Глава 23
Асиль
На место будущего лагеря мы прибыли даже раньше запланированного срока. Наверно, составители графика давали большой запас с учетом студенческой неорганизованности. Но Карл Хазе оказался прав, группа их была довольно сплоченная, друг другу они старались помочь по мере сил и ни в коем случае не подвести, поэтому мы выехали, еще когда другие группы только подтягивались, вызывая законное раздражение, беготню и ворчание их кураторов. Время в дороге было потрачено не напрасно. Инор Вайс принимал у меня экзамен довольно придирчиво, задавал множество уточняющих вопросов, а в одном месте мы даже заспорили с ним. Но обсуждаемая нами тема была довольно непростой, в разных школах причиной данного явления считали взаимоисключающие вещи, единства там и близко не было. Я приводила доводы в пользу своего мнения, Вайс — своего, доводы заканчиваться не желали, и спорили мы так до тех пор, пока Хазе не сказал довольно громко:
— Это уже не экзамен, это настоящий научный диспут получается.
— В самом деле, — смутился Вайс, — что-то я увлекся. Давайте свой экзаменационный лист, пятерку вы заслужили, с этим не поспоришь.
Но когда я аккуратно сложила и убрала подписанную им бумагу, он внезапно произнес: «И все же, Астрид, вы неправы», и наш спор пошел по новому кругу. Хазе демонстративно застонал и завел новую песенку. Его дружно поддержали — в дилижансе вокруг меня царило веселье, частью которого я себя не чувствовала. Но скучно мне совсем не было, напротив, наше противостояние с Вайсом напомнило мне то, как иной раз шли у нас разговоры с мамой. Она никогда не говорила «Это так, потому что это так должно быть», она всегда считала необходимым пояснить мне, почему она так думает, и требовала того же от меня. Я поняла, что мне ужасно не хватает близкого человека рядом. Все же, когда ты прожил всю жизнь в одном месте, привыкаешь к тому, что всегда есть рядом кто-то, на кого можно опереться, к кому можно прийти в трудную минуту, да и не только в трудную минуту, а просто прийти, сесть рядом и прижаться. Меня беспокоило, как там мама. К этому времени фантом она уже должна была перестать поддерживать, и мое исчезновение станет явным. Наверняка Шуграт во всем обвинит ее. Не думаю, что брат легко примет мой побег, да и постоянно находящийся рядом в последнее время Гренет разозлится. Начнут на маму давить, чтобы помогла меня вернуть, ведь шаманским поиском меня найти не получится. Но инор Вайс долго грустить мне не дал, вовлекая в спор с таким энтузиазмом, что я на другие темы думать просто перестала. Так мы и проговорили всю дорогу.
Засидевшиеся студенты выскакивали из дилижанса с таким радостным видом, как будто им не практика предстояла, а сплошные развлечения. Но по окончании нужно было сдавать не только отчет, но и определенное количество высушенных травок по списку, любезно выданному мне в ректорате, так что особо расслабиться им не удастся. Главной задачей было обучить студентов находить в природе необходимые алхимические компоненты и правильно их сохранять. Большая часть обучающихся знания эти так и оставит в родном учебном заведении, но знать хотя бы основы они все равно должны.
Сегодня нам предстояло только устроить лагерь, из которого в дальнейшем будут совершаться набеги на растительные сообщества. Инор Вайс решил, видимо, произвести на меня хорошее впечатление, так как участвовал в установке палаток очень активно, показывая даже некоторую сноровку, чем заслужил явное одобрение своей группы.
— Оказывается, вас просто из Гаэрры вытащить надо было, чтобы получился приличный куратор, — поддел его Хазе.
Заявление о том, что из него получается, Вайсу не понравилось, он нахмурился, покосился на меня, но все же спросил у группы напрямую:
— Может, напишете на меня жалобу ректору? Если я вам такие проблемы доставляю. Сами посудите, какой из меня куратор?
— Зато вы не пристаете к нам со всякой ерундой, — возразил Хазе. — А вдруг вместо вас поставят какую-нибудь занудную тетку, которая все время собрания будет устраивать и с поучениями приставать? Нет уж, от нас вам так легко не отделаться!
