Глава 13
Неприятные сюрпризы

Сегодняшнее утро выдалось сколь солнечным, столь и суматошным. Да, хотелось узнать, в чьей же компании вышел ректор после вчерашнего разгона шабаша, но, увы, имелись более срочные задачи. Суббота — короткий день в универе, и уже к обеду студенты и педагоги потянутся к выходу в город. До этого момента я должна была выяснить, не «заразна» ли тьма? Не передается ли при контакте или приближении к другим людям? Ведь если это так, то мы имеем риск огрести куда большую проблему, нежели та, что уже есть.

Пропуск на выход был получен. Стою, караулю неподалеку от ворот. И вот он, мой первый клиент: одна из сотрудниц столовой, которую я нередко видела возле линии раздачи. Идет, погруженная в свои мысли, ни на кого внимания не обращает, что мне явно на руку. Ну и, конечно же, вокруг нее вьется тьма, достающая едва ли не до пояса, и эта скорость распространения порчи пугает. Ведь на днях я видела эту женщину, и из-за стойки раздачи тьма была еще не видна.

Показав охране пропуск, вышла следом. Иду на расстоянии, пытаясь не попадаться на глаза. Вот она входит в кондитерскую. Тут уж без вариантов — я за ней проскользнула. Женщина перекинулась парой фраз с продавцом и прошла к одному из столиков в дальнем углу. Делать нечего, я тоже присела. Место было удачным, любой, кто приблизится к моей «клиентке», с ног до головы виден будет.

Минуты через три ко мне подошла обаятельная молодая женщина лет тридцати:

— Что будете заказывать? — поинтересовалась она.

— Чай и… что посоветуете?

— У нас очень хорошие творожные булочки с начинкой из взбитых сливок, — порекомендовала она, и я лишь кивнула в ответ, мне, собственно, было все равно, что заказать, главное, чтобы не выгнали. — Оплатите сразу или позднее? — уточнила официантка.

— Сейчас, — отвечаю, решив, что потом, возможно, потребуется поспешно уходить.

Затем расплатилась. Женщина ушла за заказом, а после направилась к моей «клиентке». Пока разговор проходил на расстоянии, вроде бы ничего не происходило. Тьма вилась вокруг поварихи, стелилась возле нее по натертому до блеска деревянному полу, но официантку не трогала. Что ж, надо ждать непосредственного контакта, если оный будет иметь место. Ведь расплатиться можно, просто-напросто положив деньги на стол.

Вот уже и заказ принесли. Пирожные действительно вкусными оказались, а чай обычный, травяной, не тот, что был у маэстро. Сижу с полуприкрытыми глазами, изображая всем своим видом крайнюю степень задумчивости. Вот официантка принесла моей «клиентке» заказ, но не коснулась той. Рассчитались, но, как я и опасалась, деньги были положены на стол. Ну что за невезение?

С одной стороны, жалко эту милую женщину, она ни в чем не виновата, а ведь в случае подтверждения наших худших опасений пострадает и она, и ее близкие. Хуже того — с учетом специфики работы очень многие смогут подхватить проклятие.

Неожиданно моя «клиентка» оживилась, заметив кого-то за окном, начала расправлять несуществующие складки на темно-синем, идеально отутюженном платье. Тут же хлопнула входная дверь, звякнув колокольчиком, и к ней за столик подсел… очередной сгусток тьмы!

Я тут же вернулась в обычный спектр зрения. Довольно молодая женщина, лет двадцати пяти, максимум тридцати. Темно-серое, почти черное атласное платье, средний рост, светло-русые, почти белые вьющиеся волосы, собранные в простой высокий хвост, приятный профиль, но при этом от нее так и веет каким-то странным холодом. И да, незнакомая. Возможно, она также является сотрудницей университета? Многих ли я успела запомнить? Да и не исключено, что видела от силы половину персонала.

В этот момент я больше всего сожалела, что не села ближе. Ведь тогда можно было подслушать, о чем они говорят. Да, понимаю — нехорошо. И вроде бы меня не за этим посылали, но почему-то казалось, что я упускаю нечто очень важное, и ничего не могу с этим поделать.

Пирожное съедено, чай выпит. Пришлось повторить заказ. И злит то, что драгоценное время уходит, а результатов нет. И вот он, момент истины: вновь прибывшая подзывает официантку. Женщина подходит, и стелющаяся по полу тьма ласково касается ее ног и принимающих купюры рук. Я слежу за этой картиной, затаив дыхание, но сколько ни всматриваюсь в уходящую прочь сотрудницу кондитерской — ничего не вижу. Окрыленная тем, что тьма не передается при контакте, собираюсь уже ретироваться, и вдруг…

Ставшим уже привычным ментальным взглядом замечаю, как по столу в сторону сотрудницы универа проскальзывает что-то настолько черное, что у меня на миг в голове помутилось. В шоке распахиваю глаза и успеваю увидеть, как та прячет нечто небольших размеров в вырез своего декольте и тут же, не прощаясь, встает и без оглядки устремляется прочь из кондитерской.

