Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Глядя на «красноречиво молчащие» древние надписи, невольно вспоминаешь прекрасное четверостишье Ивана Бунина:
Молчат гробницы, мумии и кости, —
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы на мировом погосте
Звучат лишь Письмена.
Кто, где и когда первым изобрел письменность – однозначно сказать, увы, невозможно, ибо версии по этому поводу существуют очень разные. Рассмотрим основные, отправляясь от положения, что развитая письменность – первооснова всех мировых цивилизаций. Она отражает не только уровень культурного развития общества, его духовности и эмоциональности, но и служит верным индикатором его самобытности: религиозности и мистичности, логичности и абстрактности, коммуникативности и замкнутости, миролюбия и воинственности, консерватизма и новаторства, традиций и обычаев, мечтаний и чаяний, а также его психологии, философии, этики…
Древние египтяне называли письмо «речами богов» и верили, что если запись их имен сохранится, то и они сами сумеют сохранить свое «я» в загробной жизни. Иероглифам приписывалась возможность вдыхать жизнь в любые предметы, что широко использовалось при изготовлении талисманов. Египтяне глубоко верили в магическую силу писаного слова и считали, что иероглифы имеют собственную независимую жизнь. Ритуальный текст, написанный на стене могильной камеры, был, по их мнению, не менее действенным, чем текст, прочитанный людьми вслух.
Долгое время древнейшим письмом на земле считалась шумерская клинопись, появившаяся за два с половиной тысячелетия до н. э. Так было до тех пор, пока летом 1984 г. при раскопках огромного кургана у реки Хабур на северо-востоке Сирии английские археологи не обнаружили еще более древние образчики письменности. В раскопе оказались две небольшие таблички из обожжённой глины. На одной их стороне просматривалось вдавленное углубление, похоже, обозначающее цифру 10, а на другой – пиктограмма животного – козы или овцы.
Таблички относились к доклинописному, гораздо более раннему периоду развития письменности. Их можно было сравнить только с табличками, имеющими пиктограммы. Эти находки, обнаруженные гораздо севернее древнего Шумера, навели на мысль, что очагом возникновения письма мог быть этот район Ближнего Востока. Вместе с табличками нашли также буллу – глиняный конверт с печатью позднеурукской эпохи, что позволило отнести находку к 3500–3000 гг. до н. э.
В комнате, которую раскопали археологи, нашлась ещё одна полностью сохранившаяся табличка. На ней нанесён текст, относящийся к среднему вавилонскому периоду, – договор о передаче двух мужчин женщине и ее сыновьям. Это ещё раз подтверждает, что потребность в письменности была обусловлена в первую очередь причинами социального характера…
Науке известны многочисленные образцы вавилонской клинописи и египетских иероглифов: это шумерские тексты XXIV в. до н. э., пиктографические таблички из известняка конца IV в. до н. э.; глиняный конус, датируемый 2400 г. до н. э., рассказывающий о войне двух властителей в Месопотамии; каменная табличка, датируемая примерно 1760 г. до н. э., на которой под диктовку царя Вавилонии Хаммурапи была записана история строительства канала и крепостной стены, и др.
Барельефы, изображающие битву на реке Улай между ассирийским царем Ашшурбанипалом и царем Элама Теумманом (646 г. до н. э.), показывают эволюцию от «говорящей картинки» к всё более условному пиктографическому изображению предметов. Упрощенные обозначения, в основу которых положен образ, превратившийся в знак, называются пиктограммами, а письмо при их помощи – пиктографическим. В слове «пиктография» латинское pictus значит написанный красками, нарисованный, и греческое grapho – пишу. Смысл получается такой: «рисуя, пишу». Сквозь пласты тысячелетий пиктография дошла до нашего времени. Две детские фигурки на знаке уличного движения означают: «Осторожно, здесь улицу переходят дети!»; две ступеньки: «Здесь подземный переход». Все знаки уличного движения – пиктограммы.
Очередным шагом стало создание стабильных систем мнемонических знаков. Пиктография возникла для передачи сообщений посредством рисунков отдельных предметов. Когда такие рисунки, пиктограммы (более или менее похожие на изображаемые предметы, служащие их иконическими знаками) начинают (на Ближнем Востоке с XIII тысячелетия до н. э.) регулярно воспроизводиться в одних и тех же или близких функциях, можно говорить о начале становления идеографических систем письменности.
Постепенно знаками стали обозначать не только предметы, но и действия, а потом и понятия. Например, рисунок глаза стал обозначать не только слово «глаз», но и действие – «смотреть» и даже понятие – «зрение». Такой знак называется идеограммой, а письмо при помощи таких знаков – идеографическим, или идеографией (от греческих слов idea – понятие и grapho – пишу). Письмо, где нарисованный знак – идеограмма – обозначает слово, понятие, – очень сложное письмо. Сколько слов в языке, столько идеограмм! Мозги вывихнешь их запоминать!
Но идеографическая письменность позволяла передавать лишь очень конкретные, а отнюдь не абстрактные понятия. Идеограммы могут соотноситься со словами, хотя и в отвлечении от их грамматической формы. Знак для предмета «нога» по ассоциации может выражать понятие «идти». Идеограмма становится уже логограммой, т. е. знаком не для понятия вообще, а для слова или ассоциативного ряда слов. На следующей ступени такой знак, во-первых, все больше схематизируется, т. е. утрачивает свойство иконичности и приобретает свойство символичности, а во-вторых, обретает способность выражать не только данное слово, но и другое слово, одинаково с ним звучащее, а также грамматическую морфему. Так постепенно формируются словесно-морфемный и словесно-слоговой типы письма.
Следующим шагом в развитии письменности стало изобретение знаков, которые приближали графические символы к разговорному языку. В отличие от других видов древней письменности иероглифы позволили создать нечто вроде первых иллюстрированных книг, в которых изображения сопровождались текстами диалогов действующих лиц. Однако и тут всё не очень просто.
Часто использовались рисунки или серии рисунков, повествующие о каких-либо событиях (например, об успешной охоте или же походе царя Верхнего Египта на Нижний Египет). Но такие знаки, передавая смысловую информацию о чём-либо, никак не соотносились со звучащей речью, её значащими единицами.
Китайское письмо, являющееся логографическим, будучи ближе к идеографическому типу, оказалось очень устойчивым, сохранилось на протяжении почти семи тысячелетий, поскольку соответствует строю китайского слова. А вот для корейского, вьетнамского и в значительной степени японского языков, которые первоначально использовали китайское письмо, в силу иного строения в них словоформ исторически были избраны новые пути развития их собственных графических систем.
