Глава 11
В доме Ковалевых все зеркала были занавешены черным. После похорон Филиппа прошла всего неделя, а родственники Ковалева уже сняли траур. Если бы не зеркала, никто бы не догадался, что произошло всего семь дней назад. Видимо, родные и близкие покойного так боялись Фила, что опасались, как бы он не принялся подмигивать им из зеркала…
За громадным столом расположились все приглашенные. Во главе стола поместилась Гертруда. Она единственная из всех была в черном. Рядом с ней сидел Электрон в своем старомодном костюме. Ирина Старикова — впрочем, ей оставалось недолго носить эту фамилию — сидела рядом с Эдуардом. Мужчину выпустили из тюрьмы, все подозрения с него были сняты. Эдуард был трезв — правда, не вполне, но как раз настолько, чтобы трезво воспринимать происходящее.
Арина Старикова сидела в стороне от остальных. Девушка была бледна, но наряд, макияж и тщательно завитые волосы были безупречны.
На почетном месте восседал Глеб Звоницкий с Феликсом на коленях. Рядом с ним примостилась Яна Казимирова. Девушка тоже принимала участие в этой истории, и Глеб попросил у Ковалевой разрешения привести ассистентку с собой. Яна перекрасила свои коротко остриженные волосы в ярко-красный цвет и проколола левую ноздрю. Гертруда посматривала на странную девушку с некоторым неодобрением.
— Ну что же, все в сборе? Тогда начинаем! — наконец на правах хозяйки дома торжественно произнесла Гертруда Александровна. — Глеб Аркадьевич, прошу вас…
Именно Гертруда настояла на том, чтобы собрать всех участников этой истории у нее в доме. К этому моменту все, кто сидел сегодня за большим столом, уже побывали в полиции и дали свои показания. Тайна Павла Ковалева тоже была к этому времени раскрыта. Но Гертруда вцепилась в Звоницкого мертвой хваткой.
«Глеб Аркадьевич, вы единственный, кто может во всем этом разобраться. Помогите нам! Алевтина, оказывается, наша сестра, да еще вдобавок индианка! И она убила нашу тетушку? Филипп — убийца?! Наш кот совсем не наш и вообще не тот? Что вообще все это значит? Я не могу спокойно спать, пока не разберусь во всей этой запутанной истории. В общем, на вас вся надежда, Глеб Аркадьевич!»
Глеб не любил представлений, но отказать Гертруде не смог и в конце концов согласился.
— Все началось с кота, — тоном сказителя, начинающего сагу, проговорил ветеринар и почесал Феликса за ушами. Кот выразил свое одобрение оглушительным мурлыканьем.
Все присутствующие уставились на Феликса.
— Не с этого, — негромко произнес Глеб Аркадьевич, — но с точно такого же кота сибирской породы. Эдуард Валентинович подобрал на улице котенка со сломанной лапой и принес своей престарелой тетушке, чтобы у нее была компания.
Эдуард важно кивнул. Ирина переплела свои пальцы с его и прижалась к мужчине. На лице вдовы блуждала счастливая улыбка — точное отражение улыбки Эдуарда.
— Лидия Фелициановна привязалась к коту и даже писала о нем сестре. Феликс напомнил обеим сестрам полосатого кота, который в начале двадцатого века жил в их доме в Петербурге.
И вот Лидия Фелициановна внезапно умирает. Именно внезапно — несмотря на почтенный возраст. Но перед смертью успевает написать письмо своей сестре, проживающей в Париже. В письме Лидия упоминает о том, что ее сиделка Алевтина, которую все в семье считают мигранткой из соседней страны, ведет себя «в точности как Клаша».
Никто, кроме сестер Срезневских, не мог разгадать смысл этого сообщения. Я совершенно случайно узнал о том, кто такая Клаша и что именно она сделала. Это была та самая нянька, которая ограбила умирающую мать сестер Срезневских и сдала в детприемник маленькую Лидию.
