Глава 21

Джек очень не любил чувствовать себя беспомощным. Он был человеком действия. И конечно, он мог кое-что сделать, чтобы помочь Фэй. Слишком много вопросов нужно было решить.

Вернувшись к себе, он сразу же позвонил частному детективу и попросил его раздобыть любую возможную информацию, какую можно раскопать на Венди Форрестер, а также все документы, которые касались ее личности. Несмотря на эксцентричность и нелепость ее рассказа, факт остается фактом – она была последней, кто видел детей. Возможно, в ее прошлом было что-то такое, что могло бы дать разгадку, куда она могла отправить Мэдди и Тома.

На следующий день Джек открыл дверь детективу Фарнсуорси. После обмена обычными приветствиями они сразу же приступили к делу.

– Я еще не закончил просмотр всех документов из приюта для мальчиков, – сказал агент, – но обнаружил кое-какую любопытную информацию. Правда, меня весьма тревожит тот факт, что я просто не знаю, что с ней делать.

– Давайте посмотрим, что у вас есть.

– Да, конечно, сэр. Я только прошу вас выслушать все до конца, вне зависимости от того, насколько странной или нелепой вам покажется моя информация.

– Да-да, конечно. Я обещаю. Рассказывайте.

Фарнсуорси откашлялся и сверился со своими записями.

– Начну с того, что девичья фамилия Венди была Дарлинг. Ее отец Джордж, мать Мойра, а два ее брата…

– Дайте угадаю. Майкл и Джон.

– Совершенно верно. В настоящее время покойные, как это ни печально. Они росли в этом самом доме. У них была собака, сенбернар по имени Нана. Как и ваш щеночек.

Джек наклонился и потрепал Нану по голове. Щенок завалился на спину и вполне осмысленно посмотрел на Джека.

– Удивительное совпадение.

– Да, сэр. И совпадения на этом не заканчиваются, – сказал Фарнсуорси, придвинувшись на край своего стула. – Сэр Джеймс Барри, автор историй о Питере Пэне, в действительности какое-то время был их соседом.

Джек перестал гладить Нану и, повернув голову, пристально посмотрел на детектива.

– Кроме шуток?

– Он часто играл с детьми Дарлингов и с их соседями – мальчиками Дэвисов, – продолжал Фарнсуорси. – Согласно полученным сведениям, Барри часто брал детей в Кенсингтонские сады, там они плавали на лодках, играли в пиратов и все такое прочее. – Фарнсуорси снова сверился с записями. – Джордж Дарлинг был судебным адвокатом и весьма влиятельным человеком. Закрытая средняя школа, Итон, – сказал он гордо с видом человека, который и сам явно там учился. – Мистер Дарлинг не слишком обращал внимание на Барри. Он просто не придавал никакого значения этому невысокому, ребячливому шотландцу, который мог шевелить ушами и, казалось, получал удовольствие, играя в детские игры и потакая детским шалостям. Тем ужаснее была их ссора после происшествия.

– Какого происшествия? – насторожился Джек.

В глазах детектива вспыхнуло понимание.

– Да, в самом деле, это действительно любопытно. Имеются полицейские отчеты, датированные временем, когда Венди было около восьми лет. По всей видимости, одной сентябрьской ночью все трое детей Дарлингов, Майкл, Джон и Венди, пропали из дома. Вся эта история держалась в тайне. Но, – он наклонился к Джеку, – Джордж Дарлинг обвинил Барри в похищении детей. Барри был ни в чем не виноват, разумеется. В тот вечер, когда пропали дети, он был в театре, где шла репетиция одной из его пьес. Но разразился большой скандал, и после этой истории отношения между Дарлингами и этим писателем не могли оставаться прежними. Такое не забывается.

Взволнованный Джек вскочил на ноги.

– Так что же тогда произошло?

– Барри уехал. В Суррей.

– Нет, нет, не с Барри. Что случилось с детьми?

– О да, конечно. – Детектив откашлялся, опираясь руками о бедра. Он выпрямился на стуле и многозначительно посмотрел на своего собеседника.