Логографические системы (типа китайской) насчитывают в своем составе многие тысячи и даже десятки тысяч знаков. Большое число графем затрудняет их запоминание и усложняет процесс обучения языку, но текст в логографической записи занимает меньше места.
Силлабические системы (типа кипрского письма VI–IV вв. до н. э.) имеют порядка нескольких сотен или десятков сотен графем, в силу чего их усвоение оказывается более лёгким. Фонематические системы обходятся несколькими десятками знаков. Их усвоение не представляет большой сложности, но тексты, записанные посредством фонематической графики, занимают много места.
Логографические, силлабические и фонематические системы были созданы около 6000 лет тому назад. Изображать людей и животных в своих рисунках на камне, на стенах пещер наши предки начали десятки тысяч лет назад. Но эти рисунки не объединились в систему письма. Становление же письма в собственном смысле слова опиралось на длительные поиски оптимальных средств сохранения информации. Письму предшествовали так называемые протописьменности. На начальном этапе они не представляли собой устойчивых систем с регулярно воспроизводимыми знаками.
Переход от протописьменности к собственно письму наблюдается в многочисленных древнейших рисунках в Египте, Шумере, Эламе, в протоиндских рисунках IV–III тысячелетий до н. э., в рисуночном письме ацтеков, в письменных знаках майя.
Для передачи сообщений долго привлекались мнемонические знаки: зарубки на деревьях, ветки или камни, особым образом положенные на пути следования, узлы. Объявление войны могло быть обозначено присланной стрелой. У индейцев Южной и Центральной Америки создавались кипу – своеобразные узелковые послания. В Северной Америке (у ирокезов, гуронов и др.) получили распространения вампумы, представляющие собой сплетенные из шнурков полосы. Вплетенным в них разноцветным раковинам приписывалось разное символическое значение (война, вражда, угроза, мир, благополучие). Из раковин мог составляться рисунок (например, красный топор на черном фоне – объявление войны).
В японском письме логограммы (исторически восходящие к китайским иероглифам или построенные по их принципу) предназначены для фиксации простых слов и корней, а слоговые знаки (силлабограммы) используются для передачи грамматических аффиксов. В корейском письме имеются знаки для обозначения фонем, но они сочетаются в силлабограмму.
Иероглифические системы письменности для обозначения слов или звуков используют реальные образы, а идеографическое письмо обычно состоит из абстрактных знаков и выражает непосредственно идеи, изображая иногда целые предложения без выделения отдельных слов. Древнейшие известные нам иероглифы – египетские – встречаются еще за 4000 лет до н. э. Иероглифическое письмо продержалось в Египте несколько тысячелетий. И лишь с появлением в этой стране в первые века н. э. гораздо более простого буквенного письма знание исконно египетской письменности было утрачено, причем сравнительно быстро…
На Востоке по сравнению с Западом была одна особенность, обеспечивавшая относительно большую преемственность культур: иероглифическая письменность. Несмотря на её недостатки по сравнению с алфавитной, она имеет то преимущество, что фонемы продолжают быть понятными при смене звучания развивающегося языка и при изменении идеологических представлений. Небольшое число китайцев, овладевших грамотой, читали Конфуция и Лао-Цзы и чувствовали на себе обаяние их мыслей гораздо больше, чем средневековые монахи, штудировавшие Библию. Ведь слова меняют смысл в зависимости: а) от перевода; б) интонации; в) эрудиции читателя и г) от его системы ассоциаций. Иероглифы же однозначны, как математические символы. Поэтому разрывы между культурами внутри Китая были меньше, чем между античной (греко-римской) и средневековой (романо-германской) культурами или между среднеперсидской и арабской, т. е. мусульманской.
Древние образцы китайской письменности были обнаружены на фрагментах керамики, найденных поблизости от китайского города Сиань. Эти знаки (идеограммы) использовались для обозначения цифр и относятся к IV или даже V тысячелетию до н. э. В китайской провинции Шаньдун летом 1999 г. археологи обнаружили овечьи кости возрастом более 3500 лет. Когда их очистили от земли и отмыли, на поверхности отчетливо проступили очертания древних иероглифов. По оценкам учёных, это один из самых ранних образцов письменности. По их сведениям, в местности, где обнаружены кости, в древности проводились жертвоприношения и магические обряды.
Учёные предполагают, что эти кости использовались для гаданий. В те времена кости сначала нагревали над огнём, пока они не трескались, а затем по бороздкам и трещинам «читали» будущее. Предсказания вырезали на других специально подготовленных костях. После открытия в Шаньдуне крупная находка костей животных с нанесёнными на них предсказаниями была сделана в провинции Хайнань. Однако понять смысл древних пророчеств пока не удалось. Но и они не самые древние. В Иране были найдены цифровые значки, которые датируются серединой IX тысячелетия до н. э.!
Первооткрыватели клинописи. В первые годы XVII в. ореолом славы в Италии было окружено имя неаполитанского купца Пьетро делла Валле. Он путешествовал в далекие экзотические страны, исходил Месопотамию и Сирию, добрался даже до Ирана. В 60 км от Шираза его глазам предстала картина, поражающая своим величием. Здесь возвышались грандиозные руины, о которых он никогда не слышал. В долине, окруженной каменистыми холмами, виднелся величественный амфитеатр с террасой, куда вели огромные лестницы. Руины, растянувшиеся на полкилометра, были некогда прекрасным дворцом.
Бродя среди развалин, Пьетро заметил на кирпичах какие-то странные, загадочные значки. Сначала ему показалось, что это отпечатки когтей птиц, которые когда-то, очень давно, прыгали по влажным еще кирпичам. Но, присмотревшись как следует, он обнаружил, что знаки эти складываются из ряда горизонтальных и вертикальных чёрточек, которые имеют форму клиньев, несомненно, благодаря тому, что неизвестный художник, притрагиваясь палочкой к влажной глине, всякий раз прилагал вначале большее усилие.
Когда Пьетро привез оттиски этих знаков в Европу, там разгорелся жаркий спор: каковы их смысл и значение? Одни утверждали, что знаки представляют собой древнейшие письмена, другие упорствовали в том, что странные чёрточки являются просто-напросто примитивным орнаментом, которым украшали стены иранских сооружений. Пьетро высказался в пользу первой версии.