Стоит ли идти за ней следом? Скорее нет, чем да. Это вызовет ненужный интерес к моей скромной персоне. Так свидетелем чего же я стала? И кто эта женщина, которая передала поварихе странный, сочащийся тьмой предмет? Эх… сейчас бы Гареда сюда. Но, увы, это не Земля с мобильными и Интернетом. У меня, конечно же, имеется кулон вызова, но связаться я смогу только с мамой, а толку от этого?

Выждав минут пять, я направилась обратно в ставшую уже родной про́клятую кем-то альма-матер. Первым делом наведалась к ректору, порадовав его новостью о том, что студентов можно спокойно отпустить на выходные, и огорчив тем, что одна из сотрудниц столовой встречалась с кем-то, передавшим ей нечто, содержащее тьму.

— Иди в столовую и проследи, не заметишь ли чего-нибудь странного, — распорядился ректор, предварительно выспросив мельчайшие подробности описания как кухарки, так и ее визави.

Хотя мне казалось, он просто провоцировал этим допросом мои воспоминания, а сам тем временем считывал мою память. Неприятно, но, увы, очень полезно для дела. И кстати, он так и не ответил на мой вопрос о том, с кем именно вчера вышел из общежития факультета бытовой магии, лишь вздохнул, услыхав, что этот некто выглядел как сгусток тьмы.

— И в случае чего… — он потянулся к цепочке, на которой висел мой кулон связи, и, до неприличия приблизившись ко мне, приложил его к своему. — Свяжешься напрямую со мной.

Ну что поделать? Сказано идти — иду. Время для обеда еще раннее, занятия в разгаре, да и немногие студенты в субботу посещают столовую, предпочитая обедать за пределами территории вуза. Подойдя к раздаче, осмотрелась. Давешней «клиентки» нигде видно не было. Взяв булочку и пару стаканов компота, прошла вглубь зала и села за колонной, чтобы не привлекать к себе внимание, благо для ментального зрения этот столб не помеха.

Какое-то время ничего интересного не происходило. В зал вошли несколько одиночных посетителей, как и все к этому моменту покрытые тьмой практически по пояс. Пару раз из подсобных помещений появлялись сотрудницы столовой. Все как обычно, я уже почти задремывать начала. И вдруг мое уже начавшее уплывать сознание привлекло нечто странное. Даже не видя линию раздачи, я отчетливо ощутила присутствие там уже знакомого источающего тьму предмета, с появлением которого над выставленными блюдами всколыхнулась тьма.

— Вот черт… — тихо прошипела я и тут же потянулась за амулетом связи.

— Да? — в мгновение ока отозвался ректор.

— В столовой. Тот предмет. На раздаче. Все блюда…

— Понял. Сейчас будем, — произнес он и оборвал связь.

Я сидела словно на иголках. Сердце кровью обливалось, когда я заметила, как кто-то из обедавших студентов направился к раздаче, очевидно, за добавкой или десертом. Вот только как его остановить? Но и бездействовать я не могла. Встала и направилась следом за парнем, а стоило ему отойти от линии раздачи, типа случайно оступилась, со всей дури облокотившись на его поднос, который тут же, естественно, выскользнул из рук бедолаги.

— Опять ты, — едва не плача от обиды, буркнул тот хлипкий парнишка, которого я встречала накануне в парке.

— Прости, ну… я… правда, я ведь не хотела, — выхватив пару салфеток из стопочки лежавших на соседнем столике, бормочу, пытаясь оттереть следы моей неловкости. — На полу что-то скользкое было.

— Ага, тут скользко типа, а в парке ты не о том думала! — едва ли не выплюнул мне в лицо парнишка и рванул к выходу.

Неприятно — да, но хотя бы уберегла его от очередной порции неведомой отравы. Чтобы не вызывать подозрений, пришлось взять еще один стакан компота, а к тому моменту, как я возвращалась к своему столику, в столовую уже входили ректор, магистр по менталистике и еще трое незнакомых мне мужчин атлетического телосложения, видимо, что-то вроде местной службы безопасности.

— Алесандра, пройдемте с нами, — распорядился руководитель учреждения. — Рен, освободи помещение от посторонних, — обратился он к одному из качков.

