Глава 7

У Фэй было предчувствие, что что-то должно произойти. Мэдди и Том постоянно о чем-то увлеченно шептались и то и дело бегали из своих комнат в сад с того момента, как она вернулась с работы.

– Не смотри! – кричали они, пробегая мимо кухни и что-то явно от нее скрывая.

– Я и не собираюсь, – отвечала она, нарезая морковку и сельдерей мелкими кусочками для салата и надеясь, что при этом не порежет палец от усталости. Прошедшая неделя была очень длинной и напряженной, и она к тому же взяла много работы домой, чтобы заняться ею в выходные. Из сада вдруг донесся веселый детский хохот. Интересно, что они затевают?

Тут в дверь три раза постучали. Вытерев руки полотенцем, Фэй поспешила открыть ее, ожидая увидеть на пороге ребятишек, но угадала лишь отчасти – перед ней предстал Джек Грэхем с совсем по-детски искренней, заговорщической улыбкой на лице.

– Я пришел пригласить вас в сад на дружескую вечеринку с напитками и последующей ловлей светлячков.

Она услышала, как за его спиной хихикают дети, и вытянула шею, чтобы увидеть, что делается в саду. Клумбы, над которыми так усердно трудились Мэдди и Том, уже расцвели роскошными красными, желтыми и синими цветами.

– Джек, – начала она, понимая, что разочарует его, – это так мило с вашей стороны, но я сейчас готовлю ужин, а потом сразу же отправлю детей спать, потому что у меня еще полно работы, связанной с рекламной кампанией. Но, в любом случае, спасибо за приглашение.

Джека развеселил ее снисходительный тон, подразумевающий, что у некоторых людей есть дела поважнее, чем распивание джина с тоником в саду и любование светлячками. Ему нравилась ее манера стоять, уперев тонкие руки в бока и подняв брови над наивными голубыми глазами. Но Джек знал, что ему лучше известно, что для нее важнее, поэтому, оправившись после первого удара, он применил свое тайное оружие.

Том добросовестно отнесся к порученному заданию. Мальчик, гордо выпрямив спину, с очень серьезным лицом вышел на кухню и подергал мать за юбку, прошептав ей на ухо, когда она наклонилась к нему:

– Мамочка, пожалуйста, пойдем с нами в сад!

Для Фэй, как и для любой матери, такая просьба была сродни карточке с написанным золотыми буквами приглашением, от которого невозможно отказаться. Она поставила миску на стол, совершенно забыв об ужине, и последовала за Томом в сад, где их уже ждала Мэдди. При этом она заметила хитрые улыбки, которыми Джек обменивался с детишками.

Фэй была поражена до глубины души тем, что увидела. На столе стояли вазы с букетами из свежесрезанных цветов, которые Мэдди, по ее словам, соорудила сама, и лежали очаровательные разноцветные салфетки и карточки, на которых неровным детским почерком были нацарапаны имена всех присутствующих. Сердце ее наполнилось несказанной нежностью. Она удивленно вскрикнула, заметив, что стол и кресла были покрашены новой краской, и взглянула на Джека благодарным взглядом.

– Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! Неужели и вы решили наконец отдохнуть от забот и расслабиться? – спросил он, самодовольно улыбаясь.

– Думаю, некоторым людям свойственно все время находиться в этом состоянии, – парировала Фэй.

– Некоторым просто повезло, что они родились с этим даром. Но не стоит отчаиваться, миссис О’Нил. Все это дело практики.

– И вы не теряете надежды научить меня?

– Разумеется. Я же опытный преподаватель. – Джек пожал плечами. – Именно этим я сейчас и занимаюсь. А Мэдди и Том любезно согласились быть моими ассистентами, правда, дети?

Две маленькие головки согласно кивнули.

– Прежде всего, надо сесть за стол.

Мэдди взяла мать за руку и подвела к столу. Фэй засмеялась, но решила следовать правилам игры. Том подошел к ней с другой стороны и обнял ее. Она с рассеянным видом отвела тонкие волосы с его лба, и на какое-то мгновение Джеку показалось, что он чувствует прикосновение ее пальцев к его собственным волосам.

– Итак, урок первый, – заявил Джек, покашляв, чтобы прочистить горло, и снял ноги с соседнего кресла. – Надо выпить джин с тоником, приготовленный рукой эксперта. Добавим немного льда, ломтик лайма, и волшебный напиток готов. – Он сунул ей в руки стакан. – Считайте, что это начальный курс обучения.