– В документах сказано, что дети благополучно вернулись домой. Миссис Дарлинг сообщила, что она однажды вечером зашла в детскую, чтобы посидеть там и поплакать, и увидела, что все дети спокойно спят в своих кроватях, словно ничего не случилось.

Пораженный Джек снова сел на стул и тряхнул головой.

– Я в это не верю.

– Но это правда. Почитайте эти документы. – Он протянул Джеку фотокопии полицейских отчетов.

Джек взял и быстро просмотрел документы. Затем поднял голову и скептически взглянул на детектива.

– Здесь говорится, что дети утверждали, что отправились путешествовать в Нетландию с мальчиком по имени Питер Пэн. – Он вернул документы и откинулся на спинку стула. – Но это совершенно невероятно! Как могла эта небылица попасть в полицейские отчеты?

Фарнсуорси пожал плечами:

– Я могу лишь предположить. Джордж Дарлинг, скорее всего, не хотел огласки и предпринял определенные шаги. Кто осудит его за это? Имейте в виду, что в то время не проявляли слишком много сочувствия к тем кошмарам, которые могли случиться с похищенными детьми. Я вижу эту ситуацию так – отец просто попытался защитить своих детей. Они ведь могли стать отверженными, особенно юная мисс Венди, и всю жизнь страдали бы от этого. Поэтому они все держали в секрете. Я разыскал эти отчеты потому, что раскапывал все записи, касающиеся Лондонского приюта для мальчиков. Миссис Форрестер держала копии этих отчетов среди своих личных документов.

– Так что можно сказать, Барри подставил Дарлингов, когда включил всю эту историю в качестве эпизода в свою книгу?

– Да, именно так это и выглядит.

– С трудом в это верится, не так ли?

– Конечно, – нахмурился Фарнсуорси. – Никто так и не узнал, где все это время находились дети.

Джек промолчал. Они оба думали о последствиях трагедии, которая могла произойти с детьми.

Фарнсуорси задумчиво потер подбородок.

– Я, конечно, ни в коей мере не психолог, но кое-что на эту тему читал. Могу предположить, что бедняжка мисс Венди придумала эту историю про Питера Пэна, чтобы блокировать в памяти все те ужасы, которые на самом деле произошли. И в результате этой травмы у нее могли возникнуть сложности в понимании того, где кончается реальность и начинаются фантазии. Это мое личное мнение, сэр. Это хоть как-то может объяснить то, что происходит с миссис Форрестер сейчас.

Джек вновь вскочил на ноги, ему было трудно усидеть на месте.

– Она полностью поверила в свои фантазии или все еще помнит… ну, что-нибудь.

– Кое-что помнит, надеюсь.

– Вы знаете, – сказал Джек, расхаживая по комнате и крутя пальцами, – есть еще одно возможное объяснение, раз уж мы рассматриваем разные теории. Возможно, что дети были похищены… э… – он откашлялся, – пришельцами.

Глаза Фарнсуорси расширились от изумления.

– Пришельцы? Вы имеете в виду маленьких зеленых человечков, сэр? – Он тяжело сглотнул; было очевидно, что обсуждать подобную теорию он мог разве только из вежливости, чтобы не обидеть собеседника. – Ну… вы, конечно, ученый, – сказал он, немного запинаясь, – но о вещах такого рода могут рассуждать на полном серьезе только в желтой прессе или в этой, как ее? Ах да, научной фантастике. Но только не настоящие ученые.

– Вы не правы. Это зависит от того, кого называть настоящим ученым. Наш разум может быть открытым или закрытым. Я имею в виду, что можно постараться хоть чуть-чуть открыться и подумать о некоторых необычных вещах. Венди говорила со звездами. Она утверждала, что вылетела через окно, когда была ребенком. И, кстати сказать, вы знаете, что многие из контактеров утверждают, что они были похищены в детском возрасте? И теперь Венди говорит, что дети О’Нил вылетели через окно. Через то же самое окно! Вылетели – это ключевое слово. Если следовать вашей теории, Венди заблокировала воспоминания о своем похищении и, как защитный механизм, трансформировала их и вместо пришельцев придумала кого-то другого, того, кого мог принять ее разум. Например, мальчика. Скажем, по имени Питер Пэн.

