Глава 10

Гердер мрачно размышлял над сведениями, любезно предоставленными ему леди Рион. Подобные случаи уже были, и всегда присутствовавшие при таком разговоре не могли вспомнить, кто именно вел крамольные речи. Правда, до сих пор все, слышавшие антимагические речи, были не-магами, что позволяло предположить, что использовавшие шаманские методики (ведь только это позволяло работать с менталом, не оставляя никаких зацепок для магов) люди и сами не обладали даром — ведь Дарма так старательно дистанцировалась от любых проявлений магии, что противник мог и ее посчитать не-магом. Только вот она наверняка отметила какую-то ненормальность, даже если и не придала этому значения, да и сопротивляемость внушению у нее должна быть повыше, чем у обычного человека. В ее голове Гердер с удовольствием предложил бы покопаться своим подчиненным, да только леди никогда не даст своего согласия, а положение у нее слишком высокое, чтобы согласием этим можно было пренебречь. Хотя крамольные речи, которые вела подруга Олирии в присутствии члена правящей фамилии, и позволяли проводить допрос в присутствии менталиста, и если бы король был уверен, что мозг леди не пострадает, то он непременно уже отдал бы распоряжение. Но Дарма с головой не дружила с раннего детства, а после подобного допроса ее семья с чистой совестью отнесла бы все странности к последствиям данного мероприятия и затребовала значительные выплаты из казны. Более того, граф Рион наверняка потребовал бы и обеспечить проживание для невинно пострадавшей от произвола властей — все же количество кошек, которым оказывала покровительство леди, уже превышало несколько десятков, поэтому в родовом замке можно было находиться только под защитой специального заклинания, а найти прислугу, согласную работать в таких условиях, было просто невозможно. Решать проблемы подданных, которые они создавали себе сами, Гердер не собирался.

— Может, установить за Рион слежку? — прервал Роберт невеселые размышления отца.

— А смысл? — ответил Гердер. — При том разговоре она присутствовала случайно. Второй раз заговорщики такого просчета не допустят.

— И зацепиться-то не за что! — в сердцах сказал принц. — Все проверены не на один раз, и ни одного подозрительного момента. Даже с Амандой никто никак не связан.

— Скорее всего, она тоже отношения к верхушке заговора не имеет, — задумчиво сказал его отец. — А теперь, когда она не у власти, и интереса для заговорщиков не представляет. Не зря же она пытается самостоятельно интриговать. Получается у нее, правда не особо.

— Не особо, — фыркнул Роберт. — Скажешь тоже. «Не особо» предполагает, что у нее хоть что-то получилось.

— Сторонника-то она завербовала, — возразил Гердер. — Мне, правда, Эвальд во время нашего последнего разговора показался более умным…

— Он же не знает, что все орочьи зелья мы у Аманды давно изъяли, и рассчитывает на них. Шарлотту ему подавай, — зло сказал принц, припоминая подробности разговора, записанного на кристалл. Правда, там речь шла не только про сестру…

— А Аманда нацелилась на тебя, — усмехнулся отец. — Мне, кстати, интересно стало, за что она так ненавидит Артуро — ведь, по нашим данным, они и не пересекались нигде. Получается, мы чего-то не знаем.

— Почему ты думаешь, что ненавидит?

— Она явно хотела, чтобы Эвальд выбрал убийство, — пояснил Гердер. — Да и количество зелий, которое она озвучила, сильно отличается от того, что мы нашли в ее тайнике. Нужно все же покопать в ее прошлой жизни на предмет контакта с Артуро.

— Так мы же ее проверяли, когда она замуж за Генриха вышла.

Роберт никогда не называл покойного короля дедом, да и не считал его таковым, поскольку тот относился к семье Гердера с чувством брезгливости, делая исключения разве что для Шарлотты, и внуки платили ему взаимностью. По правде говоря, оснований у них на это было намного больше — старший внук даже как-то сказал отцу, что трудно представить более бесполезного правителя, чем нынешний.

— Еще тогда мне показалась знакомой ее девичья фамилия, — заметил король. — Но где я ее встречал, так и не припомню. Видно, давно это было.

— Возможно, в связи с ее родителями? — предположил принц.

