Глава 5
День знакомств и открытий
Утром все повторилось: хотелось спать, но солнце упорно давало о себе знать. Как я ни пряталась под одеяла и подушки, все равно ощущала его лучи. Еще и птицы в парке перекличку устроили, благо студентов сегодня не было слышно — видать, отсыпались после ночного загула. Стоило открыть глаза, и я, в очередной раз ощутив угрызения совести, увидела спящую в кресле Ризу. Видимо, снова кричала во сне, переполошив слуг, хотя до появления призрака мне и казалось, что спокойна…
Тихонько проскользнув мимо спящей женщины, наскоро умылась и, быстренько переодевшись, выскользнула из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. По идее, разбудить бы служанку, чтобы та, как человек, пошла поспала на кровати, но я еще там, в замке, заметила — стоит господам проснуться, и слуги ни за что не прилягут, как бы измотаны они ни были. Так что пусть уж хоть так поспит.
В этот раз в столовой студентов вообще не было. Отсыпались. Зато стоило войти в зал, и я тут же получила приглашение присоединиться к столику, за которым сидели маэстро Феофан и магистр ментальных наук.
Тут же начались допросы и расспросы. Рассказала все как на духу. В смысле о ночных приключениях. И добавила:
— А еще мне приятель один заявил, что на мне проклятие «жажда знаний»! Вот юморист.
Мои сотрапезники при этих словах как-то странно переглянулись. Маэстро так вообще вилку выронил и, схватившись за стакан, залпом выпил весь компот. А магистр на него так зыркнул, что, казалось, мог и дыру прожечь взглядом.
— Как ты это допустил? — процедил сквозь зубы преподаватель, явно обращаясь к товарищу.
— Что — «это»? — как-то робко проблеяла я, ощущая, что щеки вспыхивают.
— Та книга, — сжав губы в тонкую линию, холодным как лед голосом молвил менталист. — Она у тебя? — его взгляд вперился в меня так, будто видел все насквозь. — Да. У тебя, — ответил он вместо меня. — Феофан, чем ты думал, пуская ее в библиотечный фонд? Разве не понятно, что нет ничего более желанного, нежели запрещенное?
Я вся сжалась в ожидании нагоняя, но пока что влетало только библиотекарю, который странно мялся и отнекивался. И вообще, откуда такая уверенность, что книга у меня? Я ведь так ничего и не сказала!
— Да не надо мне ничего говорить, — будто прочитав мои мысли, выдохнул магистр. — Для меня ты как открытая книга.
— Когда смотришь ему в глаза, — добавил маэстро, за что тут же удостоился очередного испепеляющего взгляда менталиста. — Ну что теперь руками махать? — воззрился на своего товарища библиотекарь. — Ты сам виноват. Нечего было и заикаться о ней. А так… это было всего лишь дело времени, рано или поздно она бы до нее добралась.
— Ты вообще давным-давно должен был от нее избавиться! — немного приглушенно воскликнул магистр. — Ну или убрать с глаз долой.
— Ой-ой… — закатил глаза к потолку библиотекарь. — Не перекладывай с больной головы на здоровую. Сам виноват не меньше моего. Так что смирись. Лучше объясни девочке, во что она вляпалась благодаря своему любопытству.
Да уж, видимо, скрывать свое участие в исчезновении книги уже бесполезно. Наверняка после вчерашнего маэстро решил ее спрятать, но не нашел. В принципе, это не его вина.
— Магистр Валейн, извините, но маэстро Феофан действительно ни в чем не виноват…
— Я знаю, что ты сделала, — обрезал менталист. — Но и он не школяр, чтобы на такую мякину купиться.
— Ладно. Делайте со мной что хотите. Хотите — отчисляйте, и меня выдадут замуж за какого-нибудь высокопоставленного старика, хотите — накажите, хотите…
— Никто не будет тебя уличать, — вздохнул вмиг растерявший свой гневный вид магистр. — Все мы хороши. Феофан хранил запрещенную книгу. Я, увидев ее, сам того не желая, привлек к ней твое внимание. Ты ее украла…
— Взяла без спроса, — поправил его библиотекарь.
— Пусть так. Не суть важно, — с легкостью согласился магистр. — Поверь, если произойдет огласка, из универа вылетишь не только ты. Вылетим мы все трое. Так что в наших интересах молчать.