Оживленный интерес вызвали также и сами руины. Ученые верно предположили, что путешественник открыл развалины Персеполя – древней столицы персидских царей, – которую в VI в. до н. э. основал Кир, завоеватель Вавилона. Один из наследников Кира – Дарий – построил в Персеполе прекрасный дворец, насчитывавший сотни залов и комнат. Персидская империя просуществовала 200 лет, после чего развалилась.
Пьетро делла Валле едва ли понимал, какую сокровищницу представляют собой горизонтальные и вертикальные черточки, содержащие обширные сведения о цивилизациях шумеров, вавилонян, ассирийцев и других народов Ближнего Востока, однако именно его заслугой является то, что он первым привёз в Европу образцы клинописи, увидев в чёрточках древнейшие письмена…
В первые годы XIX в. в немецком университетском городе Геттингене жил учитель греческого и латинского языков местного лицея Георг Гротефенд. Его считали человеком немного странным, потому что любимым его занятием было решение всевозможных шарад и ребусов. В 1802 г. в его руки попал один текст из Персеполя, над расшифровкой которого безуспешно бились многие учёные. Загадочные клинообразные значки заинтриговали его настолько, что не давали спать по ночам. Сидя однажды в кругу приятелей, Гротефенд не без бахвальства заявил, что сумеет прочесть загадочные письмена, после чего стал объектом насмешек и подшучиваний. И напрасно. Путем невероятно сложных умозаключений он сумел-таки расшифровать девять алфавитных знаков клинописи древних персов. Лишь спустя 34 года немец Лассен, француз Бюрнуф и ангичанин Роулинсон окончательно дешифровали клинописный алфавит.
О Роулинсоне следует сказать несколько подробнее. Будучи агентом британской разведки, он много путешествовал по Ближнему Востоку, добрался до афганского Бехистуна. Здесь ему встретилось нечто совершенно удивительное. Находясь километрах в 20 от Керманшаха, он обнаружил отвесную скалу, которая на тысячу метров возвышалась над выжженной солнцем равниной. На высоте 100 м над пропастью Роулинсон увидел барельефы – бородатых мужей в ниспадающих персидских одеяниях. Там же виднелись столбцы клинописи. У подножия Бехистунской скалы когда-то проходила дорога в Вавилон.
Расположение столбцов клинописи указывало на то, что текст составлен на трех языках. Как сосчитал с помощью бинокля Роулинсон, надпись на скале содержала свыше 400 двадцатиметровых строк клинописи, тогда как упомянутый текст из Персеполя насчитывал всего-навсего 20 знаков. С риском для жизни Роулинсон скопировал Бехистунскую надпись. Центральный её столбец был написан по-древнеперсидски, его прочтение благодаря предыдущим работам ученых уже не представляло особого труда.
Но оставались еще два столбца. Один из них, написанный силлабической системой, т. е. с помощью клинообразных знаков, выражающих целые слоги, а не отдельные буквы алфавита, являлся переводом персидского текста на язык иранского племени эламитов, к тому времени частично дешифрованный. Осталось расшифровать третью надпись, представляющую собой, как выяснилось позднее, перевод на ассиро-вавилонский язык. Работа по переводу оказалась самой трудной, поскольку в этой системе письма один и тот же знак мог служить для обозначения нескольких звуков и даже нескольких разных слов.
Отмечу еще одну особенность этого письма. Когда несколько клинообразных знаков соединялись вместе, обозначая какой-то предмет или понятие, то окончательное звучание получившегося сочетания не имело ничего общего со звучанием его составных частей. Так, имя царя Навухудоносора должно было бы звучать, согласно его отдельным составным фонетическим частям, как Ан-па-са-ду-сис, между тем оно произносилось Набукудурриуссур.
Когда Роулинсон опубликовал результаты своей кропотливой работы, ученые сначала решили, что это шутка. Возможно ли, вопрошали они, чтобы кто-нибудь мог придумать настолько запутанную систему письма, которая для того ведь и создается, чтобы быть средством общения между людьми? И только убедившись, что это не розыгрыш, некоторые из них стали считать, что письмена такого типа не поддаются дешифровке.
Дело казалось безнадежным, но как раз в это время было сделано новое важное открытие. Французский археолог Ботта откопал в руинах Дур-Шуррикуна около сотни глиняных табличек с клинописью, относящихся к VII в. до н. э. Этот материал был поистине мечтой лингвиста – таблички содержали целый ряд энциклопедических сведений. Ныне они считаются древнейшей энциклопедией в истории человечества. На табличках столбцами располагались рисунки различных предметов, а рядом давались соответствующие названия на вавилонском языке и клинописные знаки, обозначающие их фонетическое звучание. Видимо, эти таблички были пособием для учеников писцовых школ в тот период, когда пиктографическое (картинное) и силлабическое письмена упрощались и создавалось алфавитное письмо. Таблички и помогли дешифровать 200 знаков ассиро-вавилонского письма. Вскоре появились даже первые грамматики древнего ассирийского языка.
Из содержания «Бехистунской надписи» следовало, что в 539–521 гг. до н. э. в Персии царствовал Камбис. В его государстве часто вспыхивали волнения и восстания покоренных народов. Да и в самом царствующем доме было далеко не все гладко: брата царя Бардию приговорили к смерти. Вскоре в разных провинциях царства появились самозванцы, претендующие на трон. Самым опасным среди них был маг Гаумата. Выдавая себя за Бардию, который якобы сбежал из темницы и остался живым, он собрал огромную армию сторонников. Камбис в 521 г. до н. э. неожиданно умер, трон перешел к Дарию.
Дарий I оказался энергичным правителем и отважным воином. Он быстро расправился со всеми мятежниками и пожелал на вечные времена сохранить память о своих триумфах, чтобы потомки не забыли, что он, Дарий, царь Персии, восстановил единство государства и является единственным законным наследником Камбиса. Историю своих деяний он повелел высечь на скале, притом в таком месте, чтобы надпись была хорошо видна, а недоступность места сохраняла ее от уничтожения.
Так появился барельеф, которому более 2500 лет. На первом плане фигура Дария, опершегося на огромный лук. Правая его нога попирает Гаумату, посмевшего посягнуть на царский скипетр. У стоп царя со связанными ногами и веревками на шеях – девять поверженных мятежников, «царей лжи», как их именует надпись. По бокам и ниже этой группы располагаются 14 столбцов клинописного текста, прославляющего на трёх языках триумфы великого Дария. Трёхъязычность текста и стала тем волшебным ключом, который настежь отворил нам ворота в древнейшие цивилизации Шумера, Вавилонии и Ассирии, углубил наши знания истории человечества на несколько тысяч лет.