Баронесса получила письмо уже после смерти своей сестры. Меня поразил рассказ о поведении Александры Фелициановны, который я услышал от адвоката Старикова. Баронесса, стойко пережившая множество ударов судьбы, была совершенно раздавлена смертью Лидии. Она ни с кем не разговаривала, целыми днями сидела в кресле у окна… А вскоре умерла.
Глеб обвел взглядом собравшихся. Все слушали очень внимательно, только Арина Старикова придвинула к себе пепельницу и закурила тонкую сигарету. История сестер Срезневских была ей, видимо, не так уж интересна.
— Но ведь обе сестры уже пересекли столетний рубеж, — продолжил он, — и смерть не была для них такой уж неожиданностью. Баронесса Баух была волевым, сильным человеком. После смерти любимого мужа она осталась двадцатилетней вдовой, но сумела взять на себя управление его предприятиями… Нет, в этой истории что-то было не так.
Очевидно, баронесса была травмирована не смертью младшей сестры, а обстоятельствами этой смерти… Она не могла обратиться в полицию — да и в какую? Российскую? Французскую? Интерпол?! Вряд ли смерть столетней старушки в далекой России вызвала бы международный резонанс. Баронесса была стара, одинока, и сил у нее оставалось немного. Тогда она придумала выход — экстравагантный поступок. Завещание в пользу кота!
Александра ставила одну-единственную цель — привлечь внимание к смерти сестры. И это сработало!
Завещания в пользу животных — большая редкость в нашей стране. Собственно, по закону животное не может быть наследником. Для таких случаев необходимо учредить специальный фонд или траст, который и будет заниматься делами. А во главе такого фонда обязательно будет юрист! Именно на это и рассчитывала баронесса.
Был учрежден фонд «Феликс», юристы из «Томкинс и сыновья» удостоверили подлинность личности наследника… Но здесь в дело вмешались, как это принято говорить, обстоятельства непреодолимой силы. Люди, которых адвокат Илья Петрович Стариков нанял для ухода за наследником, оказались не слишком чистоплотны в моральном плане. Да тут еще и кот погиб по неосторожности… Эти люди подменили кота другим, похожим. Юрист Стариков не заметил подмены. Но ветеринарное обследование могло разоблачить обман.
Илья Петрович привлек меня к делу в качестве ветеринарного врача фонда «Феликс», хотя жулики уже подсуетились и нашли своего ветеринара. Стариков чувствовал, что вокруг кота что-то затевается, только не мог сказать, в чем именно криминал.
Он не успел распутать это дело — его убили. Я присутствовал на юбилее адвоката, он посвятил меня в историю семьи Срезневских-Ковалевых. А после нашего разговора позвонил сотруднице фонда и сообщил, что утром привезет ветеринара. Эта женщина, назову ее «Кармен», приехала в дом адвоката и отравила его. Адвокат был убит ради того, чтобы не вскрылась афера с подмененным котом.
Гертруда прикрыла глаза рукой. Ирина Старикова сидела с неподвижным лицом.
— Эти служащие фонда собирались еще лет десять, а то и пятнадцать тянуть деньги из фонда. И все бы сошло им с рук… Но никто из них не знал, что у кота была особая примета — сломанная когда-то лапа. Конечно, на котах все заживает быстро, но на рентгеновском снимке следы все же можно было обнаружить.
Теперь и я стал для них опасен. Тем более что решил провести параллельное с полицией расследование смерти моего друга и принялся задавать вопросы. Именно с этой целью я и пришел впервые в этом дом. Я познакомился с семьей Ковалевых. И впервые обратил внимание на Алевтину. Женщина не вызвала у меня подозрений — не больше, чем все остальные члены этой семьи.
Гертруда светски улыбнулась, как бы давая понять, что мысль о том, чтобы подозревать кого-то из Ковалевых, смешна и нелепа.
— Конечно, каждый из вас находился под подозрением. — Глеб Аркадьевич изобразил легкий поклон, словно извиняясь перед собравшимися. — Ведь именно вы были больше всех шокированы завещанием баронессы. Каждый из вас в той или иной мере пострадал от ее экстравагантной последней воли. Гертруда Александровна расширила свой автосалон, Электрон Васильевич…
— Александр! — вставил старший Ковалев, улыбаясь.