— Согласна! — тут же выпалила я и с некоторым облегчением спросила о наболевшем: — Так почему она запрещенная? Я вот читаю и ничего такого не вижу…
— Потому, — буркнул магистр.
— Почему — потому? — не поняла я.
— Потому что в текст первых фраз проклятие вплетено.
— То есть это, типа, не шутка была? — смотря то на одного, то на другого, уточняю я, а те лишь глаза отводят. — И что со мной будет?
— Пока учишься — ничего плохого, — произнес библиотекарь.
— А потом?
— Семь лет — достаточный срок, чтобы найти способ избавиться от помогающего в учебе проклятия, — скороговоркой, будто боясь, что его перебьют, выпалил менталист.
— Так в чем оно заключается-то и чем так страшно?
— Только тем, что, вечно черпая знания, ты не сможешь устроить свою личную жизнь, — ответил маэстро Феофан.
— Да я как-то и не стремлюсь…
— Это пока, — как-то грустно вздыхает он.
— Мы в свое время так же рассуждали. Когда-то вполне осознанно и он, — магистр Валейн взглянул на старика, — а позднее и я изучили эту книгу. Да, без лишней скромности можно признать — мы были лучшими студентами не только на своем потоке, но и за многие десятилетия, если не больше. Однако… к тому моменту, как захотелось просто жить, мы уже не могли ничего с собой поделать. И всех наших знаний так и не хватило на то, чтобы избавиться от проклятия. Чувства нам не чужды, но мы не способны дать любимым то, чего они хотят от взаимоотношений.
— Мм… — опешила я от подобных откровений. — То есть мужчины не могут… а женщины-то чего?
— Вы не о том подумали, фиета, — смутился педагог. — В плане интимных отношений проблем нет, а вот личные… Роман можно завести, но, увы, он будет недолгим. Вечная увлеченность не позволяет заметить тот момент, когда ваша пассия устанет от того, что для вас важнее книги и знания. В итоге, про́клятый не ощущает ничего, кроме душевных терзаний.
— То есть я обречена на то, чтобы стать книжным червем? — я вспыхиваю и тут же смущенно добавляю: — Ой… простите…
— Не стоит так жестко классифицировать перспективы, — успокоил меня менталист. — Вы, Алесандра, обладаете очень хорошими изначальными данными. Гораздо более высокими, нежели были у нас. Скорее всего, вы станете преуспевающим практиком. Возможно, именно вы сможете избавить нас от проклятия, ну и себя при желании. Вот такая правда жизни.
— Мы, помнится, мечтали, что останемся при универе, найдем способ избавиться от проклятия и тогда можно будет всем студентам давать эту книгу, чтобы успеваемость улучшилась, а по окончании обучения снимать заговор. Но, увы, — вздохнул библиотекарь и добавил: — Мы находимся под его влиянием уже почти две сотни лет.
— Две сотни? — воззрилась я на них. — А вы что, и учились вместе?
Все эти «мы» никаких иных мыслей не вызывали, но внешне-то один был сухим древним старцем, а второй вполне крепким солидным мужчиной. Еще и речи про почти двести лет, проведенных под действием проклятия.
— Да, мы с детства дружили, — откликнулся препод. — Просто Феофан потерял надежду и постепенно позволил себе выглядеть так, как сейчас, а я… я все еще надеюсь, что успею пожить в свое удовольствие, познать счастье семейной жизни. Думаю, тебе не надо объяснять, что все эти разговоры должны остаться строго между нами?
— Само собой, — все еще переваривая полученную информацию, буркнула я.
М-да уж… Нет, пока что я не против. Личную жизнь в ближайшее время налаживать я не собираюсь, а отказываться от возможности стать лучшей на факультете, как минимум, глупо. Злиться тоже бессмысленно. Говорят, что принятый алхимиком яд — лучший стимул для поиска противоядия. Так вот, проклятие — это тоже верный способ найти способ от него избавиться. И, судя по аурам, они искренне сожалеют о случившемся. Выходит, зря я заподозрила маэстро, видимо, он действительно в суматохе не заметил мой маневр. Да и поздно крыльями махать, сделанного не воротишь.
