Глава 29

После визита в Магический Совет Роберто был мрачен. Даже он сам не мог бы сказать, что его больше беспокоило — грядущие перемены в жизни, связанные с вовлечением его в Магическое сообщество, или то, что думает о нем Виттория после слов магистра Фоти. А ведь он, когда понял, как дорога ему эта девушка, совсем и не думал о том, что она богатая наследница. И даже о том, что у нее могут быть другие взгляды на их отношения, тоже не подумал. Вдруг в основе ее чувств лежит только благодарность, и ничего кроме?

— Что ты так переживаешь? — недоумевал Джанни. — Ты же сам хотел магии, просил меня показать, научить?

— Так одно дело — парочка бытовых, — ответил ему Роберто. — Но учиться еще пять лет? Это же ужас какой-то!

— Думаю, не пять, а меньше. Только то, что не сможешь освоить сам, — заметил Ардарион. — Пострадаешь пару лет, так зато тебе будет очень многое доступно. Уверяю тебя, не заметишь, как влюбишься в свои новые умения.

Роберто посмотрел на Витторию, улыбнулся и хотел сказать, что он уже влюблен, и другой любви ему сейчас не надо. После расколдовывания девушка привлекала его все больше и больше. И сейчас она была так хороша в лучах заходящего солнца, что если и хотелось с кем-то разговаривать, то лишь с ней, и совсем не о магии. Хотелось узнать, что она думает обо все этом. Виттория улыбнулась ему в ответ.

— С вами все понятно, — фыркнул Джанни. — Не магистру Фоти разрушить ваши отношения.

— После того, что с нами случилось, — заметила Виттория, — я ни за что не поверю, что Роберто хочет на мне жениться из-за денег. Ведь его никто и ничто не заставлял притворяться перед бесправным филларом. Он и метку мог поставить без моего согласия, и попытаться продать, как это хотел сделать бывший мой жених.

— А… — начал было неуверенно Роберто.

Виттория мягко положила ему руку на плечо, улыбнулась и сказала:

— Выйти замуж из благодарности — это не для меня. Благодарность нужно выражать другими способами, ведь такой возврат долгов никому счастья не принесет. А вот я вполне могу подумать, что ты хочешь на мне жениться из чувства долга.

— Ты о чем? — удивленно спросил Роберто.

— Я столько времени провела в твоей постели, что ты просто обязан теперь на мне жениться, — твердо сказала Виттория. — На руках носил, опять же, а уж поцелуям я счет потеряла.

— Придется вести счет заново, — заметил Роберто. — Те — не считаются.

Там, где лежала рука Виттории, был островок тепла и уверенности, что дальше все будет хорошо. Начинать новый отсчет поцелуям он был готов прямо сейчас, только спутники мешали. Да еще назойливая мысль о магии, заложником которой он стал вне своего желания. Или по своему желанию? Кто там разберет, почему Богиня решила влить в него все накопленное Божественным Огнем за прошедшие века. А Ардарион еще и сказал, что сила его как мага будет расти, потому что основное, что делал огонь во времена до магических войн — запускал рост, а мгновенное прибавление Дара, если оно и было, было незначительным, так как делилось на множество желающих.

— Мы должны еще в Стражу зайти, — вывел его из задумчивости голос Ардариона. — Фоти же сказал, что на лорда Санторо жалоба поступила на похищение редкого магического животного. Пусть теперь жалобщики отвечают.

Но жалоб теперь было две. Как оказалось, лорд Роберто Санторо похитил не только редкого магического зверька инора Павоне, но и его драгоценную падчерицу Витторию Вивиани. Хотя жалобщик и не исключал, что она сбежала с любовником по собственному желанию накануне назначенной свадьбы, нанеся жесточайшее оскорбление жениху, инору Паренте. Все это с невозмутимым видом было зачитано офицером стражи. К заявлению было приложено заключение эльфийского мага, который утверждал, что следы искомых филлара и девушки были найдены в квартире лорда Санторо. Правда, при этом скромно умалчивалось, как они туда попали, что не замедлил отметить сам Роберто.

— А проникновение представителя другого государства в жилище подданного Лории без разрешения этого самого подданного уже преступлением не считается? — вкрадчиво поинтересовался он. — Кто знает, что еще они нашли в моей квартире, чего я по приезду не досчитаюсь.