Фарнсуорси почесал в голове, снял очки и протер стекла.

– А космический корабль пришельцев – это и есть Нетландия? Хм-м, интересно. В этом есть своя логика.

– Не нужно использовать логику, детектив. Она блокирует разум. Хоть немного приоткройте его. Кто сказал, что Венди страдает от галлюцинаций? Кто сказал, что некий Высший разум, назовем его Богом, не может прийти к нам в виде мальчика? Или ангела? Или в виде чего-то такого, что заставит нас, простых смертных, понять и принять некое послание. Мы придумываем истории, сказки, мифы, которые пережили и еще переживут многие поколения; но на протяжении всей истории человечества это послание постепенно раскрывается и обретает смысл.

Фарнсуорси пристально, изучающе посмотрел на Джека, ему явно было не по себе.

– Все это меня очень смущает, сэр. Вся эта хрень с Питером Пэном, это ведь всего лишь сказка, разве не так?

Джек сел и положил подбородок на сложенные руки. Он был ученым, научившимся смотреть на факты непредвзято. Что такое реальность и что такое вымысел? Он покачал головой, чувствуя какое-то опустошение, уверенность покинула его вместе со всеми доводами.

– К черту все, Фарнсуорси, – сказал он и, хлопнув по коленям, поднялся на ноги. – Давайте пойдем и расскажем всем остальным то, что удалось раскопать. Они подумают, что мы сошли с ума, но факты есть факты, и будь я проклят, если я знаю, во что теперь вообще верить.

Выслушав Джека и доклад детектива Фарнсуорси, инспектор Росс взорвался.

– Мы не можем сообщить шефу, что детей забрал этот чертов Питер Пэн в эту свою чертову Нетландию! – Его лицо побагровело.

– Разумеется, нет, – сказал Джек, расхаживая по комнате с засунутыми в карманы руками, словно на лекции перед кафедрой. – Просто вы не видите самого главного. Реальность это или фантазия, но Венди верит, что детей забрал с собой Питер Пэн.

– В психиатрии это называется диссоциация, или расщепление личности, – добавил Фарнсуорси. – Понимаете, это механизм психологической защиты. В результате человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то еще. Часть его личности не знает, что делает в это время другая ее часть. И какие-то события вообще выпадают из памяти. Такое часто случается в результате психологической травмы.

– Вы имеете в виду ее собственное исчезновение? Хм… да, понимаю, что вы хотите сказать, – покивал Росс, теребя свой подбородок.

Фэй вышла вперед.

– Если это именно то, что с ней случилось, не могли бы мы попытаться вернуть ей часть ее личности, ну, провести что-то вроде сеанса гипноза, чтобы она смогла сказать нам, где находятся мои дети?

– Полагаю, это можно было бы сделать, – сказал Фарнсуорси.

– Как? Когда? – мгновенно вцепилась в него Фэй.

– Не знаю, видите ли, я детектив, а не мозгоправ, – остудил ее пыл Фарнсуорси. – Мне надо будет обратиться за помощью к психотерапевту.

– Все это слишком надуманно, если хотите знать мое мнение, – покачал головой инспектор Росс.

– Есть кое-что еще, что вам следовало бы знать, – заметил Джек. – Венди намекала на то, что эти события действительно имели место в прошлом, но я, вполне естественно, отказался признать такую возможность. – Он подошел к росписи на стене, где был изображен мальчик, прячущийся за пнем. – Фэй, ты помнишь, как меня поразила тогда эта роспись? То, как этот мальчик похож на меня в детстве?

Фэй осторожно кивнула, не понимая, к чему он клонит.

– Я спросил Венди об этом, надеясь что-нибудь узнать о моем прошлом. Вы ведь знаете, детектив Росс, что я сирота. Я совершенно не помню первые годы своей жизни. В возрасте шести лет меня привезли в Лондон, в приют для мальчиков. И привезла меня туда Венди Форрестер.

У Фэй перехватило дыхание.

