Глава 4
Пуэрто-Рико
— Равняйсь! Смирно! Шагом ма-арш! Раз! Раз! Раз, два, три! Четче шаг, увальни косолапые!
Патрик не удержался от улыбки, наблюдая эту занимательную картину. Впрочем, он тут же стер ее с лица, воровато осмотревшись, не заметил ли кто подобной вольности со стороны капитана. Строевая подготовка — это обязательный этап в становлении солдата. Да хотя бы потому, что накрепко вбивает в его мозг, где лево, а где право. Совершенно неуместная улыбка. Запомнить это на уровне инстинкта взрослым людям, которые никогда в жизни не задавались этим вопросом, очень сложно. И тут на выручку приходит тупая муштра.
Кроме этого, строевая подготовка способствует прививанию воинской дисциплины. Выполнять команды старшего начальника, сколь бы бредовыми они ни казались. И сколько бы ни потешались над военными, измывающимися над солдатами на плацу, строевая подготовка была, есть и будет в армии во все времена. Ну и кроме всего прочего, именно она способствует появлению той самой выправки, на которую так засматриваются женщины.
Мартин оказался самым настоящим докой в этом вопросе. Дело в том, что он успел послужить в армии и хлебнуть каши из солдатского котелка полной мерой. Просто, когда пришло время, вместо того чтобы стрелять в бунтовщиков, он предпочел переметнуться на их сторону. Ну да. Он был одним из немногих, кто, можно сказать, был осужден справедливо.
И вот теперь его солдатская наука пригодилась. Он заменял Патрика не только на занятиях по строевой подготовке, но и учил парней обращаться с оружием, вдалбливая в них навыки столь же тщательно, как строевые приемы, а подчас и куда жестче. Настоящий сержант. Угу. Этот крепыш вообще все очень быстро схватывал, поэтому по многим направлениям был в числе лидеров. Чем и пользовался Патрик, замотавшийся сейчас до предела.
Причина такого подхода заключалась в том, что он был уверен: обучая несколько десятков человек, толком научить их чему-либо не получится. А ему нужны были хорошие бойцы. Лучшие на Карибах. Сегодня таковыми являются пираты, окопавшиеся на Ямайке и Тортуге. Именно они могли представлять первостепенную опасность для новой колонии, основанной им.
Конечно, колония звучит слишком громко. Пока это всего лишь сто тридцать человек, решивших сбросить оковы рабства. Да, они не испытывают ни в чем недостатка. У них хватает еды и есть чем руки занять. Несколько женщин оказались неплохими швеями и, вооружившись ножницами и иголками, занялись пошивом одежды, благо на бригантине оказалось достаточно тканей. Нашлись и сапожники, занявшиеся пошивом обуви, в которой пока все еще наблюдалась недостача. Велись работы по строительству поселка, и суждено ли ему вырасти в нечто большее, никто не знал.
Однако все это ерунда. Подобный подход занимал руки людей в течение полутора месяцев. Однако вечно так продолжаться не могло. Людям нужна была возможность заработка. Ведь даже пираты сделали разбойничий промысел своим ремеслом. А беглые ирландцы находились здесь на птичьих правах. Стоило только испанцам прознать об их своеволии, как очень скоро сюда отправится военный отряд.
Признаться, последнее обстоятельство заставляло Патрика торопиться. Но, с другой стороны, он не мог бросаться в намеченное предприятие очертя голову. Едва только он добьется положительного ответа, если добьется, как ему тут же предстоит доказать испанцам свою состоятельность. Иначе все пойдет прахом, так и не начавшись.
Что при этом ожидает его соратников, он даже не мог предположить. Сомнительно, конечно, что их насильно вернут англичанам. Но в случае неудачи задумке Патрика не воплотиться в жизнь, а настрадавшимся беглецам предстоит влачить жалкое существование…
…До корабля он добрался без проблем. Зажженный на мачте фонарь послужил достаточно хорошим ориентиром. Да и марсовый оказался глазастым, сумел рассмотреть плывущего предводителя. Хм. Вернее, с этого момента капитана.
Обогнув остров, они подобрали беглецов, отправившихся по суше. Не сказать, что у них все прошло гладко. Трудностей хватало. Все же вести неорганизованную толпу в заданном направлении, да еще в довольно сжатые сроки — та еще морока. Но авторитета Гобана, а главное — напора Мартина хватило для наведения порядка.
Больше всего пришлось намучиться с детьми, которые отчего-то решили, что телесные наказания остались в прошлом, и расползались в разные стороны, как тараканы. Пришлось Мартину с чувством, с толком, с расстановкой пояснить парочке особо ретивых, что они жестоко заблуждаются. Ребятам заткнули кляпом рты, чтобы они не оглашали окрестности воплями, и всыпали пониже спины кожаным ремнем.
После экзекуции стало чуть полегче, поскольку это помогло и взрослым. Один из мужчин попытался вступиться за мальцов, но получил такую зуботычину от кузнеца, что, отлетев на несколько ярдов, остался лежать недвижимым. Грозный рык, пара угроз, увесистый пинок возмутившейся было бабе.
Разумеется, вряд ли у четверых соратников Патрика получилось бы подчинить всю эту толпу отчего-то возомнивших себя свободными на этом острове рабов. Но, к счастью, нашлись те, у кого мозги не заплыли окончательно и сохранилось здравомыслие. С десяток мужчин сбились вокруг этой четверки, и совместными усилиями им удалось допинать народ до намеченной бухты.
Затем пришлось забить лошадей, которых взять с собой беглецы не могли. Зато срезанное и пересыпанное солью мясо изрядно пополнило их продовольственные запасы. К тому моменту, когда в бухте появилась бригантина, с заготовкой мяса впрок было покончено и погрузка началась практически незамедлительно.
Места для такого количества людей оказалось с избытком. В принципе, именно этим и руководствовался Патрик, когда собирался прихватить и парочку баркасов. Конечно, в случае шторма они могли послужить причиной гибели людей. Но, с другой стороны, риск того стоил. Скорость их ничуть не уступала скорости бригантины. Да и сезон штормов остался позади. Так что шансы успешного завершения путешествия были достаточно велики.
Вопрос, куда именно направиться, также не стоял. Мало ли что он там обещал Бераку. Обстановка в настоящий момент была такова, что французские колонии для них закрыты ввиду того, что лягушатники были союзниками англичан. Голландские колонии также представлялись ему не таким уж надежным прибежищем. Сегодня Голландия воюет с Англией, завтра будет мирно сосуществовать. А это никак не отвечало цели, которую перед собой поставил Патрик. Нужно же ради чего-то жить!
А хотел он ни много ни мало — создать ирландскую колонию. Причем из числа земляков, осужденных англичанами. Ну да, организовывать побеги рабов на том же Барбадосе или Ямайке и переправлять соотечественников к новому месту жизни. Самой надежной для этого ему виделась территория, принадлежащая испанцам. Но не та, где они уже утвердились и для защиты построили мощные форты.