— И не пугайтесь призраков, — напутствовал меня Феофан. — Они бестелесны. Просто сгусток беспомощной энергии. Встречаются, конечно, и иные, более агрессивные формы, но эта песня явно не про Редерика, скрывавшегося ни много ни мало двенадцать лет. Если бы он мог… если бы желал творить зло, о нем давно стало бы известно.
Стоило открыть дверь столовой, и в лицо ударил порыв совсем не по-осеннему разогретого воздуха. Благо путь до общежития был недолог, мало приятного прогуливаться под палящими лучами солнца. Удивительно, как при таком климате растительность умудрялась оставаться зеленой и сочной. Наверняка и здесь без магии не обошлось.
До своей комнаты я добралась без лишних хлопот, только и успела в холле общежития поздороваться с домоправительницей. Ризы в спальне уже не было. Это порадовало. Не хотелось показывать, где именно я храню заветный талмуд, а ждать ухода служанки не хватило бы терпения.
Вот только жаль, что на главный мой вопрос никто ответить не сможет: ни педагог, ни библиотекарь, ни заговоренная книга. Я ведь почти поверила в свою избранность: данные хорошие, Редерик решил наладить связь именно со мной, вот и преподаватель теперь надеется, что я смогу стать великолепным практиком и найду способ снять проклятие «жажда знаний». Осознание всего этого дарует крылья и желание совершить что-то невозможное. А вдруг все это всего лишь случайности и совпадения? Вдруг никакого призрака не существует, а есть только навеянные моей фантазией видения? Как же больно будет падать обратно на грешную землю.
Вздохнув, достала из-под матраца заветный талмуд и окунулась в чтение. Увлекательные открытия, кроющиеся на его страницах, закружили меня в своем водовороте, унося все дальше от реальности.
— Фиета Алесандра! — воскликнула вошедшая в комнату Риза, и я захлопнула уже дочитанную книгу, в которую пялилась просто так уже минут десять, если не больше. — Разве так можно над собой измываться? — не унималась служанка. — Учеба — это хорошо, конечно. Но надо же и меру знать! Немудрено, что вам по ночам кошмары снятся. Еще занятия не начались, а вы света божьего не видите. Погода чудная. Пошли бы прогулялись!
Я покосилась в окно. Палящее солнце в моем понимании не ассоциировалось с чудной погодой. Нет, если бы я сейчас находилась на курорте, возле бассейна или на шумящем прибоем морском пляже, да с коктейлем в руках, то почему бы и не порадоваться солнышку, но в этих платьях в пол?
Однако утихомирить разошедшуюся не на шутку Ризу так и не удалось. Женщина грозилась пожаловаться герцогине. Причитала, заламывала руки с самым страдальческим видом, как будто я изводила себя до изнеможения. В итоге, схватив вторую книгу, блокнотик и карандаш, я умчалась в парк, типа на прогулку. Решив, что отчет можно настрочить, приютившись где-нибудь на лавочке в тенечке. Неудобно, конечно, но зато никто на мозг капать не будет.
Как же я была наивна, рассчитывая обрести покой за пределами комнаты! Первым меня отловил Кир. Но от него удалось довольно быстро отделаться. Судя по помятому виду, он до сих пор не пришел в себя после ночного загула. И потому сдался довольно легко. А вот в парке… Нет, меня никто не трогал, не подходил и ничего не говорил, но все (!) — да-да, именно все — оборачивались в мою сторону и шептались. О чем? Неизвестно. А чутким слухом я, к сожалению, никогда не отличалась. Судя же по аурам, их разбирало любопытство и… некоторых — злость. Вот и что я им сделала, спрашивается?!
По мере того как я наслаждалась «уединением», сопровождающимся непрестанными косыми взглядами прогуливающихся студентов, пришло понимание — счастливой и беззаботной студенческой жизни мне не видать, как собственных ушей без зеркала. Ну и ладно, в конце концов, буду учиться хорошо, а это залог того, что в ближайшие семь лет меня замуж не выдадут. Может, найдется кто-нибудь достаточно интересный, если мое новообретенное проклятие даст мне время на то, чтобы оглядываться порой по сторонам.
— Привет, — послышалось рядом, а я едва карандаш от неожиданности не выронила, но в ответ все же кивнула.
