправить могут. Пожалуй, брак с Эвальдом в такой ситуации предпочтительней.

— А не вы ли, Ваше Величество, утверждали не так давно, что для достижения своих целей все средства хороши? — выступила в мою поддержку Лиара. — Подумаешь, несколько студенток пострадали. Она же не просто так, а ради нашего Вальди. А он вполне этого стоит.

И все монаршее семейство уставилось на меня, видно, ожидая, что я сейчас с гордостью признаюсь в таком неблаговидном действии, как устранение соперниц. Тем более, что устраняли их все же не до смерти.

— Но я ничего не делала! — попыталась я оправдаться.

— Более того, она и невестой моей быть не хочет, — пожаловался Вальди. — Все пытается найти причину для отказа.

— Да? — крайне неприятным голосом сказала Лиара.

Я поняла, что лишилась последнего союзника в королевской семье.

— Мне кажется, что вокруг полно намного более достойных девушек, — выдавила я из себя. — Более умных, более красивых…

— Кажется, более скромных мы вряд ли найдем, — совсем другим тоном сказал Лауф. — Совсем мы вас напугали, леди Штаден. Действительно, пострадавших девушек вы знать не могли. Но вы уверены, что ничего о покушениях не слышали?

— Только то, что сказал маг, которого инора Пфафф вызвала, когда мне волосы обрезали, — ответила я. — Никаких разговоров у нас в группе об этом не было. И среди моих знакомых никто не пострадал.

Весь остаток ужина я не поднимала взгляд от тарелки. Уверенности, что подозрения короля бесследно пропали, у меня не было. Они легко могли перенестись на более подходящую кандидатуру. Моего брата, к примеру. Уж Берти вполне мог знать пострадавших девушек и желать подсунуть наследнику именно собственную сестру. А волосы мне обрезать, чтобы подозрения отвести. Подтвердить, что он ночью спал, никто не мог — Дитер ведь уснул раньше. Я-то была уверена, что брат тут ни при чем, но король Лауф мог посчитать и иначе.

— Согласия на оглашение помолвки я не дам, — в конце ужина сказал Лауф. — Ни с леди Штаден, ни с любой другой девушкой из Магической Академии. До тех пор, пока не выяснится, кто стоял за покушениями, — он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал. — Дорогая, я верю в вашу невиновность, но то, что нападения прекратились, указывает, что преступника вполне устраивает выбор принца. И пока я не буду знать, почему, ни о каких официальных объявлениях и речи быть не может. Но я с большим удовольствием буду вас видеть во дворце. И еще. Мой вам совет — не доверяйте особо моему внуку.

— Дедушка! — возмутился Эвальд. — Зачем ты настраиваешь Эрику против меня?

— Я не настраиваю, я предостерегаю. Я тебя слишком хорошо знаю, Вальди, и не хотел бы, чтобы такую милую особу постигло разочарование в сердечных делах.

Не могу сказать, чтобы отказ короля в оглашении нашей помолвки меня сильно расстроил. Я была совершенно уверена в том, что через некоторое время принц найдет себе другой объект для ухаживания, на который благополучно и переключится. Ведь даже его дед обратил внимание на то, что со стороны внука серьезных чувств ко мне нет, иначе бы он не сказал тех слов на прощание. Тем не менее, меня сильно беспокоило то, что в покушениях на студенток могут обвинить кого-нибудь из моей семьи, эта мысль прочно засела у меня в голове и крутилась там не переставая.

Эвальд, которого мой категорический отказ осмотреть его спальню привел в плохое расположение духа, все же решил самолично отвезти меня назад в Академию. Я бы, честно говоря, предпочла, чтобы его расстройство было посильнее и вызвало бы у него острое желание найти кого-нибудь посговорчивее. Я искоса посмотрела на принца и подумала, что он вполне может и направляться в наше общежитие с этой целью. Но он истолковал мой взгляд совершенно превратно.

— Я думаю, рано или поздно дедушка обязательно пойдет нам навстречу, — заявил он и сделал очередную попытку меня обнять.

— Эвальд, а тебя совсем не смущает то, что ты меня не любишь? — не выдержала я, отдирая его руку от своей талии.

— Почему это? — возмутился он. — Я разве дал тебе основание сомневаться в моей любви?

— Не дал. Трудно сомневаться в том, чего не существует, — спокойно ответила я.

— Ты мне действительно очень нравишься, — после короткого молчания ответил Эвальд и даже руку убрал, что меня несказанно удивило. — А на более сильные чувства я попросту неспособен. Обделила меня природа, так уж вышло.

— Но я-то тебя тоже не люблю, — невольно вырвалось у меня. — Почему бы тебе тогда не выбрать кого-то из тех девушек, что в тебя влюблены?