Его целью был один из клочков суши, который вроде бы и являлся собственностью испанской короны, но по факту был практически необитаемым. Вьекес полностью отвечал этому требованию. Сами испанцы закрепиться на нем пока не могли. Численность населения ближайшего их острова Пуэрто-Рико, или, вернее, в то время Сан-Хуана, к настоящему моменту сильно сократилась. На этом большом острове свободной земли было более чем достаточно. А главное — гарнизон острова уже доказал, насколько он хорош, отбив несколько нападений англичан и французов.
Испанцы пытались колонизировать Вьекес, но не преуспели в этом. Разве только почти уничтожили коренное население, как было и на других островах архипелага. К берегам Вьекеса время от времени приставали пиратские корабли, как для пополнения запасов воды, так и для мелкого ремонта. Пару раз здесь пытались закрепиться англичане и французы, которых практически сразу выбили испанцы. Вот, пожалуй, и все.
А между тем остров, хотя и имел незначительную площадь, вполне подходил для создания колонии. Именно это и собирался осуществить Патрик. Разумеется, в первую очередь предстояло добиться разрешения со стороны испанских властей. Но ему было что им предложить. Если губернатор Пуэрто-Рико не окажется глуп как пробка, что вовсе не было редкостью среди слуг Его Католического Величества.
Будь иначе, и страна, вместо того чтобы скатиться в пропасть, благодаря заокеанским сокровищам возвеличилась бы над остальными. Яркий тому пример — Англия, разросшаяся в огромную империю и получившая впоследствии не меньшие, а может, и куда большие богатства, чем Испания.
Прибыв к острову, беглецы выбрали для стоянки небольшую и довольно укромную бухточку, имеющую форму бутылки с горлышком, обращенным к морю. Во-первых, здесь не был страшен никакой шторм. Во-вторых, рассмотреть ее на фоне сплошной зеленой стены леса — дело весьма непростое. Конечно, минусом были более чем скромные размеры бухты, но три-четыре корабля типа бригантины здесь чувствовали бы себя достаточно вольготно. А больше и не надо.
Высадив людей, Патрик поспешил отправиться в новое морское путешествие. Он намеревался посетить единственный остров, где никто не станет задавать лишних вопросов. Его целью была Тортуга. Отправляться сразу к испанцам он посчитал затеей не из лучших. Его людям было необходимо пополнить запасы продовольствия, а главное — оружия.
В ходе прошедших событий им достались три десятка мушкетов, но оружие это было насколько разнокалиберным, настолько же разномастным. К тому же больше половины — и вовсе фитильные мушкеты. Пистолетов оказалось только десять, четыре из которых были фитильными, пара с колесцовыми замками и только четыре с кремневыми. Оказывается, пистолеты были все еще редкостью.
А Патрику была нужна унификация вооружения. Весь имевшийся у них хлам можно было передать в личное пользование будущим колонистам. Что же касается команды корабля, подобная разносортица была недопустима. Именно необходимость приобретения нужного вооружения побудила его отправиться на Тортугу.
Он собирался сделать основным оружием своей команды буканьерские ружья. Непонятно, с чего их так стали называть. По сути, это было обычное французское пехотное ружье. Достаточно надежное, с недавно появившимся батарейным кремневым замком. Кстати, указ французского короля предписывал каждому кораблю, отправляющемуся в заокеанские владения, иметь на борту для продажи минимум шесть таких ружей. Бог весть, поддержка ли это отечественных оружейников или желание получше вооружить своих колонистов, но Патрик собирался воспользоваться данным обстоятельством.
В путешествие он отправился на двух баркасах с командами по пять человек. Их грузоподъемности было вполне достаточно, чтобы привезти все необходимое. (Кроме продовольствия, оружия, пороха и свинца, он собирался закупить кожу для пошива обуви, ну и кое-что еще по мелочам.) И в то же время баркасы не представляли ровным счетом никакого интереса для пиратов. Патрик прекрасно отдавал себе отчет в том, куда именно направляется, и был начисто лишен иллюзий насчет этих джентльменов удачи.
На пиратском острове они провели ровно сутки. Причем Патрику стоило больших усилий, чтобы удержать своих парней от желания поразвлечься. И это при том, что он взял с собой тех, кому наиболее доверял. Даже Кевин с самым серьезным видом предлагал плюнуть на все и присоединиться к пиратской вольнице. Благо губернатор Тортуги с невероятной легкостью раздавал патенты, позволяющие практически на законных основаниях нападать на испанцев. Пришлось вразумлять парней, задействовав весь свой авторитет.
С тех пор прошло уже больше месяца, но Патрик до сих пор не мог забыть, что все могло закончиться, даже не начавшись. Дело в том, что парни привезли с Тортуги новые настроения и взгляды. Что и говорить, толпа пьяных в дым, разодетых в пеструю одежду и сорящих деньгами пиратов могла впечатлить кого угодно. И уж тем более ситуация усугубилась, когда Патрик начал насаждать дисциплину.
Не хотелось об этом вспоминать, но двоих ему даже пришлось отправить на тот свет. Одному он вышиб мозги, благо никогда не расставался с пистолетами. Второму вскрыл глотку. И ножички он также предпочитал держать всегда при себе. Зато его авторитет сразу же укрепился настолько, что прекословить ему больше желающих не было. Люди вообще куда более охотно идут за тем, кого считают удачливым, а еще за тем, кого отличает храбрость и воинское умение.
Вообще-то далеко не все проходили воинское обучение. Боевая подготовка большинства мужчин свелась к тому, что их научили стрелять из мушкетов, при этом более или менее попадая в цель. Впрочем, они и не проявили особого желания участвовать в каких бы то ни было боях. Если придется защищать свои дома — другое дело. А чтобы специально…
Иными словами, в случае необходимости они входили в состав ополчения. А вот вступить в регулярную часть желающих оказалось не так много. И в какой-то степени виной тому была нещадная муштра, происходившая на глазах новых обитателей острова. Впрочем, Патрика данное обстоятельство более чем устраивало. Он вовсе не собирался создавать очередной разбойничий вертеп.
Три десятка бойцов были разделены на три отделения, с которыми ежедневно, за исключением воскресенья, проводились различные занятия. Так, к примеру, Кевин натаскивал парней, гоняя по вантам и палубе «Охотника», так Патрик назвал бригантину. Мартин муштровал и обучал приемам обращения с оружием. Капитан в основном обучал рукопашному бою.
Сейчас как раз было время обеда, и его отделение под командой капрала направлялось в столовую. Ее устроили под камышовым навесом, с такими же легкими стенками в половину высоты. Это позволяло прикрыться от ветра и в то же время избежать духоты.
— Привет, Гобан, — опускаясь на скамью рядом с кузнецом, поздоровался Патрик.
Столик у них был отдельный, здесь принимали пищу только Патрик, Гобан, сержант Мартин и боцман Кевин. Так сказать, элита колонистов, которую капитан всячески старался выделить. Если четверо из них были заняты, так сказать, в войсках, то кузнец представлял собой гражданскую власть. Он откровенно тяготился своими обязанностями, но вынужден был их исполнять, пока не подберет подходящую для этого кандидатуру.