Что ж поделать? Я нынче послушная. Иду. Лучше б не ходила. Да кто ж знал-то, что нас ждет? В общем, в кухне суетились шесть женщин и двое парней, но моей «клиентки» не было, о чем я тихо и поведала. Обошли остальные подсобные помещения — никого. Это показалось странным, если учесть, что черного хода в столовой нет. Как вариант, женщина могла скрыться через окно, но и они все были плотно заперты на щеколды.

Мы раз за разом обходили все вдоль и поперек, персонал жался в угол, косясь на нашу угрюмо-молчаливую процессию. Ничего.

— Попытайся увидеть ее в ментале. Узнаешь? — обратился ко мне магистр, и я, кивнув, попыталась сосредоточиться.

И… увидела. Вот только примерно так же, как я сегодня ночью видела Редерика — свечение ауры едва различимое, будто угасающее.

— Там, — показываю направление.

— Уверена? — уточняет ректор и, заметив мой кивок, взглядом приказывает одному из сопровождающих его «безопасников» проверить.

Какое-то время было тихо, потом раздался грохот падающей утвари. Из коридорчика прямо к нашим ногам выкатилось пустое ведро, а следом за ним, оставляя на полу кровавые следы, вышел бледный как полотно «разведчик».

— Там… это… вам бы не ходить, — произнес он, но было поздно — ректор, крепко прихватив меня за локоть, потащил следом за собой.

— Что бы ни случилось, ты должна ее опознать, — пояснил он свои действия.

Картина перед нами предстала отнюдь не живописная. И немудрено, что при первом обходе мы ее не заметили. Моя клиентка, вернее, то, что некогда было ею, каким-то образом очутилась в одной из кладовок. Да, мы туда заглядывали, но на полки не смотрели и довольствовались светом, попадающим в кладовую из коридора. Плюс смрад из смеси испражнений и крови отбил желание задерживаться в помещении. Как оказалось, искривленное в предсмертных судорогах тело женщины лежало едва ли не на самой верхней полке.

Меня и так воротило от неведомо откуда взявшейся здесь вони, а когда включили свет… в общем, и булочка, и компот нашли выход наружу мгновенно. Это только в байках харакири звучит эстетично, а его результат, лежащий сейчас на одной из верхних полок и развесивший свои кишки…

Казалось, меня сейчас вырвет собственными внутренностями.

— Она? — будто и не замечая ничего вокруг, интересуется ректор, я киваю, не поднимая головы. — Предмет ощущаешь?

— Нет… — с трудом сдерживая очередной рвотный позыв, отвечаю я. — Его вообще больше нет, — сама не знаю, откуда такая уверенность, просто знаю.

— Можешь идти. У тебя дел хватает. На выходные остаешься здесь, — припечатал он напоследок.

Из столовой вылетела пулей. Казалось, весь окружающий воздух пропитан все тем же смрадом. Вдох. Выдох. Сглотнуть, чтобы подавить очередной спазм. Идущие мимо меня студенты косятся, кто-то посмеивается, но мне все равно. И на фоне всего этого вспоминается возникшая аналогия, в тот миг, когда я обнаружила угасающую ауру женщины. Редерик… Он тоже будто растворяется!

Я мчалась к себе, нет-нет да и натыкаясь на увлеченных болтовней студентов, стайками направляющихся к выходу из университета. До чердака долетела, словно в бреду. Заскочила в ванную, включила воду. Забралась под душ прямо в одежде. Немного постояла и, оставляя за собой лужи на полу, пошлепала в комнату.

— Редерик! — кричу.

Что же делать? Да, призрак мне никто. И даже не друг, но ведь уже и не посторонний. И то, что он растворяется, ни о чем хорошем не говорит. Но вот поможет ли ему вода? Она вещественная, он — нет.

— Редерик! — вновь зову, хотя и понимаю, что за окном разгар дня, но вдруг услышит?

В этот раз появился. Но то ли днем его энергетика очень слаба, то ли силы и вправду его покидают — он едва заметно мерцает. Не совсем веря в то, что это поможет, поманила принца за собой в ванную комнату. Закупорила слив пробкой и отвернула краны до отказа.

— Забирайся, — приказываю, кивая на наполняющуюся ванну, и замечаю полнейшее недоумение у него на лице. — Делай как говорю.

Да, понимаю, насколько это бредово — загонять привидение в воду, но иного способа помочь ему я пока что не вижу.

Редерик недолго помялся возле меня, и так и эдак жестами пытаясь донести до меня нелепость ситуации, но я точно так же жестами, подкрепленными словами, все же убедила его прислушаться к моей просьбе.