— Возможно, — согласился его отец. — Вот и думаю, стоит ли поднимать архивы такой давности. Работы подчиненным и так хватает, а удовлетворить любопытство можно и позже.

— Стоит, — уверенно сказал Роберт. — Ты сам себя будешь мучить — не пропустил ли чего-нибудь важного. Нельзя оставлять незавершенных дел.

— И это говоришь мне ты? — усмехнулся Гердер. — Ладно, дам я такое распоряжение, пусть проверят, мне действительно будет спокойнее. А вот ты, ты поговорил с Каролиной?

— Нет, — смутился сын. — Когда я видел ее последний раз, то она была увлечена беседой с Эвальдом.

— С его стороны ничего серьезного нет.

— Но она-то этого не знает.

— Вот именно. По крайней мере, ты должен предостеречь свою невесту от необдуманного поступка. Эти коты могут быть очень убедительными, знаешь ли…

— Ты прав. Я действительно должен с ней поговорить. Только вот… На коронации вашей завтра она вряд ли будет, а после похорон отца такие разговоры заводить не стоит.

— Не стоит тянуть, — довольно жестко сказал отец. — Вон Артуро уже настаивает на свадьбе, и его не особо заботит ни свой траур, ни наш.

— И что ты ответил?

— Мы вернемся к этому разговору после нашей коронации и похорон Марко, — сказал Гердер. — Мне сейчас совсем не до назначения даты свадьбы, да и ему тоже. Все эти мероприятия имеют неприятную особенность порождать всевозможные проблемы.

Коронация, вопреки опасениям, прошла без особых эксцессов. Никаких антимагических разговоров и, тем более, выступлений замечено не было. Возможно, этому способствовало великолепное зрелище, созданное трудами магов-иллюзионистов, заставляющее жителей столицы забыть обо всем, кроме бесплатной выпивки и угощения. А возможно, дело было в большом количестве стражи и даже регулярных войск, патрули которых, не скрываясь, бродили по улицам и пресекали любые волнения.

С облегчением Гердер вздохнул только в конце дня, когда уже было точно ясно, что никаких неожиданностей ждать не приходится. Но на похороны к Марко он все же не поехал — слишком много дел накопилось в связи с неожиданной кончиной отца. Остался в Туране и младший сын — в полном составе королевская семья появлялась только под защитой собственной системы безопасности, лорийцам в этом вопросе Гердер не особо доверял, а слишком большое количество охраны могло оскорбить Артуро.

Артуро растерял свой обычный лоск, всецело отдавшись горю по умершему так внезапно отцу. Смерть его он не находил такой уж ужасной — они с Марко были слишком похожи, так что сын легко мог понять и принять образ жизни отца. И пусть ему сейчас не до прекрасных дам, но вот проводит он ушедшего короля в последний путь, да и наверстает упущенное. Лицо королевы Елизаветы застыло гипсовой маской, но трудно было понять, горевала ли она больше оттого, что муж умер, или оттого, как это произошло. Каролина тоже была безутешна. Роберт смотрел на нее и чувствовал, что у нее к горю о погибшем отце примешивалась еще острая нотка какой-то горечи, как будто случилось что-то непоправимое. Он даже не догадывался, что виной всему был вчерашний разговор, произошедший между королевой Елизаветой, ее дочерью и придворным магом.

— Каролина, — смущенно начала мать, — я должна тебе кое в чем признаться.

— Это так срочно? — девушка подняла на нее покрасневшие от слез глаза.

— Я должна была сказать тебе еще раньше, но пока Марко был жив, это было опасно для нас обеих.

— Вот как? Ты боялась моего отца?

— Дело в том, Лина, что он тебе не отец, — выдохнула Лиза, торопясь сказать правду, пока решимость ее не покинула. — Твой отец Паоло.

Каролина недоверчиво подняла глаза на придворного мага, тот ответил ей смущенной кривой улыбкой, не оставлявшей сомнения в том, что мать говорит правду.

— Но как такое может быть? — потрясенно выдохнула девушка. — Ты все время обвиняла отца в бесконечных изменах, а сама? Мама, как ты могла?

— Король Марко тебе не отец, — повторила Лиза, недовольная реакцией дочери на ее признание.