— Здравствуй, Патрик. Или все же капитан? — вопросил он.
— Не вижу повода для сарказма, — покачав головой, ответил Патрик. Потом кивком головы поблагодарил женщину, поставившую перед ним его обед. И внимательно посмотрев на кузнеца, продолжил: — Даже местные дикари-индейцы прекрасно сознают, что кто-то должен быть вождем. У животных, ведущих стадный или стайный образ жизни, имеются свои вожаки. А ты хочешь открыть нечто новое? Все люди — братья, каждый занимается, чем пожелает по совести и способностям? Чушь, которую сознают даже тупые и жадные пираты, всюду выпячивающие свою свободу. Не бывает так. Подобное общество просто не может существовать. И потом, я же говорил, не тащи все на своем горбу. Подбирай и привлекай помощников. Согласись, что я знаю чуть больше, чем ты. Но я не стесняюсь сваливать часть работы на плечи Кевина и Мартина, а ведь у меня только три десятка парней. С твоей сотней не сравнить.
— Да из той сотни чуть не половина детвора, — отмахнулся Гобан.
— Значит, двух помощников тебе вполне хватит. Тем более что вскоре, как я надеюсь, у тебя будет достаточно много работы в кузнице.
— Когда отправляешься к губернатору?
— Ну, парней я уже слегка поднатаскал, так что, думаю, завтра и двину. Нет смысла и дальше тянуть кота за подробности.
— Как-как?
— Что, понравилось выражение?
— Никогда такого не слышал.
— Дарю. Пользуйся, — весело ухмыльнувшись и отправляя в рот ложку с кашей, предложил Патрик.
— Что-то я не видел, чтобы Кевин готовил «Охотника» к отплытию.
— «Охотник» останется здесь. И Кевин с большинством бойцов — тоже. Это на случай, если с нами что-то случится. Кевин уже довольно прилично наловчился управляться с кораблем. Навигация, конечно, не его конек, но будет нужно, до Сан-Хуана он вас доведет. А там попросите подданства у испанцев. Они вам не откажут, все же единоверцы, да еще и ненавидящие англичан. Конечно, в этом случае жизнь сложится не так, как задумал я, но и не хуже, чем в былые времена в Ирландии. И уж точно получше, чем на Барбадосе.
— И сколько человек возьмешь с собой?
— Пятерых, включая Мартина. Приглядит за бездельниками, пока я буду добиваться аудиенции у губернатора.
— Не мало?
— А к чему больше? Чтобы управиться с баркасом, этого более чем достаточно. Пиратов эта скорлупка не прельстит ни при каких обстоятельствах. Опять же пойдем в виду берега, и уйти на мелководье не составит проблем. А там попробуй нас достань. Ну и если губернатор вдруг решит увидеть в нас пиратов, то наличие всей нашей команды ничего не изменит. Только и того, что погибнет больше народу.
— Ну, если глянуть с этой стороны, то оно, конечно, да.
— О чем речь, уважаемые? — опускаясь на скамью и потирая руки, жизнерадостно поинтересовался Мартин.
— Руки мыл? — вместо ответа строго поинтересовался Патрик.
В настоящий момент он вводил среди колонистов правила гигиены, причем действовал самыми драконовскими методами. До плети пока не доходило, но пять ударов розгами по рукам заполучить можно было без проблем. И народ терпел. Сказывался авторитет капитана. Расправа с патрулем на Барбадосе успела обрасти такими подробностями, что Патрик просто диву давался, какой он оказывается былинный богатырь. Впрочем, при всем богатом воображении, люди не забыли и прилюдной расправы над двумя строптивцами.
— Обижаешь, капитан, — гордо выпятив грудь, ответил Мартин. — Я ведь с тобой еще из Ирландии плыл, поэтому твою науку помню крепко. Да и прилюдно получать по рукам, как нашкодивший мальчонка, особого желания нет.
— Это хорошо, что нет, — с самым серьезным видом произнес Патрик.
Угу. Кроме всего прочего, здесь у них никаких кишечных болезней нет, и поносом никто не мается. А уж это явление на плантациях было делом привычным, если не сказать обыденным. И вшей ни у кого не замечено. Хорошо, что среди груза «Охотника» оказалось достаточное количество мыла. Оно, конечно, не туалетное, а предназначалось для стирки, но… Помнится, в детстве Сергею Федоровичу доводилось мыться хозяйственным мылом, и ничего, не помер. Правда, у новоявленных колонистов были случаи аллергической реакции, но вскоре все пообвыклись.
— Ну что, Мартин, готов попрактиковаться в испанском?
— Когда? — решительно выдохнув, словно бросаясь с головой в омут, поинтересовался сержант.
— Завтра.
— Как планировали?
— Да. Пойдем вшестером.
— Л-ладно. Ну, за испанцев нас точно не примут, а так ничего, объясниться сумеем, — излишне бодро произнес Мартин.
— За испанца даже я не сойду, — ободряюще улыбнувшись, заверил Патрик.
Памятуя о своем намерении, Патрик уже месяц назад выбрал будущих спутников и занялся их подготовкой. Он не обучал их каким-либо особым бойцовским навыкам. Для этого они должны были сначала в достаточной мере усвоить общую подготовку. А вот испанский язык и знание обычаев, известных Патрику, им совсем не помешают.
Сам Патрик не был таким уж знатоком испанского. Говорил с ярко выраженным акцентом, хотя в достаточной мере знал грамматику. Всему виной вынужденное безделье во время плавания и любознательная натура доктора Кларка. К тому же предполагалось, что противниками их фрегата в этих водах будут испанцы.
Впрочем, ими всегда были испанцы. Их постоянно изображали как ненасытных зверей, алчущих богатств Нового Света. Причем их стремление к обладанию богатствами было таким, что они не гнушались уничтожать целые народы. В то же время образ пиратов представал в совершенно ином ракурсе. Герои, бросившие вызов самой бесчеловечности.
Что же, вполне логично, учитывая то обстоятельство, что подобные бредни увлекали в ряды пиратов далеко не только негодяев. Среди них нередко встречались наивные молодые люди, которые и впрямь руководствовались некими высшими идеалами. Правда, вся эта шелуха очень быстро слетала, являя взору настоящую разбойничью суть. Разумеется, имелись и те, кому был противен разбой только ради разбоя. Но такие, как правило, очень быстро либо покидали бренный мир, либо прощались с карьерой корсара.
Ну и еще немаловажная деталь: Испания вынуждена была тратиться на строительство и содержание большого числа судов, дабы охранять свои Вест-Индские колонии. В то время как Англия и Франция, практически не вкладываясь, умудрялись зарабатывать огромные суммы, раздавая ничего не стоящие каперские патенты частным лицам. Читай — пиратам. Подобная практика позволяла англичанам и французам не только пополнять свою казну, но и усиливать собственное влияние в данном регионе…
…Подготовить баркас к путешествию, которое должно было продлиться всего лишь сутки, не такая уж сложная задача. Пара бочонков с водой, да и то лишь из расчета на какую-нибудь неожиданность, и водонепроницаемый короб с едой. Много ли нужно припасов на шестерых.