И, о счастье! Стоило ему очутиться в воде, и аура тут же буквально засверкала!

Вот после этого я и поведала ему обо всем, что творится, и о том, что успела заметить это странное свойство воды. И вновь начался диалог, с той лишь разницей, что писал он теперь на внутренней поверхности ванны, а не на стене. Обидно, конечно, но именно от него я узнала, что вчерашней спутницей ректора оказалась старшая сестра Кира. Та самая, что навещала друга в выходные. И, скорее всего, именно она была инициатором внепланового шабаша. О чем там говорилось? Что задумали? Почему не пришли сюда? Все это оставалось тайной.

Я-то надеялась, что в выходные окажусь дома и в спокойной обстановке смогу обсудить все с мамой. Ан нет. Единственное, что я могу сделать — связаться с ней по амулету связи. Но много ли она сможет поведать через него?

И вот же странность — я раз за разом пытаюсь вызвать ее, но она не отвечает. То ли очень занята, то ли находится не в самой подходящей для разговора компании? В итоге, решив, что поговорить можно будет и позднее, направилась бесцельно слоняться по универу. Голова идет кругом. Однако я заставляю себя сосредоточиться и всматриваюсь в редких прохожих, в предметы, но ничего особенного не замечаю. Все тот же покров тьмы. Довольно равномерный на протяжении всей территории.

Так вот шла, шла и не заметила, как ноги сами привели меня в библиотеку.

— Ну надо же, какие люди, — усмехнулся маэстро. — Мокрая вся. Простынешь же.

И только сейчас до меня дошло, что я так и не переоделась после принятия душа.

— Слышал, ты что-то нарыла? — подхватив меня под локоток и увлекая в сторону своей комнатушки, произнес он.

Говорить не хотелось, и я просто отмахнулась, с опозданием испугавшись, как бы не обиделся.

— Ну как знаешь, — приподнял седую мохнатую бровь библиотекарь. — Порой выговориться очень даже полезно.

— Порой вспоминать не хочется, не то что говорить, — отвечаю.

— Ну что ж, давай помолчим, коли так, — на удивление легко согласился он. — От чая небось не откажешься? Заметил, он тебе по вкусу пришелся. А горяченького попить… тебе в самый раз сейчас.

Конечно же, я не отказалась. В каморке было тепло и пахло невесть откуда взявшимися мятой и медом. И какое-то время мы действительно молча пили чай. Я забралась с ногами в пододвинутое к печке кресло. Маэстро заботливо укутал меня в плед, и, утонув в тепле и заботе, наслаждаясь ароматом настоящего чая с мятой и медом, я забылась. Показалось, что я вновь там, на Земле… Родители иногда отпускали меня с подружкой съездить на выходные в деревню к ее бабушке. И там порой мы вот так и сидели возле печки. Эх… вернуть бы те времена… А может, все это всего лишь обернувшийся кошмаром затянувшийся сон и я однажды проснусь? Как бы хотелось, чтоб было так.

— Ох, и навалилось на тебя, девонька, — качал головой старик, подливая мне новую порцию чая. — Сдюжишь ли? И помочь-то тебе нечем. Хотел бы, да как?

Так он и бормотал сам с собой, не особо на ответ рассчитывая, а может, и знал, чем дело кончится. В итоге сначала ударилась в слезы. Рыдала. Жалела себя. А потом… потом мы болтали дотемна. Вернее, это я разглагольствовала, а он помалкивал и слушал, нет-нет да чая подливая. Рассказала то, о чем говорить никому не собиралась — о Земле! О своей прошлой беззаботной жизни. И что странно — он удивления не выказал, будто знал. А потом сама не заметила, как к насущным проблемам перешла.

— А ведь с водой это ты хорошо придумала, — говорит. — У принца ведь надежда есть, если я не ошибаюсь…

— Что?! — воззрилась я на него. — В смысле — надежда?

— Бывают чудеса похлеще иного заклятия, — как-то уклончиво отвечает. — Это ты такая дремучая, потому как наш мир для тебя будто сказка. И воспринимаешь ты его словно ваш этот, как там… кинофильм смотришь.

— Э-э-э… — только и смогла выдавить я, ошалев от таких слов библиотекаря.

— Бывал я у вас, — говорит. — Вернее, бываю порой. Вот и чаек мой тебе потому по вкусу пришелся. И медок оттуда, из твоей родимой России.

Шок? Нет, это как-то уж слишком мягко сказано. Сижу. Глаза вытаращила. И рот только открываю беззвучно, как рыбина, которую на берег выкинуло.