В клинописи, как мы теперь знаем, различается три системы письма: пиктографическое, слоговое и алфавитное, содержащее 24 буквы. Англичанин Лэйярд в 1849 г. открыл погибшую и давно разыскиваемую столицу Ассирии – Ниневию. Раскопанный дворец выстроил, как показали дальнейшие исследования, царь Синахериб, который правил с 704 по 681 г. до н. э.
Самой важной находкой, однако, была библиотека, содержащая 30 тыс. клинописных табличек. Основал ее могущественнейший царь Ассирии и один из наиболее образованных людей своего времени Ашшурбанипал (668–626 гг. до н. э.), любитель и коллекционер литературных памятников Шумера, Вавилонии и Ассирии. Чтобы собрать в своем дворце все доступные документы Месопотамии, он использовал целую армию писцов-копиистов, рассылал их по стране и, переписываясь с ними, руководил поисками. Таким образом он создал библиотеку, которая сохранилась до наших дней и дала нам в руки ключ к ассиро-вавилонской истории.
Клинописные таблички представляли собой несметные сокровища знаний о древних народах: династические своды и хроники, политические трактаты и дипломатическая корреспонденция, хозяйственные счета и астрономические исследования, предания, мифы, религиозные гимны и стихи, среди которых находилась древнейшая в истории человечества эпическая поэма о Гильгамеше, о которой будет сказано ниже.
Вавилонские таблички, например, утверждают, что звуками можно поднимать камни. И тому есть подтверждение. В 24 км от Пуны на юг, в Западной Индии, в маленьком селе Шивапур находится мусульманская мечеть, воздвигнутая в честь святого Кумара Али Дервиша. На зелёной лужайке перед мечетью лежит большой гранитный валун весом около 55 кг. Бородатый мусульманский священник читает Коран на ступенях мечети или на лужайке.
Когда группа людей – индусов из Мумбая (Бомбея) или другого города, мусульманских паломников или даже случайных туристов из-за рубежа – соберётся перед мечетью, священник закрывает Коран и приветствует посетителей. Потом они собираются вокруг валуна на лужайке – группой в 11 человек (не более и не менее). Священнослужитель (а чаще его слуга) поясняет, что всем следует наклониться над камнем, прикоснуться к нему указательными пальцами и громко нараспев говорить: «Кумар Али Дервиш!» Когда инструкция выполнена, происходит удивительная вещь: валун «оживает» и поднимается в воздух на высоту до двух метров! Камень зависает приблизительно в течение секунды, а потом падает на место с глухим стуком. Участники действа должны при этом поберечь ноги.
Есть тут и более легкий камень, весом около 41 кг, которому для невесомости нужны указательные пальцы девяти человек. Если вокруг большого камня соберется больше 11 человек, камень не сдвинется с места, если меньше – тоже. Неподвижным он остается и в том случае, если не пропоют надлежащим образом слова: «Кумар Али Дервиш!»
Итак, для левитации камней имеют значение три фактора – указательные пальцы участников, точное их количество (ровно 11 – для большого и 9 для – малого) и искреннее, эмоциональное «выпевание» имени мусульманского святого. Демонстрация антигравитационного эффекта происходит до 6 раз в день в течение всего года. Съемки поднятия камня проводились многими кино- и телекомпаниями, исследовательскими организациями со скрытой надеждой, что все окажется ловким трюком. Но – увы! – эти надежды не оправдывались. На пленке запечатлевалось то же, что было видно глазами…
Историю шумеров мы знаем сегодня довольно хорошо. В Южной Месопотамии археологи откопали города, дворцы и храмы, а клинописные таблички, которые специалисты читают теперь без особых затруднений, рассказывают нам о все новых и новых подробностях их бурной жизни.
Но еще в середине XIX в., когда уже довольно много было известно об ассирийцах и вавилонянах, учёные даже не подозревали, что эти народы далеко опережала куда более древняя и в равной степени богатая культура шумеров. Первыми сигнализировали о её существовании в далеком прошлом Месопотамии – и это особенно примечательно – не историки или археологи, а лингвисты. На след неизвестного до той поры народа они напали, изучая некоторые особенности клинообразного письма.
Каким образом они сделали это открытие? В ассиро-вавилонском письме, как мы уже знаем, некоторые клинообразные знаки имели характер пиктографический, другие – алфавитный, третьи же обозначали целые слоги, т. е. превратились в фонетические символы. Сосуществование столь разнородных элементов натолкнуло лингвистов на мысль, что эта запутанная система письма стала результатом длительного и медленного развития. Отдельные элементы, добавляемые поколениями многих эпох, накладывались друг на друга, как древесные слои на стволах деревьев.
Клинообразное письмо претерпело три основные фазы своей эволюции. В IV тысячелетии до н. э. пользовались пиктографическим письмом. Основывалось оно на том, что рисовали более или менее реалистично конкретный предмет. Со временем писцы стали стремиться упростить задачу и сокращали рисунок до нескольких самых необходимых контуров, вследствие чего он становился схематичным, трудным для чтения знаком. Это уже были только условные символы, которые мог прочесть лишь тот, кто выучил их значение на память.
Мы уже в курсе, что в Месопотамии писали палочками на влажных глиняных табличках. Начертать округлые и волнообразные линии – задача нелегкая, поэтому скорость письма в значительной степени тормозилась. Это привело к тому, что некоторое время спустя линии рисунка стали прямыми, а вместо округлостей появились углы. Так возникло линейно-иероглифическое письмо.
Наконец, с целью дальнейшего облегчения техники письма прямые черточки перестали соединять друг с другом и выдавливали их на глине таким образом, что каждый знак складывался из группы отдельных линий. Поскольку писец, касаясь влажной поверхности глины, вначале погружал палочку глубже, а саму линию вёл уже с меньшим усилием, черточки стали приобретать форму клиньев.
Одновременно с переходом от пиктографического письма к клинописи совершалась и гораздо более важная внутренняя эволюция. Символы, с помощью которых первоначально воспроизводили изображения предметов, отрывались от своего содержания и становились исключительно фонетическими знаками, представляющими в одних случаях целые слоги, а в других – отдельные звуки.
Лингвисты, делая первые попытки расшифровать ассиро-вавилонские надписи, столкнулись с загадкой, казавшейся неразрешимой. Совершенно нелогичная смесь картинных, силлабических и алфавитных элементов не только затрудняла их дешифровку, но и вызывала законный вопрос: как вообще могло возникнуть такое письмо? Смешно было бы предположить, что кто-то сознательно старался осложнить и запутать его чтение.