– Благодарю вас, уважаемый учитель. Я последую вашему совету. – Фэй приняла из его рук ледяной стакан и подумала, что с расстегнутым воротом рубашки, выбившейся с одной стороны из брюк, и полосатым галстуком, заброшенным через плечо, доктор Джек Грэхем больше напоминал прогуливающего занятия школьника, а вовсе не профессора физики с мировым именем. На ее взгляд, это выглядело довольно мило, особенно непослушные пряди вьющихся волос, торчащие в разные стороны, словно пружины, выскочившие из матраса. У нее тут же сработал материнский инстинкт, и ей захотелось лизнуть языком ладонь и пригладить их, как она обычно поступала с вихрами своих детей.

– А теперь урок номер два, – продолжал Джек. – Сбросьте туфельки. Давайте-давайте. Если у вас дырка в чулке, я сделаю вид, что ничегошеньки не заметил.

– Нет у меня никакой дырки.

– Надо проверить.

Мэдди захихикала, когда Фэй с деланым возмущением покачала головой. Однако она все же сняла туфли.

– Отлично. А теперь очередь за вами, дети. Снимайте туфли. И носки тоже, – распорядился Джек, сбрасывая свою обувь. – Обувь и носки – это орудия пытки, я так считаю.

Мэдди и Том радостно последовали его примеру и теперь хохотали, шевеля пальцами на ногах.

Фэй почувствовала радостное облегчение при виде того, что ее дети снова ведут себя непосредственно и дурачатся, как и должны ребятишки в их возрасте. Она была растрогана до глубины души и внезапно даже почувствовала нежность к этому неугомонному мужчине, который заставил ее детей снова смеяться.

– А теперь все должны надеть шляпы. Какой же праздник без шляп! – Джек вручил им шляпы ярких расцветок, явно из набора оригами, на которых было написано имя каждого участника вечеринки. Было много смеха и возни, когда дети выбирали предназначенные им шляпы и надевали их.

После того как они покончили со своими напитками и крекерами, Джек, после нескольких пинков Мэдди под столом, поднялся и с торжественным видом, изображая из себя ведущего вечеринки, произнес заранее заготовленную речь.

– Как вам известно, Фэй, дети очень усердно и много работали, чтобы создать прекрасный сад, в котором мы имеем удовольствие отдыхать сегодня.

Мэдди гордо распрямила спину, а Том кивнул, еще сильнее цепляясь за маму от волнения.

– Конечно же, я об этом знаю, – радостно ответила Фэй. – И сад действительно просто восхитителен.

– А Джек тоже в этом участвовал, – вступила в разговор Мэдди. – Он так старался починить фонтан!

Фэй посмотрела Джеку в глаза. На лице ее играла счастливая улыбка.

– Итак, сегодня, – продолжал Джек, чувствуя, что краснеет от смущения, – мы имеем удовольствие приветствовать вас на официальном открытии нашего замечательного фонтана.

Фэй захлопала в ладоши, больше довольная тем, что дети веселятся, примеряя шляпы, чем перспективами лицезреть чудеса техники. Они, как козлята, бегали вприпрыжку вокруг фонтана. Наконец все было готово, и дети успокоились. Фэй сидела, сложив руки на коленях, и волновалась больше, чем ожидала.

Том поднялся с серьезным видом и направился к фонтану.

– Нет-нет, – громким шепотом произнесла Мэдди. – Еще рано.

Том смущенно нахмурился и поспешил обратно.

Мэдди торжественно вышла на площадку перед фонтаном, с кружевной шалью на плечах, накрашенными маминой помадой губами и с цветком за ухом. Подойдя к фонтану, она встала, выпрямилась – пятки вместе, носки врозь.

– Сегодня вечером в честь открытия фонтана я прочитаю отрывок из книги «Питер Пэн». Потому что Джек починил его, и мы нашли книгу, которую, наверное, оставил здесь для нас сам Питер.

Фэй вопросительно посмотрела на Джека и спросила:

– Что еще за книга? – Она ничего не знала о находке.

Джек поднял руки вверх и покачал головой, показывая, что понятия не имеет, о чем идет речь.

Мэдди приняла более непринужденную позу и быстро добавила:

– А может, ее оставили тут феи? Ведь книжка просто лежала на земле. Она как раз про него, – указала она на бронзовую статую.

Фэй скептически наблюдала за происходящим.