– Как оказалось, – продолжал Джек, – меня нашли на ступеньках ее дома. Именно этого дома. Видите ли, несколько раньше я нанял мистера Фарнсуорси, чтобы он нашел моих биологических родителей. Я не знал тогда, что леди, живущая наверху, и есть та самая женщина, которая основала приют для мальчиков. Все это больше, чем простое совпадение. – Джек приподнял брови. – Не говоря уже о том, что я вообще не верю в совпадения.

– Но Венди сказала, что она не знает, кто были твои родители, – воскликнула Фэй.

– На самом деле она тогда изрекла что-то весьма туманное о том, что я был потерян. Я воспринял это метафорически, разумеется. Но позже, – он замолчал и провел пятерней по волосам, сжимая в горсти свои кудри, – знаете, я понимаю, что это звучит безумно, но позже она сказала мне, что я не был потерян в обычном смысле этого слова. Венди сказала, что я был одним из тех самых потерянных мальчиков Питера Пэна и именно Питер привел меня к ней, чтобы я нашел свою семью.

– Довольно, Джек, – резко оборвала его Фэй. – Я не могу больше это слушать.

– Это все относится к делу, мэм, – вмешался Фарнсуорси. – Видите ли, мы сейчас работаем над версией, что миссис Форрестер многие годы жила в плену своих иллюзий. Разрабатывая эту тему, я заглянул в личные дела мальчиков из этого приюта. Многие из них отказники, дети из распавшихся и неблагополучных семей, все как обычно. Но некоторые из них… – Он протянул Россу пачку бумаг. – У некоторых не было никаких записей, никаких историй семей. Казалось, они пришли из ниоткуда, точно так же, как доктор Грэхем. Все они просто были найдены на ступенях дома Венди. Вам не кажется это очень странным?

Инспектор Росс пошелестел бумагами, затем поднял голову. Его лицо стало тревожным.

– И много там таких записей?

– Целая куча, – кивнул Фарнсуорси.

Лицо инспектора Росса стало суровым.

– Мы должны сначала рассмотреть все эти случаи, один за другим. Если все повернется так, о чем вы намекаете, это будет скандал века. Это поставит страну с ног на голову, от мала до велика. Случится вселенская катастрофа. Придется известить Скотленд-Ярд. – Он потряс листками и покачал головой. Проклятье! Кто бы мог подумать!

Джек сощурился и с подозрением посмотрел на инспектора.

– О чем подумать, детектив?

– Мы тоже не верим в совпадения, доктор Грэхем. И мы не можем игнорировать очевидную связь между Венди Форрестер и тайной вашего детства. Кроме того, тот факт, что все другие дети, о прошлом которых ничего не известно, были обнаружены на пороге этого дома, с очевидностью наводит на мысль о том, не были ли и вы сами, доктор Грэхем, жертвой похищения? И не только вы, но и десятки других детей?

Фэй прижала руки ко рту, подавляя невольно вырвавшийся крик ужаса.

– И кто из нас сейчас безумен? – закричал Джек, пришедший в ярость от того, в каком направлении двинулось следствие. – Я говорил о расщеплении личности. О том, что могло бы объяснить фантазии Венди и помочь нам понять, где сейчас могут быть дети. Скорее поверю, что я сам был одним из потерянных мальчиков Питера Пэна, чем тому, что Венди занималась похищением детей!

От слов инспектора Росса Фэй охватил холодный озноб, но когда она услышала, как Джек защищает Венди, кровь ее закипела.

– Ты что, хочешь сказать, что сказки о Питере Пэне и о том, что ты его потерянный мальчик, или бред о корабле инопланетян под названием «Нетландия» гораздо более правдоподобны, чем способность безумной женщины спланировать и осуществить похищение?