Вообще-то, отплыв рано поутру, они уже к вечеру могли оказаться в Пуэрто-Рико. Но Патрик хотел, чтобы в его распоряжении был весь световой день. Он понимал, что следует осмотреться, собрать хотя бы минимум сведений, устроить своих людей. Сомнительно, чтобы им удалось сразу же добиться аудиенции у губернатора. Делать тому нечего, кроме как все бросать и тут же принимать беглых рабов.
Признаться, Патрик даже не ожидал, что Пуэрто-Рико произведет на него такое сильное впечатление. Первое, на чем останавливался взор, это величественные белые стены форта с множеством орудий. Шейранов бывал на Карибах в качестве туриста, но ему как-то чаще доводилось посещать бывшие английские или французские владения. А там все было намного скромнее. Здесь же… Красота, мощь и неприступность. Кстати, в прямом смысле этого слова. Эти стены так ни разу никому и не покорились.
А вот и весьма оживленная гавань. Пуэрто-Рико в буквальном переводе означает «богатый порт». Он и впрямь богатый, и большой. Это перевалочный пункт между колониями в Новом Свете и самой Испанией. Он является первым для кораблей, прибывающих из метрополии, и последним для отбывающих туда. На рейде не менее полусотни кораблей. О разного рода лодках и баркасах и говорить нечего.
Кстати, один из них, с восемью гребцами и рулевым, да еще и с чиновником на носу, отчалив от деревянной пристани, направился прямиком к ним. Таможенная служба на своем посту. Что же, это вполне ожидаемо.
После беглого осмотра, несмотря на наличие средств для уплаты портового сбора, их препроводили к пристани форта. Ничего неожиданного. Места здесь довольно суровые, и шестерка крепких молодцов, путешествующая на баркасе, не может не вызывать подозрений. Иное дело, как они выкрутятся из этого. Собственно, именно поэтому Патрик и подстраховался, прибыв сюда с таким малым числом товарищей, оставив Гобану и Кевину соответствующие инструкции.
— Позвольте представиться, капитан Эрнесто де Кастро. С кем имею честь?
Патрик был одет в простую одежду, на английский манер. Иную шить их портнихи просто не умели. Да и портнихами их назвать язык не поворачивался. Любая хозяйка в той или иной мере умеет шить, просто потому, что нужно во что-то одевать семью, а услуги портного стоят денег. Не таких уж больших, но их нужно еще заработать.
И тем не менее капитан безошибочно определил в приведенном в его кабинет (или скорее все же каземат, занимаемый офицером) человека непростого. Нет, Патрик Кларк вовсе не был дворянином. Хотя и мог бы им стать, пожелай только получить чин лейтенанта. Однако, несмотря на это, осанка, манера держаться, все это за время службы на флоте настолько въелось в кровь, что стало неотъемлемой частью его натуры.
— Если позволите, доктор Кларк, бакалавр медицины. И по трагическому стечению обстоятельств — беглый раб.
Вот уж чего он не собирался делать, так это городить ложь. Эта чертовка имеет свойство рано или поздно всплывать наружу и приносить одни только неприятности. А ведь могло случиться и так, что неприятности будут грозить не столько ему, сколько тем, кто вверил ему свои судьбы. С той поры, как эти люди решили пойти за ним, они были под его ответственностью. И сваливать ее со своих плеч он не собирался.
— Беглый раб? — вздернув левую бровь, удивился капитан.
— С вашего позволения, сеньор капитан, я ирландец. Думаю, нет смысла говорить о том, как ведут себя англичане у меня на родине?
— Это общеизвестно. Хотя они предпочитают об этом помалкивать и как дворняги визжать на всех углах о нашей жестокости и вероломстве.
— Да, я прекрасно знаю, насколько лицемерными могут быть англичане, — согласился Патрик.
— Погодите, а не тот ли вы доктор, который сбежал с Барбадоса, уничтожив половину города и прихватив с собой чуть не несколько кораблей и целую армию диких, необузданных и кровожадных рабов?
— Я вижу, англичане верны себе и уже пустили о нас целый ворох небылиц, из которых соответствует истине лишь малая часть.
Действительно, было чему удивляться. Все же тут нет ни интернета, ни радио. Правда, с другой стороны, после их побега прошло уже более месяца. Регион этот не так уж велик. Корабли курсируют между островами постоянно. Ну и самое главное — любая новость — это событие, а развлечений в нынешнем веке не так уж много.
— И которая же часть является истинной? — откинувшись на высокую спинку стула и положив руки на столешницу перед собой, поинтересовался капитан.
— Истина заключается в том, что, будучи незаслуженно обвиненным и осужденным после фарса, называемого английским правосудием, я не пожелал мириться со своим рабским положением. Заручившись поддержкой других рабов на плантации, я организовал побег. Нам удалось захватить английскую бригантину и пару баркасов. Всего со мной бежало сто тридцать человек, большая часть из которых женщины и дети. А что же касается разрушенного города… Допускаю, что половина Бриджтауна лишилась стекол в окнах, что, конечно же, является серьезным убытком, но не настолько, чтобы делать из этого трагедию. А вот форт — тот да, пострадал весьма серьезно. Хотя я и сомневаюсь, чтобы разрушения были столь фатальны. Мне удалось взорвать их пороховой погреб.
— Х-ха. Будь я проклят! Вы так легко об этом говорите, словно это было не сложнее, чем отобрать у ребенка игрушку.
— В какой-то степени это действительно так. Англичане не ожидали подобной наглости.
— Согласен. Удар со спины всегда неожиданность и зачастую смертелен.
— В таком случае не стоит оставлять у себя за спиной того, кто обозлен на тебя без меры. Мы ведь многого не хотим. Жить по заветам наших предков, пусть и в составе английского королевства. И веровать в Господа нашего так, как подобает добрым католикам. Но жить нашим укладом нам не дают, церкви разрушают, священников изгоняют, заставляют их менять веру с истинной на протестантскую.
При этих словах оба, и капитан, и Патрик, истово перекрестились. Кларк всячески старался надавить на тот факт, что ирландцы и испанцы являются единоверцами. Учитывая то, насколько в Испании были сильны позиции церкви, это был неплохой козырь. Правда, французы вроде бы тоже католики, но досаждают испанцам едва ли меньше, чем англичане.
— Итак. С какой целью вы явились в Пуэрто-Рико?
— В поисках защиты и приюта.
— Долго же вы добирались сюда.
— Вы правы, дорога сюда не столь долгая. Куда больше времени ушло, чтобы выбрать единственно верный путь. И потом, хозяин дома всегда будет рад помощнику и недоволен дармоедом, пусть он об этом и не заявит во всеуслышание. Поэтому я провел это время в думах, чем я могу быть полезен Испании, дабы не быть этим самым дармоедом.