Мэдди подняла книгу, прочистила горло и очень серьезно и громко начала читать текст, написанный сэром Джеймсом Барри:

Мэдди закончила читать и закрыла книгу с загадочным видом посвященного. Фэй нервно поерзала в кресле и искоса бросила на Джека осуждающий взгляд. Он с невинным видом пожал плечами и потер ладони.

– Спасибо, Мэдди, – произнес он. – А теперь, леди и джентльмены, настал момент, которого мы так долго ждали. – Он повернулся к Тому и многозначительно ему кивнул. Щеки мальчика покраснели, и личико под бумажной шляпой приняло очень сосредоточенное выражение. Он подошел к фонтану, протянул руку и повернул кран, а затем побежал к матери с широко раскрытыми от волнения глазами.

Все присутствующие наклонились вперед в предвкушении. Секунды тянулись нестерпимо долго. В кустах стрекотали сверчки. Где-то на дереве щебетала птичка. Ветер шелестел в листьях. Но cтарый фонтан по-прежнему не работал.

Мэдди в отчаянии взглянула на Джека. Тот бросился к фонтану, поскреб голову, а потом с раздражением пнул его ногой. Внезапно гармония вечера была нарушена отвратительным скрежещущим звуком, который заставил их отскочить. Затем раздалось шипение и из трубы с силой вырвалась струя воды, обдав их брызгами, и тут же иссякла. Дети ахнули и затаили дыхание. Раздался неприятный металлический лязг, и наступила тишина. Из труб больше не вытекло ни единой капельки.

Раздался дружный вздох разочарования.

– Ну что же, дети, вернемся к нашим чертежам, как говорят инженеры, – произнес Джек, с сожалением качая головой. – Эти слова были встречены еще более тяжкими вздохами и стонами. – Не вешать нос! Неудачи – это тоже часть процесса. Продолжим наши попытки. Не стоит опускать руки.

– Пойду-ка я закончу готовить ужин, – сказала Фэй, поднимаясь с кресла.

Джек решительно положил руку ей на плечо.

– Фэй, позвольте мне угостить вас ужином в качестве компенсации за испорченное удовольствие.

– Нет, это вовсе не обязательно. Я лучше пойду и…

– Фэй, – прервал ее Джек, глядя на Фэй решительным взглядом. В его голосе она уловила железные нотки, которые были так хорошо знакомы его ассистентам в лаборатории. – На этой неделе вы слишком много работали. Видите, дети разочарованы. Почему бы мне не устроить вам праздник? Немного веселья им явно не помешает. Вот что я вам скажу. Я сейчас закажу рыбу с жареной картошкой в ресторанчике на углу. Устроим настоящий пир.

Фэй смущено моргнула, тем не менее чувствуя, что это предложение подняло ей настроение. Приятно думать, что кто-то о тебе заботится. Кроме того, Мэдди стучала пятками и радостно хлопала руками, всем своим видом говоря «пожалуйста, соглашайся!». Том замер, выпрямив спину и широко раскрыв глаза в ожидании ее ответа. Боже, неужели они так обрадованы перспективой полакомиться ужином из забегаловки? Как печально, что почти незнакомый человек указал ей, что праздник можно устроить даже по столь незначительному поводу!

– Это будет замечательно, – ответила она, решив отбросить контроль хотя бы на один вечер. – Благодарю вас.

Джек откинул голову и внимательно посмотрел на нее, потом улыбнулся своей искренней мальчишеской улыбкой и произнес:

– Я очень рад, миссис О’Нил.

– Фэй, – напомнила она с вежливым кивком, на который он незамедлительно ответил не менее вежливым наклоном головы.

Через несколько минут дети уже сидели перед телевизором, с аппетитом жуя рыбу с картошкой. Фэй и Джек остались на улице и наслаждались ужином, сидя за чугунным столом. Они оба отдавали себе отчет, что находятся наедине друг с другом в залитом лунным светом саду, хотя изо всех сил делали вид, что не замечают романтической обстановки.

– Как неловко получилось с фонтаном, – заметила Фэй. Затем, указав на него вилкой с кусочком картошки, добавила:

– На самом деле это вам наказание за то, что вы внушаете детям, будто они станут убийцами, если не поверят в существование фей. Как вам не стыдно!

– Что вы, это вовсе не я! – ответил Джек с детским невинным выражением в глазах шоколадного цвета. – Это все придумал Джеймс Барри. К тому же вам меня не провести. Вы сами тайно верите в сказки.