Ответ на этот вопрос оказался простым: отдельные элементы ассиро-вавилонского письма наросли точно так же, как нарастают культурные слои земли со следами деятельности людей разных эпох и цивилизаций. В период, когда это письмо находилось в стадии развития фонетических знаков, древние писцы, то ли из-за своего консерватизма, а, может, по каким-то другим соображениям сохранили в нем некоторые освященные традицией давнишние картинные символы, представляющие собой реликты старины.
В памятниках ассиро-вавилонской письменности не найдено ни одного примера чистого, ничем не замутненного картинного письма, этой древнейшей формы закрепления мысли. Отсюда со всей очевидностью следовало, что вавилоняне и ассирийцы не могли быть создателями клинописи, но заимствовали её в уже довольно развитом виде от какого-то другого народа. Ведь искусство письма является результатом многовекового исторического и культурного развития. Отсюда напрашивался вывод, что народ, который создал клинообразную письменность, а затем исчез без следа, должен был иметь высокую и богатую культуру.
Опираясь на результаты анализа клинописи, лингвисты решили, что такой народ когда-то существовал, хотя их предположение и не подкреплялось в то время ни одной археологической находкой. Более того, лингвисты, совершенно уверенные в правильности своего предположения, дали этому загадочному народу соответствующее название. Одни окрестили их шумерами, а другие – аккадцами. Оба названия были заимствованы из дешифрованной надписи, в которой семитский царь Саргон величает себя «царем шумеров и аккадцев».
В период около 1890 г. американцы Петерс, Хайнес и Фишер открыли город Ниппур, столицу религиозного культа шумеров, а в 1922 г. англичанин Вулли сделал ряд сенсационных открытий в древнем Уре, городе библейского Авраама. В руинах этих городов были обнаружены прекрасные гигантские храмы, вазы, скульптуры, камни с документальными записями о закладке дворцов, клинописные таблички, а также художественные изделия из золота, серебра и драгоценных камней. Найденные при храмах архивы позволили проследить историю шумеров с самых отдаленнейших, в прямом смысле допотопных веков…
Могучий Гильгамеш был властелином города Урука и вознамерился обрести бессмертие. В поэме рассказывается о его злоключениях на этом пути, но наиболее интересна его беседа с Утнапиштимом, получившим бессмертие от бога Эа. Когда Утнапиштим жил в городе Шурупаке, на берегу Евфрата, ему во сне явился бог Эа и предупредил, что намеревается покарать людей за совершенные грехи потопом. Он посоветовал ему построить большой ковчег, перенести туда имущество и поселиться в нём вместе со всей семьей и животными. Неожиданно для остальных людей небо заволокла огромная черная туча, землю окутала кромешная тьма. Шесть дней продолжался ливень, и все утонуло в воде. На седьмой день ковчег подплыл к вершине горы Ницар.
Выходит, что библейская история о всемирном потопе имеет своим первоисточником историю Утнапиштима, записанную в незапамятные времена клинописью на глиняных табличках и дешифрованную в 1872 г. Джорджем Смитом. На это указывают и другие совпадающие детали обоих текстов: полет на волю голубя и ворона, продолжительность потопа, гора, к которой причалил ковчег, да и сама мораль – кара людей за тяжкие грехи и награда богобоязненного Утнапиштима – Ноя.
Яркий свет на устройство шумерских городов-государств проливают записи и хроники, найденные в руинах храмов и дворцов. Жрецы и некоторые шумерские цари основывали библиотеки и архивы, состоявшие из клинописных табличек, которые хранились в «конвертах» из обожжённой глины. Благодаря счастливому стечению обстоятельств до нас дошло несколько таких библиотек – например, в Лагаше, Ниппуре и Сиппаре, – содержащих десятки тысяч клинописных табличек, но прежде всего – огромная библиотека в Ниневии, основанная ассирийским царем Ашшурбанипалом, страстным любителем документов, который привлек множество переписчиков и агентов для того, чтобы собрать в своем дворце все доступные ему источники – почти всю ассиро-вавилонскую литературу.
Шумерам человечество обязано появлением библиотек, архивов и художественной литературы, но прежде всего созданием великого героического эпоса. Шумеры были, кроме того, творцами некоторых основных религиозных идей, заимствованных затем религиями других народов. Имя главного бога Анну означает дословно «отец», имя богини Ниммах – «божья матерь», а бога Таммуза – «истинный сын». Таммуз ежегодно умирал осенью, а воскресал весной…
Комментируя эти данные, декан восточного факультета Ватиканского института библейских исследований М. Дахуд подчеркивает, что в наиболее ранних частях Ветхого Завета Бог называется именем Эль. Во время исхода евреев из Египта он открыл Моисею свое настоящее имя – Яхве (или Иегова). Таблички Эблы свидетельствуют, что за 1000 лет до описанных в Библии событий имена Эль и Яхве уже использовались среди северо-западных семитских народностей Сирии. Установлено, что язык жителей Эблы является предшественником всех ханаанских языков, таких как угаритский, финикийский и древнееврейский.
Вавилонский кодекс Хаммурапи, найденный в Сузах на большом базальтовом столбе, был не чем иным, как дальнейшим развитием основных положений древнейшего шумерского права.
В математике шумеры научились отлично пользоваться многозначными числами. Греки, которые совершили в математике ряд основополагающих открытий, считали число 10 000 «большим, невозможным для исчисления», в Европе понятие «миллион» стало широко известным лишь вначале XIX в., а на одной из шумерских клинописных табличек найдены математические расчеты, результат которых выражался числом 195 955 200 000 000.
Среди шумеров была широко распространена вера в черную магию. На восьми клинописных табличках сохранились подробные советы, как бороться с ведьмами. Но можно ли упрекать в этом людей, которые жили 5000 лет назад, если даже в 1484 г. римский папа Иннокентий VIII огласил буллу против тех, кто водится с демонами, а средневековый «Молот ведьм» вплоть до XVIII в. оставался руководством при пытках людей, подозреваемых в колдовстве.
Вопрос о том, когда была изобретена письменность, постоянно пересматривается учеными. Причиной тому служат все новые и новые археологические находки. До недавних раскопок французских археологов в Сирии считалось, что человечество научилось писать более 6000 лет назад. Теперь эта дата отодвинута как минимум еще на 5000 лет в глубь веков.