Углубившись в размышления о только что дочитанной книге, я перестала обращать внимание на взгляды окружающих, потому и не заметила, как ко мне подошли три девушки. Высокие, стройные, темноволосые, в довольно дорогих нарядах и чем-то неуловимо смахивающие друг на друга. Прямо-таки вспомнились всякие фильмы про Лигу плюща и прочие, где в вузах верховодили полутайные элитные женские и мужские общины, в которых все старались так или иначе походить на главу общества.
— Ты та самая, что поступила на менталистику? — поинтересовалась голубоглазая.
— Допустим, — коротко отвечаю, понимая, что грубовато это прозвучало, но ничего не могу с собой поделать, потому что формулировка вопроса мне не понравилась.
Девицы на краткий миг растерялись, потом слово взяла сероглазка:
— Было принято решение пригласить тебя на вечернее собрание членов общества «Лемборнские девы», — молвила она с таким пафосом, будто меня сам президент Америки удостоил аудиенции.
— И? — Я слегка приподняла бровь, ожидая дальнейших пояснений, что это, зачем и так далее…
— Дело в том, — произнесла третья, — что в это общество попадают только избранные.
— Даже так? — я уже открыто потешалась, вспоминая америкосовские фильмы, благо в родном земном вузе такими маразмами не страдали, вернее, нечто подобное было и там, но меня сия участь миновала.
— Зря иронизируешь, — явно оскорбилась зеленоглазая. — Туда попадают лишь те, кто относится к известным родам или же заслужившие право быть одной из нас, а это отнюдь не так легко сделать. Тебе честь выпала только потому, что у нас никогда не было девушек с факультета менталистики!
— Кажется, та, единственная, что училась на менталистике, когда-то была главой нашего общества, — выдала одна из девиц и тут же осеклась, потому что у ее подруг лица так перекривило, будто они по килограмму лимонов за раз съели.
— Хм… Наверное, это предложение должно было показаться мне лестным? — не удержалась я от поддевки.
— Да кто ты такая, чтобы так разговаривать со мной — графиней Екатериной Мальденской?!
— Герцогиня Алесандра Лорентайн-Ливонская, к вашим услугам, — не без ехидства изрекла я, с глубочайшим удовлетворением наблюдая, как у девиц челюсти отпали и глаза из орбит вылезли. — Еще вопросы?
— Простите, ваша светлость, — склонив голову и изобразив нечто, смахивающее на реверанс, произнесла зеленоглазая, хотя чего-чего, а смирения в ней не было ни крохи, одна лишь видимость, аура же так и сияла недовольством и гневом. — Тем более, вы по праву рождения входите в наш круг.
С одной стороны, не очень-то хотелось влипать в эти серпентарные общества, а с другой — победила та самая новообретенная жажда знаний. Интересно, а что там? Фильмы фильмами, но там речь шла о Земле, а каково оно здесь?
— Когда и где? — всем своим видом показывая, что оказываю им неоценимую услугу, снисходительно интересуюсь, давая знать, что после ответа не нуждаюсь более в их обществе.
— Мм… — девица явно растерялась, и пусть внешне она не подавала вида, но ее аура об этом буквально кричала.
— Проблемы? — якобы заботливо спрашиваю, ощущая, как подрагивает край губы, стремясь скривиться в ухмылке.
— Да, ваша светлость, — тихо молвила голубоглазая. — Мы еще не нашли помещение… — девица за-ткнулась под строгим взглядом явно главенствующей в их компании графини.
— Это звучит несколько странно. Ваше общество явно не первый год существует. Кажется, я о нем даже от мамы слышала, — нагло вру.
— О да! Иоланта Лорентайн была главой общества на протяжении пяти лет! Она легенда! — выпалила голубоглазая и тут же угасла под ничего хорошего не обещающим взором графини.
— Я к этому не стремлюсь, — сразу же расставила точки над «i» и заметила, как тут же расслабилась зеленоглазая. — Так и в чем все-таки проблема?
— Раньше, с негласного согласия руководства университета, мы занимали заброшенный актовый зал, располагавшийся на чердаке общежития факультета бытовой магии, а теперь туда перенесли какую-то мебель и вещи и заперли помещение, — выпалила третья, наиболее молчаливая девушка.
— Хм… — только и смогла выдавить я.