— Но вы сказали, что являетесь доктором. Как же тогда вы можете оказаться дармоедом?
— Вероятно, я не совсем правильно выразился, сеньор капитан. Я имел в виду не только себя, но и моих спутников. К тому же мы не хотим быть просто докторами, рыбаками, землепашцами, сапожниками или кузнецами, их у вас и без того хватает. Мы горим желанием принести реальную пользу стране, которую хотим сделать новой родиной как для себя, так и для наших детей.
— Звучит многообещающе.
— Именно поэтому я и прибыл сюда, чтобы попробовать получить аудиенцию у его светлости. Я хочу рассказать ему о своих планах и просить его взять нас под свое крыло.
— Ну что же, если так, то я, пожалуй, не буду расспрашивать вас о деталях. В конце концов, я не губернатор Сан-Хуана. Но все же поинтересуюсь, где же вы потеряли ваших остальных спутников?
— Я их не потерял, а оставил на одном из пустующих островов, где они ожидают от меня вестей. Или отсутствия таковых.
— Ясно. Думаю, губернатор примет вас в самое ближайшее время. Все же не так часто к нам забредают такие яркие личности. Пока же вынужден определить вас под арест.
— Жаль, конечно. Я рассчитывал посидеть в кабачке и хорошенько выпить. Но… Трудно не признать правоту вашего решения.
А чего еще можно было ожидать в подобной ситуации? Букет из роз, почтение и свободный пропуск в город? Не в этом веке, и уж точно не в этих краях. Здесь война не прекращается, несмотря на то что официально между Англией и Испанией уже долгое время существует мир.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату, или все же каземат, что, впрочем, не важно, буквально влетела девушка. Патрик еще толком ее не рассмотрел, но уже был убежден в том, что она молода и необычайно жива. Просто более зрелая дама вела бы себя намного степеннее и не изображала бы необузданный вихрь. Когда же он все-таки смог ее рассмотреть…
— Дон Эрнесто, вы должны на него повлиять! — абсолютно не обращая внимания на присутствие постороннего, выпалила девушка.
Хм. А вот он на нее обратил внимание. И не просто обратил. На Патрика, можно сказать, напал столбняк. Впрочем, немудрено при такой красоте. Вообще-то знатные дамы старались всячески подчеркнуть белизну своей кожи. Но к юной особе это точно не относилось. Легкий загар, иссиня-черные глаза, волосы цвета воронова крыла, гибкий стан, заключенный в корсет… Ч-черт! Охватив ее единым взглядом и успев заприметить множество мелких штришков, он был готов рассматривать ее часами.
Шейранов даже мысленно присвистнул. Вот как это бывает. Похоже, его подопечный втрескался в девицу по самые уши. Бог весть, что тому причиной: множество прочитанных рыцарских романов, воспитание, ожидание любви и в результате — готовность жениться чуть не на первой встречной. А ведь именно это Патрик и собирался сделать до своего ареста. Как бы то ни было, но если, к примеру, Лиз он буквально раздевал глазами и, что уж говорить, желал, то с этим темноволосым ангелом все было иначе. В голове роились только поэтические эпитеты.
Шейранову даже пришлось оттеснить впавшего в ступор Кларка и взять ситуацию в свои руки. Не то мало ли, чего он тут начудит. Поди потом разгреби.
Взглянув на обстановку трезвым взглядом, Патрик заметил, как виновато пожимает плечами солдат, заглянувший в открытую дверь вслед за девушкой. Мол, простите, сеньор капитан, но удержать это стихийное бедствие было выше моих сил. Едва заметный вздох и легкий кивок капитана словно отвечали ему, что все понятно и он его не винит. А о чем там вещает сама красавица? И ведь красавица, это столь же очевидно, как то, что на улице стоит ясное утро при голубом небосводе.
— Что случилось, сеньорита Анита? — с самой учтивой улыбкой поинтересовался капитан.
— Дон Флавио. Он прогнал доктора. Несмотря на свою слабость, он схватил пистолет и едва не убил его. Вы должны его убедить.
— Сеньорита Анита, при всем моем к вам уважении, если вы не заметили, я сейчас нахожусь при исполнении служебных обязанностей. Обещаю, как только закончу, мы обязательно подумаем, что тут можно поделать.
— Простите, сеньор капитан, а в чем, собственно, дело? — поинтересовался Патрик.
В ответ на это испанец одарил его гневным взглядом. Понять его нетрудно. Кто такой для него Патрик? Да всего лишь задержанный для выяснения обстоятельств индивид. Все. И то, что его дурные помыслы не доказаны и пребывают под большим вопросом, вовсе не повод для того, чтобы он совал нос не в свое дело. Вот только Шейранов так не считал. Он здесь, чтобы заполучить расположение испанских властей, и готов для этого на многое. А уж переступить через условности этикета — так и подавно.
Хм. Что же до господина Кларка, то в его сознании начисто отсутствовали даже какие-либо намеки на прагматизм. Он сейчас ощущал себя эдаким рыцарем на белом коне, готовым совершить во имя дамы своего сердца любой подвиг. Н-да. И это при том, что в общем и целом мужчиной он был вполне здравомыслящим. Ну что тут скажешь? Накрыло мужика. И накрыло конкретно.
— Кто это? — вдруг обратила на него свое внимание девушка, заставив сердце Патрика невольно вздрогнуть.
— Всего лишь задержанный, прибывший в порт с неясными целями, — небрежно ответил капитан.
— Доктор Кларк, бакалавр медицины, к вашим услугам, сеньорита.
— Вы пока только к услугам тюремного надзирателя, господин нахал, — довольно резко поправил его дон Эрнесто.
— Доктор? Вы сказали, доктор?! — возбужденно произнесла девушка, уподобившись утопающему, хватающемуся за соломинку.
— И смею заметить, один из лучших, сеньорита. Сеньор капитан, я вовсе не хотел быть дерзким. Просто услышав о том, что у вас возникли какие-то сложности с докторами, решил полюбопытствовать. Вот и все. Согласитесь, куда предпочтительнее заниматься своим делом, вместо того, чтобы маяться от скуки в каземате.
— Хм. Трудно с этим спорить. Но…
— Дон Эрнесто, все наши доктора уже отступились от дона Флавио, — с надеждой, сложив руки на груди, едва не умоляюще произнесла девушка.
— И неудивительно, при его упрямстве, — вздохнув, подтвердил капитан.
— Так, может быть, вы позволите доктору Кларку взглянуть на вашего команданте. Вдруг это тот самый счастливый случай, на который он так уповает.
— Лучше бы он уповал на медицину, тогда, по крайней мере, точно остался бы жив, — недовольно буркнул капитан.