В 1974 г. профессор истории из Римского университета Паоло Маттие в руинах царского дворца города Эбла, разрушенного в XXIII в. до н. э., обнаружил крупнейший архив, клинописные документы которого датируются III тысячелетием до н. э. Раскопки он вел в Сирии на кургане Тель Мадрих, близ границы с Ираком. Архив насчитывал более 17 тыс. глиняных табличек. В клинописном архиве обнаружены тексты, повествующие о богах, царях, профессиях, которых названо более 60 (!), различных инструментах, минералах, растениях, птицах, рыбах, млекопитающих, личных именах, перечислены названия городов. Обнаружены шумерско-эблаитские словари, содержащие свыше 3000 слов, а также поэтическое повествование о сотворении мира, рассказ о Всемирном потопе.
В Эбле, оказывается, ещё в те стародавние времена собирались научные конференции, отчеты о которых обнаружены в дворцовом архиве. Учёные из других стран приезжали в Эблу и преподавали там. Действовала там и специальная школа, в которой обучали клинописи.
Очень любопытны упоминаемые в табличках собственные имена: Аб-ра-му (Авраам), Е-са-ум (Исайя), Са-у-лум (Саул). Нигде в древних письменных памятниках, кроме Ветхого Завета, не встречается имя Давид, а вот здесь оно есть: Да-у-дум. Имя царя Этриума, правившего около 2300 г. до н. э., удивительно похоже на Эбера из библейской книги Бытия. Согласно Писанию, Эбер доводился прапраправнуком Ною и дедушкой Аврааму.
Три мировые религии – иудаизм, христианство и ислам – ведут свою родословную от патриарха Авраама. Книга Бытия представляет его как уроженца халдейского города Ура. Глиняные таблички Эблы упоминают о соседнем Уре, в котором кипела деловая жизнь, по меньшей мере на 500 лет раньше, чем это следует из Библии.
Что таили в себе египетские иероглифы. В августе 1799 г. небольшой французский отряд под командованием генерала Бушара занимался инженерными работами в форте Рашид, находящемся в нескольких километрах от арабского селения Розетта над Нилом. Как-то раз один из солдат извлек на поверхность земли большую плиту из черного полированного базальта, сплошь покрытую надписями. Уже первое знакомство с ней вызвало немалое волнение среди французских археологов: оказалось, что надписи сделаны на двух языках. Из трёх колонок древнего текста две первые представляли собой фразы на египетском языке, написанные старым иероглифическим письмом и более новым, упрощенным – демотическим, третья же колонка являлась текстом на греческом языке. Египетский текст был повторен дважды: иероглифами и скорописью поздней эпохи. Один из генералов, эллинист по образованию, легко прочёл греческий текст и убедился, что он содержит почётный адрес египетских жрецов, направленный в 196 г. до н. э. фараону Птолемею V Эпифану по случаю его коронации.
Римский император Феодосий в 391 г. издал эдикт, повелевавший закрытие всех языческих храмов. Жрецы различных культов были разогнаны без права продолжать свою религиозную деятельность. Некоторые из них приняли христианство. В Египте вместе с исчезновением последних жрецов было забыто трудное искусство чтения иероглифов. С тех пор в течение 1500 лет бесчисленные надписи на храмах и гробницах, мемориальных досках, саркофагах, статуях и обелисках были лишь собранием мёртвых знаков. Знали о них только то, что элементы иероглифов почерпнуты прямо из жизни – в их начертаниях легко распознавались контуры людей, животных, растений, плодов, орудий труда, элементы одежды, оружия, корзин, сосудов и многих других предметов домашней утвари.
Огромное значение Розеттского камня состояло прежде всего в том, что ученые впервые получили египетский текст вместе с его точным переводом на греческий язык. Сравнивая отдельные слова и фонетические знаки, можно было раскрыть тайну иероглифов.
В то время как о расшифровке иероглифов велись страстные споры, Наполеон назначил префектом департамента в Гренобле одного из членов египтологической комиссии, математика и физика Жана Батиста Фурье. Великий учёный занялся местными школами, уделяя делу просвещения много времени и энергии. В 1801 г., проводя обследование одной из школ Гренобля, он обратил внимание на 11-летнего ученика, некоего Жана Франсуа Шампольона, прозванного однокашниками «египтянином» за свои восточные черты лица.
Во время беседы Фурье открыл, к собственному изумлению, что маленький, болезненного вида мальчик в совершенстве владеет латинским и греческим языками и что как раз теперь он взялся за изучение древнееврейского языка. Исключительные способности этого мальчугана произвели на Фурье настолько сильное впечатление, что он пригласил его к себе домой. Учёный провел его по всем комнатам, показывая богатую коллекцию привезённых из Египта находок. Шампольон все время молчал, но когда увидел кипы папирусов, покрытых иероглифами, несмело спросил: «Кто-нибудь уже прочёл это?» и, узнав, что тайна иероглифов не разгадана, заявил: «Я когда-нибудь обязательно это прочту».
В 13 лет Шампольон хорошо владел (кроме уже перечисленных языков) арабским, сирийским, халдейским, коптским, древнекитайским и санскритом. Основное внимание он сосредоточил на особенностях коптского языка, представляющего собой наиболее позднюю, заключительную фазу развития древнеегипетского языка. На коптском языке говорили еще в XVII в. египетские феллахи, он и сегодня остается ритуальным языком коптской церкви. Шампольон владел им в совершенстве, а для того чтобы набить руку в письме, вёл на этом языке свои дневники. Постоянно читая труды, касающиеся Египта, он настолько глубоко изучил культуру и историю этой страны, что знаменитый в то время путешественник по Африке Сомини де Маненкур после беседы с ним воскликнул: «Но ведь он знает эту страну гораздо лучше меня!»
В каком состоянии находилась в то время наука об иероглифах? Ученые уже знали, что египетская письменность прошла три фазы своего развития, которые отразились в трех различных типах написания. В самую отдалённую эпоху египтяне использовали иероглифы, представляющие собой реалистические рисунки живых существ и предметов. Поскольку система письма этого типа была довольно сложной и требовала немалого художественного таланта, то спустя какое-то время знаки были упрощены до самых необходимых контуров. Так возникло иератическое письмо, которым пользовались главным образом жрецы, делая надписи в храмах и на гробницах. В последний период появилось демотическое, т. е. народное письмо. Оно состояло из чёрточек, дуг и кружков, было легким, хотя распознать в нём первоначальные символы представлялось затруднительным.