Припомнилось, как на мои вопросы о том, куда же делось все барахло из занимаемых мной помещений, мне ответили, что их перенесли на чердак одного из соседних зданий. Выходит, это из-за моего заселения они лишились своей штаб-квартиры? Ну что тут скажешь? Может быть, я собираюсь сделать глупость, но сдается мне — зеленоглазая вовсе не друг, а есть верная поговорка: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе».
— Можете сегодня собраться у меня, — предлагаю я.
— Нас как бы не трое, чтобы поместиться в одной комнате, — фыркнула графиня.
— А у меня и не одна комната, это раз, — говорю. — А во-вторых, в моем холле может поместиться ни много ни мало человек сто.
— За пределы универа никто из студентов не сможет выйти и вернуться после наступления комендантского часа, — парировала зеленоглазая.
— Кто сказал, что за пределами? — откровенно потешалась я. — Вопрос лишь в том, пустят ли вас в общежитие моего факультета?
— Об этом можно договориться, — переборов удивление, произнесла звезда местного масштаба. — Это облегчило бы нам жизнь на первое время, пока ищем новое помещение. Надеюсь, ты не откажешься от своих слов?
— Не имею такой привычки, — якобы равнодушно пожала плечиками я, хотя эта девица меня откровенно бесила.
— Как нам разыскать твои комнаты? — уточнила она.
— Подниметесь на самый верх. Мимо не пройдете.
— Там же… — всплеснула руками третья девица. И шепотом добавила: — Королевские апартаменты…
— Были королевскими, стали моими. Еще что-то? Думаю, у вас хватает дел: договориться с руководством универа, чтобы вас впустили, оповестить всех участниц собрания о месте встрече. Удачи, — раздав поручения, я с самым сосредоточенным видом уставилась в свой блокнотик.
Какое-то время обескураженные моим поведением девицы молча толклись рядом, но вскоре все же убрались восвояси, оставив меня наконец-то наедине с самой собой.
Отчет получился довольно объемным. Завершив писанину, я направилась на поиски магистра Валейна. Мужчина обнаружился в одном из учебных корпусов. Отчет занял не так много времени. А в завершение препод пообещал дать мне еще какую-то весьма увлекательную книженцию, но о чем она, так и не обмолвился.
Время давно перевалило за полдень, и я направилась в столовую. К этому моменту народ наконец-то пришел в себя, и в зале трудно было найти свободное место. Конечно же, я могла просто-напросто сообщить Ризе, что проголодалась, и она тут же сообразила бы на стол, но надо было хоть немного входить в роль студентки. Стоило, наполнив поднос, с задумчивым видом окинуть взглядом зал, как откуда-то донесся оклик:
— Алесандра!
Обернувшись, увидела Кира. Он за столом был не один, но его друзья тут же подсуетились, организовав свободное место и еще один стул. Ну что же, я ведь хотела попытаться стать здесь своей? Чем не шанс? Игнорируя любопытные взгляды окружающих, топаю к столику знакомого.
— Привет, неуловимая ты наша, — довольно искренне улыбнулся Кир. — Ребята, знакомьтесь: это та самая Алесандра Лорентайн, о которой я говорил.
— Привет, я Алекс, — отозвался здоровенный рыжеволосый детина с озорными зелеными глазами.
Вот не люблю рыжих, но этот почему-то с первого взгляда вызвал симпатию.
— Стэн, — в свою очередь представился худощавый сероглазый шатен с неимоверно узким лицом и тонким длинным носом, что выглядело не уродливо, а придавало этакую утонченную аристократичность и отдаленное сходство с хищной птицей.
— Даниил, — располагающе улыбнулся простоватого вида парнишка.
Последний прямо-таки напоминал сказочного персонажа. Этакий Иванушка-дурачок: косая сажень в плечах, крепкая шея, плавно переходящая в собственно голову. Буйные светло-русые вихры топорщатся во все стороны, обрамляя круглое румяное лицо, нос картошкой и какие-то по-детски наивные голубые глаза. Не красавец, мягко говоря, но что-то в нем определенно есть. Наверное, взгляд подкупает.
— Ну вот, теперь ты знаешь моих друзей, — молвил Кир, и вид у него был почему-то неимоверно довольный.