– Как это вы определили? – спросила она с легким смешком.

– Ну, знаете, есть такие люди, которые ходят с высокомерным видом и твердят, что не верят во всякую чепуху, но когда им говорят, что маленькая фея может умереть, они оглядываются, чтобы удостовериться, что никто не видит, и хлопают в ладоши, чтобы спасти сказочное создание – просто так, на всякий случай. Могу поспорить, что попал в точку.

– Сколько вы сегодня выпили, чтобы вообразить такое? – поинтересовалась Фэй, поднося бокал к губам, чтобы скрыть смущение от такого неожиданного разоблачения.

Джек протянул руку и налил себе еще один бокал. Рукава его рубашки были закатаны, и Фэй увидела, что руки у него ухоженные, загорелые и покрыты мягкими каштановыми волосками. Она отпила еще один большой глоток ледяного напитка.

– Ну, не так уж и много, – ответил он, нахмурившись. – Разнервничался от этого проклятого фонтана. Не могу найти никаких причин, по которым это хитрое устройство не заработало сегодня. Но будь я проклят, если дам этому куску ржавого металла одержать надо мной верх. Это лишь временная неудача. Я же пообещал детишкам, что починю фонтан. Вы еще увидите прекрасные струи воды, льющиеся из него, или я…

– И что же вы сделаете? – В глазах Фэй появилось лукавое выражение. – Сдается мне, что это у вас привычка такая – делать громкие заявления. Помнится, вы обещали… запамятовала… Ах да, доказать возможность существования Питера Пэна.

– А-а, вы об этом. – Он сжал челюсти и бросил осторожный взгляд в сторону фонтана. – Если мне не изменяет память, я всего лишь сказал, что могу доказать возможность существования альтернативной реальности.

– Конечно, конечно… Вот вы уже и увиливаете.

– Неужели? – улыбнулся Джек. – Значит, вы абсолютно уверены в том, что я не могу доказать существование Питера Пэна?

– Вот только не надо принимать это так близко к сердцу.

– Ну хорошо. Поживем – увидим. – Он откинулся назад и положил босые ноги на сиденье соседнего кресла.

Она заметила, какие у него красивые узкие ступни с высоким подъемом, длинными пальцами и гладкими загорелыми щиколотками, и невольно смутилась.

– Лучше подумайте, что мне причитается, если я все-таки докажу, что это возможно.

– Не слишком ли далеко вы заходите?

– Вовсе нет. Мне известно, что удавалось доказывать вещи, которые выглядели куда более безумными. Например, Коперник заявил, что Земля вращается вокруг Солнца. Полный бред по тем временам! Или Ганди, который утверждал, что пост и молитва могут изменить политический курс страны. Да он просто сумасшедший! Сдается мне, вы просто боитесь, что я докажу свою правоту.

Фэй фыркнула, чувствуя себя, как карточный игрок, у которого два туза в рукаве.

– Ну хорошо, доктор Всезнайка. Давайте заключим пари. Но если вы не сможете доказать возможность существования Питера Пэна, то вам придется признаться моим детям, что нет на свете ни Питера Пэна, ни Санта-Клауса, а все волшебные сказки – это всего лишь вымысел.

– А если вы проиграете, вам придется заявить детям, что вы тоже во все это верите.

Фэй содрогнулась от ужаса и выпрямилась в кресле.

– Нет, я не смогу этого сделать. Я не верю в чудеса.

– А кто говорит о чудесах? – Он наклонился над столом и легонько похлопал ее по руке. – Фэй, – доверительно произнес он, и это показалось ей очень привлекательным. – Я говорю о вере в то, что может порождаться лишь нашим воображением. О таких вещах, как бесконечность, альтернативная реальность. О путешествиях к звездам.

– Звезды, – произнесла Фэй с тоской в голосе. – Я так мало о них знаю… Всегда старалась твердо стоять на земле.

Джек поднял глаза к небу.

– Фэй, я изучал звезды всю свою жизнь и по-прежнему утверждаю, что ничего о них не знаю. Всегда с нетерпением жду информации с телескопа «Хаббл» и из инфракрасной обсерватории Кека на Гавайях. Я восхищаюсь величием Вселенной и любуюсь ею с благоговением. Вот почему мы не можем ограничивать наше мышление традиционными представлениями и теориями. Настало время раздвинуть границы, научиться мыслить нетрадиционно. Только посмотрите на небо, Фэй.