— Александр собирался открыть собственную мастерскую… Эдуард Валентинович занял крупные суммы денег под будущее наследство… Только Филипп утверждал, будто никогда всерьез не верил, что ваша семья получит миллионы баронессы.
Имя младшего из Ковалевых сегодня прозвучало впервые, и все присутствующие опустили глаза.
— Ваш брат, — мягко произнес Звоницкий, — был сложным человеком. Самолюбивый, нервный, избалованный. Он любил рисковать, постоянно вел какие-то опасные игры… Во время разговора со мной он играючи выдавал семейные тайны. Выкладывал мне, постороннему человеку, довольно рискованную информацию о каждом из своих родственников… Он считал себя умнее прочих и испытывал чувство превосходства. Кроме того, я заметил, что родные сторонятся его. Братья отзывались о нем крайне неприязненно…
Только потом я понял, в чем дело. Филиппа не любили в семье не потому, что Ковалевы такие злые, а потому, что все члены этой семьи знали, на что способен их младший брат…
— Он еще в детстве был психом, — мрачно произнес Эдуард. — Помните, как он кошку поджег?
— О мертвых либо хорошо, либо ничего! — одернула брата Гертруда. — И лучше… пожалуй, лучше ничего.
Глеб обернулся к главе клана Ковалевых и произнес:
— Простите, Гертруда Александровна, осталось совсем немного. Я заподозрил Филиппа сразу же, когда он сказал, что его не интересует наследство. Человек, который говорит, что равнодушен к миллионам, либо святой, либо лжет.
Когда стало ясно, что наследства баронессы вашей семье не видать, Филипп решил действовать по-другому и подобраться к деньгам фонда через «Кармен» — это та женщина, что ухаживала за котом. Он только начал реализовывать свой новый план, как адвокат Стариков испортил ему игру, заявив, что привезет ветеринара… Ваш брат не убивал Илью, но Филипп был именно тем человеком, кто подвесил тело адвоката на люстру в его доме.
Ирина всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Арина Старикова сидела неподвижно, взгляд ее был погасшим. Эдуард приобнял Ирину за плечи.
— Одно время мои подозрения пали на Ирину Старикову. — Глеб вежливо поклонился вдове. Та вытерла слезы и слабо улыбнулась. — А вот кого я никогда не подозревал, так это вас, Эдуард Валентинович! Поэтому сообщение о вашем аресте стало для меня полной неожиданностью! Особенно когда я узнал, что вас задержали не просто так. У полиции имелись в распоряжении доказательства — запись с телефона Арины Ильиничны, на которой вы прятались в саду Старикова в ночь его смерти.
Но ваша тайна не имела никакого отношения к гибели Ильи.
Кроме вас, в поле моего зрения попали Гертруда Александровна и Ирина. Их разговор на повышенных тонах позволял предположить: дамы что-то скрывают. Да и сам факт их знакомства выглядел подозрительным… На самом деле госпожа Ковалева просто пыталась помешать отношениям брата с вдовой адвоката.
Глеб не стал углубляться в подробности. Видимо, Гертруда просто предупредила Ирину, что ее брат — хронический алкоголик, и убеждала не связывать с ним свою жизнь, желая молодой женщине добра.
Ирина улыбнулась, благодаря Глеба за деликатность, и Звоницкий сменил тему:
— И тут на моем пути возник Александр. И я чрезвычайно этому рад, потому что ваш брат спас мне жизнь.
— Да ладно, чего там! — смутился Электрон.
— Я стал опасен для мошенников, окружавших кота, и меня решили устранить. Заманили в ловушку… Александр, а ведь вы мне солгали, — улыбнулся Глеб.
Электрон покраснел, как пионер, которого уличили в краже яблок из колхозного сада.