– Да, безусловно, – твердо сказал Джек. – Ты же знаешь, я не отвергаю никакие идеи, пока не будет доказана их ошибочность. Я верю, что…

– Откровенно говоря, мне плевать, во что ты веришь, – резко бросила Фэй, рубанув ладонью воздух. Должно быть, она сошла с ума, прежде всего потому, что позволила ему втянуть ее в свои игры разума. Джейн Ллойд была права. Ситуация вышла из-под контроля. Она своими руками создала невыносимую для неокрепшего детского ума обстановку, сбивающую детей с толку. Она должна была настаивать на правильности и разумности, отвергающей фантастические мечты, и удерживать своих детей в границах реального мира, в котором нет места беспочвенным фантазиям. Она больше не позволит Джеку дурить ей голову, смущать ее детей и запутывать следствие.

– Я бы посоветовала тебе держать свое мнение при себе, – холодно сказала она ему. – Это мои дети, и то, что с ними случилось, тебя совершенно не касается.

У Джека вытянулось лицо и открылся рот от изумления.

Его реакция холодной змеей проникла сквозь всю так тщательно возводимую защиту Фэй. Даже сейчас, когда она винила его во всех грехах, со всеми своими недостатками он мог без труда пробить ее доспехи и добраться до сердца. Она презирала себя за привязанность, которую к нему испытывала, ненавидела свое нежное сердце, все еще полное любви к нему. Она решительно отбросила нежные чувства и позволила накопившемуся напряжению вырваться на волю.

– Ах, какой ты умный, – с издевкой бросила она в лицо Джеку, – предлагаешь здесь свои алогичные варианты! Надо же, как гениально! Просто зачаровывает! Но я вижу тебя насквозь, Джек Грэхем! Мы имеем дело с реальными фактами! И они далеко не изящны и не забавны! Поэтому уходи! Улетай! Ну, как Питер Пэн. Такой же беспечный и беззаботный. Лети куда-нибудь и играй там в свои заумные игры и продолжай тешить себя иллюзией, что мои дети сейчас где-то от души веселятся. Но я больше не буду притворяться. – Ее голос сорвался, она прижала дрожащие пальцы к своим губам. – Я выхожу из этой дурацкой игры.

Джек шагнул к Фэй, но она оттолкнула его.

– Нет! Убирайся! Ты свободен! Снимаю с тебя ответственность и за меня, и за моих детей. – Она обхватила себя руками и повернулась к нему спиной. – Пожалуйста, Джек. Я не хочу, чтобы ты здесь оставался. Просто уходи. Улетай сегодня. – Она бросила быстрый взгляд через плечо. – Как ты и планировал.

Джек застыл, принимая удар. Затем зажмурился, кивнул и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.

Внизу, в своей квартире, Джек побросал в чемодан носки и рубашки. Искусством укладывать вещи в дорогу он овладел в совершенстве и сейчас действовал на автопилоте, прокручивая в голове причины, по которым он должен уехать. Она не хочет, чтобы он здесь оставался. Она хочет, чтобы он уехал. Он не может с ней спорить. Возможно, она права. То, что предположил он, невозможно. Как он мог быть таким бесчувственным? Таким бестактным? Какой же он дурак! Чертов идиот!

Захлопнув чемодан, он положил руки на его кожаный бок и наклонился вперед, надавив на чемодан своим весом, словно таким образом пытаясь подавить приступ паники, острый и безжалостный, как меч, вонзившийся прямо в живот. Голова его пошла кругом. Меньше, чем когда бы то ни было прежде, он сейчас знал о том, кто он такой и во что ему верить. Он чувствовал себя абсолютно одиноким, потерянным.

Что хорошего сделал он для Фэй и ее детей? Он просто мешал им, путался под ногами. Сделал ее жизнь еще труднее! У него не было никакого права вмешиваться в их жизнь. Да, решил Джек, посильнее прижимая крышку чемодана, защелкивая замки и спуская его с кровати на пол. Он должен уехать.

Такси подъехало как раз тогда, когда он закончил последние приготовления и распихал по местам разные мелочи. Осталось последнее дело. Он подозвал Нану. Собака спрыгнула со своего места, подошла к Джеку и уселась возле его ног, наклонив голову и уставившись на хозяина с уже привычным обожанием. Джек потрепал ее по лохматой голове и прицепил к ошейнику поводок.