Но вместо неба она смотрела на него. Она вдруг увидела, каким живым умом светятся глаза под длинными и пушистыми, как у ребенка, ресницами, глаза, полные восхищения и сияющие ярче любого самого прекрасного созвездия.

– Вселенная – это огромная взаимосвязанная система, постоянно демонстрирующая новые формы жизни и новые законы, – продолжал Джек проникновенным голосом. – Хотя я не могу точно объяснить, каким образом устроено мироздание и как оно родилось. Наш разум просто не может охватить эту бесконечность. Нам предстоит еще столько узнать и понять. – Он оторвал взгляд от звезд и посмотрел на нее в явном волнении. – Разве вы не видите, Фэй? В этом мире возможно все!

В какой-то момент она почувствовала, что может ему поверить. Фэй заметила, что тянется к нему, невольно увлеченная его рассуждениями. Мир теоретической науки завораживал. Ее пугало осознание того, что ее собственный, столь надежно сконструированный реалистический мир может быть разрушен положениями фундаментальной науки. Она стремилась – нет, отчаянно нуждалась – в неоспоримых фактах и в упорядоченной жизни. Точные графики работ и незыблемый порядок. Начинания, не влекущие за собой риска. Абсолютная уверенность в стабильности и правильности происходящего.

– Все это звучит очень интересно и даже заманчиво, – ответила она, отводя взгляд от сверкающих глаз Джека. – Но, честно говоря, мне кажется, что это все похоже на плод детского воображения. – Она заговорила с наигранным энтузиазмом. – Все в этом мире возможно… Просто слушайте детский смех и думайте о феях. – Она скептически усмехнулась. – И кто в это поверит?

– Неужели это плохо?

Она кивнула.

– Конечно, плохо. Когда реальность обрушивается на вас, как кувалда, действительно, звезды могут полететь из глаз.

Он тут же стал серьезным и спросил:

– Вам это знакомо, Фэй?

Она отмахнулась.

– Лучше скажите, с кем это не происходило. Послушайте, давайте сменим тему разговора, ладно? Если вы сможете доказать возможность существования Питера Пэна, я признаюсь, что верю во всю эту чушь. – Она откинулась на спинку кресла с удовлетворенным видом. – Для меня это беспроигрышное пари.

– Я бы сказал, что для меня тоже. И Венди бы со мной согласилась.

– Как смешно. Нашли кого приводить в пример… – Фэй придвинула свое кресло поближе к Джеку и приглушенным голосом произнесла: – Я ее так ни разу и не видела. А вы вообще уверены, что она там?

Джек с притворной серьезностью принялся пристально изучать окна третьего этажа.

– Думаете, она сейчас за нами наблюдает?

Фэй бросила на окна быстрый взгляд. Там не было никаких признаков жизни. Когда она снова повернулась к Джеку, его глаза смеялись. Фэй покраснела от смущения.

– Может, и наблюдает, – ответила она.

– Точнее, наблюдала. Чуть раньше. Венди смотрела на весь этот спектакль с фонтаном из своего окна. Разве вы ее не заметили?

– Нет. Вот черт! Так ни разу ее и не увидела. Мэдди и Тому это несколько раз удавалось. Они просто помешаны на ней. Особенно Том. Он прекрасно знает, что я строго-настрого ему велела ее не беспокоить, поэтому, естественно, он все время глазеет на ее окна. И ночью иногда выглядывает из окна проверить, не открыто ли ее окно.

– Надо же… И такое бывает…

– Конечно.

Пока они подшучивали над любопытством детей, Джек налил Фэй еще один стакан джина с тоником и освежил свой собственный, а Фэй с удовольствием наблюдала за его плавными движениями. Его длинное стройное тело обладало естественной непринужденной грацией. Надо быть осторожней, одернула она себя, не то она может посчитать его слишком привлекательным для того, чтобы поддерживать с ним всего лишь добрососедские отношения.

– Как обстоят дела с вашей няней? – поинтересовался Джек.

Она надула щеки и громко выдохнула.

– Итак, вернемся на землю. По правде говоря, это просто ад какой-то. Первую неделю в Лондоне я проводила собеседования с теми кандидатками, которых мне направляло агентство. Это были сплошь «няни мечты» – пухленькие женщины средних лет, приятно пахнущие, внешне похожие на миссис Даутфайр и рассуждающие, как Мэри Поппинс. К сожалению, они все хотели гораздо больше денег, чем я могла себе позволить заплатить им. Уверена, что их услуги того стоили и они вполне могли претендовать на столь высокую зарплату, но только не от меня.

