Глава 8

Эвальд пришел к неутешительным выводам — он сделал огромную глупость, решив привлечь в союзники Аманду. Нужно было все же придерживаться первоначального плана и подсунуть ей Артуро. Но кто же знал, что у этой дуры осталась только одна порция любовного зелья? И взять ей теперь его негде. И ведь его же собственные подчиненные в этом виноваты — когда брали группу людей, через которых в Гарм текла тоненькая, но постоянная, струйка орочьих поделок, среди них был и тот, у которого вдовствующая королева пополняла свои запасы. На настоящий момент у нее оставалось: одна доза любовного зелья, одна доза яда, сводящего в могилу за несколько дней, и две дозы ментального зелья (и еще одну, а вовсе не любовное, как подумал было Эвальд, она пыталась споить пришедшему гостю, но передумала). И с таким набором она собралась завоевывать туранский престол! Возмущению принца просто не было предела, тем более, что Аманда отказалась выдать ему любовное зелье для Шарлотты, мотивируя это тем, что намерена сохранить его для Роберта.

— И какой мне тогда толк от нашего союза? — в сердцах бросил гармец. — Да ты просто хочешь использовать меня в своих целях. Но я-то ничего взамен не получаю.

— Почему же? — высокомерно сказала Аманда. — Ты же сказал, что знаешь, как сделать из Шарлотты свою истинную пару, значит, это зелье мне нужно больше. Да и с оставшимися ты много чего можешь придумать.

— Что именно?

— Я могу предложить тебе на выбор два варианта, — спокойно отвечала королева, хотя гость ее даже не находил нужным скрывать свою злость. — Посложнее — опоить Артуро и вашу кузину Маргарет. Если его утром обнаружат в постели девушки со столь высокопоставленным отцом, отвертеться от брака ему не получится. И вот, Шарлотта уже совершенно свободна.

— Слишком сложно, — буркнул Эвальд, но все же несколько успокоился. — Не говоря уже о том, что они оба носят артефакты…

— У Генриха на орочье зелье артефакт не сработал, — заметила Аманда.

— Да? Ну все равно — подливать, потом сводить, да еще следить надо, чтобы не засекли.

— Можно им по отдельности просто установку дать, — возразила вдовушка. — А там они друг друга уже сами найдут.

— Все равно слишком сложно. Нужно учитывать много факторов. А если мы про что-то забудем, и оно вылезет в самый неподходящий момент? А что у тебя за вариант попроще?

— Отравить Артуро, — невозмутимо сказала вдовушка и весело расхохоталась, когда Эвальд поперхнулся чаем, который продолжал столь неосторожно пить, и уставился на нее выпученными глазами. — Не смотри на меня так. Этот вариант не только самый легкий, но и самый для тебя выгодный. Ты сможешь жениться на Каролине и прибрать к рукам Лорию. Правда, я собиралась присоединить ее к Турану, но ради тебя готова пойти на такую жертву. Это будет моей платой за твою помощь.

— Боюсь, Каролине в случае смерти брата не удастся получить трон, — немного пришел в себя принц. — У них по закону женщина власть унаследовать не может. Скорее, подберут ей в мужья наиболее вероятного кандидата на лорийский престол, и этим все закончится.

Аманда довольно прищурилась. Гость не стал сразу возмущаться, как она боялась, напротив, начал просчитывать варианты и на такой случай. Наивный мальчик! Даже если бы ему досталась Лория, он бы ее быстро потерял — королева не готова была столь щедро дарить земли, которые считала своими. Разве что дать попользоваться. На время. На очень небольшое время. Но пока пусть глотает наживку, пусть делает все для нее своими руками. Он еще не понял, что в политике друзей нет? Значит, пришла пора ему поумнеть. Так размышляла вдовушка, с некоторым презрением думая о своем союзнике. Но внешне Аманда была сама невозмутимость, она с вежливой улыбкой ждала результата размышлений Эвальда. Ей бы, конечно, хотелось, чтобы ее сообщник выбрал более радикальное решение вопроса, но она была уверена, что принц от убийства собрата откажется — такие всегда предпочитают выглядеть чистенькими, а на подобном преступлении попасться вполне возможно.

— Так что убивать Артуро бессмысленно, — заключил гармец. — Это мы даже обсуждать не будем.

Королева этого ожидала, но все равно была разочарована. Она надеялась убрать лорийца чужими руками, но Эвальд оказался слишком мягкотел и слаб.

— Что ж, — с легким вздохом сказала она, — тогда у нас остаются только ментальные. Но использовать их лучше, когда Артуро и Маргарет будут в одном месте. Маргарет я беру на себя — девочке я нравлюсь, и она часто ко мне приходит. А сразу после них ты даешь зелье Роберту.