Иероглифами живо интересовались уже античные писатели Геродот, Страбон и Диодор, а в особенности Гораполлон (IV в. до н. э.), считавшийся большим авторитетом в этой области. Они безапелляционно утверждали, что иероглифы являются пиктографическим, т. е. картинным, письмом, в котором отдельные знаки обозначают целые слова, а не слоги или буквы. Иначе говоря, каждый отдельный знак обозначает конкретный предмет или отвлечённую мысль.
Исследователи XIX в. до такой степени находились под гипнозом этого тезиса, что им даже в голову не приходило подвергнуть его научной проверке. Они настойчиво пытались расшифровать иероглифы, рассматривая каждый знак как понятийный элемент пиктографического письма. Но все усилия оказывались тщетными. Историческая заслуга Шампольона была в том, что он порвал с античными авторитетами и смело пошел своим путем. За основу он принял гипотезу, что египетское письмо состоит из фонетических, а не понятийных элементов. Сравнивая отдельные египетские знаки с соответствующими греческими буквами, он всё более и более убеждался, что его гипотеза вполне обоснованна. Но Шампольон не остановился на этом. Путем сопоставления египетских знаков с греческими буквами, из которых складывались имена Птолемей и Клеопатра, он расшифровал три иероглифа.
Задача осложнялась тем, что египтяне не писали гласных, поэтому слова у них состояли только из согласных букв. Чтобы не возникало недоразумений, они ставили в конце слов так называемые детерминанты, т. е. определители, которые поясняли, о чем в каждом конкретном случае идет речь.
Следует отметить, что египетский язык находился в употреблении дольше, чем другие языки мира, за исключением китайского. Люди пользовались им по крайней мере, с IV тысячелетия до н. э. вплоть до XVII в. н. э., т. е. почти 5000 лет. Понятно, что в течение этого огромного периода египетский язык непрерывно развивался и претерпел принципиальные изменения. Иероглифическое письмо тоже постепенно преображалось. Кроме графических изменений, о которых мы уже говорили, происходил процесс внутреннего развития. Древнегреческие писатели не ошибались, заявляя, что первоначально иероглифы были картинным письмом. Но уже в очень отдалённые времена рисунки начали приобретать фонетические функции: обозначать не целый предмет, а лишь первый согласный его звучания. Таким образом, 24 знака стали обозначать согласные звуки. Следует отметить, что дальше египтяне уже не пошли, а потому и не смогли совершить переломного в истории человечества открытия – изобрести алфавит.
Благодаря гениальному открытию Шампольона сегодня уже нет такой египетской надписи, которую специалист не сумел бы прочесть и понять. Большую помощь в реконструкции египетского языка оказало Шампольону его знание коптской грамматики и лексики, а также тот факт, что этот язык относится к большой группе семито-хамитских языков. Благодаря этому можно было сравнить египетский язык с другими уже известными языками древних народов, которые населяли Западную Азию, Аравийский полуостров и Северо-Восточную Африку…
В одном из древних папирусов сказано: «Половину урожая расхищают птицы, гиппопотамы пожирают другую половину, в поле плодятся мыши, налетает саранча. А тут к берегу пристает сборщик податей, оглядывает поле, его помощники держат в руках палки, а негры – розги. Говорят: давай зерно. Если его нет, бьют земледельца… вяжут его и бросают в канал… вяжут жену и детей».
Около 1700 г. до н. э. по Египту прокатилась революционная волна. Восстали не только крестьянские массы, но и ремесленники, и солдаты, и невольники в крупных землевладениях. На какое-то время порабощенные бедняки и рабы захватили кормило власти в свои руки. Наиболее реалистическую картину восстания дает нам такая цитата: «Дети знатных разбиваются об стены… тот, который не мог себе построить хижину, он стал владельцем дома… тот, который не спал рядом со стеной, он стал собственником ложа… тот, который никогда не строил себе лодки, стал владельцем кораблей… тот, который спал без жены из-за бедности, он находит благородных женщин… тот, который не имел своего хлеба, стал собственником закрома».
Сразу же после восстания наступил самый трагический период в истории Египта. На ослабленную волнениями страну напали семитские племена гиксосов и завоевали её с молниеносной быстротой. Захватчики появились на колесницах, запряженных лошадьми, о которых египтяне не имели представления. При виде этих мчащихся чудовищ египетских пехотинцев охватывал ужас, и они в панике бежали…
Совершенно неожиданно для себя Шампольон сделался во Франции крупнейшим научным авторитетом, а потому легко получил средства для экспедиции в Египет. В 1828–1829 гг. он во главе группы своих учеников вдоль и поперек исходил долину Нила. Увы. Спустя три года после возвращения из путешествия по Египту Шампольон умер в Париже в результате полного истощения организма, вызванного крайне интенсивным умственным трудом.
Чтобы закончить рассказ о Жане Шампольоне, следует упомянуть, что в середине 1790 г. Жак Шампольон, книготорговец в маленьком местечке Фижак на юго-востоке Франции, позвал к своей полностью парализованной жене – все доктора оказались бессильными – местного «колдуна», некоего Жаку. Колдун приказал положить больную на разогретые травы (и этот факт, и все последующие подтверждены несколькими свидетелями), заставил её выпить горячего вина и, объявив, что она скоро выздоровеет, предсказал ей – это более всего потрясло всё семейство – рождение мальчика, который со временем завоюет немеркнущую славу. На третий день больная и впрямь встала на ноги, а 23 декабря 1790 г. в два часа утра у нее родился сын – Жан Франсуа Шампольон – человек, которому удалось расшифровать египетские иероглифы. Так сбылись оба предсказания колдуна Жаку.
К этому следует добавить, что когда знаменитый френолог Франц Иосиф Галь, популяризируя свою теорию, ездил по городам и весям, ему в Париже представили совсем юного студента. Едва взглянув на череп молодого человека, Галь воскликнул: «Ах, какой гениальный лингвист!» Шестнадцатилетний студент владел в то время, не считая латыни и греческого (ну и родного французского, разумеется), по меньшей мере полудюжиной восточных языков! Это был не кто иной, как Жан Франсуа Шампольон, основатель египтологии, после расшифровки надписи на Розетском камне установивший последовательность развития египетского письма!..
Оригинальную гипотезу о возникновении письменности выдвинул французский учёный Жорж Буа. Он полагает, что её истоки надо искать в Африке, причем за 9000 лет до наших дней. Тогда на месте Сахары росли густые тропические леса, населённые людьми. Изучив многочисленные надписи на скалах в этой пустыне, учёный пришёл к выводу, что письменность древнейших африканцев заимствовали египтяне, о расшифровке иероглифов которых мы сейчас поговорили.