Она снова сделала глоток джина с тоником.

– Я тогда еще не приступила к работе и никого в городе не знала. Поверьте, это не та работа, чтобы просить еще неделю на решение проблем с няней для детей. Что касается моего босса, тут не стоит ждать сочувствия – дети для него существуют лишь как образ, используемый в рекламе, стимул для целевой аудитории купить ту или иную продукцию. Поэтому, отчаявшись, я наняла живущую по соседству восемнадцатилетнюю девчушку, которую любезно порекомендовал мне продавец из ближайшей аптеки.

– Это, видимо, та самая девица с татуировками? – скривился Джек.

– Точно. Судя по их количеству, она их делала ежегодно. Как ни странно, на Мэдди она произвела неизгладимое впечатление… Особенно кольцо в носу. А потом была Анжела. Выпускница «Школы нянь и гувернанток». Однажды я вернулась домой пораньше и застала ее сидящей перед телевизором, а Мэдди ей прислуживала, подавая чай с печеньем.

– А где в это время был Том?

– Сидел под кроватью, разумеется.

Фэй отказалась от еще одного стакана, хотя ей и нравилось ощущение легкости в голове и приятного покалывания в пальцах ног. Она так давно не позволяла себе расслабиться.

– Поэтому я и была вынуждена обратиться к миссис Ллойд, и она порекомендовала миссис Джеркинс. Сиделку, которая время от времени приходит к ее матери. Таким образом, она может выполнять двойную работу. Миссис Джеркинс счастлива – ей за пятьдесят, но она может прилично зарабатывать, не слишком сильно утруждаясь. А миссис Ллойд может быть спокойна за мать, поскольку в доме постоянно находится сиделка без лишних затрат с ее стороны.

– И поэтому она тоже счастлива.

– Совершенно верно. И за моими детьми наконец присматривает человек, в компетенции которого не приходится сомневаться. Нельзя сказать, что дети от нее в восторге, но, по крайней мере, относятся к ней терпимо. То есть налицо компромисс, впрочем, как и всегда в этом мире.

Джек покачался на задних ножках кресла, кривя губы. Фэй едва удержалась, чтобы не одернуть его. Возможно, она слишком много выпила, но ей вовсе не хотелось вести себя по отношению к Джеку, как строгая мамаша.

– Итак, – произнес Джек, крутя большими пальцами, – вы действительно думаете, что Тому нравится Лошадиная Морда? – Он улыбнулся при виде удивленного лица Фэй. – Да будет вам известно, это прозвище, которое ей дали ваши дети.

– И почему я не удивляюсь, что вам известно ее прозвище? Я-то до сих пор оставалась в неведении. Должна признать, миссис Джеркинс действительно довольно несносная старушенция, но что я могу поделать? А теперь при встрече с ней я всегда буду вспоминать это меткое прозвище. Только, пожалуйста, Джек, не говорите детям, что вы мне проболтались. Мне не нравится, что они так называют взрослого человека.

– Я тут ни при чем. Они сами мне рассказали.

– О боже!

Он пожал плечами.

– Конечно же, я скажу им, что это нехорошо.

– Не сомневаюсь. – Фэй покачала головой, потом отпила еще джина. Этот человек неисправим, но обладал искренностью, которая поневоле внушала к нему доверие. Как же он не похож на ее бывшего мужа, который мог вести приятные беседы, шутить со снисходительным видом, но в его присутствии никогда невозможно было расслабиться.

– Фэй, не хочу совать свой нос в ваши дела, и вы можете остановить меня, если сочтете нужным, – несколько неуверенно произнес Джек, выпрямляясь в кресле. Лицо его стало серьезным, он пристально посмотрел на нее, а затем спросил ровным тоном: – Скажите, что произошло с Томом? Мы столько времени проводим вместе, а он ни разу не произнес ни слова. Я никогда не слышал его голоса. Знаю, что он ведет себя так не только со мной. Он ни с кем не разговаривает. Я задаю вам это вопрос лишь потому, что меня волнует судьба этого малыша. И вовсе не хочу заставлять его делать то, что он не может.

Фэй поджала губы и принялась крутить лед в стакане. Настроение у нее резко упало. Ей внезапно показалось, что на улице стало жарче, и прохладный вечерний воздух уже не освежал. Беспрестанное стрекотание цикад раздражало. Она почувствовала, как ее захлестывает привычное чувство вины, и ей стало трудно дышать.