— Нет, — твердо ответила девушка. — Я буду считать короля Марко своим отцом. Он меня любил, заботился обо мне все эти годы. А что я видела от лорда Фриджерио, кроме многолетнего обмана? Какой он мне отец?

— Лина, мы же беспокоились о тебе, — попыталась урезонить ее мать.

— Обо мне? — усмехнулась Каролина. — О себе вы беспокоились. О своем положении. А я для вас была помехой. Надо же, столько лет моя мать имела любовника, а строила из себя добродетель.

— Ты не имеешь права меня осуждать, — зло сказала королева. — Ты не представляешь, как тяжело жить с человеком, который тебе постоянно изменяет. И по отношению к Марко я не чувствую ни малейших угрызений совести.

— Он хотя бы не вводил в семью своих внебрачных детей, — горько сказала девушка и добавила после короткого раздумья. — И кто еще знает о моем происхождении?

— Леди Скарпа и еще несколько сильных магов — от них скрыть, что ты не в родстве с Марко никак нельзя было, — сказал лорд Фриджерио. — Девочка моя, мне очень жаль, что все так получилось. Я тебя действительно очень люблю, и мне было тяжело все эти годы.

Но Каролина посмотрела на него очень неприязненно — Марко, несмотря на его отношение к матери, она очень любила. Более того, покойный король был всегда с ней очень честен в отличие от этого мага, который хочет занять в ее душе опустевшее место. Но в словах новоявленного отца была фраза, которая заставила вздрогнуть ее сердце. Вздрогнуть и забиться очень быстро.

— Невозможно скрыть от сильных магов? — в ужасе сказала она. — Значил туранская семья об этом знает?

— Да, — смущенно подтвердила Лиза.

Больше девушка их не слушала, она полностью ушла в себя. Теперь ей понятно было холодное отношение будущего жениха — кому хочется жениться на незаконнорожденной, которая может и унаследовать от своей матери склонность к обманам и измене.

Вот и теперь, слушая все речи, посвященные достоинствам ушедшего короля, она стояла и думала, что, получается, ей здесь совсем и не место, что никакого отношения она к королевской семье не имеет. Да даже лорд Валле, бастард Марко, украдкой смахнувший слезу из кончика глаза, и тот имеет больше прав здесь находиться, чем она. Получается, у нее вся жизнь — один сплошной обман. И пусть в этом не ее вина, но теперь только от нее зависит, прервать эту цепочку лжи или нет. Скандала, конечно, следует избежать — ни Марко, ни Артуро не виноваты в том, что было проделано за их спинами. Внутри девушки как будто натягивалась тонкая струна, которая готова была вот-вот лопнуть с оглушительным звоном. И когда Роберт попросил ее о разговоре наедине, Каролина даже не сомневалась, о чем пойдет речь.

— Каролина, я давно хотел тебе сказать, — начал он.

— Не надо, я догадываюсь, о чем ты хотел со мной поговорить, — прервала его Лина и твердо, хотя ей казалось, что сердце ее сейчас разобьется на части, сказала. — Думаю, нам следует разорвать нашу помолвку.

— Вот как? — глухо сказал туранский кронпринц. — Если таково твое желание, то я не буду противиться. Но, Каролина, я должен тебя предостеречь. Эвальд, он тебя не любит.

Эвальд? При чем тут этот гармец? Девушка в некотором недоумении посмотрела на жениха, теперь уже бывшего:

— Мне все равно, как он ко мне относится.

— Даже так? — в голосе Роберта проявились несвойственные обычно ему эмоции, но он быстро взял себя в руки. — Мне, наверно, лучше сейчас уйти.

Каролина склонила голову в знак согласия, говорить она больше не могла из опасения, что слезы найдут-таки выход из глубины ее души, и это будет совсем ужасно. Перед Робертом она опозориться никак не может. Он направился к выходу, но уже у самой двери повернулся и сказал:

— Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, только дай знать.

И это было тем последним камушком, что прорвал плотину ее слез. Роберт ушел и не видел, как рыдала его бывшая невеста, которой казалось, что жизнь ее закончена, и ничего хорошего ее больше не ждет.