На том они и порешили. Правда, Эвальду при этом придется некоторое время пожить при туранском дворе, но это даже к лучшему — можно завести дружеские связи, да и младшему брату помочь освоиться нужно. Немного беспокоило то, что Роберту старший гармский принц явно не нравился, а это означало дополнительные сложности. Оборотню даже на миг пришло в голову, а не отказаться ли на время от Каролины и поухаживать за Шарлоттой. А то он такое ответственное дело поручил младшему брату, и только ради своей прихоти. Но тут у него перед глазами возник нежный облик лорийки, и он сразу решил, что Берни вполне и сам справится. А к Роберту можно и другой подход попробовать найти.

А младший брат в это время помогал кузине в уходе за щенком. Расчесывать она, конечно, никому не доверяла, но ведь можно было крутиться рядом и давать ценные советы. Берни не смущало, что у него самого собаки никогда не было, да и к чужим относился он всегда достаточно пренебрежительно. Но если Шарлотта хочет, ее Алли будет самым ухоженным. Девушка старательно водила щеткой и вздыхала. Настроение у нее было весьма печальным. Две смерти подряд людей, которых она хорошо знала и любила, оказались для нее тяжелым ударом.

— Еще можно ленточку на шею повязать, — заявил младший гармский принц.

— Зачем? — удивилась Шарлотта.

— Для красоты, — пояснил Берни. — И чтобы все видели, что это твоя собака.

— Лорийскому волкодаву бантик? — скептически хмыкнула девушка. — Он же знаешь, какой вырастет…

— Пока он еще совсем маленький, — пренебрежительно сказал принц. — Да и я намного больше, а от бантика красивого на шее не отказался бы.

Шарлотта оценивающе посмотрела на кузена. И тот уже представил, как она своими ручками повязывает ему ленточку, аккуратно расправляет получившиеся складочки, чтобы попышнее было….

— Знаешь, как-то я не представляю герцогов с бантиками на шее, — фыркнула принцесса.

— Я говорил про свою вторую ипостась, — обиженно пояснил Берни.

— Большая кошка с большим бантом на шее, — мечтательно сказала Шарлотта и посмотрела на свой пояс — достаточно широкий, чтобы из него можно было сделать такое украшение.

Спутник ее воспринял это как приглашение и тут же перекинулся. Щенок, на удивление, не бросился под защиту хозяйки — видимо, запах в обеих ипостасях был близок и уже нестрашен для такой смелой собаки. Алли приветственно тявкнул и полез облизывать большого друга по играм, но был прижат мощной лапой к земле. Хозяйка его даже не обратила внимания на положение своего питомца, настолько она была увлечена разглядыванием оборотня. Когда она видела его в прошлый раз, было уже довольно темно, да и сам Берни находился, по большей части, в кустах, откуда и вылезла наглая морда, выпившая молоко. Так что, можно сказать, Шарлотта и не видела своего кузена толком, только била по морде, да таскала за загривок. При воспоминании об этом ей стало немного стыдно своего поведения, и она сказала:

— Какой, оказывается, ты большой и красивый.

Берни довольно заурчал и попытался ткнуться ей в колени, но немного не рассчитал и принцесса шлепнулась прямо на травку. Оборотень отпрянул, а Алли его облаял со всем собачьим возмущением.

— Ты поосторожней, — недовольно сказала Лотта, посмотрела на щетку, которой она приводила в порядок щенка и продолжала держать в руке даже после падения, и неожиданно предложила. — А давай, я тебя тоже причешу.

Кузен согласно кивнул головой и опять приблизился, но теперь уже намного более осторожно. Надо же, какой неустойчивой оказалась девушка, он ведь ее совсем чуть-чуть тронул. Следующий час показался для Берни просто блаженством, ведь свою шкуру он никому раньше не доверял. Шарлотта, старательно пыхтя, обрабатывала его собачьей щеткой со всех сторон, а он только перекатывался с боку на бок, стараясь при этом не задеть слишком активного принцессиного щенка, который, по-видимому, просто жаждал быть раздавленным, и старательно возникал в самых неожиданных местах. А ведь кузина не только расчесывала его шерсть, по правде говоря, отнюдь не такую ухоженную, как у ее питомца, но и почесывала за ушком и говорила всякие глупости, который вполне подходили бы обычной кошке, но никак не туранскому герцогу. Но Берни на нее не обижался, наоборот, он был просто счастлив, что хоть так может отвлечь ее от грустных мыслей. Наконец девушка сочла, что расчесан он уже достаточно, и повязала ему на шею свой бант.