— Вы сказали, что приехали в дом Старикова, следя за ветеринаром фонда. Но дело в том, что вы не были знакомы с этим человеком. Значит, вы выследили вовсе не его, а своего брата. Вы предупредили Филиппа, что не позволите ему прикончить меня, и ваш младший брат сбежал, бросив своих подельников на произвол судьбы. Вы спокойный человек, Александр, но ваш брат хорошо вас знал… Вы воевали, и Филипп понимал, что в критическую минуту вы можете стать очень опасным. Может быть, вы единственный человек на свете, которого он боялся…
Электрон молчал, сложив на коленях тяжелые руки. В лицо Глебу он не глядел.
— Но вы не сказали ни мне, ни полиции, что ваш брат замешан в этом деле. Вы слишком преданы своей семье, чтобы подставить одного из своих братьев, пусть даже и самого непутевого… Ковалевы держатся друг за друга крепко. Это у вас фамильная черта, и она присуща всем: и вашей покойной тетке, которая всю жизнь посвятила воспитанию племянников, и баронессе, которая полжизни искала младшую сестру, и даже Филиппу, который действительно любил Лидию Фелициановну… — Глеб немного помолчал и добавил: — Это качество присуще и еще одной вашей родственнице. Я говорю об Александре Смит, которую вы знали под именем Алевтины.
Гражданка Канады Александра Смит осталась жива. В настоящий момент она находилась в тюремной больнице, куда ее доставили с огнестрельным ранением и рваными ранами на лице, причиненными зубами и когтями Феликса.
— Чрезвычайная верность и преданность своей семье — вот ее основное качество, — вздохнул Глеб. — Точнее, одному из своих родственников — Павлу Ковалеву. Ей он приходился дедом, а вы ему внучатые племянники. Этот человек много лет охотился за миллионами баронессы Баух, но в итоге проиграл. Внучка должна была закончить начатое им предприятие, и ради этой цели он вырастил из девочки агента специального назначения.
Ваша тетка Лидия раскрыла ложь в легенде своей сиделки. С этого момента она была обречена.
Но Александра Смит не убивала вашу пожилую родственницу. Хотя и собиралась… Смерть Лидии Фелициановны произошла от естественных причин — ее сердце просто не выдержало страха и напряжения.
Александра не могла покинуть дом сразу после смерти тетки — ее исчезновение выглядело бы подозрительно. Филипп заподозрил женщину, обыскал ее комнату и похитил ее документы. Теперь она не могла покинуть страну.
Филипп очень рисковал — Александра Смит была опасным противником. Ей удалось сбежать, и индианка пришла ко мне. Она знала, что я юрист, что я веду собственное расследование и что я не служу в полиции. Александра пришла ко мне за помощью, но ее душевное состояние было таким, что я оказался ее заложником. Вести дела без применения насилия эта женщина попросту не умела…
Филипп рассчитал, что индианка решит навестить меня, и появился в моей квартире. Он выстрелил в сестру, а она метнула ему в горло нож. После чего решила устранить свидетеля, то есть меня. Ну, тут в дело вмешался Феликс…
Все посмотрели на героического кота, который ловил лапой кончик собственного хвоста.
— Так закончилась эта драматическая история, — подвел итог Глеб Аркадьевич.
Он обвел взглядом всех присутствующих. Ирина перебирала пальцы своего Эда, Гертруда и Электрон в упор смотрели на Глеба, Яна Казимирова сидела тихо как мышка, и только Арина Старикова изучала свои идеальные ногти.
— Благодарю вас, Глеб Аркадьевич! — Гертруда поднялась. Вслед за ней встали и остальные. — Теперь мне все ясно. Без вашей помощи нам никогда бы не разобраться в этой запутанной и трагичной истории…
— Я могу попросить вас об одолжении? — внезапно спросил Звоницкий.
— Все, что угодно! — тоном королевы ответила Гертруда.
— Я бы хотел побеседовать в этой комнате с Ариной. Наедине, если можно.
— Со мной? — с удивлением переспросила журналистка.
— Ну разумеется! — кивнула Гертруда.
Яна выскользнула за дверь первой. Эдуард и Ирина подошли к Глебу и заверили его в своей вечной благодарности. Точнее, Ирина говорила, а Эдуард кивал. Электрон так стиснул на прощание руку Глеба, что тот ахнул. Старший Ковалев пообещал закончить ремонт в кратчайшие сроки и вышел. Последней гостиную покинула Гертруда. Она подчеркнуто деликатно прикрыла за собой двустворчатые двери, и Звоницкий с журналисткой остались одни.
— Ну и о чем же вы собрались со мной беседовать? — игриво воскликнула Старикова, садясь на свое место по другую сторону стола и закидывая ногу на ногу. Девушка придвинула к себе пепельницу и вообще расположилась поудобнее. Что ж, она была не первым человеком, кто ошибся в Звоницком, видя в нем только немолодого ветеринара с покалеченной ногой.
— Остался еще один непроясненный вопрос, — ровным голосом произнес Глеб. — Ваша роль в этом деле, Арина Ильинична.
— Вы меня в чем-то обвиняете, Глеб Аркадьевич? — подняла на него глаза Старикова. Голос журналистки был насмешливым, и смотрела она с чувством легкого превосходства. — После того как меня допрашивала полиция, вы хотите сказать, что нашли доказательства моей вины?!
Ветеринар осторожно опустил кота на пол и предложил:
— Я могу перенести это разговор на более позднее время и в более удобное для вас место.
— Удобное?! Не знаю, что вы хотите сказать, — передернула плечами Арина, — но можете говорить хоть сейчас. Я чиста перед законом, и вы прекрасно это знаете!
И Старикова обвела торжествующим взглядом пустые кресла за столом, как будто ей была необходима публика.
— Да, Арина, перед законом вы чисты, — тихо проговорил Глеб, — но назвать вас невиновной я не могу.
— Да вы в своем уме?! — вскипела девушка. — Я потеряла отца! Его убили эти… эти психопаты! Из-за какого-то идиотского кота!
— Совершенно верно, — кивнул Глеб. — Адвоката Старикова убили именно по этой причине. Но с вас это вины не снимает.
Арина вскочила на ноги. Лицо ее превратилось в надменную маску.
— Все, я ухожу! Не желаю выслушивать ваши лживые обвинения!
— Как хотите! — пожал плечами Глеб.
Девушка с минуту поколебалась… а потом медленно опустилась в свое кресло.
— Отлично. Вижу, вы не хотите, чтобы я поделился своим соображениями с полицией. Хоть перед законом вы чисты, я не уверен, что моя беседа со следователем, который вел дело вашего отца, не будет иметь для вас совсем уж никаких последствий…
— Дело моего отца закрыто! — Арина сломала в пальцах незажженную сигарету.
— Да, дело об убийстве моего бывшего друга Ильи Старикова закрыто и сдано в архив. Но кое-что осталось неизвестным следствию.
Журналистка вопросительно смотрела на Глеба, но не унизилась до вопроса. Звоницкий не стал затягивать паузу.
— В ночь, когда вашего отца обнаружили убитым, вы явились в дом последней. Вы были полностью одеты, а ведь другие обитатели дома прибежали на шум, едва успев накинуть на себя что попало. На вас были мокрые от росы кроссовки. Все это, вместе взятое, означало, что вы выходили ночью в сад. Вряд ли вы отправились посреди ночи смотреть на луну — тем более что дело было уже перед рассветом. Куда вероятнее предположить, что вы встречались в саду с кем-то, кого не могли или не хотели пригласить в дом.
Ваш отец, Арина, упомянул, что несколько лет назад вы доставили ему массу неприятностей… Предположим, что он имел в виду самую распространенную причину — наркотики.
— Да как вы смеете! — вскинула голову Арина.
— Восстановим хронологию событий. В два часа ночи мы с Ильей Петровичем закончили разговор, и я отправился спать. Ваш отец сделал телефонный звонок, предупредив «Кармен», что утром приедет к ней вместе с ветеринаром. Спустя сорок пять минут эта женщина уже была в вашем доме.