— Так это тебя сегодня в парке обрабатывали эти ведьмы из «Лемборнских дев»? — подал голос рыжий.
— Почему — ведьмы? — интересуюсь.
— Так всем известно, что они на своих сходках шабаши устраивают, — хохотнул Кир. — И как, заманили они тебя в свои сети?
— Как сказать, — усмехнулась я. — Скорее наоборот. Вечером в полном составе заявятся ко мне.
— Ух ты! Вот это полезная инфа… — воскликнул степенный на первый взгляд Стэн и тут же о чем-то задумался, и при этом у него с губ не сходила этакая ехидненькая улыбочка.
Ясное дело — дамское общество чем-то очень не угодило или скорее всего насолило парням, вот они и зависли дружно с самыми загадочными выражениями лиц. Явно каверзы какие-нибудь продумывают. Ну да мое дело сторона, я, типа, ни о чем не догадываюсь и девиц этих насквозь фальшивых защищать не собираюсь. Ребята, видимо, это осознали. Потому что, переглянувшись, дружно, словно по команде, склонились к центру стола и поманили меня взглядом присоединиться к их секретам.
— Как думаешь, дрыщ на них сработает? — давясь от смеха, поинтересовался Алекс, и в его зеленых глазах буквально заискрилось озорство.
Что это за дрыщ такой, поинтересоваться я не успела, потому что Кир, являвшийся, очевидно, главой компании, отрицательно покачал головой и произнес:
— Нет, не стоит так кардинально. Спалимся, если вся эта кодла завтра на занятия не явится. Надо что-то медленного действия, не столь явное и наглядное.
— Хм… а сушку? — вновь выдвинул предложение рыжий.
— Хочешь, чтобы все толстушки с универа рванули в нашу общагу за исцелением? — приглушенно заржал Стэн. — Нравятся они тебе, так и скажи, а другим свои пристрастия не навязывай.
— А…
— Ага! И о чем шепчемся? — раздалось за моей спиной, и ребята как-то разом подрастеряли энтузиазм. Вернее, скрыли свою заинтересованность, как будто рядом был враг, которого не стоило посвящать даже в сам факт существования нашей тайны. — И это король факультета называется, — фыркнул все тот же голос.
А меня так и подмывало взглянуть на его обладателя. Тембр приятный, но ехидство так и сочится. Парнишка явно не ладит с моими новыми знакомыми. И интересно, кто из присутствующих обладает столь благозвучным званием — «король факультета»?
— С каких это пор в вашу элитную компанию вошла девчонка? — продолжал он. — А она ничего так со спины, да-а-а…
Лица ребят посуровели. У Кира вообще желваки заиграли от напряжения, того и гляди сорвется и будет драка. Я чувствовала, что за это никого из присутствующих по головке не погладят. Надо было срочно как-то разрядить обстановку, и я не нашла ничего лучшего, чем, повернувшись с самой лучезарной улыбкой, на которую была способна, произнести:
— Ребята, может, представите мне вашего товарища?
Упс! Хорошо, что я успела договорить, прежде чем увидела ЕГО… Сказать «хорош» — равносильно тому, чтобы промолчать. Сколько ж сердец разбил этот зеленоглазый и неимоверно сексуальный красавчик? Да, я в прошлом не монахиня, но и не девушка легкого поведения, однако сейчас я откровенно расплывалась лужицей по стулу, будучи не в силах оторвать взгляд от возвышающегося надо мной парня.
— Ливонский вепрь ему товарищ, — тихо буркнул Даниил.
— Святослав Мальденский, к вашим услугам, — слегка склонив голову, молвило воплощение моих эротических грез.
Мальденский? Эта фамилия подействовала как вылитый на голову ушат холодной воды. Выходит, он родственничек той графини? Ну да, как же я сразу не заметила? Темные, слегка волнистые волосы, ярко-зеленые глаза, овал лица, точеный нос. Вот только, несмотря на сходство с моей знакомой, женственности в нем не было ни на грамм.
— Алесандра Лорентайн-Ливонская, — так же, как и он, опустив титул, произношу, стараясь удержать на лице улыбку.
— Наслышан, — тихо констатирует незваный собеседник. — И что же вы делаете в обществе этих… без сомнения, благородных молодых людей? — вопрошает, а слова так и сочатся ядом, и Кир того и гляди все же набросится на нежданного визави с кулаками. — Может, предпочтете мое общество? — приподняв густую бровь, вкрадчиво интересуется многообещающим таким тоном.