По всему видно, что капитан уважает своего начальника и, скорее всего, дружен с ним. А иначе зачем девушка стала бы обращаться к нему? В голосе офицера совершенно отчетливо слышалась искренняя тревога за близкого ему человека. И коль скоро речь идет о смерти и об отчаявшихся докторах, основания к этому есть.
— Хорошо. В конце концов, мы, похоже, ничего не теряем. Эрнест!
— Я здесь, сеньор капитан, — тут же в дверях появился дюжий молодец, препроводивший сюда задержанного.
— Будешь сопровождать нас. Задержанный идет с нами на квартиру команданте.
— Слушаюсь, сеньор капитан.
— Прошу прощения, сеньор капитан, не могли бы вы в двух словах сказать, чем болен сеньор команданте?
— У него сломана нога. Причем весьма дурно.
— Ясно. Тогда мне сначала нужно посетить мой баркас и забрать сумку. В ней находятся необходимые инструменты, лекарства и перевязочные материалы. Мне бы не хотелось подходить к делу формально.
— Хорошо. Эрнест вас сопроводит. Мы же, сеньорита Анита, отправляемся к дону Флавио немедленно…
…Н-да-а. Сказать, что ситуация была серьезной, это не сказать ничего. Судя по ране, у дона Флавио был открытый перелом большой берцовой кости. Состояние малой неизвестно, но, возможно, пострадала и она. Местный доктор, как мог, выложил кость и наложил шину. Так себе метод, рассчитанный больше на волю божью, удачу и крепость организма пострадавшего. Вдобавок ко всему, рана оказалась инфицированной, и ситуация уже практически вышла из-под контроля.
— Могу я поинтересоваться, как вами была получена эта травма? — посмотрев на больного, спросил Патрик. Вообще-то господин команданте был в том же звании капитана, что и его заместитель. Просто в гарнизон форта входили две роты, и чтобы не плодить лишние должности, на командира одной из рот возложили обязанности командующего. В этом случае сеньор капитан тут же становился команданте, при прежнем звании, жаловании и персональной ответственности за свою роту.
— Это имеет какое-то значение, сеньор доктор? — произнес молодой человек лет двадцати пяти и довольно приятной наружности, если бы только не печать страдания на его лице.
— Имеет, сеньор де Торрес. Переломы имеют свои особенности в зависимости от обстоятельств их получения. К примеру, если перелом произошел вследствие удара каким-либо предметом, то появляется шанс столкнуться с раздроблением кости. Даже падения с разной высоты отличаются последствиями.
— Я вас понял, сеньор доктор, — устало вздохнул молодой человек, которому явно с большим трудом удавалось справляться с болью. — Я обходил посты в форте и банально оступился на ступенях. Там всего-то две ступени, — с плохо скрываемой злостью заключил больной.
— Флавио… — заломив руки в отчаянии, едва не выкрикнула девушка.
— Сеньорита Анита, прекратите. Что вы себе позволяете? — строго одернул девушку сеньор команданте.
Вот оно как! Кларк все еще надеялся, что она заботится о родственнике. Но… Когда общаются два любящих человека, это заметно. Однако, как подобает рыцарю, Кларк решил спасти раненого во что бы то ни стало. Ох уж эта наивность мужчины, в кои-то веки сбрендившего при виде девушки! Кстати, было от чего сбрендить, красотка хоть куда. Впрочем, в вопросе спасения команданте Шейранов был полностью солидарен со своим подопечным. Правда, не из-за девушки. Ему было просто необходимо произвести на испанцев благоприятное впечатление.
— Все наши доктора в один голос твердят, что ногу нужно отрезать. Но я не желаю становиться одноногим калекой. Если бы меня ранило в бою, то… А так… Из-за банальной неосторожности… Я лучше сойду в могилу, чем стану всеобщим посмешищем.
Ну, где-то так Патрик и предполагал. Гордость, зашкаливающая за все мыслимые и немыслимые пределы. Обидно, конечно, кто бы спорил. Но чтобы из-за этого отправляться на тот свет…
— Итак, сеньор де Торрес, вынужден официально заявить, что ранение у вас весьма серьезное, при каких бы банальных обстоятельствах оно ни было получено. Если отнять ногу, то я могу утверждать с абсолютной уверенностью, что вы выживете и вскоре сможете встать на ноги.
— Вы хотели сказать, на одну ногу, сеньор доктор, — с горькой ухмылкой поправил его раненый.
— Как вам будет угодно, сеньор, — ничуть не смутившись, легко согласился Патрик. — В то же время я готов попробовать побороть недуг и поставить вас на обе ноги. Но вынужден сразу отметить, что шансы для этого невелики. Я бы даже сказал, крайне малы.
— Насколько малы, сеньор доктор? — поинтересовалась девушка.
— Какая разница, — тут же воодушевился больной. — Он единственный, кто говорит о наличии хотя бы каких-то шансов.
И только тут Патрик вдруг понял, какую он совершил ошибку. Одна из его ипостасей была слишком занята прекрасной девушкой, невольно всколыхнувшей душу. Вторая ушла с головой в решение вопроса о предстоящем лечении, прикидывая шансы на выздоровление. Поэтому он вовремя не осознал одну очевидную вещь.
Никто из присутствующих, кроме самого раненого, не был готов рисковать. По сути, они пригласили постороннего доктора только для того, чтобы тот подтвердил ранее поставленный диагноз. Ими владело лишь одно желание — спасти дона Флавио любой ценой. Только теперь было поздно давать задний ход. Де Торрес уже ухватился за доктора и не собирался его от себя отпускать.
— Шансы весьма малы, сеньорита. Я бы сказал, один из ста, — не стал лукавить Патрик.
— Делайте свое дело! — решительно распорядился дон Флавио, у которого на бледном лице даже проявился яркий румянец.
— Мне понадобится помощник. Только не из числа местных докторов. В форте есть хирург?
— Разумеется. Но иной оценки, нежели коновал, он не заслуживает, — сквозь зубы процедил дон Эрнесто.
Хм. Показалось, или он действительно недоволен происходящим? Причем недоволен именно тем, что кто-то вознамерился изменить ход событий, казавшихся уже предопределенными. А ведь очень даже может быть. По виду этот капитан старше раненого лет на пять, но вынужден быть в подчинении у более молодого и, скорее всего, более родовитого.
К тому же взгляды, бросаемые доном Эрнесто на сеньориту Аниту… Нет, он осторожен, и скорее всего, ничего подобного Шейранов не заметил бы. Но только не Кларк. Патрик не просто влюбился с первого взгляда, но уже ревновал девушку к любому встречному. Поэтому все, что касалось его избранницы, он подмечал весьма чутко, до мельчайших подробностей. Ч-черт. Во что он ввязался?
— Но надеюсь, этот коновал достаточно дисциплинирован, чтобы беспрекословно выполнять мои распоряжения? — уточнил Патрик.
— Разумеется. И он, и двое его помощников.
— Замечательно. В таком случае я бы попросил вас оставить нас с больным и прислать сюда хирурга с помощниками. И не забудьте приказать ему, чтобы он слушался меня во всем, как вас.