— Эльфийский маг утверждал, что ему для своего заключения достаточно было находиться рядом с вашей квартирой, — офицер старался быть серьезным, но его губы постоянно пытались сложиться в улыбку. — Наши штатные маги сомневаются, что такое возможно, но твердой уверенности у них нет. Все же эльфийская магия слишком сильно отличается от человеческой. Если все же будет доказано, что посторонние личности в вашей квартире побывали, то они понесут наказание по всей строгости закона. А уж если там действительно что пропало…

Из выразительного взгляда стражника было понятно, что он только рад будет такому событию, что позволит привлечь заносчивого хама, побывавшего в Страже не так давно, но все же уверен, что слова эльфа никакого подтверждения под собой не имеют. А Роберто пришло в голову, что часть его ценных вещей вполне могла и пропасть, но уже по вине совсем другого человека, понадеявшегося таким образом спасти хозяйскую собственность. Уж слишком заинтересованный был вид у его служанки, когда он видел ее в последний раз. С другой стороны, не водилось за ней повышенного интереса к чужой собственности, если ее съесть нельзя, так что, возможно, он зря заранее расстраивается.

— Мы хотели бы поговорить с жалобщиками, — сказал Ардарион. — Представителей Золотого Леса тревожить по такому незначительному поводу, пожалуй, не стоит, а вот инора Павоне нам есть о чем порасспрашивать.

— Нам тоже есть о чем его порасспрашивать, — сказал офицер. — Вот только пропал и он, и инор Паренте. Не находятся ни простым, ни магическим поиском. Последний раз их видели заходившими в эльфийское посольство, но там уверяют, что эти иноры пробыли недолго и ушли. Наши наблюдатели утверждают, что Павоне и Паренте не выходили из посольства.

— Возможно, телепорт? — неуверенно предположил Роберто.

— Возможно, — согласился офицер. — Только вот Павоне и Паренте теперь недоступны магическому поиску, так же как ранее — инорита Виттория.

Джанни невольно присвистнул, чем заслужил неодобрительный взгляд наставника. Ардарион считал, что поведение дракона в любых ситуациях должно быть безукоризненным, а уж выражать свое удивление таким плебейским способом — и вовсе не пристало.

— Я так понимаю, вы что-то знаете? — офицер стражи даже немного подался вперед в азарте.

— Мы можем лишь предполагать, — осторожно сказал Ардарион. — Исходя из того, что случилось с иноритой Вивиани.

И он преподнес историю Виттории, Роберто и Джанни в виде, который был уже представлен на суд магического сообщества. Девушка была превращена в филлара, предположительно эльфийской магией. Никто из людей-магов не смог увидеть в животном человека. Небольшую неправильность видел лишь молодой дракон. Но он был слишком неопытен, чтобы что-то сделать самостоятельно, поэтому решено было направиться к нему, Ардариону. А по дороге в результате пробного поцелуя Виттория была расколдована, и теперь никто из магов не может сказать, что она была филларом. Осталась только магическая связь между ней и Роберто. Но это вполне может объясниться и другими причинами.

— Значит доказательств у вас никаких нет, — расстроенно сказал офицер стражи. — Ни превращения, ни участия эльфов.

— Доказательство мог бы предоставить допрос Павоне и Паренте, — ответил Ардарион. — Но очень похоже, что их постигла судьба инориты Вивиани.

— А не может такого быть, что все филлары — заколдованные эльфами люди? — внезапно спросил стражник.

— Не думаю, — ответил ему Ардарион. — Раньше о таких случаях известно не было. Скорее всего, это какая-то новая эльфийская разработка. Все же не так уж много филларов в этой стране, чтобы не проследить, откуда они были доставлены. Но проявлять осторожность в обращении с представителями Золотого Леса я бы советовал. Если судить по тому, что рассказывала инорита Вивиани, требуется, чтобы на превращаемого попало не меньше определенного объема зелья. Инор Павоне пытался ее схватить после превращения, значит, не опасался, что превратится сам. Жаль, что даже если вы найдете теперь этого преступника, показания, с него снятые, доказательством являться не будут.

— Это если его не удастся расколдовать в присутствии свидетелей, — оптимистично сказал офицер. — Если надо будет, мы уж постараемся добиться нужного результата. Главное, найти этих Павоне и Паренте в любом виде.