Вайс вздохнул и с обреченным видом продолжил заниматься обустройством лагеря. На мой взгляд, выезд на природу явно пойдет ему на пользу — вон какой худой и бледный, а здесь и солнышко, и питание будет регулярное. Его полностью самостоятельные студенты уже даже график дежурства составили, впрочем, с теми устройствами, что нам выдали на группу, приготовление еды проблемой стать не должно. С расселением по палаткам возникла небольшая заминка. Преподавательская была только одна, да и статус у меня был несколько неопределенный — с одной стороны, начальство, с другой — такая же студентка, как остальные, только курсом старше, так что поселили меня к Эрике и Софи, которые тоже были несколько особняком, насколько я поняла — из-за того, что к невесте Эвальда, пусть даже и бывшей, отношение было несколько настороженное. Девушки не возражали, но мне с ними было не очень уютно, так что, бросив в палатке свою сумку, я сразу вылезла наружу. Еще успею разобрать, до темноты далеко, можно пройтись, посмотреть, куда с группой завтра направиться нужно будет.
И так хорошо было вокруг. В Гаэрре мне не хватало вот этого пьянящего запаха. Запаха луговых трав, запаха свободы. Хотелось разбежаться, взлететь и забыть обо всех проблемах. Или просто закружиться в танце, ни о чем не думая, ничего не желая. Но…
— Астрид, вы куда? — догнал меня немного запыхавшийся Вайс.
— Маршрут на завтра наметить, — пояснила я.
— Я с вами, — твердо сказал он. — Если уж пришлось мне ехать, то совсем нечестно будет перекладывать свои обязанности на ваши плечи.
— Но у вас еще в лагере дел полно, — запротестовала я.
— Каких? — он небрежно махнул рукой. — Ребята уже почти все сами сделали, даже ужин готовить начали. В моих указаниях они точно не нуждаются.
Я вспомнила замечание Хазе о том, что к ним куратор с ерундой не пристает, и невольно улыбнулась. С ерундой он не приставал, но, с другой стороны, не приставал и с более важными вещами. Правда, группу это вполне устраивало — вон как слаженно действуют, привыкли за год.
— Гулять отправились? — крикнул в нашу сторону Хазе. — Хорошее дело. Глядишь, вернетесь уже женихом и невестой. Мы только «за» будем.
Его слова напомнили мне о неопределенности собственного положения, ведь инор Лангеберг ясно сказал мне, что я теперь считаюсь невестой Эвальда, пусть я согласия и не давала, но это ничего не меняет. Мне лишь дали некоторое время, чтобы принять это. И то, что я не могу собой распоряжаться, меня ужасно расстроило. Ведь пойди я сейчас вдвоем с инором Вайсом, у него будут потом неприятности с короной. Да и одной мне, наверно, отходить не следовало.
— Карл, — позвала я студента. — А пойдемте-ка с нами.
— Да зачем он нам нужен, — возмутился Вайс. — Что мы, без него не справимся?
— В самом деле, — скривился Хазе. — При мне инору Вайсу будет неловко вам стихи читать.
— Так мы же не за этим собирались идти, — возразила я.
Студент выразительно хмыкнул, а Вайс посмотрел на меня столь укоризненно, что даже сомнений не возникало, стихов он знает много и согласен мне их рассказывать часами. Как Эвальд. Я вздрогнула. С чего я вдруг вспомнила о гармском принце? Эта привязка — никакая она не любовь, это как ошейник, лишающий свободы. Ошейник, о котором нельзя забыть ни на минуту. И я пошла назад в лагерь, хотя спутник мой и предлагал продолжить нашу прогулку. Довольно настойчиво предлагал, надо признать. Видно, не все аргументы он мне предъявил в сегодняшнем нашем споре. Но мне идти уже никуда не хотелось, что я и пыталась ему объяснить.
Конец нашему разговору положил внезапно возникший рядом с фургоном телепорт, откуда вышло пятеро магов, один из которых тут же окинул цепким взором нашу стоянку, вычленил куратора и вручил ему предписание с печатью Академии.
— Направлены в помощь инору Вайсу, — отрапортовал он.
— Но зачем? — пораженно спросил незадачливый куратор, который уже понял, что никакой романтической прогулки по зеленому лугу не предвидится. — Мне и так выделили инориту Монблюте, а обычно ведь кураторы в одиночку справляются.
— Распоряжение ректора, — не дрогнув ни одним глазом, выдал прибывший.
Да какого там ректора? У всей пятерки просто написано на лицах было, что к образовательному процессу они никакого отношения не имеют, а вот к убивательному — вполне. Теперь к ошейнику присоединилась еще и клетка — никуда без присмотра. И стоило убегать из Степи, если теперь за меня будет опять решать мужчина, на этот раз совсем для меня посторонний? Я развернулась и ушла в палатку, присутствия моего здесь не требовалось, а с чужих глаз уйти хотелось. Казалось, все пятеро, хоть неявно, но постоянно за мной следят. В палатке стало немного спокойнее, но плотная ткань прекрасно пропускала звуки, так что ничего не слышать я не могла, хотя и хотелось.