— Что ж ты думаешь, я столько лет живу и мир не посмотрел? Не-е-ет! Это Вал у нас затворник да мечтатель. Ему бы проклятие снять и личную жизнь наладить. Деток понянчить. А меня «жажда знаний» куда только не заводила. Хотя… я ведь тоже мечтаю… или мечтал… в общем, надежда еще теплится, хоть и слабенькая. Ты не представляешь, каково это, прожить больше двух сотен лет, так и не взяв вот в эти руки, — он выставил вперед свои сухонькие ладошки, — своего малыша, первенца. Неважно, кто это был бы — девчонка или пацан. Главное, свой — родной. Кровинушка… — грустно завершил он, и на какое-то время в каморке повисла тишина. — Ведь внешность мага — это всего лишь зеркало его души. Душа чахнет, теряет надежду и волю к жизни, и тело старится. А стоит поверить в чудо, и начнешь молодеть. Да вот только… Только там, на Земле, я порой и начинаю верить в чудо. Там люди другие, иные ценности и взгляды на жизнь. Потому и наведываюсь туда, иначе давно бы на нет сошел.

— Но когда?! Вы же, судя по разговорам, всегда при библиотеке были…

— Хех, — усмехнулся он. — Заклятие переноса иному аналогичному заклятию рознь. Нашлось и такое, что тут и мгновения не проходит, а там — годы.

— Здорово, — только и смогла выдохнуть я, представляя, какие перспективы открывает такая возможность. — А меня научите?

— Научу, — говорит. — Только ты сначала с бедой нашей управишься, а потом сразу вот и научу.

Вот же шантажист! Но главное, теперь я смотрела на свалившуюся на меня проблему совсем иначе. Раньше казалось, что это тупик, конец моей, по сути, никчемной жизни, что я не оправдала доверия, оказанного мне насмешницей-судьбой. А теперь… теперь эта проблема воспринимается всего лишь очередным этапом на пути к чему-то гораздо большему. И почему-то не осталось и тени сомнения в том, что я справлюсь.

— Но коль Селена в этой истории замешана, надо осторожнее быть, — бормочет тем временем маэстро. — Былое, оно неясно, каким боком выйти может…

— О чем вы? — не поняла я.

— Да была история, забылась, конечно… Влюблена она в Дортанса была…

— В ректора? — воззрилась я на библиотекаря.

— Ну а что? — видать, мужская солидарность взыграла. — Он мужчина видный, — говорит. — Плохо, что взаимностью ответил. Ох и скандал разразился тогда… У него ж жена, дети. Вот и гадай теперь, чью сторону примет, если кардинальные меры принять надо будет? Любовь — такая штука…

Любовь. Еще недавно это слово было метафорой. Оно означало симпатию. А сейчас… в памяти всплыл коридор учебного корпуса. Казалось, моя рука вновь ощущает ткань Кировой рубашки… И его слова звучат, будто наяву: «Чтобы что-то или кого-то бросить, надо это нечто сначала найти…» Непрошеные слезы навернулись на глаза, и я отвернулась от маэстро, начав поспешно собираться.

— Что вы имели в виду, говоря, что у Редерика есть надежда? — уже направляясь к выходу, интересуюсь, пытаясь отвлечься от мыслей о странном поведении друга.

— Ну поразмысли: какие способы концентрации и перенаправления энергии используются при использовании магии?

— Слово…

— Вот так вот? Просто слово?

— Ну-у… Это самый простой способ. Предпочтительно использовать древние языки. Это улучшает концентрацию и точность действия, благодаря…

— Тпр-р-р-р… Ты прямо как на лекции отвечаешь, — оборвал меня библиотекарь. — Дальше что?

— Формулизация. Это пентаграммы, пассы, использование расчетов для более точного воздействия на энергию, — говорю, а тот кивает и явно ждет продолжения, а мне и самой уже интересно: какой же пункт принцу помочь сможет? — Также используют зачарованные посохи и амулеты для усиления эффекта, — добавляю я и посматриваю на маэстро, а он опять кивает и ждет. Хм… осталось-то всего ничего. — На крови именные заклинания делают, привязывая предмет или заклинание к определенному человеку… Хм…

— Рано хмыкать. Не отвлекайся, — пожурил меня маэстро.

— Ну-у-у… Сила мысли ценна непредсказуемостью, ибо может создать поток энергии импульсивно. Но это-то точно к Редерику никак не относится. Вот, собственно, и все, — растерянно говорю я, а библиотекарь головой покачал да молвил, подталкивая меня к двери:

— Все, да не все! Чувства, девонька, чувства. Они порой такие чудеса творят, какие никакому заклятью не подвластны. Вот и подумай на досуге…