Ардарион вежливо улыбнулся. Оптимизма стражника он не разделял по понятной причине — он считал, что лишь огонь Лантена способен снять враждебную магию, другим способом из филлара человека не сделаешь. А еще он разделял опасения магистра Фоти, что длительное пребывание в теле животного может необратимо изменить личность, и если даже расколдовать удастся, то пользы допрос расколдованного не принесет. Но кто он такой, чтобы мешать государственному служащему делать свое дело?

Когда они вышли из присутсвенного места, Роберто сказал:

— Вот же гад этот Павоне! Перестраховался и облил грязью доброе имя Виттории.

— Мне кажется, кроме стражи, об этом никто не успел узнать, — заметил Ардарион. — Скорее всего, это было последним поручением эльфов, которое он выполнил до превращения.

— Все равно, — недовольно сказал Роберто, — это отвратительно. И мы должны как можно скорее пожениться, чтобы даже пищи у подобных слухов не было. Вот здесь недалеко, такой милый храм Богини.

— Прямо сейчас? — удивленно спросила Виттория. — Но…

— Платье мы тебе купим вон в той лавке, — продолжал наступление Роберто. — А что еще нужно девушке для счастливого замужества? Гости у нас тоже есть. Не всякий может похвастаться, что на их свадьбе был настоящий дракон, а у нас их будет два.

Нет, эту девушку он упускать не собирается. Пусть она и утверждает, что ее чувства далеки от обычной благодарности, но он не даст ей ни малейшего шанса в этом усомниться. В конце концов, если уж оказалось, что ближайшие несколько лет у него будут загружены так, что лишний раз и не вздохнешь, хорошо бы их провести не только в компании лорда Скарпы.

— А на свадьбу мы вам подарим мою долю бронзовых ручек из особняка Гольджи, — хохотнул Джанни. — Чтобы не разбивать коллекцию. И ту замечательную люстру с одним плафоном.

— Чего от тебя ждать? — парировал Роберто. — Лишь ненужным старьем и делишься.

— Портрет, с вашего разрешения, я заберу себе, — сказал Ардарион. — У вас он будет вызывать слишком много ненужных вопросов.

— Да, конечно, — согласился Роберто. — Не такая уж это и ценность. У нас одних драгоценностей целый сейф был. Кстати, — тут он полез во внутренний карман, откуда и вытащил найденный Витторией медальон. — Что вы можете сказать об этом?

Ардарион повертел в руках драгоценность, вид имел он при этом одновременно задумчивый и удивленный, потом открыл медальон и достал оттуда сложенный пергамет. Бегло прочитал и сказал:

— Надо же, я был уверен, что рецепт утерян во время магической войны. Но вижу, ошибался. Так что от судьбы, Роберто, тебе никак не убежать.

— И что там? — почти хором спросила троица.

— Рецепт чернил. Письма, написанные ими, мог прочитать только адресат, и никто кроме него. Приготовить эту смесь мог лишь маг для себя, ведь раньше при каждом посольстве был маг, не всегда из самых сильных, но достаточно искусный.

— А вы переведете? — заинтересовался Роберто.

В самом деле, если уж заставили его быть магом, нужно же в этом находить и положительные стороны. Такие чернила ему наверняка пригодиться могут.

— Нет, ты это сделаешь сам, — ответил Ардарион. — Здесь несложный шифр на основе древнелорийского. Если уж собираешься быть сильным магом, все равно его учить придется. На этом языке довольно много книг есть в моей библиотеке. Думаю, тебе будет интересно. Стимул выучить как можно скорее — вот он.

Дракон повертел пергамент, сложил его и убрал назад в медальон, который и протянул Роберто.

— Видно, Богиня решила подсластить тебе пилюлю, которую к тому времени уже собственноручно приготовила, — заметил дракон.

Роберто подумал, что сладостей ему и в лице Виттории было бы достаточно, но Богине, наверно, виднее, чем кого одаривать. Медальон он повесил на шею девушке, и они все же направились в храм, после недолгих уговоров невесты. Уж убедить кого-нибудь в том, что тот, другой, и сам желал, Роберто научился еще в студенческие времена, а годы лишь отшлифовали его умение.