Плевать! Во что бы он там ни влез, сейчас главное — сделать свою работу, и сделать ее хорошо. Шансы, конечно, невелики, но они есть. А еще есть такой хороший и надежный мужик, как Зайцев Семен Игоревич, и он наверняка поможет вытащить бедолагу главного героя из неприятностей, с которыми ему не по силам справиться самому.
Ну и Виталий Юрьевич, хирург при их съемочной группе, весьма квалифицированный специалист. А уж лекарственные препараты будущего вовсе способны творить чудеса. Конечно, Патрик старался этим не злоупотреблять. Но случались исключения, как, например, сейчас. Хотя… Может, удастся обойтись своими силами…
Усыпив раненого с помощью опиума, Патрик вскрыл перелом и убедился в том, что сломана только большая берцовая кость. Правда, воспаление было достаточно серьезным, и уже начался процесс нагноения. Ему пришлось израсходовать весь запас отвара, чтобы промыть рану. Придется заказать травы для его восполнения. Опыт подсказывал, что одной чисткой тут не обойтись.
Единственная радостная новость — это сам перелом. Осколков в ране практически не было, кость сломалась, если можно так сказать, чисто. Все могло бы сложиться куда сложнее, если бы команданте получил травму не в результате падения с высоты собственного роста.
— Ну как он, сеньор доктор? — едва только Патрик вышел в коридор, тут же бросилась к нему девушка.
— Пока все идет хорошо. Не стоит так бурно и радостно реагировать, сеньорита. Я сказал, пока. И разумеется, имел в виду, что все могло быть намного хуже.
— Но шансы…
— Теперь их больше. Я думаю — половина на половину. Скажите, сеньор команданте достаточно богат?
— Не переживайте, ваши услуги будут щедро вознаграждены, — холодно ответила девушка.
— Не сомневаюсь. Но в данный момент необходимо оплатить не мои услуги, а услуги ювелира, — грустно ухмыльнувшись, пояснил Патрик.
— Ювелира?
— Да. Мне понадобится, чтобы он в кратчайшие сроки изготовил кое-что для лечения дона Флавио. У него достаточно серьезные проблемы с самой раной, так что хотелось бы обездвижить кость. Но для этого мне понадобится изделие из сплава золота и платины. Кстати, а в Пуэрто-Рико вообще есть ювелир?
— Причем превосходный, — прослезившись, с улыбкой заверила его девушка.
Последующая неделя для Патрика прошла в борьбе за жизнь испанского дворянина, состояние которого после операции резко ухудшилось. Патрику с трудом удалось убедить губернатора, что это вполне ожидаемо и говорит лишь о том, что организм активно борется за жизнь, включив все свои резервы.
Да-да, именно губернатора. Дон Хуан де Варгос лично явился на квартиру команданте практически сразу после операции и потребовал у новоявленного доктора подробного отчета. Какой заботливый начальник! Правда, воспользоваться ситуацией у Патрика не получилось. Губернатор не был склонен выслушивать его просьбы.
Разве только потребовал рассказать, на каком именно из островов его католического величества самовольно обосновались ирландские беглецы. Вообще-то у Патрика шевельнулось некое нехорошее подозрение, но он предпочел все же не лгать. Конечно, это противоречило его же шагам, предпринятым в качестве предосторожности. Но, с другой стороны, как можно рассчитывать на покровительство, начав со лжи.
Бедолаге дону Флавио пришлось перенести еще три операции. Одна из них потребовалась, чтобы поставить пластину, изготовленную ювелиром по чертежам Патрика. Две другие — чтобы вычистить то и дело возникавшие в ране гнойники. К концу недели состояние мужественного молодого человека достигло кризиса. Ночка выдалась неспокойная. Из дренажа обильно выделялся кровавый гной, который к утру наконец сменился чистой сукровицей. Он победил. Хм. Нет, все же они. Нельзя не отдать должное мужеству молодого человека.
— Доктор Кларк, признаться, я восхищен вашим талантом. Впрочем, если судить по сведениям, полученным мною, вы уже не впервые совершаете невозможное.
— Без ложной скромности, ваша светлость, должен заметить, что являюсь одним из лучших в своем ремесле, — поклонившись, с уверенностью ответил губернатору Патрик.
Его удостоили-таки аудиенции. Причем сам он о ней не просил. Ну, если не вспоминать его первый разговор с капитаном де Кастро. Кстати, по мере выздоровления его ненаглядного друга настроение этого офицера отчего-то слегка испортилось. Во всяком случае, на Патрика он поглядывал явно недобрым взглядом.
— Да уж. Скромностью вы не страдаете, сеньор доктор, — ухмыльнувшись, заметил губернатор, указывая на стул напротив небольшого столика с фруктами.
Он принимал Патрика в своей резиденции, на террасе, чему, признаться, Патрик был только рад. Легкий морской бриз позволял с относительной легкостью справляться с дневной жарой. Время было уже за полдень, и денек сегодня выдался жаркий. Подумать только, конец февраля.
А тут еще манера местных напяливать на себя чертову уйму всяческой одежды. Конечно, можно обойтись и одной-единственной рубахой, но это только в домашней обстановке и в кругу близких. Ну или же причислить себя к простолюдинам. Только тогда нечего и мечтать оказаться на приеме у губернатора.
— К чему отрицать свои таланты, если они действительно имеются, — присаживаясь, ответил Патрик.
— Что же, пожалуй, соглашусь с вами, — делая недвусмысленный жест в сторону фруктов, произнес губернатор.
Патрик не стал заставлять себя уговаривать. Признаться, отсутствием аппетита он никогда не страдал, а по самым обычным яблокам, при богатом выборе тропических фруктов, так и вовсе успел соскучиться. Поэтому с видимым удовольствием вгрызся в одно из них. Нет, конечно, скорее всего, не следовало так уж буквально воспринимать приглашение губернатора, но он просто не смог удержаться. Впрочем, дона Хуана де Варгос это, похоже, только порадовало. И пока его собеседник весело похрумкивал яблочком, он продолжил:
— Я отправил к берегам Вьекеса военный шлюп, чтобы проверить ваши слова. Не стоит отвлекаться. Признаться, мне всегда нравились люди с отменным аппетитом. Вероятно, все дело в том, что я отчего-то никогда не находил удовольствия в еде. Все, что вы сообщили о себе и ваших спутниках, подтверждается. По моему приказу капитан де Родригес оставил там некоторое количество зерна и четыре бочонка с солониной. Думаю, это будет кстати. Сомнительно, чтобы вам удалось прихватить с собой большие запасы продовольствия. И коль скоро вы просите приюта у испанской короны…
— Благодарю вас, ваше сиятельство.
— Это мелочи в сравнении с тем, что сделали вы, сеньор доктор. Дон Флавио де Торрес — мой родной племянник, и я даже не представляю, как бы смотрел в глаза моей сестре, если бы он умер на моих руках. И потом. Я потерял всех своих сыновей, так что Флавио мне больше, чем племянник. Но признаюсь, если бы вы не справились…
— Н-да. Если честно, я даже не представлял, насколько рискую.