— Эрика, вот видишь, Его Высочество проводить не смог, так охрану прислал, — насмешливый голос Хазе острым гвоздем впивался мне в уши. — Теперь мы самая охраняемая группа в Академии. Да нам все завидовать будут. Ни один комар без разрешения не просочится за периметр.
— Не выдумывайте, инор, — недовольно сказал начальник прибывших. — Мы здесь, чтобы оказывать всяческую помощь инору Вайсу.
— По охране невесты наследника, — продолжил наглый студент.
Я заткнула уши, чтобы ничего не слышать, но руки — такая слабая защита от нежелательных звуков. До меня продолжало доноситься все, что происходит снаружи, все эти шуточки, смешки, они давили на меня и делали совершенно несчастной.
— Почему, почему он не оставит меня в покое? — влетевшая в палатку Эрика с трудом сдерживала слезы. — Постоянно выставляет на посмешище. К чему эта охрана? Какая я ему невеста? Я же ему неоднократно говорила, что не хочу за него выходить.
— А что, Его Высочество очень настаивал? — глухо спросила я.
— Да он мне весь учебный год проходу не давал, — возбужденно заговорила девушка. — Вас не было, вы и не знаете, чего мне вынести пришлось. Он очень настойчивый, если хочет чего-нибудь добиться. И если бы хотя бы любил, я бы поняла! Так нет.
— Тебя его семья одобрила, — заметила Софи, вошедшая в палатку почти сразу за подругой.
— Мне сказали, что королевская семья расторгла помолвку сразу после вашего отравления, — заметила я.
— Вовсе нет. Я сама отказалась, — возразила девушка. — Да там и помолвки-то как таковой не было, просто он мне браслет дал поносить защитный. Но официального объявления не было.
— Но браслет тебя так и не защитил, — встряла Софи.
— Почему? — невольно удивилась я. — Уж королевские артефакты должны быть довольно высокого уровня.
— Мне соседка силой кофе с отравой влила, — Эрику передернуло при этом воспоминании. — Она оказалась лорийской шпионкой и собиралась подсунуть нужную девицу Эвальду, который неосторожно заявил, что собирается жениться на студентке собственной академии. И если бы не Тило, меня бы сейчас здесь не было.
— А Тило — это кто? — машинально спросила я.
Не то чтобы мне хотелось с ней разговаривать, но казалось невежливым прервать беседу, так что я показывала некоторую заинтересованность, хотя в мыслях была далеко отсюда.
— Дитер Герстле — мой жених.
Эрика мечтательно заулыбалась, а я вспомнила светловолосого парня, сегодня ее провожавшего. Они выглядели такой счастливой парой, что все эти рассказы Даны о предприимчивой девице, которой не удалось захомутать принца, показались мне совсем не соответствующими действительности. И сейчас было видно, что этого своего ученика придворного мага она действительно любит, безо всяких уловок и корысти. А Дана вон говорила, что за принца все мечтали бы выйти замуж.
— А почему ты не захотела войти в королевскую семью? — все же спросила я. — Софи вот недавно только говорила, что они тебя одобрили.
— Я же другого люблю, — удивленно посмотрела на меня Эрика. — Да и не был бы Эвальд со мной счастлив, как и я с ним. Он просто хотел что-то вроде договора заключить, о чем сразу и сказал. Я рожаю наследника, а он исполняет все, или почти все, мои капризы. Даже верным быть обещал. Да только я уверена, не сдержал бы он слово. Я же не его пара. А встретил бы, так все мы были бы несчастны — я, он и она. Вы не думайте, Эвальд — он хороший, просто я разозлилась из-за этой охраны, вот и ругать его начала. А так он очень страдал, что никого по-настоящему полюбить не может, для него это так мучительно было, вы не представляете.
— Неужели? — сухо сказала я.
Эвальд, Эвальд, бедный, несчастный, страдающий Эвальд! Все только и говорят про него! Неужели других тем больше нет!
— Да, он очень несчастен, — неожиданно твердо сказала девушка. — Но я точно знаю, что счастливым его сделать у меня не получится. Хотя инор Лангеберг и думал, что я могу оказаться его парой. Но нет, моя пара — Тило, я уверена.
Она улыбнулась так задорно, что я невольно улыбнулась ей в ответ.
— Но пара — это ведь зависимость от другого, — не удержала я так мучившую меня все это время мысль. — Это несвобода.
— Возможно, — ответила Эрика, — только мне не нужна свобода от моего Тило, и свобода без него тоже не нужна. Да и зависимость у нас взаимная, — лукаво сказала она, — и еще неизвестно, у кого больше.