Мы мало знаем о древней, в том числе и античной, истории. Целые народы и цивилизации исчезли из памяти людской, оставив после себя лишь загадочные храмы или захоронения. Если народ не имел письменности, о его истории мы чаще всего ничего не знаем, разве только встретим упоминание о нём у грамотных соседей. Другие же народы не только имели свою письменность, но и писали на практически вечном материале, например на обожжённых глиняных табличках. Поэтому сохранилось множество документальных свидетельств, например о древнейшей шумерской цивилизации.
Конечно, и в древности были библиотеки, создавались исторические хроники, существовала религиозная и светская литература. Но безжалостное время, войны, людское невежество и религиозный фанатизм буквально стерли с лица земли эти сокровища человеческого духа.
Вскоре после смерти Александра Македонского виднейшие его полководцы разделили между собой огромную империю. Птолемею Сотеру достался Египет, которым он правил 40 лет. При нем новая египетская столица Александрия превратилась в огромный богатый город. А в дворцовом комплексе, почти на самом берегу Средиземного моря, специально для библиотеки было построено большое здание. Здание это получило название Мусейона – «Собрания муз». В 307 г. до н. э. оно было торжественно открыто. На кедровых полках в специальных футлярах лежали папирусные свитки. К каждому футляру прикреплялась табличка с описанием его содержимого.
Первые Птолемеи – отец, сын и внук – не жалели средств, чтобы собрать как можно больше литературных памятников Греции, Рима, Египта, Востока и даже Индии. Свитки переписывались и распространялись. Благодаря этой неустанной работе многие произведения античности дошли до нашего времени.
Птолемей III Евергет одолжил однажды у афинян принадлежащие государству экземпляры трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида для того, чтобы снять с них копии, представив в качестве залога 750 кг золота. Он потом так и не вернул эти экземпляры. Значительным залогом царь просто пренебрёг да ещё хвастался, что обвёл афинян вокруг пальца.
При этом египетском царе в Александрийской библиотеке было уже около 100 тыс. свитков. Мусейон превратился в научный центр мирового значения. В нём постоянно работали, находясь на полном государственном обеспечении, около 100 учёных и специалистов. Здесь занимались философией, историей, географией, физикой, математикой, филологией, литературной критикой, медициной. Учёные были свободны в своих научных поисках, однако не должны были посягать на авторитет верховной власти.
Поэт Каллимах, возглавлявший Мусейон в начале III в. до н. э., создал, по преданию, 110-томный каталог Александрийской библиотеки, своеобразную культурную энциклопедию античности. Когда, совсем недавно, проверяли рукописные архивы Национальной библиотеки в Вене, неожиданно обнаружили фрагмент папируса. Это оказался отрывок в 114 строк, содержавший описание коллекции эпиграмм из Александрийской библиотеки с пометками самого Каллимаха. Как видим, чудеса бывают и в наши дни…
В Мусейоне великий Эвклид написал свои знаменитые «Элементы математики». Механик Герон Старший в середине II в. до н. э. проводил здесь свои опыты с паром, которые были повторены во Франции только через два тысячелетия.
Главным библиотекарем Мусейона в начале III в. до н. э. был Эратосфен – философ, математик, астроном и литературовед. Он достаточно точно вычислил длину меридиана, на котором находилась Александрия, и длину земной оси. В последнем случае он ошибся всего на 75 км. Эратосфен создал трёхтомный труд по географии, которым позднее пользовался знаменитый античный географ Страбон. Эратосфен занимался также проблемой точного установления времени исторических событий, тем самым заложив основы исторической науки хронологии.
Считается, что в Мусейоне был сделан первый перевод Ветхого Завета на греческий язык. По преданию, в Александрийской библиотеке хранилась ещё одна (третья) рукопись Платона об Атлантиде, которая до нас не дошла. Здесь имелись все комедии Аристофана (нам известна лишь четвёртая их часть). Говорили, что там были и другие сочинения Гомера, кроме «Илиады» и «Одиссеи».
К середине I в. до н. э. в Мусейоне насчитывалось около 700 тыс. единиц хранения. Но в 48 г. до н. э. в Александрии началась война между легионами Юлия Цезаря, который хотел возвести на египетский трон Клеопатру, и войсками её брата Птолемея Диониса. Бои шли даже в самом дворцовом комплексе. В результате часть знаменитой библиотеки сгорела.
Позднее царица Клеопатра попросила Марка Антония, нового повелителя Египта и своего возлюбленного, возместить то, что было утрачено. В Александрийскую библиотеку передали богатое собрание свитков из Пергама. Пергам считался третьим по величине городом античного мира (после Рима и Александрии). Он прославился своей великолепной архитектурой, библиотекой, которая соперничала с Александрийской, музеем скульптуры и научными школами. В прохладных залах библиотеки в мраморе стен были устроены выложенные кедром ниши. В них хранились 200 тыс. свитков с творениями греческих философов и поэтов, трудами географов, священными книгами египетских, персидских и иудейских жрецов.
Когда власть в Египте захватил Октавиан Август, он велел перевезти часть рукописей библиотеки в храм Сераписа в другом районе города.
Александрия и её великолепные библиотеки оставались мировым центром учёности и образования ещё несколько веков. В 173 г. н. э. войска римского императора Аврелиана захватили город и разрушили здание Мусейона. Учёные переправили уцелевшие рукописи и приборы в храм Сераписа, где продолжали научную работу. В 391 г. этот новый научный центр был разрушен и сожжён христианами-фанатиками с благословения императора Феодосия Первого.
В 642 г. арабский полководец халиф Омар, захватив Александрию, приказал сжечь всё, что ещё уцелело от Александрийской библиотеки. Рассуждал он примерно так: «Если в этих книгах сказано не то, что в Коране, их следует уничтожить. А если сказано то же самое, то они не нужны». Так окончательно погибла величайшая духовная сокровищница античности и раннего Средневековья. Тогда же перестал существовать и Александрийский университет.
В наши дни правительство Египта решило восстановить знаменитый научный центр. В 2002 г. была открыта новая Александрийская библиотека. Здание диаметром 60 м, со срезом в сторону моря, олицетворяет солнечный диск – божество, которому поклонялись древние. Александрийская библиотека, которая сейчас насчитывает уже сотни тысяч томов, начинает новый виток своей истории.
Войти с помощью соц. сетей: