Глава 28

Фогель, пыхтя как кипящий чайник, демонстративно не смотрела на нас с Гретой. Леди Кларк казалась расстроенной. Ректор выглядел несколько озадаченным, когда начал свой выговор.

— Инориты, меня крайне удивила жалоба студентки Фогель на порчу вами ее двери.

— А почему это Фогель так уверена, что мы имеем к этому отношение? — не дав мне даже рта открыть, напористо поинтересовалась Грета. — Может, это так ее внутренняя сущность проявилась?

— Да ты мне дверь вчера чуть не вынесла, — процедила Фогель.

— Я? — нарочито удивилась подруга. — Да я только немного постучала, а когда мне не открыли, ушла.

— У меня есть все основания считать, что это ваших рук дело, — агрессивно сказала Фогель.

— Да? Это какие же?

— Вы разозлились на то, что я вчера сказала.

— А что такого ты вчера сказала? Может быть повторишь для лорда ректора, а он уже решит, были у нас основания для мести или нет, — предложила Грета.

Фогель открывала и закрывала рот, было видно, как ее тянет высказаться, но известной особенностью ректора была страшная нелюбовь ко всяческим лживым сплетням, так что рассказав правду, она рисковала получить наказание сама, а врать в такой ситуации было еще хуже, так как имелся незаинтересованный свидетель. Наконец, она неохотно выдавила:

— Да, в общем, там ничего такого стоящего внимания не было.

— Значит, и оснований для мести у нас тоже не было, — радостно заключила Грета.

— Студентки, я не знаю, что там у вас случилось, — задумчиво сказал лорд Гракх, — но портить казенное имущество вам не следовало. Дверь в нынешнем ее виде пригодна только на дрова. И не только дверь — косяки тоже требуют замены. Так что стоит вопрос, кто все это будет оплачивать.

— А как результат спонтанного магического всплеска это представить нельзя? — с надеждой спросила Грета.

— Нельзя, — отрезал ректор. — Если, уверившись в безнаказанности, все студенты повадятся проращивать казенную мебель, то скоро у нас не только дверей, но и кроватей не останется. Поэтому, предлагаю разделить стоимость на вас троих.

— Почему это я должна платить?! — возмутилась Фогель. — Я вообще сторона пострадавшая!

— Я могу вас освободить от уплаты, если вы повторите то, что так сильно расстроило этих девушек, — предложил ректор. — Только что-то мне подсказывает, что говорить вы это не собираетесь.

— Ну, и сколько я должна? — с тяжелым вздохом поинтересовалась наша врагиня.

После выяснения всех материальных вопросов леди Кларк попросила меня пройти к ней в кабинет. Грета сочувственно на меня посмотрела и отправилась на занятия.

— Эрна, я понимаю, что у вас с лордом Штаденом несколько своеобразный брак, — начала она издалека. — Но тем не менее, мне кажется, с твоей стороны крайне неразумно привечать Олафа. Если лорд Штаден, решит, что это наносит урон его чести, то Расмуссен может серьезно пострадать.

— Я его вовсе не привечаю, — начала я оправдываться. — Я Олафа уже несколько раз просила оставить меня в покое.

— Значит, это было недостаточно убедительно, — веско сказала куратор.

— Да не знаю я уже, как его убеждать. Может быть, вы с ним поговорите, леди Кларк? — с надеждой спросила я. — А то такая неприятная ситуация возникла и с ним, и с Фогель. Она же во всем меня винит и ведет себя соответственно.

— Да, мне инора Схимли рассказывала о поведении Лизы, — нахмурилась леди Кларк. — Я с ней тоже собираюсь провести беседу. Но сейчас речь идет о вас с Олафом. Я помню, как я уговаривала тебя осенью, но я же не знала тогда о твоем браке.

— Леди Кларк, поверьте, я совсем ничего не могу сделать, — умоляюще сказала я. — Я как только не пыталась убедить Олафа, но он не верит, что между нами ничего не может быть, и твердит, что любит меня. Но мне кажется, что мой муж с пониманием относится к данной ситуации. Во всяком случае, когда при нем Олаф объяснялся мне в любви, Кэрст даже не разозлился и донес Олафа до его комнаты.

— А почему это вдруг Олафа потребовалось относить? — подозрительно поинтересовалась куратор, и я поняла, что сказала лишнее. Если я еще ей сообщу, что Олаф был нетрезв, то у парня однозначно будут неприятности.

— Ну, Штаден посчитал, что Расмуссен не совсем правильно себя ведет, и усыпил его каким-то военным приемом, — несколько туманно начала я объяснять. — Но он совершенно не злился. Ну, только спросил, не хочу ли я перейти к ним в академию, пока ректор приглашает.