Он в последний раз поднялся по задней лестнице, вспоминая, как еще совсем недавно по этой лестнице скатывались к нему в квартиру Мэдди и Том с Наной. Застывшая теперь тишина как будто насмехалась над его воспоминаниями. Он постучал в дверь к Фэй и передал поводок с Наной и сумку с ее вещами полицейскому, попросив его передать щенка Фэй вместе с его письмом. Уже повернувшись, чтобы уйти, он услышал, что Нана скулит у его ног.

– Нет, малышка, не плачь, не надо, – сказал он, наклоняясь к щенку и гладя мягкую шерстку. – У тебя важное задание. Ты сейчас очень нужна Фэй. Больше, чем мне. И ты должна быть здесь, когда дети вернутся домой. – Он крепко зажмурился и взмолился, чтобы они поскорее вернулись в целости и сохранности.

Джек выпрямился и направился к выходу. Около двери он остановился, окинул последним взглядом дом, в котором провел самые счастливые мгновения в своей жизни, вышел на улицу под дождь и, перед тем как поспешить к ожидающему его такси, плотно прикрыл за собой дверь. Когда автомобиль тронулся, Джек оглянулся, но дом номер четырнадцать уже полностью скрылся в густом молочном тумане.

Джек уже направлялся к выходу на посадку на международный рейс. Голос в громкоговорителе объявил, что она уже началась. Он посмотрел вверх и увидел почтенного отца семейства, спешащего по лестнице, одной рукой он нащупывал билеты в кармане, а второй крепко держал за руку смешно ковыляющего за ним карапуза, который смотрел на отца полными абсолютного доверия глазами. Рядом шла молодая женщина, нервно сжимающая в руках младенца.

Громкоговоритель объявил о том, что посадка на рейс заканчивается. Длинная очередь пассажиров выстроилась у выхода. Джек проверил выданный ему посадочный талон: одно место на рейс до Лос-Анджелеса. Он слетает туда, а потом отправится в Швейцарию. А что потом… Кто знает, где он будет исследовать тайны Вселенной, открывать новые горизонты… кто знает, какие восхитительные, волнующие приключения его ждут! Всего несколько шагов до трапа, и он сможет улететь отсюда навсегда.

Огоньки над выходом начали мигать, поторапливая последних пассажиров. Он сделал шаг, другой… и остановился. Мелькание огней словно нажало на спусковой крючок его памяти: мерцающие огоньки светлячков в их садике, праздничные огни в парке развлечений, свет звезд над океаном…

Внезапно Джек осознал, насколько глубоко его задел свет в глазах Фэй. Их тайну ему хотелось разгадать гораздо больше, чем загадку таинственных огоньков, летающих по холлу и лестничным пролетам. Он знал, что в его жизни не было более значимых и сильных привязанностей, чем привязанность к Фэй и ее детям. Он взглянул на билет к свободе, который держал в руке, и неожиданно распознал его истинный смысл. Он означал не свободу, а побег. Побег от ответственности и обязательств.

И в этот момент он понял, что не хочет больше никуда бежать.

Ему в голову пришла ассоциация с положениями квантовой механики и принципом неопределенности частиц. Так вот, он больше не хотел неопределенности. Джек смял билет в руке – он принял решение. Он мог прожить без прошлого, но только не без будущего.

Джек резко развернулся и поспешил к выходу из аэропорта, выбросив по пути билет на самолет и посадочный талон в корзину для бумаг. Дождь уже кончился. Тяжелый полог из дождевых туч наконец-то начал рассеиваться, и солнечные лучи пронзили серый туман. Умытый дождем день прояснялся.

Джек поднял руку и громко свистнул, призывая такси. Он должен вернуться в город, вернуться и сделать все, что в его силах, чтобы найти детей. Потому, что он любит их и хочет о них заботиться, на этот раз по-настоящему.

Бедняжка Венди могла бредить, кто знает, что ей пришлось пережить или что могло прийти в ее сумасбродную голову? Но, безумная или нет, она настаивала именно на этой истории, и, повинуясь своей интуиции, Джек собирался исследовать именно эту гипотезу.

Подъехало такси, Джек закинул чемодан в багажник и сел в автомобиль.

– Вам куда, сэр?

– В Нетландию.