Журналистка закурила сигарету и выпустила дым к потолку.
— Слушайте, откуда вы так точно знаете, как все было? — насмешливо спросила она. — Такое чувство, что вы сами принимали участие в убийстве… А, Глеб Аркадьевич?
Но Звоницкий ровным голосом продолжал:
— Приблизительно в три ночи эта «Кармен» подсунула вашему отцу виски с растворенным в нем лекарством. Илья выпил, а женщина почти сразу же ушла. Она не хотела оставаться в доме, поскольку знала, что вашему отцу остались считаные минуты.
Арина лениво курила, пуская дым в потолок, и только бьющаяся на шее жилка выдавала, что девушка далеко не так хладнокровна, как хочет казаться.
— Но дигитоксин действует не сразу. Сначала замедляется сердцебиение, падает давление, выступает холодный пот…
— Прекратите! — не выдержав, вскрикнула Арина, бросила сигарету и закрыла лицо руками.
— Илья Петрович почувствовал себя плохо, но списал это на количество выпитого за день спиртного. Он решил, что на воздухе ему станет лучше, и спустился в сад. И там, Арина Ильинична, он застал вас.
Старикова сидела неподвижно. Локоны закрывали ее лицо, так что невозможно было разглядеть его выражения.
— Он увидел вас и еще одного человека, а именно Филиппа Ковалева. Именно он был вашим дилером, Арина, и отец застал вас в момент передачи наркотика.
Филиппу даже не понадобилось его убивать — он знал, что Стариков не проживет и четверти часа. Но дилер был очень зол на адвоката…
— Я не видела этого! — взвизгнула девушка. — Я ничего не знала! Папа так кричал на меня… Я убежала, а когда вернулась, то увидела…
— Да, у Филиппа было странное чувство юмора. Он повесил тело адвоката на люстре. Он знал, что его никто не видел и что вы никогда его не выдадите — иначе сами сделаетесь соучастницей убийства. Тело должны были обнаружить только утром. У вас было достаточно времени, чтобы вернуться в свою комнату, лечь в постель и изобразить, будто провели в ней всю ночь. Но вмешался случай. Ирине не спалось, она ждала шанса поговорить с мужем о разводе и поэтому не стала ждать утра. Перед рассветом Ирина ходила по дому в поисках мужа. Она нашла тело как раз в тот момент, когда вы были в саду — вышли проводить Филиппа, чтобы он ушел незамеченным.
Девушка молчала.
— Филипп был умен — куда умнее своей подручной «Кармен». Он позаботился о том, о чем женщина и не подумала, — о телефоне адвоката. То есть приказал вам, Арина, выкрасть его, что вы и сделали. Теперь все следы, ведущие к настоящим убийцам юриста, были оборваны.
— В чем еще я, по-вашему, виновата? — огрызнулась Старикова. — Давайте, не стесняйтесь!
— Еще… еще вы опробовали на мне свое очарование. Вы рассчитали, что, если между нами завяжутся близкие отношения, вы будете в курсе моего расследования.
— Я не сама… — пробормотала Арина. — Это не я. Это придумал Филипп. Он сказал, чтобы я вас… чтобы я вас соблазнила. Чтобы «держать руку на пульсе», так он сказал. Я бы ни за что…
— Хорошо, оставим это, — мягко произнес Глеб Аркадьевич. — Вы подставили Эдуарда Ковалева. Сдали его правоохранительным органам как убийцу вашего отца.
— Я просматривала запись и вдруг увидела этого болвана… он маячил на заднем плане в толпе гостей. Я глазам своим не поверила! И решила: вот он, наш шанс…
— Вы обвинили невиновного, зная, кто истинный убийца. Браво! — покачал головой Глеб. — Особенно мне нравится, когда вы говорите «наш шанс»…
— Вы ничего не понимаете! — Арина вскинула залитое слезами лицо. — Он был… он был страшный человек! Одно его слово — и всей моей нормальной жизни пришел бы конец! Самое обидное, я давно не видела Филиппа. Я давно завязала с наркотой… это была просто подростковая глупость! Неужели вы сами в молодом возрасте не делали ничего такого?!