— Видишь ли, — он остановился и очень серьезно на меня посмотрел. — Любая влюбленная девушка, выходя за меня замуж, будет рассчитывать на ответные чувства с моей стороны, и ей вряд ли будет достаточно простого дружеского расположения.

— А мне будет достаточно?

— Ты с самого начала не рассчитываешь на мою любовь.

— Но ведь всем хочется, чтобы их любили, и я не исключение, — горячо заговорила я.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, — вынуждена была я признать.

Ведь Дитер ясно дал мне понять, что у него никаких чувств ко мне нет. Я вдруг подумала, что, наверно, именно то, что он для меня недоступен, и вызывает такое страстное желание его заполучить, а если бы он вдруг начал за мной ухаживать, то сразу получил бы от ворот поворот, как это происходило уже с некоторыми моими поклонниками.

— А я со своей стороны обещаю не только высокое положение, но и уважение и дружбу, — продолжил Эвальд. — Честно говоря, я был убежден, что мне все же удастся тебя увлечь, но, возможно, даже лучше, если никакие чувства не будут влиять на наш договор.

— Наш договор? — переспросила я.

— Ну да. Ты рожаешь мне сына, а я выполняю все твои пожелания, — невозмутимо сказал принц. — Согласись, это вполне взаимовыгодно.

— Вторая половина того, что ты озвучил, мне нравится, — признала я. — Но вот первая меня сильно смущает. Как-то не готова я рожать сыновей ни тебе, ни кому-то другому.

— Увы, вторая без первой недействительна, — рассмеялся Эвальд. — Правда, на выполнении этой части немедленно я настаивать не буду. Ну как, принимаешь условия?

— А если ты встретишь свою настоящую пару? — попыталась я воззвать к его разуму. — Что ты тогда будешь делать?

— Не встречу, — глухо ответил он. — Я видел, как это произошло у Берни с Шарлоттой, и понял, что мне это попросту недоступно. Все мои предки к возрасту, в котором я нахожусь сейчас, уже обретали истинную пару, так что…

Эвальд замолчал, но в его глазах отразилась такая тоска, что мне стало ужасно его жалко.

— Может, просто вы с ней еще не встретились, — попробовала я его утешить.

— Если до сих пор не встретились, то и не встретимся, — ответил он. — Думаю, к зимним балам дед согласится на нашу помолвку.

И мне просто духу не хватило сказать ему, что я на нее никогда не соглашусь. В конце концов, до зимних балов времени еще очень много, многое может измениться, а расстраивать его сейчас еще больше мне не хотелось — он и так выглядел довольно несчастным. Я вспомнила, как его брат тогда, после драки в коридоре, выкрикнул в сторону Эвальда, что тот — неполноценный оборотень, и подумала, что тема эта, видимо, очень болезненная для нашего принца.

За разговорами мы доехали до Академии без всяких посягательств со стороны Эвальда, что меня очень обрадовало. Если бы он так себя все время вел, то я, возможно, и согласилась бы играть роль его невесты некоторое время. Так я думала ровно до того момента, когда увидела целующуюся парочку рядом со входом. В этом не было бы ничего необычного, за время моего нахождения здесь я неоднократно уже видела подобные неприличные картины, если бы я не узнала в парне Дитера. Богиня, почему я была так уверена, что он свободен? Сердце мое забилось часто-часто, и ноги начали подкашиваться, я даже запнулась о какой-то совсем крошечный камешек на дороге. Эвальд проследил за моим взглядом, тихо присвистнул и сказал:

— Какой великолепный пример для подражания, не так ли?

— А тебе обязательно пример нужен? — бессознательно ответила я.

В груди скручивался жгучий черный комок, хотелось сделать хоть что-то, чтобы заглушить этот пылающий кошмар.

— Мне? Нет. Я сам кому хочешь пример покажу.

С этими словами внезапно Эвальд обнял меня и начал целовать. Я испуганно попыталась его оттолкнуть и тут заметила, что Дитер уже не обнимает свою подружку, а смотрит в нашу сторону. И жажда мести вытеснила все остальные чувства. Я прижалась к принцу и прикрыла глаза так, чтобы можно было за завесью ресниц наблюдать за другом брата. Он смотрел в нашу сторону, девица рядом с ним что-то говорила, даже за рукав дергала, но он ей не отвечал. Взгляд Дитера становился все тяжелее и тяжелее, пока наконец я поняла, что просто не могу на него больше смотреть, плотно смежила веки и обнаружила, что уже некоторое время целуюсь со своим спутником. Это меня несказанно удивило, но еще больше удивило меня то, что это мне нравится. Поцелуй был очень мягким, нежным, как будто Эвальд хотел распробовать, какова я на вкус, и давал мне возможность сделать то же самое. Мысли мои мешались самым причудливым образом, но неизменным оставалось одно желание — сделать больно Дитеру.