— Благодарю, но Кир — мой куратор, — невинно хлопаю глазами. — Я ведь новенькая, ничего здесь не знаю.
— Возможно, вам неизвестно, но ваш, как вы высказались, «куратор» — первый враг большинства представительниц слабого пола в нашем университете. Поэтому я и удивлен, — пояснил красавчик.
— Это кто ж то большинство-то? Сестрица твоя, что ли? — буквально прошипел Кир.
— Она всего лишь одна из многих, — делано безразлично ответил парень, явно провоцируя моего товарища своим спокойствием.
Что бы ни пытались они показывать своим внешним видом, но их ауры красноречивее любых слов кричали о взаимной ненависти друг к другу. Пришлось признать — моя попытка отвлечь приятелей потерпела крах.
— Ну да, ну да… — молвил Святослав, окидывая меня оценивающим взглядом, отчего окончательно растерял всю свою привлекательность в моих глазах. — Немудрено, что она вписалась в вашу компашку. Зазнавшаяся заучка.
— Что?! — не вынесла я оскорбления.
Насчет «зазнавшаяся» можно поспорить, «заучка», по сути, вполне отражает действительность, особенно с учетом обретенного проклятия. Но, во-первых, безумно взбесил этот взгляд, будто я племенная лошадка, выставленная на торгах, а во-вторых, терпеть не могу, когда обо мне говорят в третьем лице в моем же присутствии, будто меня здесь и нет вовсе.
— О! Простите, фиета, если я не прав, — отвесил шутливый поклон раздражающий своим показным спокойствием тип, и мимо мелькнули две тени, а за ними с небольшим интервалом еще две.
М-да… в общем, драка все же состоялась. Зрелище было показательным и эффектным. И мои товарищи, несмотря на явный численный перевес, к сожалению, оказались не на высоте. Спустя десять минут над залом раздался громогласный окрик, как выяснилось, принадлежавший ни много ни мало ректору! Драчунов вмиг друг от друга словно воздушной волной отбросило. О произошедшем теперь могли свидетельствовать лишь очевидцы, поломанная мебель, порванная одежда и синяки. Сами же виновники погрома, смиренно потупив взоры, стояли на расстоянии друг от друга и никаких попыток продолжить разборки не предпринимали.
Спустя еще пять минут все мы очутились в кабинете ректора.
— И это элита и гордость нашего университета? — взирая на ребят, гневно вопросил глава вуза. — Какой пример вы подаете только что поступившим? Я закрыл глаза на вашу вчерашнюю гулянку, но ЭТО? А вы? — строгий взгляд карих, почти черных глаз остановился на моей скромной персоне. — Вы, представительница знатного рода, родственница монарха, пусть и дальняя…
— Э-э-э… — только и смогла выдавить я в ответ.
— Вот вам и э-э-э! Ясно ведь, из-за чего, вернее, из-за кого начался сыр-бор. Неужели нельзя было как-то утихомирить этих оболтусов? Или вы не в силах справиться с несколькими высокородными выскочками? Как же тогда планируете учиться на факультете, где априори одни мужчины?
Да, мне было стыдно, ведь я в итоге стала одной из причин, точнее, поводом разжечь склоку, но мозг зацепился за слова «элита и гордость» и «несколькими высокородными выскочками» и ни на что больше не реагировал. Теперь я хоть что-то выяснила о Кире: он из высшего сословия.
— Пока вы отделаетесь предупреждением. Но в следующий раз даже не надейтесь на столь мягкое решение. Чтобы сегодня носа из общежитий не высовывали. И вы, Алесандра, будьте любезны обеспечить сегодня порядок на собрании женского общества, — добавил ректор, жестом показывая, что мы свободны.
К общаге мы шли молча. Ребята думали о чем-то своем, и, как мне показалось, они так и не отказались от своей затеи сделать какую-нибудь пакость моим вечерним гостьям. У меня же в голове роились очередные вопросы, но стоило взглянуть на сосредоточенные лица моих спутников, и задать их язык не поворачивался. Одно я могла сказать с полной уверенностью: эта компания мне пришлась по душе.