– Если вам не хочется об этом говорить, я пойму.

– Вы имеете право задать этот вопрос, – сказала она, – учитывая, сколько времени вы проводите с Мэдди и Томом.

Она поерзала в кресле, уставившись в свой стакан. Стук кубиков льда о стекло вызвал воспоминания о других кошмарных вечерах, когда Роб напивался. В такие дни их загородный дом становился территорией военных действий, жертвой которых неизменно была она. Она не хотела, чтобы дети пугались и думали, что Роб для них опасен, поэтому всегда велела им оставаться в своих комнатах. Но они, конечно, все слышали. Однажды ночью Том вбежал в комнату с красным от гнева личиком и сжатыми кулачками. Фэй умоляла малыша не вмешиваться, уйти в свою комнату, но он смело бросился на ее защиту.

Фэй сглотнула и закрыла глаза, не в силах отделаться от воспоминания о мужском кулаке, с силой обрушивающемся на голову мальчика, и отчаянно сожалея, что не может вернуться в прошлое и все изменить. И теперь она проклята и переживает этот кошмар в своей памяти каждую ночь. Как же тяжело об этом говорить…

– Отец Тома как-то ударил его. Очень сильно.

Она украдкой взглянула на Джека, чтобы оценить его реакцию. Его лицо стало суровым, он сжал губы, и в глазах его вспыхнула неприкрытая ярость.

– Я знаю, что Роб на самом деле хотел ударить меня. А потом вдруг увидела, что Том лежит на полу. Я отвезла его в больницу.

– Обнаружили какие-нибудь неврологические повреждения?

Она отрицательно покачала головой.

– Слава богу, нет. Врачи сказали, что неврологических расстройств нет и мозг не поврежден. Но Том с тех пор не разговаривает при посторонних. Детский психиатр сказал, что это так называемый избирательный мутизм. Скорее всего, Том сам не хочет разговаривать. Он может это делать, но отказывается. Разговаривает только с Мэдди и иногда со мной. Я раньше думала, что он меня так наказывает за то, что не смогла его уберечь от того кошмара. – Она замолчала. – Одно дело ударить меня, а другое дело моего ребенка. Это стало последней каплей. После этого я вышвырнула Роба из дома, подала на развод и ни разу об этом не пожалела.

– Не думаю, что Том вас наказывает. Он вас обожает. Это совершенно очевидно.

Фэй пожала плечами.

– Он от меня полностью зависит. Он такой застенчивый, такой пугливый. Врачи говорят, что время лечит. Ему надо чувствовать себя в безопасности.

– Вам бы это тоже не помешало.

Фэй была поражена словами Джека. Она смотрела ему в глаза и гадала, неужели он и вправду понял весь ужас ситуации, в которой она оказалась. Никто никогда не предполагал, что ей тоже нужно опереться на чье-то плечо. Она судорожно вздохнула, изучая выражение его лица.

– Да, вы правы. Мне тоже нужна поддержка, – согласилась она и снова вздохнула. – Но это не важно. Единственная моя забота – это дети.

– Не может ли получиться так, что он попытается забрать детей?

– Ни в чем нельзя быть уверенным. Роб один раз попытался это сделать. Поэтому я всегда начеку. – Она не нуждалась в его сочувствии. И ей вовсе не хотелось продолжать обсуждение этой темы. – Обычная история. Я всего лишь мать, в одиночку воспитывающая своих детей.

Джек не мог не восхититься ее силой духа и решительностью и подумал о той цене, которую ей приходится платить за самостоятельность. Она казалась такой маленькой и хрупкой, но при этом была такой сильной. Да, внешность может быть обманчивой, уж ему ли это не знать. Он вспомнил композитные металлы, с которыми он работал в лаборатории. Тонкие полоски из переплетенных невесомых нитей, но сделанный из них космический корабль мог долететь до Луны и обратно.

– Уверен, что Том поправится.

– Вы имеете в виду, что он заговорит при посторонних? Очень на это надеюсь. И с нетерпением жду, когда это случится. – Фэй слегка улыбнулась. – Это единственное, на что мне остается надеяться в жизни. Если бы только я смогла найти способ, чтобы хоть как-то заставить его открыться.

– Мы вместе попробуем это сделать.