— Я надеюсь, ты отказалась? — обеспокоено спросила леди Кларк.

— Конечно, — удивилась я. — Армия — это совсем не мое.

— А что, желания находиться рядом с мужем у тебя совсем нет? — заинтересовалась она.

— По мне, чем дальше он от меня, тем лучше. — прямо ответила я. — Я и ездить к его отцу согласилась только потому, что он поставил это условием нашего развода.

— Что ж, мне понятна твоя позиция, — думая о чем-то своем, сказала леди Кларк. — Я попробую поговорить с Олафом.

От куратора Расмуссен вернулся совершенно счастливым, что меня несказанно удивило. И удивлялась я до тех пор, пока он с сияющими глазами не заявил мне:

— Я понял, почему ты меня прогоняешь. Ты за меня боишься. Леди Кларк мне все объяснила.

Я только безнадежно закрыла руками лицо. Если даже столь опытному преподавателю не удалось довести такую простую мысль до него, то мне уже и пытаться не стоит.

— Что-то не то она тебе объяснила, — хмыкнула Грета. — Она должна была сказать, что крайне вредно для здоровья вламываться в пьяном виде к замужней женщине в присутствии ее мужа.

— Я леди Кларк этого не рассказывала, — сказала я подруге.

— А что, я вламывался? — ужаснулся Олаф. — Просто я вчерашний вечер совершенно не помню. Утром проснулся на кровати Леона почему-то, он на меня из-за этого очень злится. И голова просто раскалывается.

— Ты вообще безобразно себя вел, — заметила Грета. — Остается только удивляться, как Штаден не прибил тебя на месте, при его-то вспыльчивости. Наверно, побоялся нас испугать.

— Вот уж об этом он точно не думал, — не выдержала я. — Я, к примеру, поначалу очень даже испугалась.

— Это когда ты за Штадена спряталась? — ехидно спросила Грета. — Да, Олаф таким страшным казался.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — недовольно сказала я, решив не вдаваться в подробности.

Олаф переводил недоверчивый взгляд с меня на Грету, о чем-то сосредоточенно размышляя.

— Это вы меня разыгрываете? — наконец неуверенно спросил он.

— Очень нам нужно тебя разыгрывать, — фыркнула Грета и потянула меня за руку в столовую.

— Как же мне Марка не хватает, — грустно сказала она, размазывая кашу по тарелке. — Чувствую себя такой одинокой.

— Так он же уже на следующей неделе приезжает, — попыталась я ее успокоить.

— Могли же его в какую-нибудь гаэррскую лечебницу отправить. Так нет, сам захотел в это захолустье поехать.

— Так ему же практика нужна, а здесь местные мэтры водят за собой толпу студентов, а не подпускают даже к диагностике. Я бы на его месте тоже поехала. Здесь ведь ничему не научишься.

— Да знаю я, что ты права, — вздохнула Грета. — Но ведь ожидание от этого короче не станет.

А вечером, не успели мы вернуться с занятий, как пришел Ведель.

— Эрна, я тоже хотел бы сделать вам подарок, — с этими словами Дитер попытался вручить мне кольцо, на мой взгляд, совершенно недопустимо напоминавшее обручальное.

Я пришла в ужас. Это что он себе навыдумывал? Грета за спиной Веделя демонстрировала эмоции между «ну, вот, я же об этом и говорила» и «ну, и как ты собираешься из этого выпутываться».

— Дитер, вы же понимаете, что я не могу это взять?

— Но у нас считается дурной приметой не отдарится за амулеты, — пояснил он. — Причем, чем более полезен амулет, тем более дорогой должен быть подарок.

— Но кольцо… — растерянно сказала я. — Дитер, это совершенно неприемлемо. Обо мне и вас и так уже сплетни ходят. Я никак не могу принять такой подарок. Тем более, что вы нам с Гретой уже столько всего приносили. Давайте будем считать, что вы уже отдарились.

— И знаете, Дитер, Эрне неудобно вас об этом просить, — пришла мне на помощь Грета, — но вам лучше какое-то время не приходить. О моей подруге и вас действительно гадости Фогель рассказывает, а так у нее хотя бы оснований для этого не будет.

— А если я буду приходить со Штаденом? — расстроено поинтересовался Ведель.

— Если бы вы слышали, что Фогель говорит, то вопрос бы этот и не возник, — заявила подруга. — Для репутации Эрны будет лучше, если вы вообще не будете приходить ни один, ни со Штаденом.