— Сеньорита Анита Сантос буквально требовала от меня, чтобы я строго покарал того, кто подарил ее Флавио надежду и укрепил его веру в безнадежное. Она помолвлена с Флавио и через полгода должна выйти за него замуж. Предчувствую новую бурю со стороны моей сестры, но ведь у нее есть еще двое старших сыновей, так отчего бы не уступить одного мне.
— К чему такие откровения, ваша светлость?
— С одной стороны, я вам обязан и хочу, чтобы вы знали, насколько. С другой, будучи откровенным с вами, хочу взамен такой же откровенности.
— Даже в мыслях не было лукавить с вами, ваша светлость.
— Вот и замечательно. В таком случае ответьте, какова ваша истинная цель? Если бы вы искали только защиты, то могли прийти прямиком в Пуэрто-Рико. Но вместо этого вы обосновались на Вьекесе и отправились сюда, дабы добиться аудиенции. Причем сделали это через полтора месяца после побега. А перед тем еще и заходили на Тортугу. Как видите, я неплохо осведомлен.
— Остается только непонятным, отчего этот разбойничий вертеп все еще существует.
— Испании не нужны осложнения во внешней политике, и уж точно не нужна война. А на Тортуге сидит французский губернатор.
— Ну и что? Ни французов, ни англичан не останавливает тот факт, что между вашими государствами существует мир. Два года назад пират Морган с одобрения английского губернатора напал и разграбил Панаму, жестоко расправившись с ее жителями.
— Губернатор Модифорд и Морган сейчас в Англии под судом.
— И я даже могу сказать, чем этот суд закончится, ваша светлость. Коль скоро губернатора держат за решеткой со всеми возможными удобствами, а пирата — под домашним арестом, то и в приговоре по отношению к ним не приходится сомневаться. И уж тем более, на фоне войны англичан и голландцев. Ведь Испания является союзницей последних.
— Ваши выводы не лишены смысла.
— Еще бы. Тем более что каперские патенты с легкостью выдаются даже сейчас, когда на посту губернатора Ямайки стоит человек, которому вроде бы предписано покончить с пиратством. Собственно, именно с этим вопросом я и собирался обратиться к вам.
— С каким именно?
— Позвольте, я отвечу развернуто. Поскольку вопрос далеко не один.
— Я слушаю вас, сеньор доктор.
— Я был простым лекарем, решившим остепениться и жить своим умением врачевания. И скорее всего, у меня получилось бы прожить спокойную и безбедную жизнь. С моими-то умениями в этом не приходится сомневаться. Однако зависть моего коллеги бросила меня на скамью подсудимых по совершенно надуманному обвинению. «Справедливый» английский суд сделал из преуспевающего доктора несчастного раба. Признаюсь, только после этого у меня по-настоящему открылись глаза на происходящее на моей родине. Англичане попросту уничтожают мой народ. И закрывать на это глаза я больше не желаю, получу ли я вашу поддержку или нет. Большинство рабов на Барбадосе являются ирландцами. Немалая их часть находится и на Ямайке. Я намерен организовывать бегства моих соотечественников и хочу, чтобы они обрели новый дом.
— На острове Вьекес?
— И под флагом Испании. Мы добрые католики, и будем верными подданными. И мы готовы вам это доказать. Я хочу просить вас выписать мне каперский патент против англичан.
— То есть вы предлагаете спровоцировать англичан на очередные нападения?
— А к чему их провоцировать? Карл заверяет вдовствующую королеву в своей дружбе, искренне возмущается пиратскими рейдами каперов с Ямайки и грозится их покарать. Вот только дальше слов дело не идет. Злодеи разгуливают на свободе по улицам английского города, пусть Порт-Роял и находится за океаном. Самый известный из разбойников не гниет на соломе в каземате, а попивает дорогое вино в собственном доме. И наконец, при всем показном возмущении Карл преспокойно ссыпает в казну оговоренную долю с добычи пиратов. Так кого вы боитесь спровоцировать, ваше сиятельство? Волка в овечьей шкуре, который продолжает таскать ваших овец, с милейшим оскалом своей ненасытной пасти? То, что предлагаю я, принесет Испании только пользу. Потому что ни англичане, ни французы не прекращают ей вредить, пусть и руками пиратов.
— Допустим, я выпишу вам патент. Что дальше?
— Я начну обустраивать колонию на Вьекесе, чему в немалой степени поспособствуют сами же англичане. Вся моя часть добычи пойдет на развитие новой испанской колонии. И уверяю вас, уже через пару лет этот пустой клочок земли начнет приносить значительную прибыль.
— Мы уже пытались колонизировать Вьекес, но не смогли там закрепиться, — покачав головой, возразил губернатор.
— Наверное, потому, что этого не пытались сделать беглые ирландские рабы. Ведь нам некуда будет идти, кроме как держаться из последних сил за свою новую родину. И потом, какое-то время мы выстоим, а близость Сан-Хуана с его гарнизоном послужит неплохим подспорьем для того, чтобы англичане не пялились в нашу сторону.
— Боюсь, вы преувеличиваете мои возможности.
— Так же, как и вы возможности англичан, ваше сиятельство. Каперский патент и ваше письменное благословение на создание ирландской колонии под рукой короля Испании — это все, что я хочу. Взамен Испания получит преданных подданных, которые скорее умрут, чем позволят кому-нибудь завладеть тем, что принадлежит испанской короне.
— Я благодарен вам за спасение моего племянника. Я готов принять ваших товарищей по несчастью и позволить поставить поселение на острове Сан-Хуан. Благо места тут более чем достаточно. Но это и все.
— Я все же хотел бы настаивать на том, чтобы нам было позволено обосноваться самостоятельно на острове Вьекес. Ведь выгода от этого для испанской короны очевидна.
— Не все очевидное для нас очевидно для мадридского двора, сеньор доктор. И для того, чтобы добиться права принести пользу короне, необходимо доказать свою способность к этому серьезными поступками.
— Например?
— Ну не знаю. Доставить на скамью подсудимых пирата Моргана.
— Всего-то?
— То есть?
— Вы уверены, что этого будет достаточно?
— Вы хотите сказать…
— Я это сделаю. Не пройдет и полугода, как Генри Морган будет стоять перед вами, закованный в цепи.
— Вот так просто?
— Не просто. Но ведь я прошу у вас патент против англичан. А значит, и против их каперов в том числе, коль скоро они находятся на службе у короля Карла. И Морган подходит по всем пунктам.
— Что вам нужно в настоящий момент?
— Пока ничего. Разве только в течение полугода вы не станете обращать внимания на скромное поселение на острове Вьекес. И позволите нам закупить все необходимое для обустройства ферм.
— Ферм?
— Да, ферм, ваша светлость. В мои планы вовсе не входит создание разбойничьего вертепа. И потом, ирландцы издревле были земледельцами.