Фэй отвела глаза, чувствуя, что вот-вот расплачется, услышав слово «мы». Она вовсе не питала романтических надежд в отношении соседа. Даже мысли такой у нее не возникало. Но в тот момент ей показалось, что ей бросили спасательный круг и теперь, возможно, ей есть на кого положиться в этом большом страшном мире.

Они молча сидели, наслаждаясь обществом друг друга. Высоко в небе сияла луна, заливая все вокруг мягким магическим светом. Белые цветы на клумбах, казалось, светились в темноте. Это их время, думала Фэй. Когда яркие, вызывающие цвета дня растворялись в сумерках, наступало царство сверкающей белизны. Ночные насекомые под светом луны тоже пробудились к жизни. Мотыльки с жужжанием кружили у освещенных окон, а сверчки пели свою бесконечную песню, им вторили жабы у фонтана. В призрачном свете сумерек сад поражал какой-то сверхъестественной, сказочной красотой. Фэй почувствовала, что преграды, которыми она огораживалась от всего мира, рушатся, и, расслабившись, забросила босые ноги на соседнее кресло.

В лунном свете старый бронзовый фонтан, покрытый зеленоватым налетом, тоже приобрел таинственный вид. Фэй поймала себя на том, что неотрывно смотрит на лицо бронзового мальчика. Это было привлекательное лицо с добродушным, но при этом несколько вызывающим выражением – было ясно, что герой сказки готов к любым приключениям. Может быть, под влиянием джина с тоником, а может, летнего благоуханного ветерка, но Фэй подперла подбородок рукой и улыбнулась бронзовой статуе, околдованная этим волшебным образом. Тут вдруг раздалось веселое детские хихиканье. Фэй могла поклясться, что она видела, как статуя улыбнулась ей в ответ.

– Феи появились, – воскликнула Мэдди, выскакивая на порог. – Смотри, мамочка! – Она указала на крошечные огоньки, летающие по саду.

– Это же светлячки, Мэдди, – возразила ей Фэй. А вовсе не феи. Вот видите, что вы наделали, Джек? Дело кончится тем, что она заявит, что луна сделана из сыра.

– Точно – сыра с дырочками. – Джек рассмеялся и помахал Мэдди рукой, улыбаясь Фэй, которая сидела, освещенная лунным светом, и сама выглядела, словно прелестная воздушная фея. Фея, которая не верит в чудеса. – Ваша мама права, малышка. Это всего лишь светлячки. А знаешь, что они сейчас делают?

Мэдди склонилась к Джеку и обвила его плечи тоненькими ручками.

– Летают.

– Да, но не просто летают. Они так красиво светятся, потому что ищут себе пару. Каждое маленькое насекомое имеет светящийся орган на конце брюшка, в котором находится более пяти тысяч клеток. В них содержатся крошечные гранулы химических веществ и катализатор под названием люциферин. Когда эти гранулы и люциферин соединяются с кислородом, выделяется энергия и – готово! Волшебная лампа любви загорается.

Фэй, как и ее дочка, открыла от изумления рот. Она никогда не слышала о таких вещах.

– Вижу, вы действительно прекрасный учитель. Так хорошо все объяснили.

Но Мэдди продолжала хмуриться.

– А как же феи? Они же умирают, если мы в них не верим. Так сказано в книжке. Вы же тоже в них верите, правда?

Фэй бросила на Джека торжествующий взгляд.

– Фома неверующий! – заявил он и усадил Мэдди на колени. – Конечно верю, – ответил он девочке. – Но это вовсе не значит, что не признаю, что по крайней мере часть этих прелестных огоньков объясняется химическими реакциями в теле светлячков. Посмотри на них, Мэдди. Ведь природа тоже полна магии, разве не так? Светлячки тоже волшебные создания, хоть они и не феи. А в сентябре все эти огоньки будут светиться в траве. Потому что маленькие личинки целых два года живут на земле и используют свои магические лампочки, чтобы охотиться на улиток и слизней, а это очень полезно для сада.

– Ух ты, – восхищенно выдохнула девочка, совершенно зачарованная рассказом Джека.

Фэй тоже поддалась очарованию рассказа и, как ни странно, испытывала тихую радость и удовлетворение, наблюдая, как мило сосед общается с ее дочкой.

– Надо поскорее рассказать про это Тому. – Мэдди выпрямилась и стала оглядывать сад в поисках братишки. Когда она повернулась к Фэй, лицо ее было встревожено.

– Эй, а где же Том?