— Я готов на ней жениться сразу же, как только она разведется, — неожиданно заявил Дитер.

Боже мой! И вот как ему скажешь, что я совершенно не готова выходить замуж ни за него, ни за кого другого?

— Дитер, не надо строить таких далекоидущих планов, — растерянно сказала я. — Получение развода ведь не зависит ни от меня, ни от Кэрста. И вам, действительно, лучше не приходить хотя бы недели две.

Ведель выглядел таким огорченным, что мне его даже жалко стало.

— Вот что, наконец решился он. — Кольцо я вам все-таки оставлю, чтобы хотя бы оно напоминало вам обо мне. Если через две недели вы не передумаете, я его заберу.

С этими словами он положил кольцо на наш стол, ближе к изголовью моей кровати, и, попрощавшись, ушел. А мы с Гретой начали думать над заданием по практикуму. Предлагалось использовать задержку во времени в комплексном заклинании. В голову ничего интересного не приходило, и я стала просматривать конспекты за ближайшие дни, когда мой взгляд вдруг упал на описание магической покраски волос в «Бытовой магии». Если взять несколько цветов и пустить их с задержкой минуту-две, то должно очень интересно получиться. В качестве первого я взяла черный цвет, а затем пошли цвета радуги с красного по фиолетовый. В конце я сделала многоцветный перелив по прядям на минуту и возврат к своему естественному цвету. Проверив на несколько раз расчеты и не найдя в них ошибку, я встала перед зеркалом, чтобы видеть результат, и навела на себя заклинание. И в этот момент в дверь постучали. Совсем не вовремя! Это оказался Штаден. Увидев меня с черными прядями, он на какое-то время опешил, но потом возмущенно сказал:

— Штерн, это что такое?

— Ну, ты же говорил, что тебе блондинки не нравятся, — решила я пошутить. — Вот, можешь любоваться брюнеткой.

— Только не говори, что ты ради меня решила перекраситься, — недовольно сказал он. — Тем более, что черный тебе совершенно не идет.

И тут волосы поменяли цвет на красный.

— А так лучше?

Но Штаден не оценил и красный, не понравился ему также оранжевый и все остальные по радужному списку. Я даже расстроилась. В конце концов, с зелеными волосами мне было очень даже неплохо, но «муж» сказал, что я похожа на свежевыловленную утопленницу с пучком водорослей на голове и могу вызвать восторг только у некрофила-извращенца. После окончания срока действия заклинания, я поинтересовалась у Греты:

— Как думаешь, может, черный вообще убрать?

— Нет, не стоит, — ответила подруга. — Так контрастней получается. Хотя для сдачи можно и укоротить. Сделать секунд по пять-десять, к примеру.

— А, так ты задание делаешь, — успокоился Штаден.

— А ты подумал, что я подбираю цвет под твои вкусы? Так это вообще мне кажется нереальным — насколько я помню, они у тебя постоянно меняются.

Кэрст поморщился:

— Не такой уж я и переменчивый. Да и вообще, пришел я сюда не для того, чтобы обсуждать мои вкусы. Тебя же Ведель уже просветил по поводу наших традиций? Вот, держи.

Развернув бумагу, я восхищенно ахнула. «Артефакторика» Эрлиха! Об этом двухтомнике я только слышала, но ни разу не видела. Особенностью их была полная невозможность копирования. Даже при попытке переложить текст своими словами, все записи таинственным образом исчезали с бумаги. Я упоенно перелистывала страницы, позабыв про все вокруг.

— Эрна, я хотел бы тебя попросить об одном одолжении, — сказал Штаден.

— Да, конечно, — ответила я, не отрывая влюбленного взгляда от книги.

— Эльза приглашает нас на именины дочери. Я прошу тебя не отказываться.

— Хорошо, — я кивнула головой.

— И еще. Тебе нужно купить новое платье.

— Хорошо,

— А лучше два.

— Хорошо, — я продолжала читать «Артефакторику». Да за обладание ею я на все согласна!

— А сыны мы назовем Зигмунд.

— Хо… Что? — я подняла округлившиеся глаза.

— Я просто проверить хотел, ты меня слушаешь или нет, — усмехнулся Штаден. — Или тебе просто имя Зигмунд не нравится?

— И то, и другое. В смысле, слушаю, а имя Зигмунд совершенно не нравится.

— А как ты тогда предлагаешь его назвать? — заинтересовался он.

— Штаден, — возмутилась я. — Вот когда заведешь сына, тогда и будешь думать, как его назвать. С тем, с кем его заведешь.