— Делал, — кивнул Звоницкий, — но убийства в число моих подростковых глупостей не входили.
Арина закусила губу и отвернулась.
— И последнее, Арина, — вы заманили меня в ловушку. Туда, где меня поджидали убийцы. Я чудом остался жив.
— Что вы теперь будете делать? — Голос Стариковой звучал глухо.
— Ничего! — пожал плечами Глеб. Кот сонно шевельнулся на его коленях.
— Ничего?! — Арина в изумлении смотрела на Звоницкого. Губы девушки задрожали.
— Ни одно из ваших действий не подлежит уголовной ответственности. Просто живите с этим, Арина. А теперь прощайте.
Она выскользнула за дверь так быстро, что только стук захлопнувшейся двери подтвердил, что Стариковой больше нет в комнате.
Затем дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Гертруда:
— Глеб Аркадьевич, вы уже закончили?
Звоницкий поднялся на ноги. Кот немедленно проснулся и принялся потягиваться, неторопливо и вдумчиво расправляя одну лапу за другой. Он залюбовался игрой света в зеленых глазах Феликса, затем вздохнул и задал вопрос, который давно собирался задать, но все не решался:
— Гертруда Александровна, каковы ваши планы относительно этого зверя? Вы хотите оставить его у себя?
— Н-нет, честно говоря, я вообще терпеть не могу кошек! К тому же это вообще не наш кот… С этим животным я даже не знакома. Сомневаюсь, что мы поладим, — покачала головой Гертруда.
— Так я могу забрать его себе? — обрадовался Звоницкий.
— Разумеется! — великодушно разрешила госпожа Ковалева.
— Конечно, миллионов ему теперь не полагается… — вздохнул ветеринар, — зато у нас с ним множество общих воспоминаний. Долгими зимними вечерами мы будем делиться ими, и время пролетит незаметно.
— Да, наследство баронессы целиком пошло на благотворительность, — кивнула Гертруда. — Хотя я начинаю подумывать о том, чтобы все-таки опротестовать завещание…
Звоницкий поспешно попрощался. Яна догнала его уже у машины.
— Глеб Аркадьевич! — возмущенно крикнула ассистентка. — Вы что, меня забыли?!
Звоницкий обернулся к ассистентке:
— Кстати, Яна… давно собираюсь вас спросить… У вас правда туфли от Александра Маккуина?
Честно говоря, до сегодняшнего дня Глеб Аркадьевич понятия не имел, кто такой этот Маккуин. Но утром он заглянул в Интернет и нашел ответ на этот вопрос.
Казимирова смутилась.
— Глеб Аркадьевич, это все папа…
— Я думал, ваш отец — военный пенсионер, — удивился ветеринар.
— Да, раньше так и было, но сейчас он богатый человек… Недавно женился на модели моего возраста… И теперь старается загладить вину передо мной. Я ведь хотела всего в жизни добиться сама и не брала у него денег. А недавно я подумала: ну что я его обижаю? И позволила слегка побаловать себя. Честно говоря, я так люблю стильную одежду…
Ну вот и еще одной загадкой стало меньше!
Глеб заботливо устраивал кота в переноске на заднем сиденье. Яна с минуту понаблюдала за шефом и фыркнула:
— Все-таки решили оставить себе эту зверюгу?
Глеб Аркадьевич пристегнул ремень, завел мотор и только потом ответил:
— Он мне совершенно необходим. Кроме того, Феликс будет мне кое о чем напоминать.
— И о чем же?
— О том, на что способны люди ради денег, — ответил Звоницкий. — А теперь попрошу: больше никаких вопросов. И никаких тайн и загадок. Едем в клинику — там у дверей наверняка уже скопилась огромная очередь.
Назад: Глава 10
На главную: Предисловие