— Какой ты красавец у меня, — довольно сказала Шарлотта, оглядывая плоды рук своих. — И синий цвет, оказывается, тебе так идет.

Берни точно не мог сказать, что ему больше понравилось в словах девушки: то, что он красавец, или то, что она назвала его своим, — но по обоим пунктам был совершенно согласен, что и подтвердил, потираясь о ее подол с громким мурчанием. В этот раз принцесса на ногах устояла — видно, успела подготовиться. Но по морде все же предупредительно хлопнула.

— Что здесь происходит? — холодный голос Гердера ворвался в их идиллию.

Увиденное ему ужасно не понравилось. Еще чего не хватало, чтобы его дочь увлеклась этим облезлым кошаком (тут он несколько погрешил против истины, так как после лоттиного ухода оборотень чуть ли не сиял, но вот бант придавал его морде выражение совершеннейшей наглости), когда у нее такой замечательный жених есть, практически король. Он еще мог бы отнестись с некоторой снисходительностью, если бы она увлеклась старшим принцем. Тот показал себя умным, рассудительным, уважительным, да и гармский престол когда-нибудь да унаследует. Но этому герцогу, ему самому еще расти надо и учиться, а не чужими невестами интересоваться.

— Мы немного поиграли, — смущенно сказала Шарлотта, которая только сейчас поняла, как неприлично выглядит ее поведение в глазах окружающих.

Берни, который успел переменить облик, смущенно кашлянул, подтверждая слова кузины. На шее его продолжал болтаться огромный бант и выглядел он настолько нелепо, что Гердер поневоле задержал на нем взгляд. «С этого все и начинается,» — с невольной злостью подумал он. — «Расчесочки, бантики, а потом — раз — и она моя истинная пара. Отправить бы его куда подальше.»

— Я смотрю, у герцога Шандора других дел нет, как только с девочками в кошечек играть, — желчно сказал он. — У вас, молодой человек, по-видимому, свободного времени многовато. Что ж вы не используете его для осмотра своих родовых владений?

Берни невольно поежился от колючих слов. Он недоумевал, чем вызвана такая явная неприязнь со стороны отца этой милой девушки.

— Так я и собирался, ваше высочество, — промямлил он, — сразу после вашей коронации.

— Можете ее не дожидаться, я пойму, — веско сказал король, подчеркивая каждое слово.

— И пропустить вашу коронацию? — обиженно сказал Бернхард. — Когда еще такое увидишь? А герцогство без меня как-то справлялось эти восемнадцать лет. Думаю, что несколько дней ничего не изменят.

Гердер удивился. Он не привык, чтобы ему противоречили. До сих пор пара холодных фраз, подтвержденных соответствующим взглядом, — и любой подданный бегом бросался туда, куда его направил король. «Да он же еще совсем юный,» — внезапно пришло в голову отцу Шарлотты. — «Вот и не научился еще бояться. Хотя, все же боится, но находит в себе силы противостоять. Забавный мальчик, но слишком мягкий, такому действительно еще играть и играть. Зря я на него разозлился. Да и Лотта отвлеклась от своих переживаний.»

— На коронацию можете остаться, — наконец изрек он. — Но после нее все же рекомендую вам настоятельно узнать, как идут дела в вашем домене. И убедиться в этом лично, а не из отчетов управляющего.

Берни смотрел вслед уходящим отцу и дочери, за которыми гордо шел Алли, и думал, что нет в жизни справедливости. Вот зачем такой чудесной девушке, как Шарлотта, такой злой отец, как Гердер. «Вот был бы у нее другой родитель,» — с горечью подумал подданный туранской короны, — «так я бы уже сегодня увез бы ее и женился. Женился? Богиня, о чем я думаю?.. Но если я думаю о браке, значит, получается, что она моя истинная пара?»

Бернхард сел на мягкую травку и обхватил руками голову. Ему было о чем подумать, и мысли все были невеселые. Ему было даже страшно представить, что на это скажет дед. А уж реакцию Эвальда он даже представлять не хотел. Тот уже неоднократно задавал ему серьезную трепку, когда в результате действий младшего брата интересы старшего страдали. Но ведь вполне может быть, что он ошибся. Нужно поспрашивать отца, как он понял, кто для него мама. Берни наконец обнаружил бант, все так же болтающийся у него на шее, смутился и снял украшение. Первым порывом его было отнести пояс Шарлотте, но потом он решил — пара-не пара, кто еще знает, но пояс он никому и никогда не отдаст.